Соль

      - Как вам шоукейз? Как вам Сальери? – с этими вопросами Микеле обращался абсолютно ко всем гостям, собравшимся на афте-пати в небольшом кафе с продуваемой хлестким ветром верандой возле театра Мариньи. Артистов собралось многим меньше, чем там выступало, и сказал бы кто Микеланджело еще полгода назад, что он поднимется на эту известнейшую сцену, тот долго и заливисто бы смеялся. Смех его доносился теперь то из одного угла зала, то из другого, забавной окантовкой каждой фразы, подчеркивающей полыхающий в густо подведенных черным глазах интерес. Что скажете о Сальери? Вам понравилось? Будь там Фло, настолько в открытую проявлять любопытство, конечно бы не получилось, но он, сославшись на нелюбовь к шумным вечеринкам, скрылся почти сразу после представления. Последовала его примеру и Маэва, Мелисса уехала на репетицию, а Клэр, которую предложил домчать Солаль на своем мопеде, сорвалась на родительское собрание к Нино. Продюсеры, композиторы, создатели и несколько фанаток образовали тот узкий круг, что остался праздновать результат проделанной работы. А для кого-то работа только начиналась. С бокалом в руке и надменным выражением на лице Синтия сновала между столиками в надежде засветиться и обрести полезные связи, время от времени сталкиваясь с редко замолкающим Мике, чтобы наконец насмешливо выдать ему: - Ревнуешь? Она имела в виду не себя, Микеле это прекрасно знал, испытывать ревность к Синтии ему было бессмысленно и воспрещено слишком давно. Но отвечать правду не осмелился все равно. Что он мог ответить? Что песни персонажа Флорана ему по душе больше песен Моцарта, что подача и игра его нравятся Мике гораздо сильнее собственных, что сам Фло ему нравится с каждым днем все сильнее и сильнее? Что их дуэт с самого начала стал чем-то совершенно особенным? Он до боли закусил губу. По-хорошему, это Синтия должна была ревновать. Микеланджело отпил солоноватого коктейля и двинулся от нее к очередной группе ассистенток – кажется, их мнения он еще не слышал. Фло осознавал, что сам факт возникновения желания приготовить ужин вместо того, чтобы отметить с труппой в ресторане, весьма странен. Во-первых, он не умел готовить, во-вторых не до такой степени сторонился общества. Тем не менее, Флоран чувствовал, что будто бы обещал это сделать, а обещания он привык выполнять. Что сложного в том, чтобы пожарить пару кусков мяса, смешать соус и какой-нибудь салат, разогреть картофель и порезать сыру? Так он думал, пока бродил с корзиной между стеллажами супермаркета и нес покупки в двух тяжелых пакетах домой. Стоя же перед плитой в окружении продуктов оттуда Фло ненадолго растерялся, но на помощь ему пришел интернет. Водрузив на невысокий холодильник, отродясь не принимавший внутрь такое количество еды, ноут с открытой страницей рецепта, он спешно приступил к делу. Одному богу известно, до которого часа Микеле будет пропадать на тусовке, однако рассчитывать, что временной запас безграничен, стопроцентно не стоило. Зато как он обрадуется, когда вернется и обнаружит у Фло настоящий пир! Кстати, кто странен, так это Микеланджело. Приближавшийся почти вплотную – в прямом и переносном смысле – и отдаляющийся прежде, чем Флорану удается что-то понять и отреагировать, как лис, которого нечаянно спугнули. Он надеялся хоть отчасти найти разгадку поведения Мике за ужином и старательно посыпал свинину солью, поставив сковороду на огонь. Пресыщенность вечеринкой и острая потребность поделиться впечатлениями с другом накрыли Микеле в единой точке ровно к полуночи. С успехом разорив Альбера на такси, на уточнение водителя «домой – это куда?» привычно слетает с губ адрес Фло. Мике, уже предвкушая отдых, устроился поудобнее на заднем сидении автомобиля. За весь двадцатиминутный путь он и не представлял, каким аппетитным запахом будет встречен еще на уровне лестничной площадки. - Повезло кому-то, - мысленно вздохнул Мике, только тогда вспомнив, что, кроме коктейля с утра в желудок ничего не попадало. Флоран открыл дверь всего несколькими секундами позже короткого звонка, излучая невыносимое тепло расцветшей на лице улыбкой и усилившимся ароматом чего-то вкусного. Такому ему невозможно было не улыбнуться в ответ и не продолжать улыбаться – хотя бы одним взглядом – пытаясь прожевать пересоленный стейк. Ведь старался Фло специально для него, это было невероятно приятно и согревало в глубине души беспомощный и бесполезный зародыш веры во взаимную симпатию.

***

      Не то, чтобы Микеле был против однажды временно переселиться в тело какого-нибудь фантастического существа, но ощущать себя натуральным циклопом его не радовало, учитывая, что глаз, в который он превратился, по нарастающей адски болел. И допроситься у корейского персонала принести алкоголь куда легче, чем анальгетиков – европейские названия таблеток им неизвестны, зато нет проблем добыть пару бутылок соджу. В перерыве между дневным и вечерним спектаклем Амадеуса они в распоряжении Микеланджело, чтобы заглушить тревожный сигнал организма о переутомлении или чем-то еще. Значение имеет только, что боль отступала, приглашая на свое место не менее опасные образы и мысли. Последние кружились и сталкивались в голове, разрывая умозаключения напополам, прежде, чем до Мике начало доходить, что вторая бутылка была лишней. Он выключил раздражающий верхний свет, отчего тени за спиной мгновенно сгустились, еще больше походя на обступавших жертву темных призраков. Неотвратимо, не позволяя Микеле спрятаться или ускользнуть; чернота их взглядов затягивала и напоминала разом обо всем, о чем приложено столько усилий, чтобы не вспоминать. И о ком – одна из теней была точным профилем отсутствовавшего в корейском туре Фло. Как он там сейчас, в Париже? Заверенный без слов, что дружеские чувства, иногда выходящие из берегов нормальности, не нужно переоценивать ими обоими и признаний не будет, потому что ни к чему это не приведет, в принципе ни к чему… Понимающий, надежный и уравновешенный Фло с солеными на вкус губами в поцелуе на прощание. Прав ли Микеле с ним?.. Решив прекратить тупиковые размышления, Мике с трудом поднялся из-за стола и побрел из гримерки прочь, пошатываясь и дойдя не далее, чем до порога, где упал без сознания. Когда Флоран впервые примерил костюм серфингиста и взвесил в руках доску, он тотчас же понял, что мечтал покорить волны карибского моря всю сознательную жизнь. Погода на побережье благоприятствовала, по словам старого друга и по совместительству инструктора, поэтому после нескольких уроков Фло выпущен в «свободное плавание» на среднюю глубину. И пусть даже удержаться на серфе ему удавалось всего ничего, восторг, охватывавший француза в эти доли секунды, стоил того, чтобы пробовать снова и снова. Он почти не вылезал из воды больше часа, но ветер, кажется, разгулялся – Сильван, контролирующий ситуацию с суши, протестующе замахал Флорану, что-то выкрикивая. - Крайняя попытка, и я иду! – крикнул в ответ ему Фло, забираясь на доску. Что произошло после он едва ли сообразил – подхваченный каким-то мощным порывом только и ощутил, что его несет в сторону, небо и вода вдруг поменялись местами, а на берегу почему-то мелькнул никто иной, как Микеле. Откуда?.. Повинуясь инстинкту, Флоран дернулся в его направлении, удаляясь от волны. Доска полетела в противоположную, но за брошенный инвентарь Сильван на друга не рассердился, нервно закуривая возле лежащего на песке минутой позже Фло. Тот тяжело дышал, не замечая, как по лицу стекают соленые морские капли – и просыпался всегда на этом моменте. Всегда успокаивая себя, что на самом деле в Коста-Рике не было ни поднимающегося шторма, ни падения, но теперь еще и с наложившейся неясной тревогой за Микеланджело. Как он там, в Сеуле? Телефон итальянца был недоступен.       Только что Мике казалось, что он видит огромный водоворот, поднявшийся над океаном, в центре которого слабо сопротивлялся стихии Флоран, и вот уже они вдвоем во власти этой разрушительной силы. «Поэтому ты прав» печально подытожил внутренний голос, а Микеле, не согласный с ним, закричал, захлебываясь в ледяных водных потоках. Фло вдруг исчез, он тонул теперь совершенно один, звал на помощь и отчаянно замерзал. Чья-то ладонь прорвалась сквозь этот бред, тряхнув Микеланджело за плечо: - Эй! Посмотри в камеру! Постепенно к нему возвращалась трезвость в компании с воспоминаниями, что нормально питался он в лучшем случае позавчера, однако ему все равно и на голод, и на вперемешку смеющихся с сочувствующими склонившихся над ним, лежащим на полу душевой кабины, коллег. Мике свернулся клубком, как мокрый лисенок и ждал, чувствуя на щеках соленую влагу, пока перекроют холодный кран. Им удалось загримировать его в Моцарта и вытолкнуть на сцену в первом акте, но ко второму, набравшись достаточно решимости и поймав подмигивание Лорана-Сальери, Микеле играть отказался. Честнее будет извиниться перед публикой, сесть в «скорую помощь» и отправиться в больницу, по дороге в которую им чудом набрана и наполовину стерта смс «Со мной ничего не случилось, Фло. Как бы мне хотелось, чтобы ты был со мной».