Жилетка Харли

Памела Айсли стояла у окна, вид из которого падал на давно заброшенную стройку. На широком подоконнике располагалось множество горшков с растениями, с которыми так любовно возилась Айсли. Трепетно протирая большой зеленый лист, она услышала, как открылась входная дверь. Кто-то очень тихо зашел, но Памела даже не обернулась — она знала, кто это был. И это, несомненно, была Харли Квинн. Памела знала: если блондинка не бежит с порога с объятиями и не приветствует своим звонким голоском — случилась драма. Любовная драма. Снова. И Айсли просто ненавидела это. Харли стояла на пороге, сутулясь, изредка шмыгая носом. Бубенцы ее клоунской шапки опущены вниз, полностью копируя состояние хозяйки. После долгого застоя Харли сняла ботинки (даже в таком подавленном состоянии она помнит, что может получить нехилую затрещину от подруги, если испачкает той пол) и прошла в комнату, закрыв, наконец, за собой дверь. Памела уже сидела на диване, готовая к новой порции слез и соплей. Харли села рядом и, ничего не говоря, уткнулась лбом в плечо подруги. Немного погодя, Айсли начала гладить рыдающую макушку, при этом лицо ее не выражало никакого сожаления — каждый новый всхлип блондинки сопровождался лишь закатыванием глаз рыжей. И так было стабильно раз в месяц. Как Харли удается держаться целый месяц рядом с ублюдком Джокером — для Айсли загадка. После предательства своего парня Памела возненавидела каждую особь мужского пола, но Джокера она не просто ненавидела. Слова, которое с точностью описало бы ту эмоцию, то чувство, что она испытывала к клоуну — просто не существует. Айсли была готова уничтожить этого размалеваного мудака за все то, что он делает с Харли. Она не могла видеть клоунесу в слезах, не могла слышать, что она не чувствует себя любимой. Каждый раз, когда Айсли слышала это, она была готова прокричать: "Очнись, дурочка, Я люблю тебя!", но она не могла. Да, этой до жути самоуверенной рыжей бестии просто не хватало смелости сказать об этом вслух. И ей самой смешно от этого. Она пыталась показать свои чувства, доказать свою любовь действиями, но Харли, ослепленная больной любовью к клоуну, просто не замечала этого. И это убивало Айсли, разрывало на куски. Всхлипы утихли, и Харли подняла свое заплаканное лицо. Айсли повернулась в ее сторону и начала внимательно рассматривать лицо подруги, будто видит в первый раз. Она задержала взгляд на мокрых голубых глазах. Волшебно. Если бы Айсли была приверженцем всей этой ванильной бредятины, она бы непременно упомянула про бабочек в животе, но отрицать то, что внутри нее действительно что-то вспыхнуло она не может. Харли не отводила взгляд, так же завороженно глядя в зеленые глаза. — Пэм.., — сорвалось с губ блондинки. Айсли не успела среагировать на короткое обращение, как Харли впилась в ее губы своими. Она не ожидала первого шага от Квинн, но после секундного ступора охотно ответила на поцелуй. Сначала из поцелуй можно было назвать трепетным, они пробовали, изучали друг друга. Но потом обе, будто сорвались с цепи: они то кусали друг другу губы до крови, то сливались в долгом поцелуе, каждая пыталась засунуть свой язык глубже, по очереди проигрывая данный бой. Возможно, со стороны казалось, что они хотят сожрать друг друга, но им было плевать. Позже подключились и руки. Айсли держала одной рукой шею блондинки, а второй сжимала бедро, Харли же не стесняясь терлась своей грудью о грудь рыжей и изучала руками ее талию и бедра. Не в силах больше сдерживаться, Памела опрокинула Харли на спину и устроилась между ее ног. От нехватки воздуха Айсли дышала у уха Харли, плотно прижимаясь к ее телу, и в промежности блондинки приятно запульсировало. Испытывая болезненное желание, Айсли не стала церемониться с одеждой, она начала срывать ненужную ткань так быстро, как только могла, не заботясь о том, что может порвать. Айсли осталась в нижнем белье, на Харли же были только трусики. Остановившись на пару секунд, дабы полюбоваться этим прекрасным зрелищем, Айсли припала к пышной груди подруги, сжимая ее и нежно обводя соски языком. Харли, тяжело дыша от возбуждения, положила руку на затылок Айсли, давая понять, чтобы та не прекращала, а другую руку протянула к промежности рыжей. Пальцами Харли нащупала клитор и начала неспешно массировать его, с улыбкой отмечая, что трусики подруги промокли уже насквозь. Стоны Айсли прошлись приятной вибрацией по телу Харли, отчего и она сама не сдержала стон. Айсли решила, что пора прекратить дразнить друг друга и начала прокладывать дорожку влажных поцелуев к трусикам Харли. Не снимая белье, Памела прошлась поцелуями по промежности и осторожно втянула губами пульсирующий клитор, вызвав не сдержанный стон блондинки. Айсли все же сняла трусики с Харли, и, положив подушку от дивана себе между ног, начала тереться о нее. Не забыв про Харли, она облизала указательный палец и плавно ввела его во влагалище Квинн, одновременно принявшись посасывать ее клитор. Услышав довольные стоны Харли, Айсли добавила средний палец и начала ускорять движения руки. Стоны становились громче и Пэм уже откровенно вдалбливалась в подушку, задыхаясь от возбуждения. Харли помогала Айсли, активно двигая бедрами, и с силой сжимала свою грудь, задевая пальцами соски. Подначивая друг друга учащенными стонами, обе почувствовали, что уже на пределе. От переизбытка чувств Айсли кончила первая, через пару секунд ее догнала и Харли. Памела, оставив короткий поцелуй на животе Квинн, аккуратно положила на него свою голову. Обе пытались отдышаться.

***

Лежа все на том же диване под покрывалом, Айсли слушала сопение, доносящееся с ее плеча. Блондинистые волосы приятно щекотали лицо, а от объятий по всему телу разливалось тепло. Памела крутила прядку волос подруги и размышляла, смотря в потолок. Она была уверена, что этот момент был самым счастливым в ее жизни, и если каждая встреча с блондинкой будет заканчиваться так, как сегодня — Айсли готова продолжать играть роль личной жилетки Харли.