Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем. Паскаль
Rag’n’Bone Man — Human
Спустя год…
— Я хочу пойти учиться на учителя литературы, — Чимин с некой тоской смотрит в окно, где во всю разбушевалась буря. Деревья гнуться под силой холодного ветра, маленькие капли дождя играют свою мелодию. У Чимина в такую погоду грусть накатывает, хочется просто оставаться дома, спрятаться от всего мира и от своих чувств. Юнги позади него читает новости в планшете, неспешно пьет чай и устало отвечает: — Что ты там забыл? Разве учителя могут быть такими, как ты. Чимин прикрывает глаза, желает не слышать последнее предложение, которое сказано так холодно. Таким как он. Это каким? Чимин просто обычный человек, который ничем не отличается, так почему же его вновь вгоняют в рамки? Сначала Тэхён, потом психолог, а теперь и Юнги. Все, что хочет Чимин — просто жить так, как он посчитает нужным, и не слышать комментарии, что разбивают его мечты, сжигают их, даже не дав им шанса. Юнги, который был некогда родным, вызывал шквал эмоций в душе Чимина, теперь же просто человек. Да, Чимин привык к нему, чувства гаснут, остается только привязанность и благодарность. — Таким, как я? А как они узнают о том, какой я? Как они узнают, что я не такой, как они? Эта часть моей биографии и здоровья скрыта под семью печатями. — Милый, не нагнетай, пожалуйста, я просто имел ввиду, что ты немного зажат для учителя. Проговори это со своим врачом. Ах, мы можем записать тебя на какой-то кружок... что-то вроде актерского, чтобы ты там посмелел. А, как тебе идея? Чимин усмехается, внимательно смотрит за тем, как капли дождя медленно, неспешно скатываются по стеклу, а затем переводит взгляд на книгу, одиноко лежавшую на столе. Когда ему было лет пятнадцать, он впервые прочитал самую важную книгу в его жизни — «Собор Парижской Богоматери». Тогда, нечем непримечательная старая книга в школьной библиотеке поразила его умелыми речами, трогательной истории любви Квазимодо к Эсмеральде и такую несправедливость к несчастному горбуну. Именно тогда он увлекся литературой и впервые захотел быть учителем. А сейчас… Сейчас он не осуществил ни одну из своих детских, немного глупых мечт. Он так и не стал доктором или учителем, не попутешествовал по странам и не попробовал все виды мороженого. Так глупо, он мог делать это свободно. Конечно, он сам себя запер, но его ли эта вина? Повлияло ли на него общество, которое небрежно кидает страшные слова в адрес самого ближнего или же поднимает руку на старых и беспомощных? То общество, которое кричит, требует толерантности и уважение, но само же смеется или косо смотрит на людей, которые не похожи на них. Сколько раз Чимин слышал о том, что ВИЧ-инфицированные люди сами виноваты. Что они все наркоманы, алкоголики и люди легкого поведения. О том, что с детьми все нормально и у них совершенно нет проблем, боли, которая разрывает каждую их клеточку. Об инвалидах, калеках, которым нужна была лишь поддержка и теплые слова, но взамен получили лишь очередную порцию яда. А потом люди ещё и смеют говорит о сочувствии, хотя ничего, совершенно ничего не знают о нем. Лишь бы сказать красивые слова и выставить себя с лучшей стороны, заставить восхищаться. Получить свои грязные деньги и жить в свое удовольствие, не интересуясь другими вещами и людьми. — Дело твое, — Юнги пожимает плечами, снова обращает свое внимание к новостям. — Конечно. Чимин тихо соглашается, выходит из комнаты и идет на кухню. Чтобы снова увидеть ненавистную упаковку с таблетками, которых нельзя просто так купить в аптеке. Лучше бы он был бы слепым и не видел того, как на него смотрят. С жалостью. Чонгук смотрит на него с грустью, когда Чимин заходит в комнату вновь, думает о своей жизни и больше не перечит. Чимин ненавидит это, ему нужно нормальное общение с людьми, ему всегда говорили, что разговоры с друзьями приносят позитив. Но сейчас он думает, что лучше бы он ничего никому не рассказывал, особенно Чонгуку. — Ей-Богу, Чонгук, я ещё не собираюсь умирать, чтобы на меня так смотрели, — Чимин не выдерживает пристального взгляда младшего, закрывает лицо руками и смеётся, когда заходит Юнги и просит оставить того в покое. — Все мы умрем, — задумчиво смотрит Чонгук во окно, наблюдает за непогодой, — «И вас, красавица, и вас коснется тленье, и вы сгниете до костей. Одетая в цветы под скорбные моленья, добыча гробовых гостей. Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой, что тленной красоты — навеки сберегу я, и форму, и бессмертный строй» *. — Где ты научился так поднимать настроение? — Юнги серьезно смотрит на Чонгука, фыркает, когда тот лишь усмехается и говорит, что это тайна фирмы. — Понятно, Тэхён ещё не тому научит. Я больше удивлен, что ты смог это выучить на память. Чонгук закатывает глаза. — Зачем ты с ним встречаешься? Он такой невоспитанный. Между прочим, Шарль Бодлер — известный английский писатель, который… — Французский, — Юнги перебивает. — Какая разница? Все же он один из первых, кто отважился писать стихи на такие темы. Его считали сумасшедшим и аморальным. — Артюр Рембо был любовником Поля Верлена, а жена Верлена ненавидела Рембо и считала его «Дьяволом во плоти». А однажды, Артюр приревновал Поля к его жене и проткнул его руку ножом. — Чимин рассматривает удивленные лица мужчин. — Что? Я тоже хочу казаться умным. И вот только не надо кривиться. Самые невинные нашлись. — Это прямо то, что надо знать людям об этих поэтах. Юнги смеется, обнимает Чимина за плечи и прогоняет Чонгука, который так же хочет обнять друга. Тот обиженно смотрит, а Чимин смеется. Возможно, не так уж все и плохо. Его душа, наконец, обрела покой в теплых объятиях Юнги, поддержке Хосока и Сынван с Сохён, и дружбе с Чонгуком и Тэхёном. Чимин всегда хотел, чтобы у него было много-много друзей и они бы собирались вместе на праздниках. Но сейчас, спустя столько лет, он, наконец, понял, что необязательно дружить и нравиться всему миру, достаточно несколько друзей, которые всегда будут рядом. Чимин улыбается, смотрит в глаза Юнги и чувствует, как в груди становиться невыносимо тепло. Так хорошо, что……плакать хочется
Конец.