Смотри же, чтобы жесткая рука Седой зимы в саду не побывала, Пока не соберешь цветов, пока Весну не перельешь в хрусталь фиала.
Луи недолго размышлял, прежде чем раздраженно нахмуриться и молчаливо удалиться, громко хлопнув дверью. Ещё вчера он узнал, что к ним в поместье приезжает молодой граф. И ладно бы он просто приехал, погостить, например. Но нет, его «Величество» благородно принял предложение его матери, в котором она благосклонно предложила Луи в качестве возможного кандидата в мужья этому индюку! Луи не был удивлен, он был возмущён! Конец девятнадцатого века нагонял на Луи тоску. Вечные балы и праздничные приёмы давно наскучили жаждущему свободы парню. Ему вот уже двадцать лет, но на деле никакой самостоятельности в действиях. И это вовсе не вина самого Луи. Он имел право делать только то, что предусмотрено этикетом или что скажет его матушка, а точнее, прикажет. Вот и вчера, когда Луи уже отыграл в пятый раз «Муки любви» на скрипке и собирался идти в свои покои, матушка огорошила его «радостной» новостью о скором возможном замужестве. Томлинсон был в ярости, серьезно, обычно ехидный и подвижный Луи нахмурился и поник. Идеальное лицо с аристократическими чертами исказилось в гримасе гнева. Конечно, он знал, что его мнение, пока он живёт в этом мире — учитываться не будет. Хотя бы потому, что его мать — властная дворянка с цепким взглядом и невероятно гибким умом. Она грамотно ведёт дела в поместье и воспитывает детей ничуть не хуже, чем в замке самой королевы Виктории. У них достаточно большая семья: старший сын Луи (и, как он думал, главный наследник состояния), затем пять его сестёр и младший брат. Томлинсон всегда думал, что он вырастет и станет главой семьи, настоящим защитником и продолжателем их рода. Но не тут-то было! Оказалось, что никаким наследником он не будет, скорее представителем семьи дворян Томлинсонов, которого выдадут замуж за богатого графа! Ладно бы только это, но новость о том, что граф желает заиметь от него наследников, шокировала намного больше. Своенравный Луи, для которого гордость стояла выше всех остальных качеств, просто не мог смириться с тем, что это не он будет трахать, а его! А потом ещё и, как наседка, вынашивать детей. Ну просто возмутительно! *** Поморщившись от резкой смены температуры, Луи погрузился в горячую воду. Кожа сразу же покрылась мелкими мурашками, что мгновенно расползлись по всему телу, заставляя дворянина вздрогнуть и поджать пальчики на ногах. Спустя пару минут шатен расслабился и с легкой улыбкой вдохнул аромат персиков, витающий в купальне. Голова Луи легла на поверхность воды, и парень прикрыл глаза, оставляя лишь щелочки. Каштановые пряди намокли и тягуче-медленно растеклись по воде, изредка колыхаясь, когда мальчик совершал движения. Луи специально приходил по вечерам четверга в эту купальню. Обычно людей в это время здесь не было, что позволяло спокойно отдохнуть и поразмышлять о накипевшем. И сегодня был именно такой день. Томлинсон умиротворенно лежал на поверхности воды, перебирая пальцами, чтобы оставаться в этом положении. — Нет, ну как она могла так жестоко поступить со мной! Сосватать меня, как девочку на выданье богатому графу и сидеть с довольным лицом, потирая руки. Я так просто этого не приму, этот граф еще узнает на что он… а-а-а! — голос Луи сорвался на последнем слове, и парень потерял равновесие, погружаясь в воду. От неожиданности шатен не смог сразу сориентироваться и открыл рот. Вода сразу же попала в горло и дыхательные пути, забивая путь кислороду. Парень судорожно барахтался, но было уже достаточно глубоко. Рассудок начал постепенно угасать, но сильные руки внезапно обхватили Луи за талию и в пару движений вытянули его на воздух. Вода забилась слишком глубоко, и Луи почти потерял сознание, но неведомый спаситель резко кинул его на пол и накрыл уже синеющие губы своими, вдыхая порцию кислорода, чередуя с размашистыми надавливаниями в область груди. Луи на грани сознания ощутил, как его грудина приподнимается и вода выходит из легких, давая возможность сделать вдох. Он согнулся в руках человека и откашлялся. Когда он обрёл возможность здраво мыслить и видеть, он поднял голову, уставившись во все глаза на «спасителя». — Вы…ты! Ты придурок! Зачем ты так резко ухватил меня за руку, я же чуть не помер под водой, по твоей, между прочим, вине, идиот! — шатен возмущенно разглядывал достаточно молодого человека, явно старше его не более чем на пару лет. Намокшие кудрявые волосы потемнели от стекающих по ним капелек. Пряди беспорядочно обрамляли красивое лицо с ошарашенным взглядом зеленых глаз. Алые губы раскрылись в удивлении, а правая бровь парня дернулась вверх. — Прости, что? — осторожно спросил брюнет, будто до сих пор не был уверен в том, что услышал. Видимо, незнакомец опешил от такого наглого обращения, и переход Луи на личности его обескуражил. Шатен на это только усмехнулся. Парень был похож на оленёнка с большими глазами и вздернутым прямым носиком, а этот его хриплый голос совершенно не вязался с образом. Но в контраст этому, тело парня было шикарное. Подтянутый живот с четко выраженной линией пресса, накачанные в пределах разумного руки и длинныедлинныедлинные ноги. Тело настоящего мужчины. — Что слышал, ты чуть не утопил меня, придурок! — Луи безумно веселила растерянность зеленоглазого, и ехидство так и перло из него. — Ох, извини меня, я совершенно нечаянно. Я только попытался спросить у тебя, не помешаю ли я своим присутствием столь прекрасному мальчику. — Мальчику? — возмутился голубоглазый. — Мне двадцать, кудрявый. — А мне двадцать три, — широко улыбнулся тот и протянул Луи руку, проговаривая своим низким голосом: — Я Гарри, а как зовут тебя, карамелька? — весёлые искринки пробежали в невероятных глазах старшего парня. Луи намеренно проигнорировал протянутую руку и будто нехотя выдохнул: — Луи. — зеленоглазый, казалось, даже не заметил столь невежливого поведения Томлинсона и только сильнее улыбнулся. Гарри уже открыл рот для следующей фразы, как Луи пресек его попытку, кинув: —juste un bon garçon heartbreak, * — бросил он и, резко вскочив на ноги, ничуть не стесняясь своей наготы, направился к выходу, спиной ощущая прожигающий взгляд. Если бы это была их последняя встреча, все могло бы закончиться совсем по-другому. ***Как человек, что драгоценный вклад С лихвой обильной получил обратно, Себя себе вернуть ты будешь рад С законной прибылью десятикратной.
Луи четко распланировал свой день. Он рано встал (чего практически не бывает), привёл себя в порядок, перекусил и быстро заскочил в гардеробную. Он надел узкие бриджи, белую рубашку и редингот, * что идеально на него сел. Проведя пятерней по волосам, он слегка встряхнул золотистой копной и выбежал за пределы поместья. За несколько минут он добрался до поместья Хоранов. Именно там жил его лучший друг Найл. По состоянию его семья была такой же, как и семья Луи, правда, теперь с одним отличием. У Найла уже был муж, точнее, жених, а у Луи ещё только будет, и совсем не по его желанию. В доме Хоранов его все хорошо знали, поэтому, когда он вломился в девять утра в их поместье, никто даже не удивился, и только их семейный дворецкий попытался предотвратить неизбежное, но неугомонного Томлинсона не сможет остановить и ураган. — Подъем, Хоран! Сегодня мы идём на конную прогулку. Поднимай свой зад и… — Луи запнулся, наконец увидев то, что происходило в комнате блондина. — Гхм… зад Зейна тоже можешь поднять, — парочка, что страстно целовалась, уставилась во все глаза на вошедшего. Найл побагровел и зарделся, осознав, что руки его жениха всё ещё находятся на его заднице. Блондин раздраженно фыркнул и метнул взгляд-молнию в сторону своего друга, а Зейн даже ухом не повёл, уже давно привыкнув к таким выходкам засранца Луи. — Луи, какого чёрта, выйди! — Хоран простонал и вымученно уткнулся лбом в плечо Зейну, таким образом ограждая себя от внешнего мира. — Ладно-ладно, уже ухожу, чего кричишь-то. Зейн, скажи Найлу, что через пять минут я жду его у поместья с лошадью. Найл, скажи себе, что у тебя огромный засос на заднице. Ну что ж, я по… — Луи! — полностью ошалевший парень кинул подушку в Томлинсона, на что тот, ехидно улыбнувшись, приподнял вверх обе руки в примирительном жесте и скрылся за дверью. — Тоже мне любовнички, — дворянин весело улыбнулся и направился в конюшню, уверенный в том, что Найл непременно придёт, хотя бы из-за того, что отомстить засранцу Луи очень хочется. Шатен проходил мимо длинных рядов с комнатками, в которых находилось огромное количество лошадей разных мастей и пород. И вот, наконец, он подошёл к одной особенной. Он приоткрыл дверцу и вошёл, сразу же подходя к гнедому жеребцу. Луи ласково положил руку на морду животного, что, ощущая хозяина, ластилось под прикосновение. Конь приветственно заржал, когда Томмо протянул ему пару кубиков сахара и потрепал за холку. — Эрроу, * соскучился, малыш? — Луи натянул на коня необходимое снаряжение и вывел из помещения. Из-за того что конь был довольно высок, а Луи не отличался особым ростом (по его мнению, это вздор!), шатену было необходимо некоторое время, чтобы вставить ногу в стремя и подпрыгнуть. Но сейчас у него получилось это достаточно ловко, и, встряхнув поводьями, он наконец-то отправился к дому Хоранов. Найл и Зейн (на удивление) уже сидели на своих конях и о чём-то умиротворенно беседовали. — Как хорошо, что вы уже собрались. Сегодня я бы хотел прокатиться, поедем через Уэст-сквер, а там свернем с центральной дороги и выедем прямо к ярмарке. — Что это с тобой, Томлинсон? Ты же всегда недолюбливал шумные места с огромным количеством людей, а уж тем более ярмарки? — Пусть это так, но когда я выйду замуж и меня обрюхатит супруг, я не то что на ярмарку, я с кровати встать не смогу. — Луи говорил так непринужденно, будто рассказывал, какая прекрасная погода сегодня в Лондоне. На самом же деле, в его мыслях было настойчивое «Не дождётесь!», что определенно выдавало его мнение насчет всего этого. Зейн и Найл только молча переглянулись и, кивнув шатену, послушно направились в центр города. Быстрой рысцой они добрались до ярмарки за десять минут и, наконец, перешли на обычный шаг, размеренно проезжая на своих лошадях по оживлённым улицам. Было шумно, разнообразные украшения, звон колокольчиков, смех детей и большое, просто огромное поле показалось совсем рядом. Ребята проехали ещё немного, и Зейн предложил оставить лошадей поодаль ограждения, чтобы не мешать огромному количеству подвижных людей. Луи тоже хотел согласиться с этой идеей, как вдруг неожиданно замер. Его тело напряглось, как струна, брови нахмурились, и голубые глаза с неверием уставились на неподалеку стоящего человека. Первое что бросилось ему в глаза — это кудри, длинные завитки, спадавшие на широкие плечи, высокое стройное тело и эти ямочки. Господи, кажется, Луи слишком долго пялился, потому что уже знакомый парень перевёл на него взгляд нефритовых глаз, которые в лучах солнца переливались и создавали необъяснимую гамму цвета, будто капельки арлекинового зелёного смешались с берлинской лазурью. Когда парень, одетый в черный блестящий жакет с вышивкой по бокам от пуговок, направился к нему, у голубоглазого перехватило дыхание. «Этот неуклюжий олень собирается подойти ко мне? Нет, нет, нет, мне всё это снится, так не бывает, так не бывает…» — в мыслях твердил Томлинсон. И, несмотря на его немой протест, парень всё же подошел к нему, схватив повод своего вороного коня. — Вы меня преследуете? — вырвалось у Луи, прежде чем он подумал. — Ну что вы! Позвольте, я бы сказал, что только что смотрели на меня вы, а не я. — парень договорил, и ямочка на его левой щеке предательски углубилась, будто издеваясь над Томлинсоном. Потому что ну как этому парню может быть двадцать три! Максимум восемнадцать! Луи захотел спрыгнуть с лошади, чтобы лично высказать этому индюку всё, что он о нём думает. — Карамельке нужна помощь, чтобы спуститься с лошади? — насмешливо предложил Гарри. — Я и сам в состоянии, — процедил сквозь зубы Томлинсон, не замечая ошарашенных взглядов друзей. — Отлично, тогда, может, прекрасная дама не откажет предоставить мне честь составить компанию? Такого Луи стерпеть уже не мог. — Ну естественно, составлю, седлай своего коня, устроим скачки, я составлю тебе такую компанию, что ты всю жизнь будешь вспоминать, как дама утерла тебе нос! — грозно надвигаясь на высокого Стайлса, что при его маленьком росте выглядело очень комично, выкрикнул он. Гарри хитро дернул уголком губ и наклонился к пыхтящему Луи ближе, да так, что тот чуть не пискнул от неожиданности. — Отлично, где старт? *** Парни подвели своих лошадей к предполагаемому старту. Они обусловились, что начинать они будут на проселочной дороге возле старой мельницы, а концом дистанции будет низкая поляна рядом с ближайшим озером. Зейн и Найл пообещали стоять на финише в качестве тех, кто засвидетельствует победу одного из них, а Лиам — парень, который приехал вместе с Гарри, — вызвался дать им команду на старт. — Что будет, если выиграю я? — спросил Томлинсон, совершенно не сомневаясь в будущем успехе. — Я исполню любое твое желание? — Хмм, например, никогда не показываться мне на глаза? — Если это твоё желание, то конечно. — парень по-доброму улыбнулся. — Но если выиграю я, то ты покажешь мне себя настоящего, проведёшь со мной один любой день, не огрызаясь и не ехидничая. — По рукам, — воскликнул Луи и попытался запрыгнуть на своего жеребца. В этот раз у него ничего не получилось, нога не хотела держаться в стремени, и рост Луи не позволял компенсировать неудобство. Шатен надулся, но не прекращал своих попыток, и, когда у него почти получилось, он услышал смешок, и уже через секунду горячее дыхание опалило его макушку, а большие сильные руки обхватили его за талию, подкидывая на лошадь. От неожиданности и резкой смены положения Луи пискнул, надеясь, что это произошло только в его голове. — Карамелька ещё и коротышка, к тому же ужасно неловкая. — Давай уже начнём, — Луи проигнорировал его фразу, хотя внутри него всё кипело и раскалялось. И Томлинсон не мог точно ответить от злости или от смущения. Кивнув Лиаму, парни подъехали к воображаемой линии старта. Послышалось три команды, и, когда Пейн хлопнул в ладоши, оба наездника сорвались вперед, оставляя только клубы пыли под копытами своих лошадей. Луи скосил взгляд на соперника. Гарри на удивление гармонично смотрелся в седле, с этими его длинными конечностями и вечной неуклюжестью, голубоглазый ни за что не подумал бы, что этот парень так профессионально управляет лошадью. Его посадка была идеальна. Руки расслабленно сжимают поводья, ноги прижаты к черным гладким бокам животного, спина ровная, как натянутая струна. А взгляд слишком уж хищный, тот парень выглядит как ребенок, хотя на самом деле он уже мужчина. «Не так уж прост этот Гарри,» — подумал Луи и слегка закусил левую губу, стараясь не отвлекаться и держать поводья в норме. Стайлс тоже успел разглядеть Луи. Парень был хоть и невысокого роста, но очень шустрый, подвижный. Именно про таких говорят «шило в заднице заело.» А внешне он был не просто красив, он был великолепен. Когда Гарри первый раз увидел это чудо в купальне, он не мог оторвать взгляда. В голове сразу начинали всплывать строчки разнообразных сонетов Шекспира о великой красоте. Лицо точеное, острые скулы, ясные сияющие лазурные глаза, в которых акварелью растворялся голубой и глубокий серебристый. В середине радужки, будто лучики солнышка, маленькие золотистые крапинки обрамляли зрачок. И пусть этот мальчик ещё ни разу искренне не улыбался Гарри, тот был убежден, что его улыбка — это лучшее, что можно увидеть. Сейчас Томмо уже не был так уверен в своей победе. Кудрявый граф целенаправленно расслаблял поводья и пришпоривал коня, слегка поглаживая левую часть его шеи. Лошадь идеально понимала хозяина, манёвренно обходя неровности дороги. Луи уже начал отставать, и, как он ни пришпоривал Эрроу, с чёрным конём Гарри тому было не сравниться. Финиш близился узкой полоской леса, напряжение раскаленной лавой стучало в висках, руки подрагивали, а дыхание уже давно сорвалось. До поляны оставались считанные метры, и Луи максимально сгруппировался, наклоняясь вперёд сильнее, чем это было нужно. Лошади поравнялись, но неожиданно жеребец Луи резко затормозил, и парень по инерции полетел вперед, прямо в озеро. Лошадь Гарри остановилась по команде хозяина, и не на шутку перепуганный кудрявый прыгнул в воду прямо за Томлинсоном. В этот раз не только Гарри вытягивал Луи из воды, но и не менее перепуганный Найл, который увидев всё произошедшее, быстро подбежал и схватил Томмо за руку, вытягивая того на берег. В этот момент надо было видеть лицо парня. Мокрый озлобленный комочек, как мысленно назвал его Гарри, сидел на берегу и отплёвывался от озёрного песка, что попал ему в рот. Мокрая челка спала на его глаза, и парень, руки которого были уже заняты вытряхиванием камешков из-под рубашки, ртом пытался её сдуть. Граф с улыбкой помог ему убрать челку и благородно накинул на плечи дворянина свой пиджак, который, к счастью, не успел намокнуть. — Гарри, вы выиграли, — пробормотал Найл и, схватив Луи за руку, повёл его к своей лошади. — Зейни, любимый, отведи коня Луи в конюшню, а я отвезу в поместье его самого. — Карамелька, не забудь выполнить то, что обещал! — вдогонку крикнул кудрявый, и голубоглазый только чуть дернул головой, давая понять, что всё слышал. *** Ты будешь жить на свете десять раз, Десятикратно в детях повторённый, И вправе будешь в свой последний час Торжествовать над смертью покорённой. Луи проснулся в своей комнате, и первое, что показалось ему странным — это невероятный шум в без четверти десять утра. Обычно в это время шумели только кухарки на кухне, ну или его маленькие неугомонные сестрички, но сейчас на первом этаже творился настоящий хаос и обилие различных незнакомых ему голосов. Шатен нехотя встал и, даже не глядя на себя в зеркало, направился на первый этаж: всё-таки любопытство пересиливало все правила этикета. Когда Луи преодолел лестничный пролёт в три прыжка, он тут же залетел в гостиную, где и находился главный источник шума. — Луи, Луи!!! Представляешь, приехал твой граф, женить тебя сейчас будем. Знаешь, он такой высокий, и милый, и вообще… — Да! А ещё у него такие длинные волосы, кудрявые, представляешь! — радостно прощебетала другая девочка. — А мне больше понравились его глаза. — А вот и нет, его щёчки намного милее! — Так, стоп, Физзи, Дейзи, ради всего святого, прекратите. — мысли парня спутались от внезапных слов его сестер, что налетели на него, как ураган. Он встряхнул взлохмаченными после сна волосами и наконец осмотрел всю разворачивающуюся картину. На широком обшитым красным бархатом диване восседал никто иной как Гарри, рядом с ним сидел всё тот же любезный Лиам, а чуть поодаль расположились остальные сестры парня и его шокированная мать, что дикими глазами смотрела на полуголого Луи, впрочем, не она одна смотрела на него дикими глазами. Взгляд Гарри был не просто удивленный, но и голодный. Луи поёжился и только сейчас понял, в чём он стоит. На нём были только серые свободные штаны. Нерасчёсанные волосы спутанно образовывали ураган на голове. — Упс. — Луи, иди оденься, сейчас же! — прикрикнула мать, и шатен пулей помчался наверх, пытаясь скрыть алеющие щёки. Когда Томлинсон спустился в следующий раз, прошло не меньше часа. У Луи много времени заняло обдумывание ситуации. — Гхм, мама, я здесь, — скромно сказал он, что совершенно не соответствовало Луи. — Отлично, присаживайся напротив нашего чудесного гостя. Знакомься, это граф Гарри Эдвард Стайлс, который станет твоим мужем, — кажется, в тишине комнаты можно было расслышать звук падающей челюсти Луи, который сидел на этом диванчике в полнейшем шоке. — А это, дорогой граф Стайлс, мой сын — Луи Томлинсон, надеюсь, он станет вашим прекрасным мужем и отличным папочкой для ваших детей. — накалённый воздух в помещении можно было резать ножом. — Что ты молчишь, Луи! Поздоровайся с гостем! — Доброе утро, Ваше Величество, — сквозь зубы процедил Луи. — Ну что вы, просто Гарри, — кудрявый ослепительно улыбнулся и поцеловал руку Луи, заставив того вздрогнуть и опустить взгляд. Теперь Луи точно был уверен, что-либо этот парень — маньяк, который преследует его, либо судьба решила сыграть жестокую шутку. Завтрак прошёл в напряженной атмосфере. В основном говорила только его мать и сам Гарри, но и Луи тоже пришлось отвечать, зная, что позже ему здорово влетит от матушки. Именно так Томлинсон узнал, что Гарри ценитель здорового образа жизни, трубку не курит, алкогольные напитки не употребляет. Да ещё и, ко всему этому, он прекрасно играет на фортепиано. — А вы на чём-нибудь играете, Луи? — Нет, — холодно отрезал тот. — Да что ты врёшь, Луи-и-и, — пропищала одна из его сестёр и быстро подскочила к Гарри, наклоняясь и громко шепча на ухо парню, — Он великолепно играет на скрипке и хорошо владеет французским языком. Гарри удовлетворенно улыбнулся и с хитринкой посмотрел на Луи, шепча девочке в ответ: — Я тоже владею французским языком, а еще испанским, русским и итальянским, — Луи покраснел, ведь он так отчетливо вспомнил случай в купальне и его фразу, брошенную на прощание. После трапезы Гарри и Лиам куда-то ушли, а Луи решил, что ему срочно необходим свежий воздух. Он снова направился к конюшне, но там ему сказали, что Эрроу сейчас находиться в конюшне семьи Хоранов, и он может прийти позже, когда лошадь приведут обратно. — Ты можешь поехать со мной, — глубокий голос за спиной заставил Луи резко подскочить и обернуться, метко впечатавшись в широкую грудь, обтянутую черной тканью рубашки. — Ещё чего, — голубоглазый быстро отскочил. — Но почему нет? Лошади у тебя нет, а мой конь легко выдержит нас двоих, тем более, ты обязан провести свой день со мной. Не забыл? — Ладно, — сдался Луи и несмело подошёл к коню, краем глаза поглядывая на Гарри. Томлинсон уже собирался подпрыгнуть, но Гарри не дал ему этого сделать, подхватив на руки. Луи вскрикнул и ухватился за его шею, вцепившись на затылке за длинные кудряшки. — Спокойно, карамелька, я просто хочу подсадить своего будущего мужа, — дворянин ожидал услышать ехидство в голосе, но на удивление Гарри звучал серьезно. Он осторожно усадил Луи на коня, а затем ловко вскочил на него сам, устраиваясь так, что шатен находился впереди него, прижимаясь спиной к его груди. Щёки Томлинсона горели от смущения, и от этого Луи становился жутко застенчивым. Граф ровно уселся и будто специально потянулся за поводьями через Луи, прижимаясь еще плотнее и обжигая температурой горячего тела, заставляя сердце своенравного Луи трепетать. Гарри пришпорил коня, и они наконец поехали. Ветер трепал их волосы, а разнообразные запахи близкого леса действовали умиротворяюще. Вороной жеребец поскакал ещё быстрее, так, что окружающая местность представлялась не целостной картиной, а пробегающими силуэтами. Всё-таки был огромный плюс жить не в самом Лондоне, а вблизи него. — Куда ты меня везёшь? — На ту самую поляну, где ты свалился в озеро, — охотно ответил кудрявый, и уже спустя пару минут они прибыли на место. — Располагайся, Луи, здесь, конечно, не дворянские покои, но мягкая трава однозначно не уступает, — Стайлс взмахнул рукой в направлении небольшого ровного места где вполне удобно устроиться. Он слез с лошади и всё так же спустил Луи. Шатену казалось, что теперь красный цвет буквально впечатался в его лицо и уже никогда не сойдёт. Они расположились на мягкой траве вблизи душистых ландышей, и Томлинсон впервые за всё время расслабленно улёгся и даже слова не сказал в протест Гарри, который устроился рядом. Они лежали и улыбались в тишине, Луи слегка повернул голову влево, встречаясь взглядом с Гарри, который уже довольно долго рассматривал его. — Зачем я тебе? — тихо спросил мальчик. — Ты необыкновенный, — начал Гарри, специально делая маленькую паузу — просто потрясающий, и пусть ты скрываешь себя за этой маской ехидства и надменности, но ради таких искренних моментов я готов жить ради тебя, впитывать каждую твою искреннюю эмоцию. Ловить мимолетную улыбку, смотреть на то, как красиво ты смеешься, и я просто мечтаю прикоснуться к лучистым морщинкам в уголках твоих невероятных глаз, которые появляются, когда ты счастлив. — слова выливались из Гарри мощным потоком, он смотрел в глаза мальчика напротив и видел в них искренний страх, безнадежность, но больше всего было нежности. Такой ласковой, как майское солнышко в теплый день, как прикосновение кремовых лепестков роз к коже. — Ты не считаешь, что это немного самонадеянно? Ты же понимаешь, что мы встретились до того, как ты официально стал моим женихом? И, не зная, что это я, ты приезжаешь сегодня в поместье к своему будущему мужу. Странно, да? И как же ты собирался начинать со мной какие-то отношения, м-м-м? — сомнения Луи были вполне понятны, он, как и любой другой человек, боялся ошибиться или разочароваться в своём первом опыте. — Лу, я приехал сегодня в поместье для того, чтобы отказаться от замужества, но когда увидел, что это ты, точно понял: теперь мне ничто не помешает. — С чего ты вообще взял, что мне нравишься, разве ты не помнишь, как презрительно я к тебе относился? — Хочешь, я докажу, что тоже нравлюсь тебе? — сказал Гарри и пододвинулся чуть ближе, из-за чего маленькая кудряшка выбилась из аккуратного пучка, завязанного на затылке. — И как же? — стоило Луи задать свой вопрос, как он тут же почувствовал чужие теплые губы на своих и большие ладони на своей пояснице. Гарри целовал медленно, тягуче, постепенно распаляя упёртого шатена. Голубоглазый понимал, что это провокация, но настойчивые губы и теплый розовый язык нежно прошёлся по его нижней губе, очертил верхнюю и на секунду отстранился, оставляя за собой тонкую ниточку слюны. Большими пальцами брюнет расчерчивал круги на спине Луи. Рука парня неосознанно обхватила шею Гарри и нашла свое место на его затылке, стягивая резинку. Кудри Гарри тут же рассыпались плавным водопадом по его плечам. Пальчики впились сильнее, притягивая опешившего Стайлса ближе к себе и втягивая его в страстный поцелуй. Луи уже не отрицал, что он проиграл. Он безнадежно влюблен в этого обаятельного графа. Безнадежно и бесповоротно — Mon Dieu*, — прошептал Гарри в губы Луи, когда они разорвали безумный поцелуй. — Et vous êtes mon sauveur*, — с нежностью ответил Луи и прижался губами к виску Стайлса, нежно целуя. — С тобою я непотопляемый, — добавил он уже на английском, и Гарри засмеялся, а вскоре его смех подхватил и Луи. *** Stephen–Fly Down* Очаровательный граф восседал за огромным белоснежным роялем. Его осанка была безупречна, а внешний вид выдавал в нём особу высших кровей. Его длинные красивые пальцы плавно легли на гладкие клавиши, и послышались первые ноты мелодии. Глубокая, красивая и завораживающая мелодия, именно такая, каким граф представлял своего любимого мужа, что стоял рядом с ним, держа на плече скрипку и готовясь в нужный момент вступить в песню, играя свое соло. Они играли чувственно, эмоционально. Смычок Луи проезжался по струнам, как электрический ток по оголенным проводам. А хриплый голос Гарри ни разу не сорвался, в нужных моментах тяня ноту максимально долго. Это была уже не просто любовь, это была настоящая химия, и ни одна сила в мире не сможет их разлучить. От одной случайной встречи до проведенной вместе жизни. До бесконечности. А это, как известно, очень долго… Ты слишком щедро одарен судьбой, Чтоб совершенство умерло с тобой.