Стужа

      На улице было не так уж холодно, но тело покрывалось коркой льда. Ему было одиноко и даже самая глубокая и беспощадная стужа не могла сковать холодом сильнее, чем он уже был.       В голове играл навязчивый мотив "Чаконы" Баха. Он не хотел ничего, даже жить. Просто брел один по улице. Шарф ослаб и беспощадный ветер скользил диким холодом по коже, но ему было все равно.       Темень. И только от снега исходило какое-то таинственное свечение. Казалось, что он был светлым и теплым. Может, от него можно было согреться? Вряд ли. Сверкающая холодность отвергала разом эти мысли.       Скрипка в его голове продолжала заунывно взывать, завывая от тоски. Редкие прохожие тенями скользили мимо него, даже не касаясь. Виски нещадно болели, они вызвали к хозяину, прося пощады. Юноша упрямо шел, не смотря на боль в голове. Закурил, жадно и проглатывая вместе с дымом чистый воздух.       "Заткнись! Просто заткнись. Хватит уже думать! Замолчи..." Он так устал от навязчивых мыслей, которые точно хоровод, неслись по кругу. "Неужели это конец? Я никому не нужен. Холодное царство ада застилает вокруг. Поглощает. Кто-нибудь, спасите!" Будь бы у него сейчас в руках пистолет, он бы пристрелил себя, чтобы только не думать без конца по кругу, углубляясь в детали и анализируя. "Ну, сколько можно?!", взвыл он и выбросил так и не докуренную сигарету в ближайший сугроб.       Он зябко сжался, впервые ощущая промозглый холод и затянул потуже шарф.       Отчаянье так и грозило когтистыми лапами вцепиться в него и навсегда забрать его душу. Он поднял взгляд со своих башмаков на дом с красивым величественным эркером. Ему всегда нравились старые советские дома. Их строили на века. Он невольно залюбовался, остановившись, красивой лепниной, состоящей из двух листьев и в центре красовалась звезда, а сверху значилось "1957". Было какое-то таинственное очарование в этих старых домах, в этом древнем районе. Тут была какая-то особая энергетика.       Он развернулся и собрался идти, как наткнулся на девушку. Она прямо посмотрела и его точно обожгло. Какой-то трепет пробежал по позвонкам. Эти глаза прожигали и он растерялся и чуть было не упал. А не упал он потому, что его за талию держали. От неожиданности он рассмеялся. Ему было так неловко.       - Извините, со мной такое впервые. Э-м, спасибо.       Его глаза сверкнули искорками, а улыбка была широкой открытой, чуть извиняющейся.       Ему широко и тепло улыбнулись в ответ. И тепло передалось ему, словно влилось из пространства, отогревая его. Их окутала общая дымка, аура, огорождая от остального мира. Теперь ему не было грустно и он не боялся этого мира и этих людей, окружающих его. Все стало таким простым и привычным, таким легким и воздушным.       - Олег, - проговорил он.       - Мария, - ответила она и ее солнечная улыбка с маленькими ямочками ослепила его.       - Необыкновенное имя, - проговорил он и его глаза с восхищением изучали лицо этой Богини.       - Мне можно уже отпустить? - спросила она.       - Лучше не стоит. Не факт, что не упаду, - просетовал чуть грустно он.       Его глаза своим одиночеством и потерянностью били прямо в сердце девушки.       - Теперь я полностью в ваших руках и вы несете ответственность.       Он мило улыбнулся. Ну, что за наглец? Он вообще понимает, что именно говорит? Несет невесть что. Но она не подозревала, что он глубоко зацепил ее своей искренностью, пусть даже с такой неловкой подачей.