Мне кажется, мы крепко влипли, Мне кажется, потухло солнце, Прости меня, моя любовь
Боль, страх, тоска, невыразимый холод и пустота владеют душой Винчестера-старшего. Возможно это прозвучит банально, но пробираясь, сквозь дебри Чистилища, он думает не о брате, давно проклявшем его за связь с вампиром, а о том, что не сможет вытащить две души одновременно.***
Тихо. Не слышно ни часов, ни чаек, Послушно сердце выключаем, И ты, теперь, как будто в бронзе, Прости меня, моя любовь
«Ангел мой, моя защита, моя опора, любовь моя, почему?! Почему ты не дал мне попытаться спасти тебя?!» — Охотник идет медленно, вглядываясь, в беззвездное, ночное небо. Тьма властвует сейчас не только в мире, но и в душе Дина. Эта, внезапная мысль, пронзившая сознание, дает не только ответ на заданный вопрос — любовь всему причина — но и возвращает в недавнее прошлое.*Flashback*
Поздно. О чем-то думать слишком поздно, Тебе, я чую, нужен воздух, Прости меня, моя любовь
— Все будет хорошо, Кас, мы выберемся, — подбадривает брюнет, только что разрубивший пополам очередную тварь, присаживаясь на краткий отдых и приобнимая любимого. Ангел отрицательно качает головой: — Ты же прекрасно знаешь, что у тебя не хватит сил вытащить две души… — Но я попытаюсь! — с пылом возражает Дин, — Я не смогу без тебя! Видя, что спор бесполезен, устремив взор, в непроницаемое небо, Хранитель произносит вполголоса: — Прости ему, Отец, и мне прости… Я искуплю сей грех… И обернувшись, укрывая мужчину крыльями, и обвивая шею руками, сминает его губы в нежном, но страстном, глубоком и требовательном, поцелуе. Дина осеняет всепрощающая благодать и покой. Нехотя, с болью, оторвавшись от столь желанных губ, срывающимся голосом, он говорит, что пора продолжать путь. Дойдя до портала, произведя нехитрый ритуал, Дин запирает душу Бэнни со своей, и подает руку застрявшему, на уступе Кастиэлю, но Ангел срывается, как охотнику кажется, по его вине. На самом же деле, он желает остаться, чтобы очиститься.*Конец Flashback’а*
От понимания мотивов поступка Ангела, молодому человеку не легче, слезы наворачиваются на глаза, и падая на колени, он шепчет, всхлипывая: — Прости меня, моя любовь… И чувствуя будто крылья, вновь обворачиваются, вокруг изможденного тела, слышит четкое: — Не кори себя, придет время — будем вместе. Вместе со словами, приходит почти осязаемое ощущение покоя, то самое, что он испытал тогда — с поцелуем. Он сошел с ума? Возможно. Но так ли это важно теперь?