Дочь королевы Меб

В летнем дворце Королевы Меб царит веселое оживление. Переплетенная с виноградом, спускается по мраморным стенам мальва, плющ атакует белоснежный камень, перетекает плавно в траву между ступеней, в моховую дорожку, ведущую в сад, раскинувшийся за высокими стеклянными дверями. В саду трепещет и волнуется все живое: близится осень. Цветы теряют лепестки, и кленовые листья, красно-желтые, как маленькие отпечатки короны, кружась, спускаются на траву с высоких деревьев. Время вступить под защиту зимних дворцов. Фейри готовы сняться с обжитых мест и огласить звонким, золотистым смехом другие Холмы. Но причина веселья кроется не в этом. Эльфы играют с рассвета до рассвета, изящные пальцы задевают серебряные струны, похожие на осеннюю паутинку, чистые голоса взлетают к высоким потолкам. А вокруг в танце кружатся сотни разноцветных пикси, в стрекозиных крыльях которых мелькают отблески улыбок и красоты. Но причина не в этом. Третий день Королева Меб в прекрасном расположении духа трудится над сложным чародейством. Мелькает в тонких пальцах серебряный — как кровь фейри — кинжал. Ложатся ровные надрезы на березовый чурбачок. Ложатся надрезы — а выходит детское лицо. Мнут пальцы паклю, вплетают кленовые листья, багряные, словно закат, медные, словно лисьи хвосты. Мнут паклю, вплетают листья — а выходят детские локоны. Гладкие, словно шелк, мягкие, как цветочные лепестки, легкие, будто пух. Поет Королева, одевая чурбачок в тонкую паутину и собственные золотые волосы. Пикси плакали, когда Повелительница вырывала с корнем волосинки, но Королева только отмахивалась от чересчур заботливых подданных. Очень скоро Самайн вступит в свои права, и фейри совершат переход в другие Холмы. С туманом войдут они в мрачный город, который уже давно не защищает темными водами вяло текущая мертвая река. Будут серые щупальца лизать камень домов, скрывать дорогу, путая случайных прохожих, пугая таинственными песнями и огнями. Фейри любят дразнить смертных, те так забавно боятся. Королева, сверкая удовольствием в синих глазах, в окружении пикси и эльфов, подойдет к одному из домов. Заглянет в окно и, пока родители будут спать, одурманенные чарами, склонится над колыбелью, где будет лежать очаровательная малютка. Королева отметила её с рождения, одарила собственной милостью, чтобы отличить от других детей. Волосы у малютки рыжие, как лисьи хвосты, глаза её впитали зелень летних Холмов. В её крови — чудо волшебства Повелительницы фейри. Королева уйдет, уйдет из города и туман. А малышка сладко будет спать под дивные звуки волшебной флейты лучшего музыканта двора. *** — Дорогой, может, снова вызывать доктора Стивенса? — миссис Эванс встревоженно взглянула на супруга. — Лили снова почти не спала ночью. Бледненькая и плохо кушает, — в голосе звучало страдание. Её розовощекая, крепенькая малышка угасала прямо на глазах. Похудела, осунулась, капризничать стала часто, а агуканья, что так умиляло миссис Эванс, мать не слышала уже давно. Как будто кто подменил ребенка. — Может, детские колики? — мистер Эванс отложил газету. В прошлый визит доктор ничего не обнаружил. Обычный ребенок, как многие в их городке. Однако его слова не могли успокоить материнское сердце. — Не знаю, — миссис Эванс удрученно покачала головой. — Всё началось с того Хэллоуина, — женщина приложила руку ко рту, как будто сама боялась тех слов, что собиралась сказать. — Знаешь, порой мне кажется, будто нашу дочь подменили, — она нервно рассмеялась. — Не обращай внимания. Наслушалась бабушкиных сказок, вот и чудится всякое. Пойду проведаю Лили. Женщина поднялась по лестнице в детскую. Через минуту раздался полный ужаса крик. Мистер Эванс, подхватив заревевшую старшую дочь, побежал к супруге, перескакивая через ступеньки. Миссис Эванс сидела, привалившись к стене возле двери, по щекам её катились слезы. Мистер Эванс проследил за взглядом жены, подошел к колыбели. Внутри, на белоснежных простынях, в ворохе засохших кленовых листьев, лежал опутанный паутиной и паклей березовый чурбачок. Где-то далеко, во дворце фейри, весело смеялась Королева Меб, играя с рыжеволосой, зеленоглазой малышкой. Ей не было дела до горя безутешных родителей. Королева будет смеяться, когда её дочь пойдет в школу глупых человеческих магов. Так начнется очередная игра фейри, которая растянется на десятилетия.