Горячий: душ или он?

       Шум воды, доносящийся с ванной комнаты, не давал мне уснуть. Я хмурил брови и перекатывался с боку на бок, от чего простыня скомкалась под моим телом и сильно раздражала. Каждая следующая капля воды, что сталкивалась с плиткой душевой, заставляла меня думать о том, о чем не следовало бы. Даже мятая простыня не бесила меня больше, чем мои мысли и желания.       На протяжении двух лет дружбы с Чонгуком, я начал замечать, что мое сердце начинает бешено стучать каждый раз, когда нахожусь рядом с ним. Два года назад макнэ был еще таким ребенком: его милый голосок, словно маленький колокольчик, приятно отзывался в голове, а такое невинное и детское лицо не оставляло меня равнодушным, и я шутливо обнимал младшего, ероша его темные волосы. Но не успел я оглянуться, как его слегка писклявый голос прорезался и стал низким и грубым. Детские черты лица сменились на более взрослые и мужественные. И такое худое, казалось бы, хрупкое тело мальчика окрепло, стало мускулистым и твердым. Из миленького мальчика-ангелочка вырос настоящий мужчина, который сводил с ума не только девушек, но и многих мужчин, не уступая им в очаровании, сексуальности и красоте.       Раньше я смотрел на него сверху вниз и чувствовал себя огромной горой, что возвышалась над мальчиком. Но теперь все изменилось. Теперь я чувствую себя тем самым маленьким мальчиком, который, поднимая голову, смотрел на могучую гору, боясь издать любой звук, остерегаясь внезапной лавины.       Он всегда носил одежду, которая подчеркивала его атлетическое тело, и всякий раз, когда я видел, как его крепкие руки, облаченные в тонкую ткань темно-синей рубашки, напрягались, хотелось дотронуться до них своей рукой и ощутить эту небывалую силу. Я начал засматриваться на друга, на его красоту и мужественность. Когда Чонгук поворачивался на меня, я резко отводил взгляд в сторону, чтобы ненароком не столкнуться с его темными, как сама ночь, глазами. С каждым днем я все больше и больше думал о Чонгуке, о его руках, теле, голосе и мягких, слегка розоватых, губах. Окончательно я вывел себе диагноз « умомтытронулсяКимТэхён» когда мое желание поцеловать Гука стало настолько сильным, что я просто не сдержался и выбежал из бара, в котором мы отмечали день рождения нашего общего друга, и со всей мочи рванул домой. Промыв лицо ледяной водой, я посмотрел на себя в зеркало, а потом врезал себе по лицу, чтобы привести мысли в порядок. Помогло. Но ненадолго.       На протяжении долгих месяцев я мучился от жажды под названием «Чон Чонгук». Я прекрасно осознавал и понимал что, то чего я хочу — несбыточно. Это неправильно.       Я вновь перевернулся на спину и устремил свой взгляд на потолок, прислушиваясь к звукам исходящие из душа. Он запел. Неосознанно Гук начинал петь, когда он полностью расслаблен: ему нравилось это делать, а мне нравилось его слушать. Внезапно я начал представлять, как по его крепкому телу скатывались маленькие капельки воды, как пар окутывал ванную, и он — такой горячий и мокрый — проводит большими ладонями по своей белоснежной коже.       Сам того не замечая, я оказался стоящим по середине ванной комнаты. Смущение тут же сказалось на моем лице красным румянцем. Я хотел было выйти, но взгляд зацепился на более интересной картине. Судя по всему, макнэ не заметил моего присутствия. Чонгук стоял под мощными струями душа, наслаждаясь невероятным мягким теплом. Его спина, казалось, была еще больше и мощнее. Меня завораживало от того, как по этой крепкой части его тела, стекали горячие капли. Впервые я увидел накаченный зад парня и узнал, что на ягодицах были милые маленькие ямочки. Я нервно сглотнул, ощущая, как все внутри сжалось в тугой узел. Не знаю, что за неведомые мне силы воспользовались моим состоянием, заставляя мои ноги делать тихие нерешительные шаги. Я потянулся к ручке прозрачной и запотевшей дверцы, резко открыл ее, чем напугал Чонгука.       — Хён? Ты чего? — он недоуменно посмотрел на меня через плечо, прикрывая интимные места руками. Но зрачки парня расширились еще больше, когда я зашел в кабинку, тесно прижавшись к макнэ, тем самым толкнув его к стене, ибо в кабинке для двоих было изрядно тесно. Одежда промокла до нитки, но мне было плевать. — Да, что ты творишь?! — вскинув бровями, Чонгук удивленно нахмурился, дыша через рот.       Я будто потерял контроль над собой и был больше похож на околдованного извращенца. Я приблизился к губам Гука, чувствуя, как горячо и нервно он дышит.       — Чонгук, — на выдохе сказал я, — прости…       — Чт… — я не дал ему договорить, внезапно впиваясь в его губы.       Губы Чонгука были такие мягкие и сладкие, отчего я сходил с ума еще больше. Я неторопливо целовал его, стараясь в полной мере насладиться великолепным тягучим ощущением возникшей близости. Шансом так сказать. Нам обоим уже не хватало воздуха, и я нехотя отстранился, заглядывая в глаза Чонгуку, который, судя по всему, выпал из реальности и был в полном шоке. Когда реальность снова впустила его в свой мир, Чонгук толкнул меня в плечо, и я ударился спиной об матовую дверцу.       — Придурок, ты что творишь?! — он смотрел на меня так, как никогда раньше. Ярость отображалась в его глазах, но я был так одержим чувством, которое сейчас испытал, что даже если он начал меня бить — я бы получал только удовольствие. — Эй! Я тебя спрашиваю! — крикнул он, снова толкнув меня в плечо.       Я облокотился затылком об дверцу и широко улыбнулся, проводя языком по зубам, похотливо смотря на удивленного макнэ. Глазами я медленно прошелся по голому телу друга, смотря, как оно блестело от воды, как вздымалась его грудь из-за возникшей злости, и как сильно показались вены на его коже от напряжения.       — Я хочу тебя, — будто не своим голосом сказал я.       — Совсем дебил? Умом тронулся?       Я резко прижал его к стене, сжимая свои длинные пальцы на плече парня, от чего он скривился от неприятных ощущений. Моя рука тут же накрыла пах Гука, и я слегка сжал его, от чего парень издал протяжный стон, нахмурив брови.       — Ты как с хёном разговариваешь, щенок? — сквозь зубы прорычал я, смотря на испуганного парня. Моя рука начала двигаться, и я чувствовал, что член в моей руке начал пульсировать и расширяться в размерах.       Чонгук напрягся, а потом расслабленно выдохнул, склоняя голову назад, уткнувшись в стенку кабинки затылком. Закрыв глаза, он начал глубокого и шумно дышать, кусая и облизывая губу. Парень сопротивлялся и сдерживал свои стоны; не хотел так просто отдаваться мне. Я ехидно улыбнулся и прильнул к его длинной, напряженной шее, продолжая мучить Чонгука, скользя рукой по возбужденному органу. Проделав дорожку мокрых поцелуев от подбородка к шее, попутно оставляя красные засосы, услышал первый звук удовольствия со стороны.       — Хён… прошу…ускорься, — тяжело шептал он, вонзая свои пальцы в мои плечи.       — А ты заслужил? — провокационно спросил я, на что Чонгук резко сорвал с меня мокрую насквозь футболку и, бросив ее куда-то вниз, прижался ко мне сильнее, впиваясь в губы властным и требовательным поцелуем. Язык настойчиво проник внутрь, скользнул по деснам и белоснежным зубам. Наши языки встретились, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот, касаясь губ, вызывая желание и страсть у обоих. Мы стояли очень близко друг к другу, а вода неторопливо стекала вниз, обжигая тела горячим паром. Она слегка обжигала, заставляя кровь закипать от яркого желания, разнося по венам невыносимую жажду. Я отстранился от Чонгука и начал целовать мощное тело парня, спускаясь вниз. Макнэ закрыл глаза и начал медленно постанывать, каждый раз, когда я оставлял красные пятна на его теле. Я провел язычком вокруг соска и прикусил его, отчего Гук невольно оскалился. Сползая все ниже и ниже, губами я проводил дорожку поцелуев по прессу, спускаясь ниже, не оставляя без внимания и пупок. Когда я оказался на коленях, Чонгук наклонил голову вниз и посмотрел на меня. Данная поза окончательно сорвала нам обоим крышу: власть, что имел Чонгук в данной ситуации, без слов повелевала мне сделать своему господину приятно. Вновь прильнув к животу губами, я нежно целовал нижнюю часть живота, проводя языком по выступающей тазовой косточке. Когда язык сделал первую мокрую линию по твердому члену, Чонгук протяжно застонал, закусив губу. Дальше я медлить не стал: обхватив головку губами, начал глубже заглатывать вставшую колом плоть. Я высунул язык и начал блуждать по стволу, параллельно поглаживая его рукой. Чонгук потянулся рукой ко мне и крепко сжал волосы на затылке, слегка надавливая вперед.       — Хён, глубже… возьми его глубже, — просил он, надавливая на затылок. Усмехнувшись, я взял член глубже, чуть ли не до горла, услышав удовлетворительный стон, больше похожий на крик.       Сам того не осознавая, он начал двигать бедрами в такт моим быстрым и резким движениям. Было приятно осознавать, что от моих действий Чонгуку было тяжело: он громко и вульгарно стонал, весь трясся и царапал мои плечи ногтями. Поняв, что сил сдерживаться у макнэ уже не было, я высунул член изо рта и довел дело до конца, крепко сжав плоть рукой. Чонгук громко застонал и кончил.       Макнэ скатился вниз, присаживаясь напротив меня. Гук тяжело дышал и смотрел на меня уставшим взглядом. Потом он внезапно приблизился ко мне, расставляя мои ноги шире. Его длинные пальцы зацепили край штанов, и он тут же одернул черную, узкую ткань вниз, освобождая вставшую возбужденную плоть на свободу, от чего я расслабленно выдохнул.       — Что ты делаешь? — спросил я.       — Это месть, Тэхён, — он обхватил мой член ладонью и начал водить ею вверх-вниз. Но я схватил его запястье, резко поднялся на ноги, и толкнул Чонгука к стене, развернув к себе спиной.       — Прости, Гук, но я хочу тебя так.       — Будь аккуратней, — уткнувшись лбом в дверцу, невозмутимо проговорил макнэ.       Приняв ответ парня, я завороженно смотрел, как маленькие прозрачные капельки воды медленно стекали по бледной коже. Капли были похожи на крупные серебристые бусины, прекрасно оттенявшие красоту безупречного тела Чонгука. Руками он оперся об дверцы, от чего мышцы на спине выделялись сильнее обычного. Надавив слегка на спину, заставляя Гука прогнуться и отставить зад назад. Взяв мыло, я слегка нанес скользкое вещество на свой орган, а потом смазал узкую дырочку макнэ, и медленно начал входить, слыша, как болезненно стонал парень. Мысленно извинившись перед Чонгуком, я начал ускоряться. Скоро тело макнэ начало постепенно расслабляться. Парень перестал трястись и, кажется, стал слегка постанывать от удовольствия. А внутри него было так сладостно тесно, так возбуждающе горячо. Движения становились все быстрее и грубее. Ванная комната наполнилась стонами, пушными звуками двух соприкасающихся тел. Движения были резкими и плавными. Горячий пар все больше заволакивал помещение белесым туманом. Сил сдерживаться уже не было, я чувствовал, как сладчайшая нега защекотала меня изнутри. Чонгук намеренно сжал меня изнутри, и это было последней каплей: я кончил, излившись на бедро макнэ, когда успел покинуть его тело.       Скатившись вниз, мы сидели напротив друг друга и шумно дышали. Капли душа капали на нас, остужая пыл.       — Хён, что это было? — спросил Гук, когда его дыхание пришло в норму. Я молчал, потупив взгляд. — Тэхён?       — Я… я… — шептал, качая головой. — Прости меня.       — За что ты извиняешься? — тихо спросил он, заглядывая в мои глаза, которые спрятались под мокрой челкой.       — За то, что люблю тебя, — не поднимая на него взгляд, ответил я.       Он пару минут помолчал, а потом сказал:       — Ты должен забыть об этом. Это неправильно, и нам нельзя, — строго проговорил он, поднимаясь на ноги.       Чонгук вышел из кабинки и завязал полотенце на пояснице. Когда он был возле дверей, он внезапно остановился, слегка развернув лицо.       — Но я не отвергаю твоих чувств. Твои слова заставили мое сердце стучать как бешеное. И, возможно, это взаимно. И если страдать от любовного запрета, значит, будем страдать вместе. Я не оставлю тебя одного с этой ношей, хён.       Он скрылся из виду, оставив меня одного со своими мыслями. Я смотрел туда, где только что стоял Чонгук, и почувствовал, как что-то приятное разливалось по моему сердцу и душе. Что-то теплое и ценное для меня.