Ангел-хранитель 2: Стёртая из памяти

Около кровати сидела девушка, в которой Алёна едва узнала Катю. Она была полностью голая и вся в крови. Она всем телом жалась к стене, словно пытаясь защититься. Кровь была везде. Начиная с лица и до ног. Лицо было перемазано кровью и ещё какими-то субстанциями, в общем, было какое-то кровавое месиво на коже, которое делало девушку почти неузнаваемой. — Алёна?! — с удивлением и даже радостью в голосе произнесла Катя, предпринимая попытку встать. Слава богу, что она уже была без наручников, а то пришлось бы приложить ещё усилия для спасения Кати. — Меньше слов, где твоя одежда? — заметалась та, ища на полу её вещи. — Г-где он? — заикаясь, спрашивала девушка. — В отключке пока, но это не надолго, так что шевелись! — Не могу, у меня руки… — начала плакать Катя, демонстрируя свои окровавленные ладони. Алёна покачала головой. Это было серьёзно. Руки девушки были в глубоких порезах и они её не слушались. Тогда Алёна начала помогать ей. Она отправила Катю в ванную, чтобы та отмылась от крови, а сама пошла собирать одежду по квартире. Катя вернулась уже более или менее чистой и обмотанной полотенцем. Алёна помогла девушке одеться и они уже приготовились уходить. В коридоре они увидели, что Никита начал приходить в себя и поэтому они поторопились. Алёна собралась с духом и, схватив его за подмышки, потащила тело в спальню. Признаться, это было очень непросто. Катя как могла помогала ей, но так как руки были в ранах, она лишь пинала Никиту, чтобы Алёне было легче тащить. Ну вот с большим трудом они пришли в спальню, где приковала его руки наручниками к кровати, рот заткнула тряпкой, которой была ранее заткнута Катя. На всякий случай она перевязала ему ноги его же майкой. — Боюсь, это ненадолго. Но нам надо будет вернуться сюда снова позже, — заявила Алёна. Оказавшись за пределами этой страшной квартиры, Катя буквально набросилась с объятиями на Алёну и зарыдала. — Я не знаю, как ты меня только нашла, но большое тебе спасибо, — захлёбывалась она, — я уже начала прощаться с жизнью… Прости меня за всё, пожалуйста, прости, если сможешь! — Хватит ныть, пошли отсюда, пока нас никто не заметил! — шикнула на неё Алёна и повела девушку прочь. На самом деле она тряслась от страха не меньше Кати, но предпочла этого не показывать. Когда они оказались на улице, Катя продолжила: — Если ты не простишь меня, я пойму. Только скажи, как мне сделать его прежним? Как сделать его человеком, а не этим животным… Я готова на всё! Я не хочу так жить. Я всё осознала! — Тебе нужно сделать обратный ритуал с моим портретом. Ты должна восстановить его и сказать пару слов. — Я бы с радостью, но… Мои руки. Я не смогу держать карандаш… — жаловалась Катя. — Это единственный выход. И тем более, нам нужно будет вернуться сюда к полуночи. Обряд сработает только в это время. Главное, чтобы он никуда не сбежал. Хотя, вроде бы, я приковала его хорошо. Но кто его знает. — Он очень сильный. Я не могла ему никак сопротивляться… Он таким не был, наверное… — Может быть. Так, пошли ловить маршрутку. Домой они вернулись в тот момент, когда тётя Даша спала, а отца всё ещё не было. Отлично. Катя побежала прямиком в ванную, чтобы домыться, а Алёна пошла доставать аптечку, чтобы помочь обработать раны. Казалось, время будто застыло на месте. Девушки ждали вечера, затем ночи. Вернулся отец и тётя Даша проснулась. Почему у Кати были перебинтованы обе руки их заинтересовало сразу же, как только она попала в их поле зрения. — Я упала по дороге к дому. Я такая неуклюжая! Просто ужас. Зато руки разодрала в пух и прах! Пришлось перемотать, — искусно врала девушка. Алёна отмалчивалась. А что ей говорить? Она не хотела ни в чём быть заподозренной. И вот, спустя целую вечность, наступило одиннадцать ночи. Родители легли спать, а девушки собирались в путь. Они переоделись из халатов в обычные шорты и майки, взяв с собой сумку, в которой лежали фотографии, чистые листы бумаги и карандаш. На всякий случай они захватили с собой перцовые баллончики. Бита осталась в квартире Никиты, потому что она в спешке забыла её забрать. Ну что ж, вроде бы всё готово. Они тихо вышли из квартиры, замкнув её на ключ и спустились вниз по лестнице к подъехавшему такси. Всю дорогу они ехали молча. Таксист пытался их разговорить, мол, почему такие красивые девушки и такие мрачные. Но Алёна ответила, что они едут на мордобой. Вроде бы и в шутку, а вроде бы и правда. Когда такси остановилось прямо возле подъезда, Катя расплатилась с мужчиной и они вышли. — Мне страшно, — шептала Катя, когда они шли по лестнице. — А мне нет! — саркастично отвечала Алёна. Катя ожидала чего? Что её сейчас обнимут и попытаются успокоить, мол, всё будет хорошо, я ведь рядом. Кто бы Алёну так успокоил. Дверь квартиры Никиты была всё так же открыта. Наверное, парень до сих пор был прикован. Алёна храбро шагнула за порог, а Катя плелась за ней. В кромешной темноте было сложно что-то разглядеть. Вдруг неожиданно Алёну схватили за руку и потащили в сторону. Катя завизжала. Она еле нащупала выключатель на стене и клацнула его. Каким-то чудом освободившийся Алексеев тащил Алёну в спальню. Видимо, его неистовая сила помогла ему это сделать. И он слышал разговор о том, что они вернутся ночью. Поэтому он их ждал. — Катя, доставай баллончик! Скорее! — кричала девушка, сопротивляясь. Никита был неузнаваем. Его волосы торчали во все стороны, будто его ударило током, а зубы стали походить на клыки. Никита затащил Алёну в комнату и уже собирался захлопывать дверь, но Катя подоспела с баллончиком в руках, наполовину застряв между проёмом и самой дверью, и непослушными пальцами распылила его в воздухе. — Да целься сильнее! — орала Алёна, уже покраснев от напряжения. Она из последних сил боролась с одичавшим Никитой, который прижимал её к двери, с обратной стороны, словно пытаясь ею раздавить Катю. Катя, превозмогая боль в теле и руках, со слезами на глазах, прицелилась и распылила мощную струю прямо в нос парню. Тот начал жутко кашлять и поэтому его хватка ослабела. Алёна отлипла от двери и Катя могла зайти в комнату. Алексеев упал на пол и продолжал кашлять. — Сколько времени? — опомнилась Алёна. — Уже без пятнадцати! — сообщила Катя, взглянув на настенные часы. — Садись рисовать! Живо! — Я… Я не смогу… — плакала девушка, глядя на свои снова начавшие кровоточить сквозь бинты руки. — Быстро! Он скоро умрёт, а я не смогу его спасти и всё по твоей вине, тупая ты идиотка, которой захотелось острых ощущений! — продолжала кричать Алёна, наклоняясь к скорчившемуся Никите. Он лежал на полу в позе эмбриона и громко дышал. Видимо, доза, распылённая из баллона, была слишком большой. Его лицо искажали жуткие гримасы от которых Алёне становилось плохо. Катя, глотая слёзы, дрожащими руками достала из сумки лист бумаги, фотографию Никиты и карандаш. Поставив в угол фото Никиты, Катя положила лист на пол и улеглась, неуклюже взяв карандаш в руки. Первая линия. Как больно. Руки жгло огнём и кололо тысячами иголок. Кровь просачивалась на бумагу, но Катя продолжала рисовать. И вот, уже появились очертания глаз и бровей. — Дыши, не сдавайся, Никита, дыши, только дыши, ну пожалуйста! — причитала Алёна, глядя почти что безжизненное тело Никиты, параллельно вытирая слёзы с глаз. Скорее всего, злой дух, о котором говорила Агата, уже постепенно покидал тело Никиты. — Как линия… Карандаша легко на лист ложится, так и… Он в память возвратится, — через всхлипы вторила Катя, моргая глазами, прогоняя пелену с глаз, из-за которой она ничего не видела. Весь лист уже был мокрым от слёз. Но девушка продолжала вести карандашом. Вот, уже нос и губы были намечены, уже лицо приобретало черты Алёны. Катя закончила с губами и начала вырисовывать овал лица. — Никита, ты должен жить, — продолжала твердить Алёна, хватая парня за руку. Пульс уже был редким и слабым. — ТЫ ДОЛЖЕН! Алёна упала на пол, не отпуская руку парня и Катя, испугавшись, уже хотела отвлечься, но она вспомнила, что во время ритуала ни в коем случае нельзя отвлекаться и поэтому она продолжила рисовать. Алёна будто провалилась в какую-то пропасть. Она обнаружила себя в каком-то странном месте, похожим на давно заброшенный город. Везде разрушенные здания и безжизненные улицы. Как будто после войны. Небо было в чёрных облаках, дул промозглый ветер и было холодно. — Никита! — прокричала девушка, но ответа не последовало. Она оттолкнулась от ногой от земли и поняла, что взлетает. За спиной она ощутила какое-то движение и оглянулась по сторонам. Оказалось, что у девушки появилось два белых больших крыла, которые помогли ей лететь. Алёна поудобнее расположила руки и набрала высоту, чтобы лучше разглядеть, где она летит. Кругом была пустота. Везде. Чернота и пустота. — Никита! — повторяла девушка, смотря по сторонам. — Я здесь! — послышался слабый голос. Алёна ускорилась и полетела прямо в туман, который был впереди. Кажется, звук шёл оттуда. Девушка влетела в густую дымку и смогла разглядеть множество клеток, похожих на такие, какие есть для животных в зоопарках. В них виднелись пустые силуэты, которые не двигались, а застыли на месте, будто были неживыми. Но в одной из клеток девушка увидела шевеление. Она подлетела поближе и туман рассеялся. В клетке сидел Никита. Одет он был в свою обычную одежду, в какую был одет в их последнюю встречу, когда он не был под приворотом. — Алёна… Это ты. Я и не надеялся, что ты придёшь за мной… Как же я счастлив! — говорил Алексеев, прижимаясь к железным прутьям. — Я думал, что я навсегда застрял в тюрьме для потерянных душ. Алёна остановилась у клетки, сложив крылья за спиной. Она дотронулась до прутьев и в мгновение ока клетки как и не было. Она взяла Никиту за руку и её крылья снова раскрылись. — Нам пора домой, родной, — проговорила девушка, — хватая вторую руку парня. И они взлетели. Они летели высоко вверх, не меняя направления, прямо к лучу света, который неожиданно появился в небе. Вскоре стало совсем светло и загорелась яркая вспышка, которая привела девушку в сознание. Она открыла глаза и обнаружила себя на полу в квартире Никиты, с рукой парня у себя в ладони. Катя в это время испуганно сидела в углу, а рядом с ней лежал законченный портрет и карандаш. Увидев, что Алёна пришла в сознание, она подалась вперёд. А потом вдруг резко глянула на свои руки. Они перестали болеть! Катя осторожно развернула бинт на одной ладони и поразилась: кожа была абсолютно чистой и без намёка на порезы. Но кровь на бинтах осталась, будто напоминание. — А почему мы лежим на полу? — раздался голос Никиты. Он приподнялся на локтях и осмотрелся вокруг. — Что тут происходит? Алёна тоже села. — Ничего такого, мы просто страдали ерундой, впрочем, как и всегда, — улыбаясь, ответила Алёна. — Мне кажется, что я был в коме и мне снился кошмар, — признался Алексеев. — Но я успел дико соскучиться по тебе… Алёну будто накрыло волной. Она снова начала плакать, но на сей раз от счастья. — Ты вернулся, родной, — произнесла она и бросилась к нему в объятия. Они обнимались где-то с минуту на глазах у ничего не понимающей Кати. — Но на самом деле я помню почти всё. И что самое важное, я хотел бы отметить тот момент, когда я потерял тебя из памяти. На самом деле моя душа уже постепенно уходила из тела в ту тюрьму, откуда ты меня только что вытащила. Но частичка моего разума тогда была ещё во мне и потом я понял, что судьба подарила мне шанс влюбиться в тебя ещё раз. Это чувство, наверное, я никогда не забуду… Ты самый настоящий ангел. Мой ангел-хранитель.