Иное

Это не просто квинтэссенция Пустоты. Это квинтэссенция Пустоты, усиленная предельным существованием Криса. Я не знаю, где и когда он научился так манипулировать Пустотой. Это простая и, вместе с тем, максимально, предельно функциональная манипуляция. Пустота стала грубым ломом в его руках. И он пропустил Пустоту через талисман. Через Лом, разрушающий всякие артефакты Времени. Такова была сила столкновения Времени и Пустоты, что сеанс выбросило из самой паутины причинности. На единственный внешний миг (тот, который Хранящая называет критическим моментом) весь сеанс оказался в состоянии максимальной информационной неопределённости. Но изнутри сеанса это будет отнюдь не момент. Мне пришлось заняться ручным согласованием причинно-следственности. Я помогал божествам, но лучше сказать, что я делал за них их работу. Они не способны противостоять Пустоте – чрезвычайно непривычная угроза. Я вручную написал новые границы пространственности и временности. К сожалению, написать – одно, применить – совершенно другое. Я был вынужден остановить ход времени, воспользовавшись тем ударом по Времени, что нанёс Крис. Остановить во всех затемнённых областях. Таким образом, количество источников событий в сеансе резко сократилось. Я уже перечислял их, завершая третий акт. Это Ковчег, пещера Элизы, Арания Серкет, СТБС и Дерс, Проспит и Скайя, Кость и, частично, божества, а также Джеймс и Фло. Авалон и Разноцветье не являются частью сеанса в полной мере, поэтому учитывать я их не буду. Тем более что Разноцветье в ближайшее время «отстыкуется» от сеанса, окончательно разорвав с ним и метареальностью, что создать планируется, связь. Эбби здесь права: это самое создание разрушит пусть не само Разноцветье, но множество творений внутри него – несомненно. Ну а Авалон, несмотря на то что его нити используются как оружие, ни охватывать сеанс, ни в него вторгаться не станет – у меня есть слово Модрон на тот счёт. Подменяя собою причинность, поддерживая связность, я усиливаю нажим. Моя воля перешагивает границы, игнорирует пределы. Однако воздействие Криса также трансцендентно. Оно усиливает само себя, опирается на само себя, возносится в бесконечность. Я вынужден удерживать тончайший баланс: стоит компенсировать атаку чуть слабей, и Пустота размоет поглощённую тьмой область в отдалённое подобие родины Зел-Нага, выбросит прежнюю определённость в забвение. Передави же я, и избыток Воли расплющит пузыри света однозначно, а часть затмлённого – вероятно. Очень неудобный, некомфортный пат. Что-то, между тем, всё-таки происходит в освещённых областях. Если Элиза и Элла занялись прощупыванием мрака и попытками разобраться с ним, Элис, Модрон и Хранящая пассивно ожидают, а Джеймс и Фло начали аккуратное перемещение по сеансу, то Арания Серкет не собирается ограничиваться наблюдением. Она сводит ладони воедино, извлекает между ними небольшой кристосорб и направляет в него Свет. Это природа Сильфа Света – освещать, даровать способность светить и светиться, как моя природа – разрушать мрак. Мы похожи, наши класспекты в некотором смысле взаимно обратны, как взаимно обратны класспекты Ведьмы Жизни и Провидицы Рока, Мага Пространства и Наследницы Времени. Мой класспект, переплетённый с предельной волей, предельно же опасен. Это сила, способная выжечь всю случайность, всю неопределённость, всякую материальность… всякую жизненную форму, оставив чистый смысл, – таков класс Принца, могущественный класс уничтожителя. Класс же Сильфа действует гораздо мягче, постепенно. Это созидательная сила. Несмотря на то, что форма и сущность «прямого» применения способностей Принца Пустоты и Сильфа Света подобны, они ни в коем случае не совпадают. Это объясняет тот факт, что Арания не нарушила равновесие между созданием Пустоты, усиленной предельным бытием, и разрушением Пустоты, усиленным предельной волей. В радиусе воздействия Сильфа сам «пустотный конфликт» исчезал и растворялся. Арания использует кристосорб как ретранслятор и якорь для Света – аспекта, обыкновенно лишённого материальности. Она направляет Свет внутрь и позволяет ему светить вокруг. Спустя секунду свечение пробивается сквозь её ладони. Спустя минуту – слепит через закрытые веки. Спустя десяток минут её тело уже не преграждает дорогу свету. Он столь силён, что игнорирует препятствия. Процесс, начатый Сильфом, самоусиливается, как процесс, начатый Рыцарем, и контрпроцесс, инициированный Принцем. Освещённая область растёт. Сначала несколько метров, затем десятки, потом сотни, а затем и тысячи! В какой-то момент Свет в кристосорбе соединяется со Светом в душе Арании. Я не вижу, что конкретно происходит. Эти процессы «засвечены» даже для меня. Одно ясно – это рождение и, вместе с тем, погибель. Арания реализует ту функцию, ради которой Хранящая Время взяла её в сеанс. Она исчерпывает себя до дна. Её тело перестаёт существовать, потому что «идея» не может «существовать». То же самое происходит с разумом её и душой. Я предполагаю, что она с помощью Света меняет конфигурацию связи между тем, что сверху, и тем, что внизу. Она наполняет собою-Светом-смыслом (делает эти вещи равносильно-неотделимо-одинаковыми) кристосорб, и процесс заканчивается яркой, но, вместе с тем, мягкой вспышкой, отдалённо напоминающей смерть-не-смерть Алфреда на Люосе. Арания умирает, и смерть её, добровольная её жертва нивелирует неопределённость. Я восстанавливаю естественный порядок вещей, позволяю времени продолжить свой ход. А в кристосорбе, что она держала в руках, остаётся Око Света. И это Око подбирает средний агент Системы по имени Джеймс, всё это время двигавшийся по направлению к Арании. Затем открывает он портал. Тем временем, Фло Вефэа добирается до Сада. Она подбирает другой, парный кристосорб, чьё происхождение ускользает от меня. Кристосорб, быть может, найденный, быть может, сотворённый Крисом. Он похож на дыру в ткани мироздания, но дыру, огранённую неведомостью в прекраснейшую форму, ускользающую от всякого определения и измерения. Пожалуй, я назову эту квинтэссенцию Алмазом Пустоты. Фло Вефэа забирает Алмаз и открывает портал. Элиза Даттон связывается с Эллой Мэйдж, когда та принимает Око Света и Алмаз Пустоты. Таким образом, сейчас у Эллы (помимо Анха) – ровным счётом четыре квинтэссенции: Сердце и Тень, Свет и Пустота. Но собирается она их конфигурировать не совсем так. Сердце в паре с Пустотой. Свет – и Тень. Четыре квинтэссенции, что будут вовне: выше, ниже. Четыре других квинтэссенции – внутренние: то Жизнь, Дыхание, Надежда, Разум. Восемь аспектов соединятся, чтобы появилась Песнь. Но не только лишь они. Я же, в свою очередь, организую защиту. Видите ли, тьма не исчезла полностью. Пусть Арания и вытолкнула её из сеанса, но вокруг него Пустоты достаточно – и она по-прежнему имеет тенденцию усиливать саму себя, всё так же вырывает сеанс из времени и метавремени. Я парирую это усиление, ограждаю сеанс, и все мои силы будут заняты именно этим (как рассчитывали, должно быть, все четыре игрока). Я не смогу вмешаться в события внутри, окончательно превратившись в пассивного наблюдателя и повествователя.

И занавес открывается