Земля-обратно

Когда Роза впервые услышала от кого-то из посетителей слово "переворот", она не подумала, что он касается ее лично. Но не подумала и обычного обывательского: "меня это не касается". На Маленькой всё касается всех, иначе не выходит: нет таких глухих углов, до которых не докатятся очередные перемены, где можно было бы от них укрыться. Если что-то происходит, то для всей планеты разом. И все же, думала Роза, персонально на нее переворот не нацелен. Ну, не должен быть нацелен. Точной информации, что вообще происходит, кто виноват, чего хочет, ни у кого не было. Но обслуга из кафе все-таки, как правило, никого особенно не интересует. Так что если ее и заденет, то по касательной. Да, вероятно, переворот изменит ее привычную жизнь. Возможно, снизится зарплата. Возможно, закроется кафе или еще что-нибудь неприятное случится. Но сама она — никто, она недостаточно важная персона, чтобы кто-то преследовал ее или как-то иначе портил ей жизнь — специально, адресно. А значит, она как-нибудь справится. Как справится и с чем именно — там видно будет. Но все будет хорошо, даже если не сразу. Подумаешь, переворот. На улицах ничего не изменилось: не исчезли прохожие, не гремели взрывы и выстрелы. Ночью, правда, стреляли, но недолго и далеко. Единственное сразу заметное изменение коснулось связи. Жаль было остаться без галактической сети, когда Прю так далеко, но может быть, и это к лучшему: зачем, в самом деле, что-то писать ему вдогонку, когда он уже бросил ее? Она ввязалась с ним в диалог, у нее даже был для этого вполне весомый повод, но самой-то себе она могла признаться, что повод был именно поводом, а не причиной, а на самом деле она просто хотела с ним поговорить, просто надеялась... на что? Неизвестно, на что. Сама она, по крайней мере, сформулировать этого не могла. Не на то же, что он раскается и вернется. И с Лисом — тоже крайне глупая затея. Зачем ей сдалась эта переписка? Но ведь если бы сеть была, она непременно написала бы письмо. Не устояла бы. Слишком велик соблазн хотя бы таким образом еще раз прикоснуться к жизни Прю, почувствовать себя причастной к нему и его делам. Вечером она почувствовала свою причастность к Прю куда сильнее, чем при любой переписке. За ней пришли трое людей с планеты Бао. Тогда она и осознала, что пусть для самой себя она простая работница кафе, для многих других она все еще девушка Прю, занозы Прю, важной шишки Прю, человека, который один лучше всех управлялся с диаспорой древолюдей, который контролировал все, что прибывает на планету и отбывает с нее, который... в общем, он здесь действительно важный человек. Был. Он улетел на Землю и не собирался возвращаться, но это Роза знала, что Прю не вернется. И друзья его знали. А люди, организовавшие переворот и отменившие все то, что выстраивал на планете Прю, не знали. Или знали, но не верили. Или просто перестраховывались. И за ней пришли. Один из древолюдей был смутно знаком: кажется, он в числе прочих время от времени караулил ее после работы, знакомиться пытался — довольно неуклюже. Роза не умела читать их мимику и не очень разбиралась в их эмоциях, но то, как старательно он на нее не смотрел, было очень похоже на смущение. Ничего толком не объяснили. Когда Роза притворилась, что не понимает ситуацию, и начала выяснять, куда, за что, почему ее просят куда-то с ними ехать, опустили свои руки-ветки ей на плечи — двое из троих, третий по-прежнему смотрел в сторону. Сопротивляться, конечно, не стала, да и какой смысл тут был сопротивляться? Только лепестки обрывать почем зря: ни отбиться, ни убежать она все равно бы не сумела. В большой комнате — небольшом зале? — куда ее привели, она почувствовала себя совершенно неуместной. Здесь были люди и только люди, но это ладно бы: быть единственным генмодом среди людей Роза почти что привыкла. Но здесь были в основном женщины непростые, это было видно и по дорогой одежде, такой, какой у Розы никогда не было и быть не могло, и по их манерам. Чьи-то жены и дочери, решила она, поразмыслив. Поэтому она и оказалась среди них: не жена и не дочь, но женщина, связанная с Прю. Заложница, средство давления или что-то вроде того. Она как-то сразу поняла, что это не вызов на какой-нибудь допрос или беседу, это заключение. Она здесь надолго. Поначалу Роза храбрилась перед самой собой: скоро они поймут, насколько она бесполезна в качестве средства давления на Прю, и отпустят ее. Он же ее бросил, он ее не любит, какая ему разница, где она и что с ней! Они поймут и отпустят ее, и она просто забудет эту поездку, вернется домой и будет жить дальше... Но потом она сдалась и призналась себе: она действительно вполне неплохая заложница. Прю может ее не любить, может сбежать от нее на край света, но никогда и ни за что не скажет, что ему на нее наплевать. И поступать будет так, будто ему не наплевать. Он ответственный. Зато его нет на Маленькой. Может быть, когда они поймут, что он не собирается возвращаться, они все-таки ее отпустят? Женщины в комнате гудели взволнованным роем, чему-то возмущались, строили догадки. Всех их собрали здесь люди с Бао, но никто не верил, что переворот — их инициатива. Женщины сходились на том, что древолюди наверняка просто исполнители. А вот кто отдает приказы — этого они не знали. Гадали, конечно, перебирали варианты, но Роза не слушала. Слишком много неуверенности было в их словах. Они не знали. Точно так же, как не знала она. Иногда за кем-то приходили и уводили. Некоторых потом приводили обратно — скорее злых, чем напуганных. Это хорошо, решила Роза, это значит, ничего действительно плохого с ними пока не случилось. На вернувшихся немедленно обрушивался град вопросов, но от полученных ответов интонация общего гула не становилась увереннее, поэтому Роза по-прежнему не слушала. Им принесли еду, через некоторое время погасили свет, и Роза уснула под тихие нервные разговоры. Потом свет включили, потом снова принесли еду, потом двое древолюдей снова пришли кого-то забрать. Они подошли к Розе, один из них ткнул в нее длинным блестящим пальцем: — Ты. Она поднялась и пошла с ними, застывшая и онемевшая от неожиданности: зачем она-то могла понадобиться? Она же никто, она не имеет никакого значения... неужели Прю вернулся, и поэтому?.. В комнате было пятеро древолюдей. Один из них указал на лежащие на столе бумаги: — Это твое? — Да, мое, — сказала Роза. — Можешь прочитать? — Прочитать? Зачем?! — Прочитать. Нам. Древолюди говорили очень кратко, так, что их и понять-то не всегда получалось. Роза слышала, что между собой они общаются чаще тактильно, чем словами. Тем страннее выглядела их просьба. Роза пожала плечами, взяла лежавшие на столе листки, откашлялась и начала читать. Люди с планеты Бао не помнят, что видят сны. Люди с планеты Бао созданы для войны. Людям с планеты Бао неведом огонь и страх. Люди с планеты Бао не путаются в словах... Она читала им свои стихи и видела, как раскачиваются в такт их ветви и как они застывают в ритмически неудачных местах. Застывать им приходилось довольно часто, и Розе было за это стыдно. И все-таки они слушали ее. Слушали, покачиваясь, будто в трансе. "Бывают заклинатели змей, — думала Роза. — А я заклинатель деревьев".