Интервью с Ночным Змеем

Первым, что услышал специальный корреспондент, когда с разгона вломился в гримерную знаменитого акробата и актера Курта Вагнера, было возмущенное: - Нет! На это я пойти не могу! Что, если фильм увидят мои дети? - Но герр Вагнер.., - пискнул агент. - Никогда! Обнаженным я сниматься не согласен! Вагнер возмущенно шипел и бил себя хвостом по ногам, совершенно не считаясь с тем, что его облик и так не сильно человеческий, а уж с таким выражением лица он становится внешне абсолютно классическим духом преисподней. Бледные гримеры и менеджер шарахнулись прочь, а сам корреспондент, словно его что подтолкнуло, проблеял что-то про интервью. Мутант волком посмотрел на вошедшего и, с еще более усилившимся немецким акцентом, процедил сквозь зубы: - Ну хорош-шоо… Мигом вспотевший корреспондент включил диктофон и пискнул первый вопрос: - Герр Вагнер, вас можно поздравить с заключением контракта на новый художественный фильм? - Ни в коем случае! – рявкнул в ответ Курт. – Этот фильм – отвратительный разврат! Мои дети не должны видеть отца в этом безобразии! Адвокат, принесший контракт с киностудии, моментально завял. - А расскажите о детях, - попросил интервьюер. - Дочь Матильда и сын Карл. - А… - А иное вас не касается, - посуровел акробат. Хвост Вагнера как раз, казалось, жил своей жизнью, а потому получить им по фейсу корреспондент не жаждал, что подстегнуло его просто вытереть пот со лба и ненадолго замолчать. - Шо це такэ? – раздалось в коридоре. – Яки тут паразиты ошиваются! А ну, геть отседова! - Мамо.., - нежно улыбнулся Вагнер, на секунду став настоящим красавцем. Дверь крякнула, стукнувшись о стену, и в проем вплыла некая прекрасная дама таких габаритов, что хватило бы на трех акробаток и еще в запасе бы осталось. Она невозмутимо прошествовала к Курту, обняла его, на несколько секунд прижав головой к необъятному бюсту и погладив по волосам, а затем поперла на корреспондента: - Шо ты тут забул? Сынку кормить треба, до дому пора, бо вин силы немаэ, коли не поист! - П-п-простите, в-вы мама? – пискнул тот. - Та вин человик моей доню, вин сынку мой коханный. Курто, пийдем до хаты. - Бегу, мамо. - Вот це добре, тикай швыдче. Корреспондент слегка опомнился. - Простите, но мы только начали… - Шо? – взбеленившись, теща поперла на худосочного парня всем бюстом. – Шоб мий сынку, коханый мий, та голодный остався? А ну, геть отседова! Шо ты за людына? Сам-то иисть мабудь горазд! Под таким натиском корреспондент не устоял, дама приятной наружности без проблем выдавила его в коридор, а затем увела «коханного сынку» обедать. Как всегда после борща Курт был в самом прекрасном расположении духа, поэтому засел с детьми за уроки, пока жена стряпала вареники, а теща, утомленная борьбой всегдашней, внимательно читала новые контракты, которые зятю предстояло подписать (или не подписать, что тоже часто случалось). - Сынку, риднесенький, шо воно такэ? – тряхнула она одним из контрактов. - Ай, мамо, тоска, - отмахнулся Курт, проверяя у дочери немецкий, - довольно примитивное шоу, зато хоть без разврата. Как они мне надоели с их бесстыдством! - От це добре, - признала теща, - нема разврату, нема сплетен. - Я и сам, Гарпина Дормидонтовна, не собираюсь непотребствами заниматься. - От це добре, - повторила дама. Жена поставила блюдо вареников перед мужем и сняла с колен младшего ребенка. Курт улыбнулся: он искренне любил свою Галю, а тут еще и теща классная, ну что еще для полного счастья надо?