Иное

Обелиск был громадным. Он нависал над гладью близкого озера, точно гора, и случайное облако не дотягивалось до его вершины. Имена. Имена покрывали его гладкую, будто не подвластную времени поверхность. Тысячи, миллионы цепочки имён с уточнениями вились вверх. Некоторые были крупнее, другие мельче, часть светилась, а другие были зачёркнуты. - Сколько их здесь? – прошептала Джинни. – Кто они? - Мертвецы, – весело оскалилась Тёмная Луна. – Это вместо кладбища, представь? Тела, наверное, сжигали да на удобрения бросали – не правда ль, милота? - Они все жили здесь? – скорее себя спросила Джин, вчувствовавшись в обелиск. Странная не-магия пронизывала его, даже… была им? Или он был магией? Обелиск это – или… воплощённое заклинание, твёрдая иллюзия? И в этом не было ни капли иномагии! Так странно… – Никого не осталось? Почему они умерли? - Внимательней, Джин-Джин, – хмыкнула Луна. – Даты, на даты посмотри! Большинство – от старости, хотя жили-то немало, двести стабильных лет, а кто и до трёхсот дотягивал. - Это вообще люди? – кому, как не Луне, знать ответ? - Людишки-людишки, – отмахнулась она. – Арабские циферки родные, языки… английский, русский, греческий, итальянский и испанский – натуральные людишки. Руины – дома людишек тоже, хотя модифицировали их изрядно, хе-хе-хе. - Откуда ты знаешь? - Триста лет жизни – это, знаешь ли, не дунуть-плюнуть, – взгляд Тёмной Луны рассеянно блуждал по именам, – поверь специа… ну-ка-ну-ка! – вскинулась она. – Смотри туда! Белый луч от её пальчика уткнулся в переливающееся радужным имя высоко-высоко, но улучшенное зрение легко его различило. Это же… Нет! Это… Но как? Джинни разглядывала надпись и не могла поверить своим глазам. Может быть, просто имена совпали? Ведь так бывает?

Фло Вефэа ? – 18623 гг. от о.к. Древнейшая Первый Советник: 142 – 2084 гг. Твои советы и твой труд – залог наших жизней Администратор Колонии: 2084 – 3592 гг. Последняя и лучшая из Администраторов Архимаг: 10535 – 15735 гг. Сердце волшебства Хранитель Знаний: 15735 – 18623 гг. Живая история Удостоена похорон

- Так не бывает, и ты чувствуешь это, иномаг Джин, – медленно произнесла Луна. – Восемнадцать с половиной тысяч лет, Советник, Администратор, Архимаг и Хранитель. Это была хорошая жизнь и хорошая шутка, о Хранящая! Смотри, Джин-Джин, к чему ты должна стремиться! – и рассмеялась, рассмеялась освобождающее, разгоняя разлившееся в воздухе напряжение. – Вот это покуролесила старина Фло! Произнеси теперь это имя, попробуй её позвать, а? – склонила голову. - Фло Вефэа, – и что-то откликнулось. Будто сам воздух заискрил – но не видимыми искрами, а чем-то… ощущаемым самой душой? Радужные искры хороводом взвились от этого имени, вызывая отклик в ноосфере. На миг пред ними предстал образ. Не настоящий, неполный, призрачный, но излучающий могущество и древность, какую до этого Джинни ощущала лишь от одного существа – Хранящей Время. - Чувствуешь теперь? – улыбнулась Луна. - Что это? Как веское слово, – а ещё это было очень красиво. Завораживающе красиво. - Это всего лишь временная тень, – хихикнула Луна. – Что будет, если личность назовут живой историей? Мир помнит Фло, помнит на уровне рефлексов, как настоящее божество, больше, чем божество! А я-то гадала, что пытается откликнуться и как мастер сферы отражений умудрилась шок поймать. Столкнуться со своей же тенью такой мощи… Вот что это такое – шутки Времени, хихикс! - Укажи имя Морулиса, – велела Джинни, подкинув палочку. Та развернулась в воздухе… и беспорядочно завертелась, не в силах найти цель. - Да, его здесь нет, – задумчиво кивнула Луна. – Пора б узнать, что здесь стряслось? Планету обыскивать – Нелуна сколько упаси! - Спрайт, – поняла Джин. – Ты обещаешь… - Да дался мне твой спрайт, – махнула рукой Тёмная Луна. – Здесь такое творится! Фениксы плотоядные, Фло Древнейшие… спутники наблюдательные! – резко вскинула взгляд в небо и нехорошо сощурилась. – Какая их магия гадкая и нехорошая! Сопротивляются, ишь какие… Затмись, – веское слово ударилось об яркое сиреневое небо – и то моментально затянулось серой хмарью. Луна обернулась к ней. – Спрайт! Нам нужна информация, и лучше бы вчера. Джинни вздохнула и достала из капчалога воздух с доспехами в центре – трюк с капчалогированием куска пространства подсказала Элла. Мерцающие синим доспехи моментально начали носиться вокруг, но это уже не вызывало раздражения – после того, что она узнала. Фло. Сто восемьдесят шесть веков. Мертва. Это было… как-то даже обидно. Шутки Хранящей? Не зря говорят, что от шуток богов лучше держаться подальше! А уж если это богиня судьбы… - Том, – позвала она. – Ты всё слышал? - Как и всегда, Джин-Джин, – откликнулся тот. – Думаешь, эта груда металла на меня налезет? Точно услышав, доспех замигал чаще. Обиделся? Недопрототипированные спрайты умеют обижаться? - Или ты – или она, – хмыкнула в ответ. - Предложить выбор, не оставив его – Дамблдор тобой бы гордился, – усмехнулся Том, вытаивая из неё – это уже перестало пугать – и призрачной струйкой устремившись к спрайту. С громким хлопком дух Тома Риддла втянулся в спрайт. Вспышка! Синий спрайт поднял свой взгляд и посмотрел на свои руки в элегантном силовом доспехе – именно он подстроился под размер Тома, а не наоборот. Джин показала большой палец. Том сжал и разжал руку. Предвкушающе улыбнулся: - Наконец-то я – настоящий. Готовы к новостям, герои Жизни? – и ухмыльнулся. - Время и пространство, – шепчет Ивицер себе под нос. - Брат? - Они становятся одним целым, – громче говорит Ив, поднимая на тебя взгляд – такой знакомый и родной, насколько же чужой и чуждый. – Ты чувствуешь это? Сеанс движется, движется к центру! Ты ухватываешься за его слова – и слово «центр» оставляет в груди холодок. К какому центру они движутся? - Центр – это начало, – «раскрывает» брат. – Начало и конец! Первое и последнее, альфа и омега, точка возврата и точка невозврата. Мы движемся в самое начало и самый конец, мы движемся к ней, Марк, пусть она уже и здесь. - Хранящая? - Открывающая Путь – так её можно было бы назвать, – чему-то улыбается Ивицер. Чему-то… доброму? На его лице эта улыбка выглядит так странно… Это место и вправду действует на него сильней, чем на тебя. И ты не уверен, хорошо это или плохо. – Ты знаешь, почему. - Но ты имеешь в виду другое? - Кое-что прежде. Кое-что, что она должна совершить… завершить. Ты понимать? - Да, – ты действительно начинаешь понимаешь. Но она же… – Как? - Возможно, мы увидим, как. Это будет непередаваемое зрелище, Марк. Возможно, я решу вмешаться и сделать всё самому. Мне придётся окончательно возвыситься, но я смогу. Может повторить это и Элис. Вероятно, это и будет точка расхождения, точка расщепления метареальности – кто из нас сделает это. Я не уверен. В таких вещах, – качает он головой, – уверенным быть нельзя. Ты отдохнул? - Ещё нет, – и это правда. Как и то, что ты хочешь дослушать Ива до конца. - Пространство и Время, – повторяет он. – Они становятся ближе друг к другу. Аспекты сближаются. Ты чувствуешь это? Конечно же, нет. Я – чувствую. У меня есть, с чем сравнить: сияние Нелуны – это почти идеальная константа, точка отсчёта и ориентир. Аспектальный базис меняется. Это упрощение, но это же и усложнение. Здесь время становится неотличимым от воли, а место – от желания. Мы – то, кем мы себя считаем. Знаешь эту цитату? Теперь знаешь. Здесь она становится близкой, почти истинной, до неё можно будет дотянуться рукой… или мыслью. Мысли становятся материальными, а материя – идеей. Только Хранящая понимает, что происходит, ведь она исследовала это место бессчётные эпохи, чтобы понять, ощутить, осознать, догадаться… - А ты? Откуда это знаешь ты? Нелуна подсказала? - Нелуна? – вновь улыбается брат. – Нелуне нет до этого дела – но в то же время само её пребывание близко к этому состоянию. Состояние смешения. Но здесь оно другое, Марк, здесь смешение постсмертное и доэмбриональное – слипшиеся мёртвые ткани и ещё не дифференцировавшиеся клетки. Мы находимся в месте перед началом, но после конца, месте ином, запредельном – не таком, как живая яркость Нелуны. Это место равновесия, неустойчивого равновесия, которое будет разрушено, уничтожено Хранящей Время, Открывающей Путь… или мной. Мы спешим в чистилище, где томятся души после смерти и перед рождением, место, где реальности ещё и уже нет. - Как здесь? – неожиданно понимаешь ты. - Как здесь? – хмурится Ив. – Да, похоже. Чистилище, место, где томятся души? Я начинаю догадываться, каков же наш Обитатель и почему именно он достался тебе, Марк. Место, разделяющее жизнь и смерть… Красиво, кто бы это ни задумал – Игра или Хранящая Время. Ты отдохнул? - Пожалуй, – опять Ив свёл всё к разговору о жизни и смерти – и тебе хотелось просто… да уж. С этими могилами вокруг забыть о смерти было просто нельзя. Чистилище? Понятно тогда, почему вы так ему чужды. Здесь не место ни живым, ни мёртвым – только тем, кто стоит между и ожидает… суда? Очищения души? Отдыхает между перерождениями? Перерождение – круговорот сансары – выход из круга – нирвана – просветление? Куда ведёт эта цепочка? Ты не можешь пробиться дальше – вернее, просто не хочешь. Ощущаешь, что ещё нельзя. Что некоторые вещи сначала нужно увидеть своими глазами. И вновь тянется поиск, вновь молчащий брат, вновь странствия между могилами, которым нет конца и края. На краю сознания мелькают мысли о том, все ли здесь души были убиты Варсиэром? Может быть, здесь есть и другие? Если это чистилище, то… Или чистилище – только символ? А ещё брат говорил, что мысли становятся здесь материальными, а идеи – реальными, значит, символы – своим значением? Вопросы кружатся и кружатся в голове, раз за разом сбивая с поиска, но ты продолжаешь упорно возвращаться к цели. - Не все здесь были поглощены при жизни, – нарушил молчание Ив – понял, что у тебя опять не получается? – Душа перерождается не сразу – в материальном мире это так. Мне неведомо, что происходит на Побережье, но в плотной реальности души надолго задерживаются в ноосфере, прежде чем уйти дальше. Варсиэр поглотил ноосферы двух Земель – все эти души есть и здесь. Есть ещё души, поглощённые по пути от одной Земле к другой. Миллиарды душ, невероятная сила, которой хватит, чтобы исполнить любое желание… - Не получится, – возражаешь ты, чувствуя зерно противоречия в словах или даже мыслях Ива. - Не получится, – соглашается тот. – Так называемая «свобода воли». - Так называемая? Свобода воли существует! – собственные слова кажутся тебе насмешкой на фоне бесконечной тиши вокруг. Будто эта тишь шепчет: «Существует? Все уйдут сюда, всех ждёт конец, никакой свободы нет!» - Это символ, сильный, могущественный символ, – молвит брат. – Но не реальность. В реальности есть только предопределённость и хаос, детерминизм и случайность. Судьба не есть свобода, случай – тоже не она. Что такое свобода? Иллюзия, символ, повисший воздухе, пустая надежда… надежда, которая тянется, в конечном итоге, к моей Силе, к Нелуне, единственной, что может свободу дать, вырвать из оков причин, следствий и безличной случайности! – пауза. – Не она одна. Любая подлинная Сила готова даровать свободу, но не любая предлагает её в первую очередь. И не до любой ты можешь дотянуться, не любая потянется к тебе сама и не любая способна вобрать в себя все прочие. Такова истина, брат: подлинную свободу в нашем конечном, ограниченном мире найти нельзя. А свобода воли… – пренебрежительный взмах рукой. – Для душ это означает лишь, что каждую нужно уговорить помочь. Каждая должна искренне захотеть, и тогда желание сбудется. Уговорить их все… Проще взять пусть не всю, но часть их сил иначе. Вы всё идёте и идёте в бесконечном поле памятников и гробниц, и голос Ива кажется волшебным. Ты чувствуешь, что он не вкладывает в слова какую-то ораторскую ли, иномагическую или какую-нибудь ещё силу. Просто Ив стал… глубже. Он ведь всё это обдумывал, и не раз, он лично встречался с адептами всевозможных Сил и… Нет, не стоит думать, как он их убеждал и откуда знает, что Нелуна способна вобрать в себя любую другую. Ты был уверен, что это не абстрактное знание, а практическое. Ив столько всего наделал… - Я верю, что для каждой души есть своя Сила, – с лёгкой мечтательностью произносит брат. Сквозь его бледную кожу будто отблёскивает свет от источника там, внутри, и тёмные его глаза кажутся лунами. Не лунами, Нелунами? – С высоких Внешних Небес наш путь освещают звёзды мириады Сил, и для каждого есть своя: своя Сила, своя трансценденция, своя свобода. Но так ли это хорошо? Я видел эти Силы и эти свободы – каждая из них отделяет нас друг от друга надёжней любых стен и цепей. Звёзды непредставимо далеки друг от друга и зовут друг друга на разные небеса. Индивидуальная трансценденция, – щёлкает пальцами для наглядности. – Абсолютное одиночество, наивысшая таковость. И чем ближе человек к Силе, чем больше его могущество, тем дальше от других – что смертных, что адептов высших Сил. Только Нелуна, Марк, только она способна объединить всё, способна сочетать несочетаемое, способна даровать власть и свободу – но не забрать людей друг от друга. Нелуна – это звезда человеческого потенциала, звезда и личности, и социума, и того, что за пределами не только твоего, но и моего представления. Предвечная Истина, – улыбается он чему-то своему, – столь же невероятно проста, сколь просто Дао. Я показывал её тень твоему соигроку, брат, Грэму Фергюссону – надеюсь, он сможет понять, заметить тропку… - С ним всё в порядке? – перебиваешь ты. - Да, – честный и спокойный ответ. – Ему стёрли память, но это неважно: важно, что ощущение свободы, исчезновения барьеров – коснулось его души. Он не касался Нелуны, можешь не волноваться, он просто ощутил, что такое – отсутствие преград между людьми. Это самое малое, что даёт Нелуна. Это не принуждение. Мы можем по-прежнему ненавидеть и презирать, отталкивать и убивать, но если социальных и психологических барьеров больше нет… – ты ёжишься, не в силах представить. – Это прекрасный дар. Жаль, что они стёрли даже память о нём. Но в этом есть и своя правильность – дара должно быть достойным, иначе он – пустышка лишь, – секунды молчания. – Готов продолжать? - Да, – колеблешься. – Может, стоит что-то поменять? Мы будем блуждать тут вечно! - Не вечно – я же говорил, куда мы падаем? – неприятно смеётся брат, в такие моменты кажущийся более чуждым, чем когда рассказывает о Нелуне. – Попробуй искать не цель, а проводника к ней. Ты пробуешь. Вышло – сразу! Огонь! Летящее пламя будет проводником – но только что это значит? - Интересно. Раньше тут ничего подходящего не было, – вновь читает мысли Ив. – Минуточку… – замирает, погружаясь в себя. Отмирает. – Бери меня за руку и держись крепче! Мир вертится. Тебя будто бы протаскивают сквозь бутылочное горлышко! Долго, мучительно просовывают – а потом с громким хлопком вытягивают в реальность! Ты выдёргиваешь руку и опираешься на какой-то памятник – жутко кружится голова. - Привыкнешь, – точно издали донёсся голос брата. К этому можно привыкнуть?! – Первая аппарация всем даётся тяжело. В себя тебя приводит не Ив, а песня. Переливчатая птичья трель, одновременно непередаваемо прекрасная и невыразимо грустная, выдувает из тела слабость, будто свежим, но в то же время тёплым ветром. Ты открываешь глаза. На белой, светящейся гробнице сидит птица с алыми перьями, окружённая языками призрачного пламени. Это же… - Феникс, правильно, – заканчивает мысль Ив. – Мне-некроманту он был природным врагом – тот, кто отрицает смерть. Помню, мы охотились за ними, но так и не уничтожили их род. Эта гробница – наша цель. Взлети-ка, птичка! Феникс бросает на Ивицера явно недовольный взгляд – и исчезает во вспышке пламени. Умер? - Огненная телепортация, ничего особенного, – успокаивает Ивицер. – Попробуем освободить эту душу, – и громко, гулко ударяет посохом о мягкую, казалось бы, землю. Гробница раскалывается на кусочки, осыпается горкой белой пыли, точно домик из песка. А в воздухе остаётся висеть шар мягко-жёлтого сияния. Душа? Брат достаёт из капчалога твой спрайт, выглядящий неопределённым, постоянно трансформирующимся фиолетовым шаром, и бросает его прямо в душу. Вспышка! - Я всегда знал, что смерть – это начало очередного приключения, – задумчиво говорит вам фиолетовый старец в мантии со звёздами и длинной бородой, – но не думал, что оно начнётся так быстро, – поправляет очки-половинки и смеряет вас оценивающим взглядом. – Добрый вечер, господа. Альбус Дамблдор – к вашим услугам.