Влюбить в себя эльфа

Невра не имел понятия, когда все это началось. Просто в определенный момент раздражающий своим поведением Эзарэль вдруг стал восприниматься несколько иначе. Теперь за глупые шуточки, вместо смачного удара в челюсть, наглого эльфа хотелось вжать в стену и заткнуть его красивый, но такой поганый рот поцелуем. Все чаще в фантазиях фигурировал образ не пышногрудой страстной брюнетки, а кое-кого с нулевым размером и длинными синими волосами. Да и сам Эзарэль стал казаться менее напрягающим. Невра бы с удовольствием посвятил все свободное время ему, чтобы наблюдать, как загораются радостью зеленые глаза при виде правильной химической реакции или качественно сваренного зелья. Вампир, к своему ужасу, понимал, что вызвало такие перемены в его поведении. Он, списывая все на обычное увлечение, которое пройдет само, попытался какое-то время избегать компании алхимика и переключил все внимание на Гардин, вот только лучше не стало, совсем наоборот. Девушка дала вампиру от ворот поворот, а желание увидеть предмет своей далеко не дружеской симпатии увеличилось вдвое. Тогда Невра решил действовать напрямую. Именно, пришел в лабораторию и изложил всю ситуацию лидеру гвардии Абсента. Тот едва не опрокинул на себя зелье из очень редких компонентов, а потом посмотрел на теневика так, будто еле сдерживал хохот, что, впрочем, было недалеко от истины. В глазах эльфа явно читался вопрос: "Ты головушкой, случаем, не ударялся?". Но решительный вид Невры говорил сам за себя и мигом отмел все подозрения о неудачной шутке. Тогда Эзарэль взял со стола одну из пустых колб и демонстративно со скучающим видом дунул в нее, проверяя на наличие пыли и пятен, а потом таким же скучающим тоном заявил: - Ну, попробуй, мне будет интересно поглядеть на твои попытки. - И попробую, не сомневайся, - обворожительно улыбнулся вампир, обнажив свои клыки. И ведь действительно попробовал. Сначала это были подкинутые в лабораторию редкие ингредиенты, добытые с огромным трудом, части выдаваемого пайка, отделенные от собственного, а также мед, орехи и другие вкусности, украдкой взятые со склада. Поначалу Эзарэль снисходительно хмыкал и выкидывал все с каким-то садо-мазохистским удовольствием. И если с садистским еще все понятно, то почему с мазохистским? Все просто: ведь ингредиенты могли помочь в изготовлении уймы полезных зелий, а про вкусности и говорить нечего, стоило только увидеть, как парень давился слюной, пока отправлял их в мусорный мешок. Но потом ему стало жалко тщетных попыток Невры и полезных вещей (второго в большей степени), поэтому, едва эльф вновь нашел у себя на столе подарок, он решил усмирить свою гордость. Лунные цветы, звездная пыль и порошок из радужного камня нашли свое место на полке в шкафу, а мед был бережно и тщательно спрятан в особом тайнике, где лежал неприкосновенный запас на черный день. На губы вдруг сама собой заползла улыбка, и тут же исчезла. Нечего тут улыбаться из-за всяких клыкастых. Спустя какое-то количество таких подарков Эзарэль с удивлением обнаружил, что стал волноваться за Невру и сердиться: "Достать солнечные кристаллы непросто, интересно, он в порядке?", "Опять, идиот, кусок пайка отдал. Сам же оголодает", "На склад он, видите ли, пробрался. А если бы Каруто поймал и наказал? Кретин". На ситуацию еще влияло постоянное внимание вампира. Он старался все время попадаться эльфу на глаза, быть рядом, невзначай прикоснуться, сказать что-то или заглянуть в зелень глаз. Все в Гвардии делали вид, что ничего не замечали. Бессовестно врали. Керошан покрывался румянцем почти всякий раз, как видел глав двух гвардий вместе. Икар и Алажея начинали хихикать и перешептываться. По выражениям лиц этих сплетниц можно было изучать степени хитрости. Мико лишь фыркала, мол, да ну вас, устроили в Штабе дом свиданий. Валькион одобрительно кивал Невре и усмехался по-доброму, а Гардин... Гардин лишь ближе прижималась к обнимавшему ее за талию Валькиону и понимающе улыбалась. Два фейлина уже нашли свое счастье. Эльф-алхимик, тем временем, замечал перемены внутри себя. Он не мог сказать, что это та самая любовь, о которой поется в песнях и пишется в книгах, но стоило признать, что определенная привязанность к главе гвардии Тени все же появилась. Если Невра был рядом, Эзарэлю становилось спокойно. Его постоянное присутствие было уже привычной вещью. Но вампир частенько задерживался на разведках дольше положенного, и эльф начинал переживать. Внешне, конечно же, это никак не отражалось, он оставался все тем же веселым наглецом, тем не менее, внутренности точил червячок беспокойства - не случилось ли чего? Лед в его душе растаял и дал внушительную трещину. Эзарэль ругал самого себя, сам же предложил неугомонному Невре попробовать, а он и рад стараться. Глава гвардии Абсента поражался терпению вампира, поскольку прошло уже три месяца с тех пор, как прозвучали те роковые слова. И по поведению ухажера было абсолютно точно ясно - прекращать свои попытки добиться внимания представителя эльфийской расы он не намерен. И вот, в один прекрасный день, Невра, чье терпение оказалось не вечным, решил сменить тактику и совершил то, что так давно хотел сделать: прижал алхимика к столу в его же лаборатории и впился в губы поцелуем, желанным уже для двоих. Как ни крути, а Эзарэлю, тихо вздыхающему и запустившему пальцы в черные волосы Невры, пока тот уже ставил ему на ключице засос, пришлось признать свое поражение. Дальше этого в этот день у них не зашло (за засос Невра получил отдельный нагоняй), но эльф радовался, что никому не пришло на ум зайти в лабораторию в этот момент. Ледяная и неприступная эльфийская крепость все-таки пала.

***

Невра вынырнул из воспоминаний и перевел взгляд на спящего рядом Эзарэля. Однако, вампир знал, что он спит всегда очень чутко из-за небольшой потребности во сне. Одна из особенностей эльфов. Прекрасен. Распущенные синие волосы разметались по подушке, светлая кожа от лунного света стала практически белой. Невра подумал, если бы не заостренные уши, вполне можно было думать, что с ним сейчас Ребенок Луны, сородич Лейфтана. Он подцепил одну из синих прядок и намотал ее на палец. Эзарэль очень редко позволял прикасаться к своим волосам просто так и расплетать хвост даже Невре, но уж когда проявлял милость, тот своего шанса не упускал. Теневик испытывал чистое эстетическое наслаждение от вида освобожденных волос, волной рассыпавшихся по ровной спине и крепким плечам. Ладонь отпустила прядь и дотронулась до щеки эльфа нежным поглаживающим прикосновением. Парень заворочался, слегка нахмурившись из-за прерванного сна, но придвинулся ближе. - Спи уже, герой-любовник. Невра усмехнулся, после чего обнял возлюбленного и ткнулся ему губами в шею, с неконтролируемым восторгом ощущая, как бьется кровяная жилка. Он никогда себе не простит, если... - Сплю, сплю, - губы вампира коснулись тонкой кожи легким невесомым поцелуем. - Я люблю тебя, Эз. Эзарэль улыбнулся краешком губ сквозь дрему. - И я тебя. Теперь он ни капли не сомневался в этом.