Королева Эребора

Тауриэль сидела на постели, расчесывая длинные волосы. Каждое утро начиналось для нее одинаково вот уже несколько месяцев, ровно столько, сколько она жила в доме Барда и его детей. Она просыпалась, приводила себя в порядок и шла на кухню, готовить еду вместе с Сигрид, чуть позже рисовать вместе с Тильдой и ждать, пока не вернутся Бард с Баином, ведь с первыми лучами солнца они уже уходили из дома. Бард был теперь за главного в Озерном городе, а его сын тянулся к отцу, во всем стремясь подражать ему. Тауриэль видела, что многие косо смотрят на нее. Эльфийка была чужой и не понятной для простых людей, кроме того злые языки уже вовсю шептали, что у детей Барда Лучника появилась мачеха. Бард лишь отмахивался от них, но Тауриэль видела как ему неловко, а сама она боялась стать обузой. Кроме того, нельзя было прожить тут вечность. Имела ли она право обременять их и дальше, пока Бард, возможно, слишком вежлив, чтобы отправить незваную гостью восвояси? - Как вкусно пахнет! - когда Тауриэль вошла на кухню, оказалось, что Сигрид уже давно встала и спекла хлеб. - Спасибо,- ответила девушка, слегка порозовев от похвалы, - Но это всего лишь хлеб, ничего такого… Эльфийка с удовольствием откусила от выпечки большой кусок, и Сигрид рассмеялась. Но Тауриэль было не так весело, как она стремилась показать. Хоть был еще самый разгар лета, для нее все пропахло осенью. Ничто не могло скрасить ее тоску, как не старайся. Большая и черная пустота в душе все не затягивалась, даже не становилась меньше. Тауриэль хотелось верить, что за десять, пятьдесят или сотню лет это пройдет, что ей переболит. Но что делать сейчас? В бессмертной жизни эльфа годы пролетали в одно мгновение, а теперь время будто остановилось. Видно, она чем-то провинилась перед высшими силами, что они послали ей такую кару. Что может быть хуже, чем искренне полюбить, а потом потерять? А ведь говорят, что эльфы любят лишь однажды… Тауриэль боялась даже подумать о том, что будет, если чувства к Кили не остынут. Ей казалось, что если жить с этим вечность, то можно сойти с ума или свести счеты с жизнью, только бы не жгло огнем изнутри. Каждый раз, вспоминая события того ужасного дня, Тауриэль ненавидела себя за нерасторопность. Она оказалась плохим воином, и будь она подготовлена лучше, Кили был бы жив. Его смерть на ее совести. - Я думаю, что больше не могу пользоваться вашим гостеприимством,- сказала Тауриэль, стараясь как можно осторожнее подбирать слова,- Я хочу отправиться дальше. - Я думала, что ты останешься,- Сигрид вмиг погрустнела,- Разве тебе с нами плохо? - Что ты, конечно же нет,- поспешила заверить ее Тауриэль,- Здесь замечательно, и я бы с удовольствием осталась, но…я не знаю как объяснить… Воспоминания слишком мучительны, мне нужно отправиться как можно дальше, туда, где ничего не сможет напоминать мне о… Тауриэль запнулась. Имя Кили так и не сорвалось с языка. Казалось, что если произнести его вслух, то сотни осколков пронзят тело, разрезав все в клочья. Погладив большой дубовый стол, девушка невольно вспомнила, как лечила на нем гнома, как он взял ее за руку и задал, пожалуй, самый главный в ее жизни вопрос, который так и остался без ответа. И все, что тогда желала Тауриэль – это коснуться губами его губ. Но порыв был задушен в зародыше, о чем можно жалеть бесконечно. - Я понимаю,- тихо сказала Сигрид,- Мне очень не хочется, чтобы ты уходила, честно. Но если ты знаешь, что так будет для тебя лучше, то мне не стоит быть такой эгоисткой. Тауриэль обняла девушку, стараясь улыбнуться. В этих краях люди были настолько чисты душой, что обидеть их было верхом неблагодарности. Иногда Тауриэль задумывалась о том, чтобы осесть тут насовсем. Помогать Барду по хозяйству, наблюдать, как растут его дети, как каждый из них станет взрослым и создаст свою семью. Одно удручало, что ее друзья были смертны. Печальный удел бессмертного эльфа, если связался с людьми – хоронить одного за другим. А Тауриэль больше не могла выдержать ни одну смерть близких ей людей. И чем дольше она жила с ними, тем сильнее привязывалась. Лучше не рубить собаке хвост по частям. Нужно уходить, пока еще не так тяжело это сделать. Тауриэль слабо представляла, что ждет ее впереди. Быть отшельницей было слишком непривычно, ведь она всегда была в гуще событий, должность обязывала. В коротких перерывах между рублей голов оркам не было времени для хандры. Возможно, лучше было бы вернуться к тому, что умеет лучше всего, чему училась большую часть своей жизни. Приклонить голову перед Трандуилом, вернуться к своим обязанностям и посвятить свою жизнь мести за Кили, уничтожить каждого проклятого орка, все их отродье. Но как бы она не старалась, это не вернет ей любимого. А значит лучше отправиться в неизвестность. Плыть по течению, которое куда-то да приведет. Сегодня остаться в доме Барда, а завтра отправиться в путь. **** - Пап, ты мне все время поддаешься! Так я никогда не стану настоящим воином. Баин плелся за отцом и супился. Ему казалось, что отец излишне заботится о нем, тем самым обучение владения мечом проходит не так эффективно, как хотелось бы. - Ты стремишься, чтобы получилось все и сразу,- ответил Бард, слегка похлопав сына по плечу, - А так не бывает. Только долгие годы тренировок дадут хороший результат. Баин кивнул, хоть все еще чувствовал огорчение. Он был единственным мальчиком в семье, и ему хотелось стать гордостью отца. Баин стремился во всем подражать ему, старался как мог, и у него выходило довольно таки неплохо, но для мальчика это было катастрофически не достаточно. Бард же относился к этому легко, считая, что все придет со временем. До дома оставалось минут двадцать ходу, когда они заметили фигуру всадника. Бард не сразу сообразил, что именно смутило его в этом силуэте, а когда пригляделся, тут же расплылся в улыбке: - Глазам своим не верю!- выкрикнул он, пока всадник спускался на землю,- Кили! Мне не найти сейчас слов, чтобы выразить как я рад такой встрече! Уж не призрака я встретил? - Долгая история,- Кили подошел ближе, и мужчины поприветствовали друг друга, - Но я здесь, из плоти и крови. - Как я рад!- повторил Бард, дружески обнимая его,- Почему до нас не дошли слухи о том, что ты жив-здоров? Я был уверен, что Даин теперь ваш король. - У нас еще будет времени для этой истории, Бард,- Кили вдруг стал серьезным и спросил уже слегка взволнованно,- Тауриэль находится в Дейле? - Да, она в моем доме,- пока Бард говорил, Кили выдохнул с заметным облегчением. - Как она?- Кили боялся задавать вопросы, но не задавать их не мог. Ему очень хотелось верить, что он не зря проделал такой путь. - Тоскует,- вместо Барда в разговор встрял Баин,- Иногда я слышу, как она плачет по ночам. - Баин!- осадил его отец,- Я думаю, что нам не стоит вмешиваться в то, что нас не касается, тебе так не кажется? - Кажется,- смиренно ответил его сын. Кили был готов взлететь, будь у него крылья. Он наконец-то нашел Тауриэль, она здесь, и они смогут вот-вот увидеться. В голове снова возникли сотни вариантов этой встречи, о которых Кили уже успел помечтать. Как же давно он ее не видел! Кили казалось, что он уже стал забывать мелодичность ее голоса, как она смеется, словно колокольчик звенит, какой у нее проникновенный взгляд. Но, в то же время, сердце стучало быстрее от страха этой встречи. - Пойдем,- из раздумий вывел голос Барда,- Тауриэль будет рада видеть тебя, я уверен. *** - Папа идет!- Тильда прилипла к окну, как обычно выглядывая отца и брата,- Ой, а он там не один идет, вроде… Сигрид вместе с Тауриэль накрывали на стол и, услышав, что будет еще один гость, эльфийка привычно поставила на одну тарелку больше. Гости часто посещали дом Барда с тех пор, когда он стал правителем Дейла. Дверь открылась, первым зашел Баин, а за ним Бард: - У нас сегодня гость, но представлять его нет нужды. Вы хорошо знакомы,- а затем, повернувшись к дверям, добавил,- Заходи. Гость переступил порог, и Тауриэль почувствовала, что у нее упало сердце. Затем последовало несколько сильных его ударов, после снова пропустив их. Эльфийка даже не понимала, дышит ли она, в голове стучало, а в глазах плыло. - Привет,- Кили неуверенно улыбнулся, не зная что сказать. Но Тауриэль не могла вымолвить ни слова в ответ. Происходящее казалось каким-то бредом, плодом больного воображения. Все это не могло происходить на самом деле. Кили мертв, она видела его тело своими глазами. Но сейчас он стоит перед ней, неловко переминаясь с ноги на ногу, а она застыла каменным изваянием. Так прошло несколько мучительных секунд, которые показались часами, улыбка Кили поникла, и он сделал неуверенный шаг назад. Это отрезвило Тауриэль моментально: - Нет!- голос сорвался, Тауриэль качнулась в сторону Кили, но тут же остановилась снова,- Ты…ты… Несколько шагов, словно самых первых в ее жизни, на дрожащих ногах. Тауриэль забыла про всех в этой комнате, невесомой тенью продвигаясь к гному. Он же просто смотрел на нее и молчал. Когда до него оставалось лишь пару шагов, ноги ослушались, колени подогнулись, и она едва не упала, тут же почувствовав руки Кили, что удержали ее. И его лицо прямо напротив ее лица. Тауриэль коснулась его щеки, и Кили улыбнулся. А Тауриэль, окончательно повиснув на нем, вдруг разрыдалась. Она ничего не могла с собой сделать, слезы сами хлынули градом, пока Кили обнимал ее, бережно поглаживая по волосам. - Ну не плачь, я здесь, я настоящий,- лепетал Кили ей на ухо, растерявшись и не зная как ее успокоить,- Пожалуйста, не плачь. А Тауриэль крепко сжимала ворот его рубашки, боясь отпустить, боясь, что он растает как мартовский снег. Кили слегка потянул ее за руку к выходу, очевидно смутившись лишних глаз, вывел на улицу. Во дворе громыхало, скоро должна была начаться гроза. Кили помог Тауриэль сесть на лавку во дворе, присаживаясь рядом с ней. Тауриэль все еще шмыгала носом, представляя, как же раскраснелось ее лицо и как она ужасно выглядит. Но Кили смотрел на нее как на божество, бережно вытирая слезинки с ее лица. - Как?- охрипшим голосом спросила Тауриэль,- Как ты смог? Я видела… - Я не знаю,- честно ответил Кили, не переставая обнимать ее,- Повезло, наверное, что мне достался хороший лекарь. Крепкое здоровье и немного удачи – вот и весь секрет. Но это не важно сейчас. Я пришел к тебе, сдержал свое обещание. И Кили вложил ей в руку рунный камень. Тауриэль рефлекторно погладила надпись большим пальцем, а когда подняла глаза, лицо Кили снова было так же близко, как пару минут назад, когда он помог ей не упасть. Взгляд Тауриэль застыл на его губах, и тут же ее тело бросило в жар, но оторваться не было сил. Словно через вату она слышала, как Кили снова заговорил: - Я уже спрашивал тебя, но спрашивал не правильно. Следовало бы задать вопрос иначе, без всяких «смогла бы ты». Я спрошу по-другому: Тауриэль, ты меня любишь? Тауриэль встретилась с ним взглядом, было видно, как он нервничал. Кили глядел на нее так, словно от ее ответа зависела его судьба. Крепко сжимая ее ладони, он силился не потерять зрительный контакт, ожидая ее ответа, словно приговора. Но в этот раз девушка не собиралась юлить и менять тему, ей хотелось повторять это слово сотни миллионов раз. - Да,- выдохнула она, тут же начав оправдываться,- Прости, я должна была раньше… Но Кили не дал ей закончить. Преодолев последние сантиметры между ними, он поцеловал ее. Тауриэль почувствовала, что ее внутренний огонь обжог ее до самых ушей. Кили обнял ее за талию, прижав к себе крепче, в небе снова громыхнуло, отчего Тауриэль вздрогнула, а затем начался дождь. Разорвав поцелуй, Тауриэль рассмеялась. Она чувствовала, что промокает до нитки, но ее это не беспокоило. Кили захохотал, показывая ей на окно в доме Барда, а точнее на любопытные мордашки его детей, которые, увидев, что их засекли, тут же спрятались. Из-за двери появился сам Бард и позвал их в дом, чтобы согреться и наконец-то поужинать, пока все не остыло. Влюбленные направились к дому, и уже почти на пороге Кили снова быстро обнял Тауриэль, став на носочки, прошептав ей в ухо: - Я люблю тебя. И я счастливейший гном на свете, что такая совершенная девушка, как ты, смогла ответить мне взаимностью. Тауриэль поцеловала его в макушку, крепче сжимая его руку, и они вошли в дом. Солнце клонилось к закату, а, следовательно, этот безумный день – к своему концу, но Тауриэль никогда не ощущала себя счастливой настолько. И отпустить руку Кили, похоже, не сможет еще несколько часов.