Несносная Херктерент - 3

Глава 6. Поняв, прогулки в город ей негласно разрешены, Марина решила поинтересоваться, насколько легко постороннему проникнуть на территорию школы и попытаться увести одного из учеников. Вопреки ожиданиям, оказалось не легко от слова совсем. На всех учеников имеется список с перечислением близких родственников. Отпустить на прогулку в город могут только с отцом, матерью, законным опекуном, братом или сестрой, старшим на десять лет и более. Представление документов, удостоверяющих личность – обязательно. Редактируются списки очень быстро. В случае разводов, смерти или достижения братом определённого возраста. Данные вносятся чуть ли не на следующий день. Хе. Получается, любимого дядьку Хейс, будь тот жив, в школу бы не пустили ни при каких обстоятельствах. Ученик имеет право отказаться покинуть школу с указанными лицами, после чего гость незамедлительно выдворяется и при необходимости, задерживается. Относительно самой Марины в списке числятся только отец и братья. - Вносились ли какие-либо изменения? - Да. В конце прошлого лета был введён запрет… - Я знаю для кого. Снова хе. Интересно, Ленн на самом деле во всевластие верила? Внутренняя автономия школы такая же сказка, как и почти всё здесь. Пресловутые отпускные… Ну, допустим, у Марины и Софи они всегда негласно были, другое дело, сама Марина этот факт только недавно осознала. Ну да, умная, но временами, такой тормоз. Хейс явно всю систему знала, но, как умная помалкивала. Пожалуй, и для защиты Марины от неё самой. Одно дело, когда поездка в город – приключение, требующее определённой подготовки. Совсем другое – обыденность, доступная в любое время. К тому же, в школе столько всего интересного во всех областях сосредоточено, у девяноста пяти процентов школьников первого и второго годов обучения всё свободное время уходит на изучение местных диковинок, и времени на побеги просто нет. Да и в столице организованно бывают часто. Вот только Марина входит в другие пять процентов. Ой! Самое важное чуть не забыто. Интересно Яроорт сестрёнку насчёт реальных, а не уставных порядков в школе просветил, или сказками ограничился? Учитывая большую разницу в возрасте, вряд ли принц Динку полноценной личностью воспринимает. Так что, надеяться следует на лучшее. А готовиться – как всегда. Сордар по-прежнему напоминает медведя. Вот только не временами благодушного и ленивого увальня бурого, а абсолютного хищника, белого. Или даже считающегося вымершим «ужаса льдов», что в полтора раза крупнее был. Вот только приполярные воды сейчас самые безопасные моря. Если где и остались ещё легендарные хищники, живётся им там спокойно. Большинство двуногих хищников перебралось в тропические воды. Там вся добыча. Там айсбергов нет. Свирепые двуногие хищники плавают на льдинах из стали. То и дело встречаясь с такими же, как они. «Ужас льдов» всегда были редкими. Свирепые чудовища убивали любого претендента на их территорию. Вне определённого сезона не было пощады и самкам. Вот и сейчас самые свирепые хищники ведут битву за ресурсы. Даже если не скажет, где был, загар укажет, на каком «курорте» адмирал последнее время провёл. - Что без палки? Нога прошла? Адмирал хохотнул в ответ. - Похорошеть ты похорошела, но вот язык испортился окончательно. Марина тут же, упомянутую часть тела продемонстрировав, изрекает. - У меня всё в полном порядке. Я про твои дела спрашиваю. - А я уже не в таком возрасте, что бы пытаться разжалобить девиц перевязанным мизинцем. Марина озирается по сторонам. - Что-то я поблизости ни одной не вижу. - А ты что, уже нет? - Пошляк. - Кто бы говорил. - Чья школа? Транспорт адмирал поменял на почти неприметный в столице генеральский полноприводной автомобиль. Вот только привычки с шофёром ездить так и не приобрёл. Да и машина, как сразу определила Марина, в стандартной комплектации, то есть со штатным дизельным мотором, без брони или бара с напитками, ибо эти предметы не у всех и не всегда сочетаются. Пропуск за лобовым стеклом для этих мест тоже стандартный. Про понятие «лимит на топливо» большинство владельцев таких машин ничего не слышали, а уж Сордар – особенно. Линкоры нефть с производными потребляют даже на стоянке сотнями тонн в день. - Давно приехал? - Три дня назад. - Надолго? - Ещё на три. - Что делаешь? - Сидим в обороне насколько это возможно на море. Сама знаешь, большая дуга у нас. Мины, лодки да дальние разведчики. Линейные эскадры отстаиваются в базах. С верфей идут в основном эскортные авианосцы и корабли ПЛО. - А там? - Там зеркально. Не думаю, что они в ближайшее время попробуют вновь зацепиться за острова. - Они вполне могут думать и по-другому. - Я бы не советовал им так делать, - хищно ухмыляется адмирал. - Куда поедем? – до города уже совсем немного. - Планы есть? - Нет. - Может, пока покатаемся просто? Марина плечами пожимает. - Какой же русский… - начинает она на втором родном языке. - Не любит быстрой езды, - со смехом заканчивает на родном языке матери Сордар. - Ты временами ребёнок, временами взрослая. Одно слово – подросток. - Я всегда такой была. - Зато я не всегда старым был. - Ты не старый. Ты, как говорят, во цвете… - Знаешь, как ещё говорят? «Мужчина должен умирать либо в бою, либо, поняв что стар и дряхл – сам нажав на спусковой крючок». Если так рассуждать – рука к пистолету ещё не тянется. - Встречался вчера с одним потенциальным родственником. Марина понимающе хмыкает. Таковых среди Глав Домов ровно один. - Ну, и что с вопросом, не подпадающим под всякие разные грифы? - Не возражает против заключения брака хоть на следующий день после её совершеннолетия. - Что-то быстро он. Адмирал хохотнул. - К чему затягивать? С наследниками в Великих домах сейчас небогато, и больше их не станет уже. - Усыновят кого-нибудь в соответствии с древними традициями. Делов-то. От тебя уже отстали на предмет заключения брака? - А к тебе ещё не начали приставать? - Я Еггт, кого захочу, того в мужья и возьму. - Не каждый захочет. Или уже есть кто на примете? - Нет пока. Из нынешнего поголовья принцев меня никто не устраивает. А из не принцев выбирать ещё долго можно. Мне до твоих лет далеко ещё. - Мужчина в возрасте и девица-перестарок котируются совершенно по-разному. Переглядываются и смеются. Только сквозят уже невесёлые нотки. - Жизнь лучше не откладывать на будущее. Оно может просто не наступить. - Давно ты стал философом? - С тех пор, как стал оглядываться назад. - Непохоже на тебя. - Старость не на лице, она в голове. - Философом быть тебе однозначно не годится. - Тебе занудой ещё меньше подходит быть. - Я пока ещё меняюсь… - Ну да, ты же девушка и склона разные маски примерять. - Сордар, это уже почти оскорбление. - Извини. - Ничего. Я знаю, ты старый женоненавистник, а я из миленькой игрушки уже почти превратилась в одно из столь ненавидимых тобой, существ. - Знаешь, какое у отца в молодости прозвище было? – Я много про какие слышала. – Миррен. – С чего так? Не похож же совершенно. Или это из-за первого брака? – Нет. Шутка как раз задолго до свадьбы появилась. После — другая в ходу была «наш миррен совсем омирренился, даже на мирренке женился, остаётся дождаться мирренёнка». Его за другое мирреном звали — слишком уж его представления о допустимом в обществе, особенно в отношении с женщинами напоминали бредни мирренских проповедников. – Проповеди и заявленные нормы это одно, то что у тех же мирренов происходит на самом деле — нечто совершенно другое. Он же любую религию зверино ненавидит, причём тут проповеди? – Навязываемое столетия при самом искреннем желании не очень-то вытравишь при жизни одного поколения. – Это смотря кто и как травить будет. У предков неплохо как-то раз получилось. – Только сколько лет возились? Последнего святошу казнили почти через полтора столетия после завоевания этих мест. Отцовские нормы морали больше походили на южные, чем на наши. – Только он их особо строго не соблюдал. – Прозвище, тем не менее, приобрёл. - Из четырёх Великих домов эта парочка – самые перспективные. Херт – сама всё знаешь, прочие Еггты – они прочие и есть. - Ага. Тупиковая ветвь эволюции. - Заметь, не только про них так говорят. - Не всему, что про меня сказано, стоит верить. - Сёстры Яроорта – одна или мужчин боится, или ещё хуже. Вторая – вообще на голову двинутая. - Неправда, Динка нормальная. Сордар хмыкает. - Почему-то, её так описали, что я ни минуты не сомневался, что вы подружитесь. В этом месте персонал опытный. Приветствовали и Сордара, и Марину, назвав правильные краткие титулы. Цены Марину неприятно удивили, ибо с прошлого посещения аналогичного заведения увеличились в разы. - Сиживал с друзьями, когда в весёлые курсантские года отпуск тут проводил. - И где они сейчас? - Нас пятеро было. Один тогда же и погиб… Шерше ля фам, как отец выражается. - Ага. Примерный перевод – бабы во всём виноваты, или всё зло от баб. - Ма-а-арин, - протягивает Сордар с таким выражением, что сбежать хочется, - ты знаешь французский. Он же – не знает. Херктерент молчит угрюмо. Сордар невозмутимо продолжает. - Другой мой друг… Успел башни затопить, когда пожар начался. Выбраться не успел. Это ещё до твоего рождения было. Третий – инвалид без ног и руки, пожар на авианосце… Да правильно понимаешь, где именно. Четвёртый командиром «Славы» был. Вот так! А детей ни у кого из пятерых не было. Пауза откровенно затягивается. Марина, хотя и сидит как на иголках, всё-таки решает выдать такое, за что её Сордар, возможно, тут же и прибьёт. - Так в чём дело? Ты не старый ещё. Если так требуется наследник – сам знаешь, о таких услугах можно достичь договорённостей. Если хочешь, я в школе справки навести могу – некоторые старшекурсницы от такого способа улучшить своё материальное положение вовсе не откажутся. Некоторые так вообще просто мечтают о подобном предложении. Сордар очень тяжело на сестру глянул. Другую одним взглядом в спинку кресла бы впечатал. У принца взгляд зверя, горного безгривого льва с материнского герба. Только и ответ ему – ядовитая зелень глаз Еггтовской змеи. Мгновения, и хищники решают в этот раз разойтись миром. - У вас там что, Весёлый дом открыли? Знаю, что девчонки сейчас весёлые пошли, не знал, что настолько. - Никто ничего не открывал, насколько я знаю. Но для многих, причём в остальном совсем не глупых, предел мечтаний пойти в содержанки к кому-нибудь вроде тебя. - Знаешь, на скольких таких я на своём веку насмотрелся? - Как бы сказал Херенокт, «А чего на них смотреть? В темноте все одинаковые». Сордар смешок сдержать не смог. - Ты себе-то гарем из мальчиков сладеньких составлять не начала? - Если и займусь этим, то сладеньких там точно не будет. Они того… Девочками не интересуются. И вообще, в наше время девушке модно быть успешной и независимой. - Угу. Только обычно девушки от мозгов бывают независимы. Марина демонстративно ногу на ногу закидывает. - Проще говоря, как выражается ЕИВ, «баба – дура не потому, что дура, а потому что баба». Лёгкое вино приятно кружит голову. Хочется говорить и говорить. Правда, язык Марина пока придерживает. Слишком притворяться привыкла со взрослыми общаясь. Со стороны кто и поверить может, что она с тормозов уже сорвалась. Охота совсем вгоняющие в краску и просто сложные темы обсудить. Тем более, с тем, кто знаком со всеми вопросами, о которых сверстники процентов на девяносто пять только бахвалятся. Да опыт нахождения в определённых отношениях, так сказать, с другой стороны тоже играет роль. - Война когда-нибудь кончится, и снова разговоры о династических браках пойду. А у нас тут четверо женихов и невест, да и у Безгривого в младших ветвях может найтись кто-нибудь для тебя подходящий. - Не рановато в сводни заделалась? К тому же, тебе при любом раскладе муж из династии не светит. - Это ещё почему? - Старая история из твоего детства. Успели с этими паршивцами проконсультироваться. Светила психиатрии. Тогда же от двора намёк и поступил о невозможности в будущем переговоров о твоём бракосочетании безотносительно к состоянию здоровья. - С чего это? – с непонятной интонацией интересуется Марина, вспоминая, в детстве её мирренскому учили куда менее активно, нежели Софи. Другое дело, они обе одинаковы, способны к изучению иностранного оказались. Хе-хе. А теперь-то эта история совсем новыми красками заиграла. - С того, что Безгривые несколько сот лет только в своих ветвях сношались, и досношались до такого числа слабоумных в династии, что сейчас старинный запрет на браки между роднёй до десятой степени вновь ввели. Плюс, запрещён брак с членом любого дома, хоть раз демонстрировавшем признаки безумия. Ты же для них с рождения слабоумная, в отличие от сестры. В этих вопросах они своего мнения ни при каких обстоятельствах не меняют. - Красота, да и только! Мне, впрочем, от этого только лучше. Бутылей впечатляющих размеров на столе полно. Только Сордар почти не пьёт. Столько набрал — привык за столько лет определённому образу соответствовать. Совершенно не следит за тем, что себе подливает Марина. Скорость потребления сбавлена, как только замечено — Сордару всё равно. Когда всё можно, становится не интересно. - Так ведь уже не первую сотню лет про женщин Еггтов болтают, что почти все не только мужчин любят. - Угу. С прошлого века, точнее. А ещё точнее, сам-знаешь-с-чьей писанины. А так как по истории большинство только эти книги и читает. - Да знаю я всё это. - Раз знаешь, то… Про неё такие слухи тоже ходили? Сордар смеётся. - Супруга Императора вне подозрений. Про это даже самые болтливые помнят. - Чем ты тогда заниматься будешь? Когда наше время придёт. - Скорее всего, ничем, - с таким равнодушием сказал, сразу понятно, что под этим «ничем» подразумевается. - Тебя не должны убить. - Мирренам про это сказать забыли. Сордар тяжело облокачивается на стол. Смотрит прямо в глаза Марине. Говорит глухо. - Ты видела, как рвутся снаряды «Владыки»? - Только съёмки с полигона. - Теперь представь, скоро появятся взрывчатые вещества в сотни раз более мощные. Херктерент даже зябко становится, жуткие кадры из фильма начинают становиться реальностью. Брат всяко знает больше её. - Что ты только меня пугаешь? Как будто я одна! - сказала с интонацией капризной девочки, хоть так отгоняя страх,- Сонька вон тоже от всего вот этого прятаться не собирается. - Вы обе для меня примерно одинаково значите. Обеих держал на руках когда-то. Софи я подробно написал. Про все «прелести» палубной авиации. Пилоты из старого состава авиагрупп с пополнением до пятого боевого вылета не знакомятся: «Что вас запоминать? Вы всё равно подохните». Расписал, что это такое – пожар на авианосце, причём даже не от налёта, а от непроизвольного пуска реактивного снаряда, или неправильно установленного взрывателя. Запомни, Марина, героизм – часто следствие чьего-то идиотизма. Писал, как умирают от жажды и жары посреди океана пилоты сбитых или просто заблудившихся машин. Думаю, на обладательницу столь замечательного личика, и, в перспективе, тела, наибольшее впечатление произведёт, какие ожоги бывают у лётчиков и сколь тяжело их лечение. Главный ожоговый центр в Приморье, так что, если повезёт сестрёнку отловить, обязательно её туда вытащу. В просветительских целях. Женщин там довольно много на лечении. Преимущественно – молодых. Кстати, там недалеко ещё один центр находится. Специализируется на психических травмах военнослужащих. В том числе, на попытках самоубийства. Поверь мне, немало народа уже переехало из первого во второй. - Зачем тебе это? Ей же чувство страха неведомо. - Это она тебе так говорит. Хоть так попробую излишнюю романтику из головы выбить. Не хочу быть причастным к смерти младших сестёр. Вас ведь не удержишь. Еггты испокон веков с огнём игрались. Вот только шансы доиграться возрастают с каждым месяцем, если не днём. Танки, знаешь ли, тоже горят. - Мне не страшно. - А я и не пугаю, - Сордар залпом опустошает рюмку. Приносят что-то до невозможности причудливое из Приморской кухни. Тут и раки с моллюсками, и рыбы с иглокожими. Марина не сразу вспоминает, как это полагается есть. - Сордар, ты политикой заниматься не пробовал? - подцепляет вилочкой кусочек креветки. Макнув в соус, отправляет в рот. - Ровно в такой же степени, что и ты. Выполнял функции дорогой и бесполезной мебели, - Сордар проделывает с ракообразным те же манипуляции. - Я серьёзно. - Я тоже. У тебя последнее время даже с функцией мебели сложно. Думаешь, про «Серый замок» не знаю? - А что, я ничего, - безуспешно пытается изобразить хлопающую глазами дурочку, Марина. Сордар даже ухмыляется, настолько выражение лица сестры не соответствует содержимому её головы. Местами, как и свойственно возрасту, пустоватой. - Не люблю во всём двойное, тройное, четвертное и более глубокое дно искать. Как с той грязной историей. Мне только твои мотивы – неуёмная жажда приключений и понятны. Да и то, будь ты старше, я бы призадумался. Пока же даже не понятно, тебе ухи драть, или Херенокту то, чем он обычно думает, отрывать. И то мутно как-то. Вот в жизни не поверю, что в столице можно с кем-то вот так случайно встретиться. Идиоток в Великих домах предостаточно, охотно верю, сам кое-кого убить обещал. Но подобный уровень… Это что-то запредельное. - Хм. Не надо человечество недооценивать, пока мы будем глупость придумывать, кто-нибудь её уже обязательно сотворит. Сколько в прошлом кораблей на воздух взлетело по причине курения в пороховых погребах? - Гораздо меньше, нежели по причине ненадлежащего качества изготовления и условия хранения, боеприпасов. Тихая музыка, приглушённый свет, хорошая еда да роскошная обстановка всё-таки оказывают умиротворяющее действие. Сордар слегка в кресле откинулся, снова черты увальня-медведя проявились. - Кстати, на, чуть не забыл: подарочек для тебя, - извлекает из внутреннего кармана небольшой свёрток, - Такое не факт, что в коллекциях музеев ЕИВ есть. - Хм. – Марина разворачивает подарок, - Что же такое это может быть, чего за деньги принцессы не купить? Сордар только усмехается в ответ. На ладони лежит с десяток серебряных и две золотые монеты. - Чеканка Архипелага, - сразу определяет Марина, приглядывается, - Ух ты! Монет за эти года не отмечено. Это же Катастрофа и Высадка. Думали, чеканка раньше прекратилась. - Как видишь, не прекратилась. - Где взял? - С островов Большой дуги. Там клад недавно нашили. Очень крупный. - Не знала, что там сейчас раскопки ведут. Сордар усмехается. - Мы их и не ведём. Аэродром строили. Вот и срезал бульдозер слишком большой пласт земли. - Надо понимать, одну из вершин океанических гор окучивали? - Умничка. Без нас всё равно бы на это плато никто не залез. А я удачно там за ходом работ проследил. Да ты не волнуйся, кое-что к учёным попадёт. Такие монеты попали уже. Марине смешно. - Расхищаете национальное достояние, принц. - Скажем так, нашедшие всё равно имеют право на часть стоимости клада, ну вот мы и взяли без бюрократических проволочек. - Девяносто девять или девяносто девять с половиной процентов? - Оценку стоимости не производили. Офицеры вовремя заметили подозрительные монетки. Разойтись по рукам инженерных частей морской пехоты… Несколько килограммов монет точно успело. Начальства на острове было много. Остальное уже мы. - Не слишком клад жирный? - Нет. Мы кое-что в археологии понимаем – это явно был груз корабля, причём выгруженный и сознательно спрятанный до лучших времён. Там в части сосудов даже описи были на золотых листах или глиняных табличках. Причём, даже подписями и печатями заверенные. - Они сохранили, а вы растащили! – у Марины отношение двойственное – понимает, такие сокровища должны быть в музеях, с другой стороны, мечтала в детстве клад найти. - Мы, зато, сами острова для Империи сохраним. Кстати, кроме монет у меня ещё кое-что есть. Уделаешь Соньку на вашем любимом балу, ибо такого больше ни у кого нет. Взгляни! Протягивает бархатную коробочку. Почему-то без клейма магазина. Открыв Марина аж присвистнула. Ну, братец даёт! Ожерелье золотое, само-собой разумеется. Только стиль... Погибшего Архипелага, причём на первый взгляд, самый настоящий подлинник. Подобные ожерелья имеют статус «национальных сокровищ». С подтверждённым статусом на всю страну – сто пятьдесят шесть, включая коронационное императорское и валяющееся в школьной комнате Эриды. Тут, похоже, сто пятьдесят седьмое, да ещё идеальной сохранности. Хоть сейчас надевай и носи. Марина примеряет ожерелье к шее. И откуда только на столе круглое зеркало взялось? - Принц Сордар – расхититель гробниц. Просто для романа сюжет. - Ну, так сядь и напиши. Говорят же, что умеешь. - Не, жанр не мой. - А какой твой? Сразу говорю, сатирик из тебя не выйдет. - Это ещё почему? Смешно было многим. - Знаешь, мне кажется, не слишком давно ты уже чуть не дошутилась. И не говори, будто Херенокт во всём виноват. Оба вы там были хороши. - Сам и сказал – хороши мы были! – такая довольная, словно вчера всё произошло. - Не наденешь? - Почему? Вот прямо сейчас и примерю, - наклонив голову, ловко справляется с замочком, - Даже жаль, что не в платье без плеч. Сходила бы сейчас в зал прогуляться, чтобы у некоторых гляделки от зависти полопались. Национальных сокровищ мне носить не приходилось. Тут сейчас точно никого нет, у кого подобное есть, не то что на шее, а даже в сейфе. - Думал, ты выше этого. - Я не выше, и не ниже. Всё-таки я девушка, притом определённого социального слоя, а в этом слое, равно как и во всех других имеет место быть лютая ненависть к более успешным. Ты — это ты. Но не все знают, я — это я. - Так в чём дело? - дурачится Сордар, - Позвони Пантере, что-то твоего размера у неё точно есть. Привезут, переоденешься. И гуляй, сколько хочешь. Можно даже со мной под руку. - Хм-м-м... Может, тебе ещё и след от помады на щеке поставить? - Так ставь, сколько хочешь! У тебя всё равно губы не накрашены. Марина недоверчиво склоняется к зеркалу. Брат прав, про косметику Херктерент вспоминает крайне редко. Моргнув, почти удивляется, веки светлые. Это у сестрёнки и всех остальных веки чёрные в любое время дня. Рефлекс, как у собачек выработан, проснувшись сразу же красится. - Представляешь! У меня не только полевая сумка есть, но и обыкновенная девчоночья сумочка. Помада там тоже имеется, - только Марина не помнит, когда именно ей пользовалась. - Какого-нибудь вырвиглазного оттенка? Зелёная или чёрная? - И ничего подобного, - с показной капризностью надувает губки Марина, - обыкновенного красного. - Тебя с такими губами представляю с трудом. Вот с чёрными — очень легко. К твоим волосам цвет подходит, - Сордар мечтательно смотрит в потолок. Он прав и неправ одновременно. Нераспечатанных упаковок в сумочке две. Одна — обычная, а вот вторая — синяя, «одолженная» у Эр. Ей для полного комплекта не хватало только цветом губ школу пугать. Чёрные ещё раньше выпрошены. Погулять братец решил по-полной. Причём, с учётом того, в чьём обществе. Приносят один из знаменитых тортов Орла. Слов у Марины нет. Ни печатных, ни нецензурных. Описывать великолепие совершенно не умеет, а грязью поливать просто не за что. Цветы и листья словно живые, даже капли росы имеются. "Эриды здесь нет. Визгу бы было... От пятитонной бомбы столько стёкол не полопается. Даже резать больно, а уж, тем более, есть». Оказывается, всё это великолепие, на кусочки уже нарезано, причём так ловко — пока мало взято, целостность композиции не нарушается - Сордар, ты больной! Я же даже с голодухи и двадцатой части не съем! А я и так обожравшаяся уже. Адмирал с усмешкой делает приглашающий жест. - Угощайся! Ты ещё растёшь, энергии много требуется, всеобщей моде на голодание не подвержена. Что останется — в школу отправим. Некоторых тамошних сластён даже я знаю. - Угу. У какого ореха самая прочная скорлупа? В кусочки с тёмно-красными розами надо засунуть. Пусть зубы себе сломает. - Мечтать не вредно, - усмехается Сордар, - я видел, как она такие орешки грызла. - Врёшь ты всё! - хмурится Марина. Торт на самом деле ужасно вкусный. - Интересно, кроме тебя много любителей сюда школьниц водить? Адмирал демонстрирует кулак. - Хочешь верь, хочешь нет, но настоящих тут бывала только ты. Сама видела, ограничение по-возрасту на дверях висит. - Возраст-возрастом, а деньги — деньгами. Чем их больше, тем больше дозволено. - К счастью, далеко не во всём дела обстоят именно так. Но у столичных девиц, причём самого разного поведения, появилась мода ходить в платьях, похожих на вашу форму. Считается очень привлекательно. Вот таких здесь видеть приходилось. Все до одной совершеннолетние были. - Проверял удостоверения? - Без меня проверяльщиков хватает. Тут во внутреннюю охрану абы кого не берут. - Народ сейчас в школе развлекается – затеяли игру на тему того, чем ты заниматься должен вместо того, чтобы клады искать. - Это чем же? Десантом в мирренские воды что ли? - Ага. Но так как данных по современному флоту и армии недостаточно, играть решили на материале Еггтов. - Знаю, решили хоть так воплотить в жизнь Великий план генерала Рэндэрда? Он, кстати, на «Тактике и стратегии» вполне себе разбирается. - И каковы результаты? - Самые разнообразные. Причём, вводные условия почти одинаковые. Выходит только у всех по-разному. От гибели десанта до уничтожения Империи и укорачивания на голову Тима I. - Сам что думаешь? - Высадить десант было возможно, занять ключевые порты – наверное, тоже. Но лезть вглубь материка… Хотя это же любимая тема школьных стратегов в мои времена – Дина II против Тима I. Такие споры в своё время шли… - Столько морд в процессе разбили… - Ага, и это тоже. Не знаю, кому повезло, что эти двое не встретились. Очевидно одно – при любом раскладе ни ты, ни я бы не родились. - Пожалуй, соглашусь. Вырезать враждебные дома под корень Дина умела и любила. - Другая сторона тем же самым славилась. - Артиллерия у Еггтов была лучшая в мире. И таскать через полмира её умели. - Как раз в то время перестраивались все приморские крепости. - Ты, как обычно, одну вещь забываешь. Я твой брат, но я старше твоей мамы. Марина хихикает. - Хочешь сказать, что тогда у тебя был шанс на Кэретте жениться. Вот умора! - Ага. Полная. Только в этом случае кой-кто зеленоглазый над этим бы не ржал. - Ухохатывалась бы другая, скорее всего, очень похожая, так как большая часть генов бы были теми же самыми. - Если серьёзно, шанс у меня был только в теории. Я достаточно дисциплинирован, чтобы выполнить волю императора. И в то время, эту волю выполнил бы. Но даже намёков не было. - Ты с ней тогда был знаком? Сордар криво ухмыляется. - Сама знаешь, не мир тесен, слой тонок. Разумеется, как и сейчас, все всех знали. Пошлую шуточку про ключ и замок знаешь? - Это когда один ключ открывает множество замков это очень… - чуть замешкалась, но сообразила, - хороший ключ. А когда один замок… - Вижу, что знаешь. Вот и действовал по этой шутке. - И многих… пооткрывал? - Сволочь ты, Марина, - безо всякого выражения. Та плечами пожимает, мол что есть – того не отнять. - В этом смысле – никого. Остатки совести ещё есть. Предпочитал с теми, кто деньги любили, или кому плевать просто было на то, что про неё говорят. - Которым плевать – они тоже разные бывают. - На свой счёт восприняла? - Как хочешь считай. - Наглядная иллюстрация разницы в наших и мирренских законах на примере твоей мамы. У нас дела никому нет, кто там её отец, и что она сама – девочка. После смерти своей матери она стала богатой наследницей. У мирренов внебрачная дочь стала бы бедной сироткой на попечении главы дома. Безо всякого права на титулы и состояние. Причём, даже не факт, что её стали бы узаконивать для дарования прав младшей ветви – ветвь всё равно бы пресеклась, когда её замуж бы выдали. Причём, точно не за принца. - Это у обезьян мирренских они подцепили, как это хорошо хранить невинность, - гримасу корчит, будто лимон с кислотой съел, - до брака. Притом, у самих мирренов обычай этот ещё как-то держится только у воцерковлённых. - Гениальных медиков, считающих, что в случае первого полового акта с чёрным, все последующие дети хоть от белого, хоть от жёлтого, коричневыми будут? Рэда фото показывала. С ней в старой школе двойняшки учились. Отец и мать у них коричневые, а они – одна чисто чёрная, даже волосы вьются, вторая – столь же чисто белая, к тому же ещё голубоглазая блондинка с косой до задницы. - Какой она тогда была? Ну, вообще. Сильно изменилась, или это враки всё про перемены после свадьбы? - Применительно к ней – нисколько не изменилась. Прежде всего, она очень амбициозна именно по-женски – заполучить любой ценой богатого и успешного мужчину. Вот тут и целеустремлённости, и ума, и хитрости хватало. Да и другие методы для расчистки дороги применялись. Слухи, сплетни, всякие бабские уловки. Её даже в трёх или четырёх несчастных случаях подозревали. Никто, правда, не умер, но тяжёлые отравления были, да и операции по спасению остатков красоты пришлось делать серьёзные. - Та же амбициозность и у Софи. Вот только у неё главный выброс на холст идёт, а другой – только вспомогательным будет. У вас одна черта общая – обе самодостаточны, для самоутверждения вам в принципе никто не нужен. Захотите – легко найдёте. А нет – так нет. Всегда и во всём поддерживая Марину, Сордар всё-таки не любит, когда сестра начинает обсуждать императрицу. Будто Херктерент собирается чью-то память оскорблять. - Знаешь, ты несправедлива. Зла тебе она не причинит никогда. Года три назад сказала. Не мне, но я слышал: «Даже если тебе не нравится огранка алмаза, бриллиантом он от этого быть не перестаёт». Сама понимаешь, вовсе не о камне речь шла. - Надо же! Самое лестное, что от матери в жизни слышала, причём узнаю через третьи руки. - Человека обсуждаем, словно она умерла уже. Марина кривится. - Даже о мёртвых – правду. - Кажется, нас засняли, - флегматично замечает адмирал, вертя пустой бокал. - Где? – торопливо озирается Марина. - Испарились уже. Думаю, их на выходе перехватят. Что хмуришься? Город далеко не настолько безопасен, как кажется. - Лучше бы ты их просто побил. Сордар смеётся. - Не знал, что ты из тех девочек, кому нравится, когда из-за них драки начинаются. - Некоторые драки намеренно провоцируют. Одну такую ты неплохо знаешь, и здесь её сейчас нет. - Я таких гораздо больше одной знаю. - Старость не радость, всё в прошлом. - Язва. Ты если что и спровоцируешь, то войну где-нибудь. Притом, не со зла, а потому что сама такая вот. - Какая? Адмирал не ответил. Усмехается. - Я же говорил! Директор этого заведения сюда идёт. Марина демонстративно наполняет бокал вином до краёв. Чем-то директор напоминает раскормленного до безобразия южного императорского пингвина. Такой чёрный с белым, жирный и лоснящийся. С примесью желтизны – перьев на голове у птицы, золота цепочки на боку у человека. Даже глазки такие же чёрные и маленькие. И неожиданно, умные. С этикетом дружит, первой приветствовав Марину с правильно названным титулом. К Сордару обращается по званию. - Господин вице-адмирал, офицеры безопасности и внутренняя охрана нашего заведения задержали ряд лиц по подозрению во вторжении в вашу частную жизнь. - Передайте, всё как обычно, пусть засветят плёнки и составят протокол. Это не из вашего чёрного списка? - Нет. Они довольно известны, но в нашем заведении бывали только как частные лица. - Так внесите их в этот список! И дело с концом. - Подождите! – встревает Марина, - Хочу сходить глянуть, они ведь, в том числе и по мою тушку сюда пришли. Сколько их там? - Трое. Один так вообще, школьник вчерашний. - Тем более, поглядеть стоит. Вдруг кто из бывших знакомых. Заранее прошу, Сордар, ничего ему не ломай. Сама что-нибудь оторву, если надо будет. - Ещё не известно, для кого эти снимки опаснее. Сордар и Марина переглядываются. Похоже, эта троица на самом деле не поняла, кто с Сордаром ужинал. - В глаза мне смотреть! Адмирал мысленно присвистнул. Не знал, что у сестрёнки такой силы командный голос. Троица дёрнулась как от удара током. - Это Сордар добрый, - вкрадчиво шипит Херктерент, не хуже змеи с родового герба, только погремушки на хвосте не хватает для полного сходства, - а я вовсе нет. Сейчас вас убить, или чуть погодить? – шипение срывается почти на визг. В руке откуда-то появляется немалых размеров нож. - Ваше Высочество… - Марина… Нож исчезает так же быстро, как и появился. - Пошли отсюда, я достаточно видела. Крысы обыкновенные. Я так понимаю, с подобными сталкивались уже? Тогда по обычной практике поступайте. Только осторожнее, один, похоже, обделался. - Просто всё равно, какие слухи поползут. В старые многие верят. Хорошо, хоть ты мальчика больше не напоминаешь. - Меня тоже узнать могут. - Пока нет. - Почему? - Последнему твоему официальному фото – два с половиной года. Тот парикмахер с той поры твоей головы явно не касался. Обычную причёску мало кто знает, школьной формы на тебе нет. - В следующий раз специально надену. С самой короткой юбкой. В похищениях школьниц ненаследного принца ещё не обвиняли. - Это, смотря какого. - А что, Херенокт успел? - Ага. Давно. Скандал замяли. Правда, это она была братца на год старше. Ну, а на школьную форму на тебе сам бы с удовольствием посмотрел. Я тебя в ней не видел. – Хм. И на юбку тоже? – На неё — в особенности. Забыл уже, когда ты подобный предмет носила. На старых фото даже не понять, ты мне сестра, или брат. – Умеешь ты девушку похвалить, - Марина изображает капризно-кокетливую гримаску, - Никому в голову спросить не пришло, может я твой внебрачный ребёнок? По возрасту примерно так и могло быть. – Твои шуточки хромают на очень большое количество лап. Если немного присмотреться, хорошо заметно, ты — Еггта. – Большинство снимков у тебя чёрно-белые. – Большинству мужчин личная жизнь соратников совершенно неинтересна. - Так многие известные юристы из «Кошачьей» вышли. - Ага. Сам говорил – начальники тюрем из них замечательные выходят. Сейчас даже надзиратели с юридическим образованием. – Что смеёшься? Обычные же флаги. Часто у магазинов такие вешают. – Не во флагах дело. Что на них написано? – «Свежее», «вкусно», «дёшево», - Марина недоумевает, - думаешь я старую иероглифику не знаю? Так её скорее, не знает тот, кто всё это вывешивал. – Так историю про «вкусно» и «дёшево» уже не первый десяток лет рассказывают. Думал, ты знаешь. – Что-то я не знаю. – Мне она не слишком нравится. Её не всегда про мирренскую путешественницу от безделья рассказывают. – Два и два сложить могу. Получается, есть вариант, где в негативном свете твою маму выставляют. Тогда, тем более мне стоит знать. – Ладно, расскажу, тем более в одном из вариантов отец присутствует. Знаешь сама, у мирренок одно время была мода на наши шелка с иероглифами. Ну и некоторые, только на основании того, что в таких платьях расхаживали, мнили себя крупными знатоками грэдской культуры. Приехала одна аристократка в наш порт, гуляет, смотрит. Иероглифы на флагах рекламных перед забегаловкой увидела. Щебет. «Ах как, изящно! Какая гармония линий!» Попросила хозяина эти иероглифы вырезать. Тот удивился, но выполнил. Женщина с ними прямо к портному, императорский приём скоро, и блистать требуется. Велела на груди эти два золотом вышить. Потом приём был. Император аж обалдел, когда увидел, что на одной груди жены посольского секретаря написано «вкусно», а на второй «дёшево». Марина невесело усмехается. – Подозреваю, в другом варианте там была совсем не жена секретаря. – Именно. Я за такое пару раз морды бил. Мама успела немного поучить меня каллиграфии. Она блестяще знала старую иероглифику, что совсем неудивительно для девушки её уровня. – Так и не могу понять, почему её не любили. Только из-за того, что мирренка? Но вроде, как раз тогда было самое время увлечения всем южным. Как сейчас, иероглифы везде где надо и не надо лепят, так тогда у половины магазинов вывески на мирренском были, или хотя бы их азбукой написаны. – Она пыталась разобраться, но так и не смогла. Отчасти, именно из-за этого умерла. Тогда ведь много писали, в основном между строк, о негативном влиянии Императрицы на внутреннюю и внешнюю политику страны. Все сколько-нибудь неполярные решения ей приписывались. Хотя на деле она была женой именно в старом мирренском смысле — совершенно не вмешивалась в дела мужа. Почему-то этого никто не желал понимать. Все газеты всё равно не перезакрываешь. Марина трёт подбородок. – Хочешь сказать, шла завуалированная травля. Возможно, с прицелом на дискредитацию всего связанного со Старой крепостью вообще? – В общих чертах, верно. Тогда подковёрная грызня жуткая шла. Многих сумели вычистить, но далеко не всех. Только вот мама умерла. – Сордар, ты же знаешь. У меня чувства к матери обратные твоим. – Ты, как и все подростки, на себе и собственных переживаниях сейчас зациклена. Плоховато некоторые вещи понимаешь. – Как мне надоели эти намёки на мой юный возраст! Сам же знаешь, я куда взрослее, чем кажусь. – Скоро злиться будешь на намёки, тебе несколько больше лет, чем говоришь. – Сордар, ты неисправим! – У меня нет старшей сестры, но это точно был бы ещё один вариант тебя. – Ещё одну Соньку, да ещё взрослую, я бы не пережила. – Подозреваю, она скажет тоже самое про наличие ещё одной младшей. – Сордар. Я вообще-то знаю, список моих единокровных братьев и сестёр Ярном вовсе не ограничивается. Сам знаешь, как сильно брак влияет на статус. – Мама меня часто кронпринцем называла, - хмыкает Сордар, - вероятно, таковым и считала. Только вот мысли бумаге доверять не особенно любила. Уверен, на юге именно на такой в дальней перспективе результат этого брака и рассчитывали. Миррен — грэский кронпринц. – Мы слегка не в том веке живём, когда династические браки могли на что-то повлиять. – На юге слегка по-другому думали. Опасались, что от брака с кем-либо из главной линии может родится претендент сразу на два трона. Потому и выбрали мамину ветвь. Я ведь на трон безгривых право всё равно имею. – Какой ты там по счёту, наследничек? – А то ты не знаешь. Кстати, никакого статуса они меня не лишали. И наши передо мной вопроса об отказе от некоторых титулов не поднимали. – Ещё год-другой — и лишат, и поднимут. Чем дольше драка, тем сильнее противник утрачивает человеческий облик. – Для особо верующих на юге, наша потусторонняя природа очевидна с самого начала. Причём, три Еггта главной линии выделяются особо. Марина довольно щурится. – О какие боли фантомные, до сих пор чешется, что у них Великие отрезали. – Официально утверждённый лозунг имеется «Кровь единоверцев взывает к отмщению!» Да-да, имеются в виду как раз те события, происходившие примерно в тех местах, где мы сейчас гуляем. Злопамятность государственных церквей не стоит недооценивать. – Это они ещё со злопамятностью Чёрных Еггтов плохо знакомы! – Дивизий у тебя сколько, злопамятная ты наша? – Что? А? - Марина растеряна. – На фронтах миллионы, готовые демонов уничтожать, а у самой старшей даже солдат нет, - откровенно развлекается Сордар. – Они у меня будут! - сказано таким тоном, сразу становится не смешно. – Интуиция мне подсказывает, когда они у тебя будут, воевать не с мирренами придётся. – Ты тоже боишься повторения Войн великанов? – Каждый день войны приближает её. – Не знала, что ты стал мирренским мистиком. – Я был и остался грэдским материалистом. - Да уж, фотографы у вас в моё время неплохие были. - Сейчас Эрида лучшая. Сордар подмигивает. - Это плохо, хотя, одновременно и хорошо. - Тебе её работы не нравятся? Адмирал пожимает плечами. - Я их не видел. - Так что же тогда плохого? - Для тебя – ничего. - А для тебя, будь ты моего возраста? - В первую очередь, она девочка и договориться бы с ней не удалось. Мы с вашими тогда враждовали, но точки соприкосновения в виде обострённого интереса к противоположному полу, нашлись. Особенно, с лучшим фотографом тех лет. - Фотоловушки в женские душевые поставили и замаскировали? Удачно хоть? Адмирал хмыкает. - Убедились, что ваши девчонки красивее. - Вас сильно побили? - Это было бы сложно. Почему – думаю, догадываешься. - И кто тебе больше всех понравилась? Может, я её знаю. - Может, и знаешь, и мир тесен, и слой тонок. Вот только кто это была – не твоё дело. - Грубиян! – смеётся Марина. - Зачем им эти снимки вообще? - Странно, что ты не знаешь, хотя исходя из твоего круга чтения… Хоть знаешь, какой журнал у нас в стране имеет третий по размерам тираж? - «Весна»? - И как охарактеризуешь? - Должно быть про всё юное и свежее, на деле про всё дряхлое и тухлое. Вроде связей семидесятилетних актрис с двадцатилетними красавчиками. Или ненаследных принцев с малолетними девочками. - Раз всё знаешь, то зачем спрашиваешь? По скандалы люди читать любят. Чем грязнее, тем лучше, а если с кровью – то вообще хорошо. Эти, думаю, редакции этого весеннего обострения снимки продать хотели. Те бы и взяли. Как известно, многие персонажи таких скандальных снимков прекрасно знают, что за ними следили. Понять можно – начинают забывать, талант уходит – хоть так надо к себе внимание привлечь. Великие дома обожают через публикации в «Весне» принадлежащих к враждебным домам дискредитировать. Никто редакцию не любит, но её услугами время от времени многие пользуются. Херенокт с ними одно время сотрудничал. - Потом выгнали? - Потом просто надоело. Он подолгу чем-нибудь одним заниматься не может. Наскучивает быстро. Свеженького чего-либо хочется. - Свеженького во всех смыслах? – криво ухмыляется Марина. - Сама его спрашивай. Мне как-то дела нет. Я же знаю, он с Пантерой дружит, опять насколько близко, не моё дело. А где одна сестра, там и вторая. Идут по ночному городу. Машину оставили. О ней можно не беспокоиться. Угнать что-либо со стоянки у «Орла» - способ медленного и крайне мучительного самоубийства. – Ты где ночевать собираешься? – Старая Крепость большая, места всем хватит. – К Хейс заглянуть не хочешь? – Мне у неё делать нечего. Тебя могу проводить, тут недалеко. – Не, не надо пока. Мне как-то с тобой пообщаться охота. – Общайся, каждый раз может стать последним. – Твои шуточки! – слишком уж наиграно показное негодование. Брат и сестра переглядываются с невесёлыми ухмылками. – Заявимся, может, ещё куда-нибудь? – Я не Херенокт. Всех, кого мне надо, в столице давным-давно уже избил. Убивать за старые дела совершенно не горю желанием. – А помнится, голову кому-то собирался отрывать, – заметив лёгкое недоумение, торопливо добавляет, – ну, матери одной высокой блондинки. – Ты про Тьенд? Дела мне до неё больше нет. – Столько лет злился и вдруг мнение переменил. – У неё рак. Неоперабельный. Месяца два осталось. Упомянутой тобой блондинке предстоит жестокая война с бывшими мужьями матери и прочей роднёй, если хочет получить хоть что-то. – Откуда дровишки? – Из собственной ЕИВ канцелярии. Марина призадумывается. Лично матери Ленн не знает, в тонкости их взаимоотношений не вникала. При всех недостатках младшей Тьенд, желать смерти её матери вроде как не за что. Вот только застарелая злоба даёт о себе знать. – За тобой право на кровную вражду. Оно переходящее в следующее поколение, – змеино улыбается Марина, припоминая, длинный язык часто служит причиной серьёзных и даже летальных, травм головы. Сордар, судя по выражению лица, вспоминает о чём-то аналогичном. Нет, Маринина голова в безопасности, но потенциальная возможность хотя бы подзатыльника рассматривается. – Тебе ли не знать, эти обычаи законодательно не запрещены, но на деле, лет четыреста не применяются. В канцелярии уже очень осторожно интересовались, намерен ли я перенести право вражды на следующее поколение. – И что? – в нехорошо горящих глазах – самый неподдельный интерес. – И ни-че-го. Молодую Тьенд уже известили, моё право мести в отношении их дома умрёт вместе с её матерью, с ней самой у меня вражды нет, опасаться не надо. – Ответила? – Дурных, способных не отвечать на эти письма в природе не имеется. Обычная придворная вежливая отписка. Одно проблемой в жизни у неё теперь будет меньше. Делёжка такая пойдёт – куски мяса во все стороны полетят. Дивизия адвокатов озолотится. – Ты её словно жалеешь. – Мне не за что девчонку ненавидеть. И советую тебе всякие старые законодательные акты поменьше читать. Лишнего много там можно прочесть. – Почему тогда их не отменят вообще, раз там столько глупостей? – Легче не замечать некоторые главы в «Основных законах», чем полностью их переписывать. Одним просто нравится ощущать иллюзию древних привилегий. Другие ведут борьбу за их отмену. Никто всерьёз вопрос поднимать не хочет по принципу. «Не трогай – и вонять не будет». Проще всего не касаться этого вопроса, ни к чему порождать в обществе ещё одну линию раскола. Самые старомодные Дома привилегиями не пользуются, Еггты про них вообще забыли. Борцы в основном в газетах языками чешут. Пока так лучше для всех. – Я в этом вовсе не уверена. – Придёт время – бери и решай. Мне нынешнего пожара хватает. - Мне, знаешь ли, тоже хватает. Но раз старые законы вспоминать начали... Тьенды ведь были старыми союзниками Еггтов. Если Ленн светит суд или суды, то там точно много какие древние законодательные акты вытащат. Тьенд ведь может прийти за помощью ко мне. Или Софи. - Ну, вот она пришла. Твои действия? - Разобраться попытаюсь. Возможно, даже помогу. Как бы я не любила Ленн, но тех, кто пытается присвоить им не принадлежащее, не люблю гораздо больше. Тем более, наложить лапу на имущество сироты, по тем же старым законам, крайне не одобряется. - По действующим вообще-то, тоже. Ты сама себе противоречишь. - Это в чём? - недоумевает Марина. - Ты против старых законов и привилегий, и, одновременно, по ним же и собираешься действовать. Херктерент демонстративно пару раз хлопает в ладоши. - Хвалю! Подловил ребёнка и доволен. Сордар столь же демонстративно пытается отвесить сестре подзатыльник. Отбежав на безопасное расстояние, Марина упирает руки в бока. – Поднимать руку на детей противоречит современным взглядам на воспитание детей. – На Родине моей матери с этим даже сейчас не все согласятся. – Что-то мне подсказывает, она устаревших взглядов не придерживалась. – Как и Дом Льва в целом. Но исключения бывали. Кстати, я по тебе так и не попал. – Прибить бы мог в противном случае, - Марина подходит поближе, - Ладно, мир? – Мир. Вот бы всегда грэды и миррены могли с такой лёгкостью договариваться! – Ты только наполовину миррен. Как и я — грэдка только наполовину. – Зато, вторая половина у нас абсолютно одинаковая. – Это верно... Слушай, а когда у нас законы крови ввели? Это же там половинками, четвертинками, восьмыми да шестнадцатыми долями считают. Даже до одной капли крови доходит. – Марин, говорил уже про твои шуточки. Эти законы даже на Юге соблюдаются кое-как. Поднимался даже вопрос об их полной отмене, но не добрал буквально десяти голосов. – Большие люди, а в игрушки играются. Тим сам мог эти законы отменить, если бы хотел. Или, наоборот, не подписал бы решение об отмене. – Подписал бы. Он лицо сохранять должен. Как-никак, поборник старого доброго времени. – Ты его словно защищаешь. – Как-никак материнский друг детства и ранней юности. У обоих в сложившейся ситуации жизнь не могла пойти по-другому. Они на самом деле дружили. – В определённой среде... – Марина, не начинай. Это было редчайшее исключение. Херктерент щурит левый глаз. Язык не раз приносил немало неприятностей, хотя она сама в большинстве случаев знала, к чему могут привести определённые вещи. – По нашим законам они были в такой степени родства, когда возможен брак. – Это по нашим. На юге законы другие, там подобный брак под запретом, по Закону Династии — в особенности. Это чуть ли не единственный закон не нарушавшийся никогда, - на секунду задумывается, - Дать бы тебе по шее за языкастость, Марина. – Девочек бить нельзя. – В политике это не действует. Да и ты сама та ещё любительница кулаками махать. – Ладно, признаю, что глупость сказала. – Я бы мог обидеться, будь одного с тобой возраста. А так, - рукой махнул, - я это уже много раз слышал. Причём, даже от официальных лиц по той линии. Почти про все Великие Дома в немалых количествах гуляет историй про кровосмешение. На Юге — чем больше внешняя строгость в вере — тем больше таких историй. Да и у нас подобного хватает. Одна Кэрдин чего стоит. – Сам что думаешь? – Она меня сильно старше, при всём желании с фонарём стоять не мог. – Дипломат! – Конечно. Достоверно известно только, за что Старый Ягр был убит. Если уж совсем в глубину копать, то что про Дом Льва, что про Еггтов историй с кровосмешением столько повылазит. К тебе самая близкая — Дина III и Дина IV мать и дочь, и одновременно, сёстры по отцу. – Эрида находит это очень забавным. – Ты сама явно противоположного мнения придерживаешься. – Ты знаешь моё мнение. Хорошо иметь доступ ко многому, не поступающему в свободную печать. Там прямы текстом пишут «Хватит терпеть власть вырожденцев!» Всё бы ничего, хотя и мерзко. Но это именно из меня в своё время пытались сделать показательного слабоумного Еггта-вырожденца. Под носом у родителей, заметь. Так что я теперь очень тщательно слежу за всем, где данные вопросы поднимаются. Так что в убийство или причинение тяжелого вреда ребёнку из политических соображений я с лёгкостью поверю. Тем более, сама такой чуть не оказалась. – Крепко тогда несправедлива к тебе жизнь оказалась, девочка. Сам с трудом поверил, когда узнал. – Ну вот, а ещё говоришь о чём-то. Подозреваю, в будущем делай я что, или не делай, меня всё равно будут обвинять в самых жутких вещах. Притом, я ещё ничего достаточно серьёзного не успела натворить. – Причастна к угону минимум двух летательных аппаратов, - хмыкает Сордар, - при большом желании, к этому можно притянуть даже покушение на убийство. – Но ведь во всём разобрались! – Или решили, как отец говорит, - Сордар переходит на русский, - Сор из избы не выносить. Это я знаю, вы обе безбашенные. Кому другому это совсем не очевидно.