Ангел-хранитель 2: Стёртая из памяти

О чём разговаривать с отцом, которого не видел пол жизни? Алёна не понимала. Поэтому просто она старалась держаться так, будто эта поездка была обычным делом и она буквально каждый день вот так ездит с ним. — Папа… — сорвалось у неё с губ. Как же странно звучит это слово из уст, когда столько лет не употреблял его в разговоре. — Да? — ответил мужчина, когда они уже второй час молча ехали в вагоне. — Расскажи о себе, а то я совсем не знаю, чем ты занимаешься. — Ну, я всё так же держу сеть магазинов и вот недавно нашёл партнёра в России. — Ты один живёшь? — Нет. Я уже несколько лет женат на другой женщине, ты пойми меня правильно… — Да всё в порядке, — перебила отца Алёна. — Но детей у нас нет, кроме её дочери от первого брака Кати. Она такая как и ты возрастом, я надеюсь, вы подружитесь. — Они знают, что я еду? Это не будет для них сюрпризом? — На самом деле я ничего им не говорил, но они меня поймут. Даша хорошая женщина, она… — мужчина запнулся. — Понятно, — ответила Алёна. Её немного уколола фраза «Даша хорошая женщина». Лучше мамы, получается? Настолько лучше, что он ушёл к ней. Ну что ж, не ей его судить, слава богу, мужик взрослый. Вроде бы ей и хотелось поговорить с папой, но она понимала, что им абсолютно не о чем разговаривать. Потому что глубоко в душе девушка держала обиду. За то, что она не узнала, что такое жить в полной семье, где есть и папа, и мама. Что такое отцовская любовь ей уже было не понять. Потому что на протяжении всего взросления Алёны, когда она так нуждалась в его поддержке, его просто не было рядом. Будь она помладше, то могла бы и выпалить всю правду ему в лицо. Но теперь она понимала, что это вообще ничего не изменит. Если бы он действительно осознавал всю проблему, то так бы не поступил. Всю дорогу Алёна переписывалась с Мариной, сообщая каждый свой шаг. Прошло всего несколько часов после расставания, а она уже писала, что очень скучает. Алёна отвечала ей, что отдохнуть друг от друга не мешало бы, хотя понимала, что абсолютно солидарна с подругой. Мать Алёны ничего ещё не знала про то, что она встретила папу и едет с ним в Киев. Они созванивались каждый день, но сегодня ещё не успели. Если и раньше можно было просто не говорить о поездке, то сейчас вряд ли соврёшь под стук колёс поезда. Придётся сказать. Да и вообще, разве будет она против? Это же её отец и никто не имел права бы запрещать видеться с ним. Лишь спустя несколько часов Алёна смогла разговориться с отцом. Когда они сели есть, то у них внезапно нашлась тема для разговора. — А фамилия какая у тебя? — вдруг спросил мужчина. — Куликова. — Мамкину взяла, значит, — усмехнулся отец, вытирая рот салфеткой. — Мама так решила, — оправдалась девушка. — Не может быть, в четырнадцать лет ты могла бы сама решать, какую тебе фамилию взять! — А тебе не всё ли равно? Куликова я или Оноприенко? Тебе что важнее? Я или фамилия? Они замолчали. — За отчество можешь не волноваться. Я до сих пор Сергеевна, — сказала вдруг Алёна, читая в глазах у папы какое-то недоумение. — У мамы никого не было после тебя. Даже если бы и был, то она не стала бы ничего менять. — Да я вообще ничего не имею против… Алена вздохнула. Она уже начала жалеть, что согласилась ехать. Если с ним она не нашла общий язык, то что будет с его новой семьёй? Трудно представить. Но пути назад не было. Разговоры были какие-то натянутые и будто бы вымученные, будто они не были рады видеть друг друга, будто всё зря. Казалось, что эта дорога бесконечна. Алёна уже устала смотреть то в телефон, то в потолок. Когда они приедут уже? Двенадцать часов тряски в поезде стоили того, чтобы приехать в этот город. Когда Алёна вышла из поезда и осмотрелась вокруг, то поняла, что испытала сильнейшее дежавю. Она была уже здесь. Очень давно и с тех пор мало что поменялось. Перед глазами внезапно встал тот день, когда они с мамой стояли на этом вокзале, ожидая поезда. Как её лицо было мокрым от слёз, как она хотела убежать к своим друзьям и Никите… — Алёна, вон наше такси, поехали, — прервал поток мыслей голос отца. Забрав все свои сумки и чемоданы, они сели в машину. Папа назвал адрес и они поехали. Алёну уже тошнило. От еды, которую она ела в поезде, от дороги. Ей хотелось просто прилечь на кровать и поспать хотя бы пару часов в спокойной обстановке, без тряски. Но от этом оставалось только мечтать. Когда они с отцом приехали к многоэтажному дому, то у девушки внутри снова что-то защемило. Это её дом! Когда-то был. Всё та же детская площадка, только выкрашенная в другие цвета, немного увеличившаяся в площади песочница, в которой пищали и копошились маленькие дети. Сердце в груди подпрыгнуло и на миг показалось, что она снова та маленькая девочка и сейчас во двор выбегут её старые друзья и они опять будут играть в догонялки или в мяч. Они зашли в подъезд и направились к лифту. Им нужно было добраться всего на третий этаж, но с такими сумками — уж извините. Алёна испытывала некое волнение. Она понимала, что даже если она вернулась фактически к себе домой, то всё равно своё место она там навсегда потеряла. Дверь открыла крашеная блондинка, с небрежно заколотыми заколкой волосами. Одета она была в большую футболку и короткие шорты. — Катя, помоги Алёне с сумками, — сказал папа, заходя внутрь квартиры. Та своими большими голубыми глазами смерила новую гостью и слабо улыбнулась. Она потянула руки, намереваясь забрать сумку у Алёны, на что та ответила, что прекрасно справится сама. Уловив приятный аромат еды, который доносился с кухни, Алёна почувствовала, что в животе что-то заурчало. В ней боролись два ощущения: тошнота и голод одновременно. Когда папа, оставив свои сумки у порога, ушёл на кухню, Катя начала говорить своим мелодичным голосом: — Привет, меня Катя зовут! — Алёна, — ответила девушка и слабо пожала протянутую ей руку. — Ты… — Я дочь Сергея Леонидовича. Родная, — сразу отрапортовала Алёна. — Я так и поняла! — дежурно заулыбалась Катя. — Мне он рассказывал о тебе… — Правда? — искренне удивилась Алёна. Но не успела Катя что-то ответить, как тут из кухни вышли папа и какая-то женщина с коротко стриженными волосами черного цвета. Внешность была у нее довольно приятная. — Ну вот, Даш, знакомься, моя Алёнушка… — Здрасьте, — хрипло произнесла та, закашлявшись в кулак. — Серёж, ты не видишь, что ребёнок устал с дороги, есть хочет, наверное… — упрекала отца женщина. — Пойдём за стол, там и познакомимся! Алёна уже хотела возразить, что есть не хочет совершенно, но её уже никто не спрашивал. Как только они зашли на кухню, то к гостье сразу выбежал огромный серый вислоухий кот с янтарными глазами. Он сразу же начал теряться о ногу Алёны. — О, ты Моте понравилась! А это уже что-то значит! — засмеялась тётя Даша. Алёна погладила кота и тот отправился восвояси. Все сели за круглый красивый стол и начали есть. Он был накрыт на четыре человека. Хм… А папа говорил, что ничего не сказал своей новой семье о ней. Алёна осмотрелась. Это была её старая квартира, да только от интерьера тех времён уже не осталось и следа. Новый ремонт, новое оборудование. Единственное, что напоминало о прошлом, это маленькие часики с кукушкой, которые висели под потолком. И почему их до сих пор не выкинули? — Алёна, ты что-то не ешь совсем, у тебя что-то болит? — интересовалась тётя Даша, наблюдая за девушкой, которая ковырялась в тарелке, распределяя куски по всей площади. — Ничего, я просто устала с дороги, это бывает, — натянуто улыбнулась девушка. — Спасибо, всё очень вкусно, просто я ещё «в поезде». На самом деле Алёне уже хотелось поскорее в кровать. Но её начали расспрашивать обо всём и пришлось остаться ещё на целый час. Но потом они опомнились, так как время уже было позднее. Катя провела небольшую экскурсию по квартире и отвела её в спальню, где стояла большая двухспальная кровать, зеркало с лампочками, какое бывает в гримерных и большой платяной шкаф с еще одним зеркалом в двери. Комната была оформлена в фиолетовых тонах, а на полу был мягкий серый ковролин. Окно располагалось немного левее кровати, на нём висела белая занавеска с сиреневым ламбрекеном. Алёна достала свои купальные принадлежности и ушла в ванную. Когда она вернулась, то она застала Катю за переодеванием. И, судя по её внешнему виду, она не собиралась спать. Блондинка сидела у зеркала, нанося помаду на губы. Увидев Алёну в отражении, она обернулась. — Я в клуб собираюсь, не хочешь со мной? — спросила она. Та покачала головой. Ещё клубов ей не хватало для полного счастья. — Ладно, ты устала, наверное, завтра тогда, а мне уже пора бежать! — снова заулыбалась Катя, брызгаясь духами. Когда она поставила флакон на место, то Алёна сощурила глаза и прочла название. Нина Ричи. Да уж, не самые дешёвые духи. Видимо, папочка не жалеет на неё денег. Ну естественно, если она ходит с лопатой-айфоном последней модели. Алёна сопоставила стоимость своего телефона и Катиного и поняла, что ей нужно иметь семь штук таких, чтобы стоимость была равная. Но её задевало вовсе не это. Чужая дочь важнее своей?! — Если вдруг тебе захочется, то можешь пользоваться моей косметикой! — сказала Катя, уже направляясь к выходу. — Мне не жалко! — Спасибо, — сухо ответила Алёна, ложась на кровать. Неужели эта пустоголовая девица не понимает, что её фраза была вообще неуместна? Ну да, конечно, у неё гардероб вообще не очень, потому что одевается с рынка, но это не повод ставить себя выше. И идти на «милость», чтобы все понимали, что она не жадная и зажравшаяся и помогает нищебродам. Алёна надеялась, что ей только показалось при первой встрече, что Катя неприятная личность, но потом поняла, что не ошиблась. Она видела её ауру. Девушка не имела постоянного парня, а лишь случайные связи и бесконечный флирт со всем подряд. То есть желание заполучить всех и сразу. Она любила всех, а это означало, что никого. Это находилось за рамками понимания Алёны. Перед сном в спальню заходил папа и спрашивал, всё ли нормально. Алёна ответила что-то невнятное, так как уже засыпала. Сквозь сон девушка услышала, что завтра они поедут по магазинам и они хотели бы купить что-нибудь Алёне, но та ответила, что ей ничего не нужно и отключилась.