Под надзором

— Юнги, ты наверное шутишь! — рабочее утро, едва выпустившегося из академии, следователя Чонгука начиналось с писклявых криков. — Как ты можешь меня здесь закрыть?! — Чону открылась наимилейшая картина: его начальник — Мин Юнги, который старше Гука всего-то на три года, тащит писклявого рыжего парня к изолятору временного содержания. — Я тебя, блять, предупреждал, — своим шепелявым голосом говорит Юнги. — Не таскаться с Хосоком по клубам. — Мне теперь, что, в четырёх стенах сидеть? — вопрошающе смотрит на него рыжий. — Тебе не хватает универа? Ладно бы я нашел тебя где-нибудь возле барной стойки, но нет же. Прямо у Хосока на коленях, полураздетого, Чимин! Что вы с ним делали, м? — Юнги грозно бьёт ладонью по клетке, от чего Чимин забивается в угол изолятора и разъяренно дышит. — Посидишь здесь, пока я не отойду, а то так и чешутся руки тебя прикончить. — Слушай, мелкий, — уже обращаясь к Чонгуку, говорит Мин. — Пусть этот гандон сидит здесь, если кто зайдёт, говоришь, что поймали за граффити в общественных местах. — Чонгука, если честно, очень бесит его начальник, но следователь он гениальный. Из него бы и правда получился крутой хён, только Гук узнал, что тот гей. А младший, вроде как, таких не очень жалует. — Я понял, — равнодушно произносит Гук. — Меня сегодня не будет в участке, уезжаю на дело, а ты следишь за ним, — Юнги хватает своё строгое чёрное пальто, попутно подходя к камере с Чимином. — Подойди поближе, — шепчет полицейский, пальчиком подзывая к себе рыжего. Когда он подходит, Мин резко хватает его за затылок и больно сминает губы в поцелуе, разъярённо прокусывая до кровоточащих ранок. Чимин глухо мычит и сжимает прутья, а у Чонгука от такой картины начинает странно теплеть внизу живота, но он виду старается не подавать. А сдерживаться сложно очень, особенно, когда этот Чимин начинает глухо стонать. Юнги наконец-то отлипает от своего ненаглядного и быстро уходит, хлопая дверью. Стажёр сначала минуты так две пялился на закрытую дверь и недоумевал, почему же Мин такой. А, когда взгляд на Чимина с раскрасневшимися губами и блестящими глазами перевёл, то понял, что не так. Чонгук и сам не откажется в голубые записаться, ну только активом, конечно, и только с Чимином. — Ты можешь принести мне воды, пожалуйста, — тихо шепчет Пак, до сих пор опираясь на решетку. — Да, сейчас, — коротко отвечает Чонгук, хотя такое и запрещено, но этот парень кажется близок с Юнги, так что можно считать за исключение. Чон подносит пластиковый стаканчик с ледяной водой Чимину, а тот сразу выхватывает его и залпом осушает, пропуская одну капельку, которая катиться по подбородку, потом по идеальной шее, потом скатывается за растянутую футболку… — Нравится? — игриво спрашивает рыжий, изучая взглядом стажера. Чонгук хватает с близ лежащего стола ключи от «клетки» и резко открывает дверь. Чимин с некой опаской наблюдает за Гуком, и пытается понять, что тот собирается делать дальше. — Сколько тебе лет? — шепчет следователь, плавно двигаясь на жертву Пака. — Двадцать, — хрипло произносит Чимин, пятясь назад, и до ужаса сексуально закусывает губу. Если честно, у Гука нервы сдают и стояк больно упирается в ткань строгих брюк. А, казалось бы, от чего? Ну не вставало у Чонгука на парней за все его двадцать четыре года жизни. Не было такого. И как-то слишком быстро он признался себе в своей не такой уж и простой ориентации после стольких «трахаю-только-девушек» лет. Тут можно сделать поблажку, потому что у Гука возбуждение в голову бьёт; если так посчитать, он не занимался сексом уже где-то полгода, хотя вокруг него всегда много девушек. Замотался с экзаменами, стажерством, в принципе, со взрослой жизнью. Хотя до этого минимум два раза в неделю кого-нибудь обязательно любил. Ну и тут, заявляется это рыжее чудо, и выдержку, как рукой сняло. Чонгук еще пытается образумить себя, прислушаться к голосу разума, но он понимает, что получается херово, когда непроизвольно прижимает Чимина к стене, вглядываясь в блестящие глаза. — Твой начальник — мой парень, — тихо шепчет Пак, пытаясь отодвинуться, но некуда. Чон цепляется за талию одной рукой, а другой — за затылок. — Я обещаю, что не расскажу ему, — также тихо отвечает Гук, нарочито медленно выцеловывая шею рыжего. — Слушай, ты должен остановиться, ладно? — дрожа, произносит Чимин, начиная яростнее вырываться. Но Чонгука, кажется, уже ничего не остановит. И Паку становится страшно, потому что одно — изменить Юнги с Хосоком, и то — под градусом; другое — быть изнасилованным в участке каким-то ужасно вкусно пахнущим парнем, к тому же и красивым. Но нет, он любит Юнги — это точно. — Перестань! — как-то по-детски вскрикивает рыжеволосый, нечаянно, слишком сильно, оттягивает за темные волосы Чонгука. Тот уже поставил три огромных засоса на шее. — Блять, не нарывайся, я правда могу сделать тебе больно, малыш, — особо грозным голосом предупреждает Чонгук. — Ты уже делаешь, остановись сейчас же! — пищит Чимин, вытирая ручкой слёзы. Он и правда расплакался. В любой другой момент, Гук бы точно остановился, потому что он не насильник, но сейчас, такой беспомощный Пак сносит крышу полностью. — Пожалуйста.., — всхлипывает Чимин — и всё, Чонгука уже нет, сейчас на его месте зверь какой-то, который с силой опускает свою жертву на колени и дрожащими руками, со вздутыми от возбуждения венами, расстегивает ширинку на своих черных деловых брюках. Он сейчас упивается таким беспомощным Чимином, и от этого, правда, можно сойти с ума. Чонгук никогда никого к сексу не принуждал, и не хотел вообще-то. Но это другой случай. И это всё ещё другой случай, когда Гук сильно давит на челюсть Чимина, заставляя открыть свой рот, входит резко и на всю длину, чувствуя, как вокруг члена сжимаются стенки горла. Низко, но приятно настолько, что Чон закатывает глаза от удовольствия, дёргая за волосы, ревущего Пака. Стажёр уверен, что долго сдерживаться не сможет, поэтому немного замедляет собственные толчки, пытаясь растянуть удовольствие. Пак не знает сколько длилось это унижение, его пару раз чуть не вырвало, когда полицейский вставлял особенно глубоко, но ощущение сложилось, что Чон готов трахать его вечность. Гук уже не сдерживая хриплых стонов, сжимает рыжие волосы сильнее, заходясь в безумных толчках, кончая прямо в горло парню его начальника. И это наверное самый лучший и яркий оргазм, который когда-либо получал Чон. Но сознание после такого возвращается быстрее, чем должно. И вот, Чонгук уже опять Чонгук. Только перед ним сидит и беззвучно рыдает маленький комочек, пытаясь отодвинуться от него подальше. И он сейчас понимает, что натворил. Падает на колени перед Чимином и быстро подхватывает его на руки, тот и сейчас пытается вырваться, но быстро успокаивается и просто отрубается. Чонгук выбегает из полицейского участка под непонимающие взгляды окружающих, тащит Чимина к своей машине, подаренной родителями на выпуск из академии. Он аккуратно сажает Пака на переднее сиденье, пристегивая его. Всё происходит, как в тумане: он везёт его до своего дома, отстёгивает ремень, открывает ворота и дверь, поднимается наверх, набирает ванную и опускает туда уже раздетого, но всё ещё бессознательного Пака. Чонгук пытается смыть водой следы своих игрищ, замечая последствия: порванные уголки рта, синяки на щеках и кровоточащие царапины на шее. Он намыливает тело рыжего до того момента, пока тот не просыпается. Пак дёргается и пытается подобрать под себя ноги, сжаться и вообще — исчезнуть отсюда поскорее. Чон замечает напуганный взгляд младшего, хватая того за запястья, пытаясь придвинуть к себе. — Малыш, — от такого обращения Пак начинает трястись еще больше, захлёбываясь слезами. — Прости меня, пожалуйста. Мне так жаль, я не понимал, что творю. Ты просто мне очень понравился, но я не так хотел. — Что ты несёшь? — Чимин пытается вырвать руки, но всё тщетно. — Где я, господи? Отвези меня к Юнги, пожалуйста, я так хочу его увидеть сейчас, — у Пака начинается новая волна бесшумной истерики, но его слова почему-то больно ранят Гука, и тот начинает закипать, сжимая запястья сильней. — Ты его больше не увидишь, — едко выплёвывает Чонгук, выходя из ванной, закрывая дверь за собой. Нет, Чон вернёт Чимина обратно, потому что так и надо. Но злость поедает следователя до кончиков пальцев. 《Где тебя носит, мелкий? И где моё рыжее сокровище? 》, — гласит сообщения от начальника. И вот сейчас можно начинать нервничать, потому что, что делать?