Love contrast

POV Чуя. Когда я умирал, я все равно вспоминал ее. Ту девушку, так неожиданно ворвавшуюся в мою привычную рутину и так стремительно изменившую мои мысли и чувства. И, знаете, все же я был рад отдать за нее свою ничтожную жизнь. Она появилась на моем пути сотней новых запахов. Свежесть ее духов, остаточный аромат кофе, легкая примесь сладости… все это закрепилось в самом главном воспоминании моей жизни — о дне нашей первой встрече, когда это чудо оказалось рядом со мной в электричке. Это был один из первых весенних деньков, который, на удивление всех окружающих, оказался наполнен теплом и светом. Хотя был ли он таким, на самом деле? Может, это моя память просто приукрасила тот мартовский полдень? Голые деревья, покрытые ледяными каплями, приветственно поблескивали вслед несущемуся на полном ходу поезду. Нежные лучи солнца бережно грели мою щеку, прижатую к холодному стеклу. В наушниках играла музыка: на этот раз плейлист был подобран идеально. Мой старенький плеер постарался на всю. Легкий ветерок, вырвавшийся из приоткрытой двери, небрежно всколыхнул мои волосы. Я еле заметно улыбнулся, с каждой секундой все сильнее погружаясь в сон. И монотонный стук колес лишь способствовал этому. Вдруг, случайно задев меня коленом, кто-то протиснулся мимо моих соседей на место, расположенное напротив моего. Я не обратил на это никакого внимания. Подумаешь, легкое касание. Я даже не открыл глаза, чтобы посмотреть на наглеца, посмевшего вторгнуться в мое личное пространство. Он не успел сесть, когда поезд начал тормозить, и, не удержав равновесие, полетел прямо на меня. Я хотел возмутиться. У меня было много мыслей о моем нарушенном спокойствии, которыми я хотел поделиться с этим «неуклюжим идиотом». Только… я почувствовал смесь невероятно притягательных ароматов. Волосы, щекочущие мой нос, впитали в себя ненавязчивый запах духов, напоминающий мне о путешествии в Гонконг, из которого я тогда и возвращался. Лицо девушки застыло точно напротив моего, и от ее губ до меня долетел легкий аромат кофе. А ее белоснежная кожа пахла свежестью и чистотой… Взглянув на нее, я утонул в ярком взгляде ее синих глаз. Я никогда не верил во всякую любовную чепуху про бездонные глаза, глаза-магниты, но в ту минуту все гневные слова застыли у меня на кончике языка, и я не мог прекратить это наваждение. Девушка пришла в себя первая. Резко отпрянув от меня, она плюхнулась на сиденье. Ее милое, почти детское личико приобрело румянец. И, уставившись в окно, неумело пытаясь скрыть смущение, она что-то произнесла. Моя музыка вырывалась из наушников раскатами тяжелого рока, и я не услышал ее голос, но движение губ и моя догадка донесли до меня слова извинения. Я молча кивнул и снова принял удобную позу, сдвинув шляпу на лоб и скрестив руки на груди. Но дрема окончательно покинула мое тело, а всю легкость как рукой сняло. Я нашел себе новое занятие — притворившись спящим, я начал наблюдать за ней. Вопреки мои ожиданиям, незнакомка не последовала моему примеру и не достала наушники. Смахнув упавшую на лицо темную прядь, она уставилась в окно. Ее выражение лица было каким-то грустным, почти безнадежным. Наверняка невеселые мысли роились в ее голове в этот миг. В вагоне было душно. Несмотря на плюсовую погоду за пределами вагона, топили нещадно. Я уже давно избавился от теплого пальто, но девушка терпеливо сносила жару, расстегнув лишь одну пуговицу своей парки. «Видимо, ей скоро выходить», — с долей грусти отметил я. Поезд дернулся, собираясь сделать еще одну остановку. И от этого резкого движения моя любимая шляпа полетела вниз. Я успел сделать лишь неловкое движение рукой, когда головной убор оказался у девушки. Она опередила меня?! С доброй улыбкой она вернула мне «беглянку». Я пробормотал: «Спасибо», — и положил шляпу на колени, уже окончательно убирая свою «маскировку» вместе с наушниками. «Накахара Чуя. 22 года. Приятно познакомиться», «Меня зовут Накахара Чуя. Мне двадцать два года. Буду рад с вами познакомиться», «Я Чуя. Мне двадцать два. Я один из пяти боссов Портовой мафии». Нет! Нет! Все не то. Я раздраженно замахал головой из стороны в сторону и понял, что краснею. На ум так некстати пришел Дазай, который с очаровательной улыбкой в первые же минуты знакомства с девушкой начинал вещать о самоубийстве. В нем не было ни капли стеснения. Да если бы он не болтал всякий бред, вокруг него уже давно собралась толпа поклонниц. Я вновь отчаянно закрутил головой, пытаясь отогнать от себя смеющуюся, глупую рожу бывшего напарника. И зачем только я его вспомнил?! Мои странные действия вызвали у незнакомки улыбку. — Вы так похожи на моего брата, — внезапно произнесла она, тем самым разрушая все мои гениальные планы по началу разговора. — Правда? — признаться, я действительно удивился. Но только не тому, что я напоминаю ей какого-то родственника, причина моего шока была совершенно иной — она заговорила со мной. Единственное, что я смог выдать, — это та глупая фраза. Но благодаря ей наш диалог состоялся, и он плавно перешел в монолог чудесной девушки, имя которой было Наоми. Она еще не знала, кто я и к какой организации принадлежу. Да и я тогда не знал, что она из Вооруженного детективного агентства. Я вышел с ней на одной остановке. Примерно за три до своей. Я брел рядом с ней словно загипнотизированный размеренным темпом ее болтовни. Кажется, я тоже вставлял свои комментарии и рассуждал о чем-то заумном, но сейчас я даже не могу вспомнить предмет нашего обсуждения. Живопись? Литература? Повседневная жизнь? Но как бы то ни было, никто из нас не затронул тему происходящих в Йокогаме сражений. Мы так и не узнали, кто на чьей стороне бился. Я таился, прятал концы, играл чью-то роль. Хотя, чего я этим мог добиться? Ее счастья? Верно, мы были счастливы. Так все и было, пока… Тот майский вечер всплывает в моей памяти также четко, до мельчайших подробностей, словно я только что зашел в квартиру после той нашей прогулки. Даже синяк, которого ныне нет и в помине, также отзывается болью. Опять-таки было тепло. Тогда она позвонила мне первая, и мы договорились о новой встрече. Для того чтобы никто не прослушивал наши с ней разговоры я даже завел отдельный телефон. За полчаса до назначенного времени я по-тихому улизнул из убежища, не говоря никому ни слова. Несколько раз пройдя по улицам, находящимся совершенно в противоположной стороне от места, где я должен был встретиться с ней, я убедился, что за мной никто не следит. Не хватало еще сплетен среди мафиози о том, что я общаюсь с девушкой! Хвоста не было, и я смело пошел к ней. Я ждал ее всего несколько минут, но даже это время показалось мне мучительной вечностью, растворившейся в один миг, стоило ей только появиться за фонтаном. Милая, улыбчивая, добрая… моя Наоми бежала ко мне навстречу, заключая меня в дружеские объятья. Я тоже неловко приобнял ее. Мы направились к парку. Зеленая листва редких в городской черте деревьев так и манила очутиться поближе к природе. Рабочий день заканчивался, и мы шли, окруженные толпой офисных работников, разговаривая о своем. С губ Танизаки не сходила улыбка. И вроде я улыбался в ответ. Несмотря на будний день, парк заполонили люди. Найти свободную скамейку было нелегко, но нам повезло. Парочка, сидевшая в тени сакуры до нас, как раз собралась уходить. Беседа текла плавно, мы смеялись над чем-то глупым, над тем, что ни за что не рассмешило бы меня сейчас. Все было хорошо, и дело шло к тому самому заветному первому поцелую… Но в этот миг мне в щеку прилетел сильный, наполненный отчаянием удар, шедший в комплекте с взбешенным криком: — Наоми, почему ты с ним?! Тупой братец моей спутницы, которого я почему-то ей напоминал, расставил все точки над «i». Он разграничил наши стороны. Он рассказал, кто есть кто. Он все разрушил. С того момента во мне произошел грандиозный переворот. Внутри меня рухнуло то, что строилось годами, новые чувства, недоступные мне ранее, выросли на руинах прежних принципов. Кто знал, что и их так легко растоптать? Миссия шла за миссией, убийство за убийством. Я потерял остатки сострадания, за которые меня так часто пристыжал мой бывший напарник. Хладнокровие было присуще всем членам Портовой Мафии, я же стал просто жестоким. Я убивал даже тогда, когда можно было помиловать. Я был готов в одиночку броситься и перебить все Вооруженное детективное агентство, но все-таки что-то меня удерживало от этого поступка. Была ли это ее мягкая улыбка или частицы ее тепла, вызываемые мной в воспоминаниях? Я не знаю. Но в любом случае я был за гранью понимания добра Наоми и старался к ней не приближаться. Я не хотел запятнать ее тьмой. Самое болезненное во всей этой ситуации было то, что Наоми Таназаки — яркий лучик, блеснувший в беспросветном мраке моей жизни, — продолжала искать со мной встречи. Я не успевал удалять ее сообщения. Глупая, невинная девочка видела меня совершенно с другой стороны. Играл ли я с ней в моменты наших встреч или же это был я настоящий? Если же это был мой истинный облик, то в мафии мне недолго осталось. Такому застенчивому хлюпику там не выжить. Но я стал другим. И этот чертов Дазай верно подметил: «Твои глаза пугают, Чуя». Я пугал сам себя. Пугал ее резкостью слов при случайных встречах в городе. Смог ли я ее оттолкнуть? Увы, но нет… Поэтому я и оказался в ловушке. «Помоги мне», — на мой секретный мобильник, с которым расстаться мне не хватило духу, пришло это сообщение. Десять минут на поиск информации, и я был в пути. Другой конец города — не помеха, я летел, чтобы спасти ее. На подходе к портовым докам меня уже ждали, открыто, не скрывая своего присутствия, около десяти человек. Первая линия защиты была разгромлена мной за считанные мгновения. Ни я, ни мои противники не давали друг другу и секунды передышки. И вторая линия обороны оказалась труднопроходимой. Среди нападавших были эсперы, обращающие мои атаки против меня. Здесь же я получил первые раны. Когда я оказался в кольце атакующих, я не думал, что это конец. Я все еще был полон сил и решимости продолжать сражение. Я использовал ее — свою способность. Без контроля Дазая за моей спиной. Я крушил все, что мог, и дальнейшее было напрочь стерто из моей памяти. Способность связно мыслить вернулась только тогда, когда надо мной навис тот самый выше упомянутый Осаму, обеспокоенно буравящий меня взглядом. Я лежал на земле и не мог разобраться, что же я чувствую, боль или радость. Я хотел сказать этому бесящему типу, чтобы он перестал заслонять ночное небо своей башкой, но из горла вырвался лишь хрип, и ото рта потянулась струйка крови. — Молчи, Чуя-бака, — Дазай на меня огрызнулся и исчез из моего поля зрения. Все куда-то поплыло. Я даже не мог на него злиться. И впереди замаячили лишь мутные силуэты… Когда я умирал, я все равно вспоминал ее. Ту девушку, так неожиданно ворвавшуюся в мою привычную рутину и так стремительно изменившую мои мысли и чувства. И, знаете, все же я был рад отдать за нее свою ничтожную жизнь. Но она не приняла мою жертву, заставив меня остаться. Ее крик позвал меня назад, из темноты вечности во мрак моего бытия. Адские методы лечения их доктора сделали свое дело. Я вернулся, возродился из пепла для того, чтобы стереть те самые границы наших миров. Я должен быть с ней. Ведь так сказала она.