***
- Дерьмо, Стилински. Полное дерьмо, - Дерек скидывает с плеча спортивную сумку, отправляя ее в свободное путешествие по бетонному полу, и поворачивается к стоящему позади него худощавому пареньку, - Какого черта ты туда полез? Это не было частью плана. - Это план был полным дерьмом, - мальчишка усмехается, пряча руки в карманах спортивных штанов, и Хейл пытается раздавить в себе желание стереть с его лица язвительное выражение одним слитным ударом. Раздражение, скатывающееся в плотный ком с самого утра, разрослось, кажется, до масштабов вселенной и теперь буквально душило Дерека своими маленькими цепкими ручонками. Иногда задушить хотелось Стюарта. Или проделать лишнюю дырку в его башке – просто чтоб убедиться, что мозги всё еще находятся на своем законном месте – в такие дни, как сегодня, у Хейла был серьезный повод в этом сомневаться. - Это не тебе решать, - уточняет Дерек, стаскивая с себя плотную черную водолазку. - Да, потому что ты здесь единственный, кто имеет право на собственное мнение. Брось, Дерек, не строй из себя недотрогу. Я просто вытянул из ситуации всё возможное. - Думаешь, что это было весело, да? Сегодня тебе просто повезло. - Не раздувай из мухи слона, Хейл. Для тебя – везение, для меня – сообразительность. Каждому свое, знаешь ли. Не понимаю, почему ты так психуешь. - Почему я так психую? Блять, давай проясним? Если я говорю, что мы не подходим к ячейкам, ты засовываешь в задницу своё раздувшееся эго, и слушаешься. У нас осталось всего две недели. И если ты решишь вытянуть из ситуации все возможное во время основного дела, то подставишь не только себя, но и всех остальных. - Да, но сегодня мы удвоили выгоду, и черта с два я буду за это извиняться. Дерек буквально рычит от злости, с силой толкая Стюарта к стене. Он ненавидит неподчинение. Ненавидит тот факт, что все остальные будто намеренно игнорировали каждую выходку Стилински, уступая роль воспитателя Хейлу. И если он еще мог понять, почему Эллисон, которая почти всегда «работает на месте», предпочитает воздерживаться от комментирования сложившейся ситуации, то вот почему молчали Лидия, Джексон, Эрика и Бойд, принимавшие активное участие в любом ограблении, оставалось для него полнейшей загадкой. Еще больше поражал Питер, считавший Стюарта чем-то вроде ценного экспоната, который достался ему по счастливой случайности за неоправданно низкую цену. «Мой протеже», – говорил он, усмехаясь. «Заноза в моей заднице», – уточнял Дерек, нахмурившись. Но последнее слово, к огромному сожалению, всегда оставалось за Питером, поэтому младшему Хейлу пришлось подавить в себе возмущение и смириться с присутствием мистера Я-знаю-все-лучше-остальных в их команде и, что самое печальное, в жизни. Однако, сегодня смирение дало огромную трещину – таких концертов Стилински не устраивал еще никогда. - Еще раз выкинешь что-то подобное, и я собственноручно сдам тебя полиции. Даже подарочный бант прицеплю. Это тебе ясно? - Да мне плевать, - кажется, грубое соприкосновение с бетонной стеной Стюарта нисколько не удивляет – он хищно улыбается, скользя по Дереку внимательным взглядом, и тянет мужчину к себе, цепляясь длинными пальцами за шлевки на чужих джинсах. В такие моменты Хейл ловит себя на мысли, что Стилински ни к чему не относится с должной степенью серьезности. И если всё вокруг него – подобие компьютерной игры с потрясающей графикой, то нравоучения Дерека давно выброшены за её пределы. Пожалуй, они больше напоминают муху, жужжащую где-то над ухом самого важного игрока – если надоест, всегда есть возможность отмахнуться. - Продолжай рычать, ты ведь знаешь, меня это заводит, - мальчишка шепчет последнюю фразу куда-то в шею Дерека, обжигая кожу горячим дыханием, и проводит кончиком языка по бьющейся артерии, заставляя Хейла шумно выдохнуть. Тело отзывается на прикосновения почти моментально – слишком много эмоций, желающих выбраться наружу. Дереку это нужно. Физически необходимо сбросить накопившееся напряжение. Он не отвечает, молча укладывая ладони на чужие плечи. Очерчивает пальцами выступающие косточки и давит, вынуждая Стюарта, чертовски довольного собственной победой, опуститься на колени. Тот усмехается и, лишая Хейла последней возможности капитулировать, касается губами полоски темных волос на его животе. Дерек упирается руками в холодную стену и резко втягивает носом воздух, когда чужая рука сжимает его член через грубую джинсовую ткань. - Черт, Стилински, не тормози, - Хейл бездумно толкается навстречу прикосновению, намекая на большее. - Что, сейчас тебя устраивает моё умение действовать быстро и по ситуации? Дерек бы точно ответил на это. Возможно, пригрозил бы Стюарту осязаемой возможностью физической расправы. И почти со стопроцентной вероятностью начал бы претворять эту самую угрозу в жизнь. Но сейчас Стилински, с похвальной скоростью расправившись с ненужными остатками одежды, слизывал выступающие капли смазки с головки его члена, срывая в сознании Хейла все существующие предохранители. Дерек опускает руку вниз в тот момент, когда Стюарт накрывает ртом бордовую головку, и, зарывшись пальцами в спутанные пряди чужих волос, грубо толкается вперед. Несколько долгих секунд мальчишка пытается отстраниться, впиваясь короткими ногтями в бедра Хейла. Дерек не позволяет – оттягивает голову Стюарта назад, с силой сжав волосы, и проталкивает член глубже, начиная ритмично вбиваться в горячий рот. У Стилински затуманенный, полный возбуждения взгляд. Он расслабляет горло, предоставляя Дереку возможность трахать его до хриплых стонов, вырывающихся из груди, и скользит одной рукой вниз, освобождая собственный член. Хейл бы запретил, будь ему не плевать на чужое удовлетворение. Но он всего лишь отстраняется, выходя из жаркого рта с пошлым хлюпающим звуком, и слегка ослабляет хватку на затылке. Стюарт реагирует мгновенно – прослеживает языком выступающие венки на члене Дерека, жадно хватая губами воздух, и негромко стонет после каждого смазанного движения, разнося по телу Хейла приятную вибрацию. Где-то на периферии мелькает мысль, что карамельные глаза, правильные пухлые губы и легкий румянец на бледной коже – зрелище довольно красивое. И, будь Стилински меньшей сволочью, Дерек вполне бы мог в него влюбиться. Но мы те, кто мы есть. Поэтому у них остается только это – ссоры, доводящие каждого до предела, и отчаянные попытки выпустить пар посредством грубого секса. Потому что, в конце концов, лучше трахнуть друг друга, чем поубивать. Хейлу надоедает довольно быстро; он проводит головкой члена по покрасневшим губам Стюарта, пачкая их смазкой. Ловит просящий стон и внимательно наблюдает за тем, как мальчишка демонстративно слизывает капли кончиком языка, пристально глядя в глаза Дерека. С желанием, вызовом, легкой усмешкой и неприкрытым самодовольством. И это злит. Хейл снова подается бедрами вперед, проталкивая член в мальчишеский рот одним резким движением, и тянет голову Стюарта на себя, не позволяя отстраниться. Тот плотно сжимает губы, зажмуриваясь, и слегка подается вперед, пропуская член Дерека так глубоко в горло, что у него все плывет перед глазами. Хейл трахает его до тех пор, пока кожа на коленях Стюарта не превращается в стертое красно-белое полотно; пока мальчишка не впивается свободной рукой в его бедро так сильно, что на нем остаются короткие алеющие царапины; пока на его остром подбородке не начинают блестеть капли слюны, сползающие вниз; пока, в конце концов, Стилински не изливается в свой кулак после пары особенно жестких движений. Дерек следует за ним через долю секунды, кончая мальчишке в рот, и удерживая его за волосы почти онемевшими пальцами. Они пытаются восстановить дыхание несколько долгих минут. Дерек – прижавшись лбом к холодной стене; Стюарт – откашливаясь и опускаясь на пол. И эти минуты тишины – лучшее, что происходило с каждым из них за день. - На будущее, Стюарт, - Дерек натягивает на себя джинсы, и Стилински вторит его движениям, поднимаясь с пола и пытаясь привести свою одежду в состояние относительного порядка, - Ты не ребенок, и я не собираюсь тебя воспитывать. Не будешь действовать по плану – вылетишь отсюда, как пробка. Стюарт вытирает рот тыльной стороной ладони с таким удовлетворенно-ехидным выражением лица, что Хейл начинает терять уверенность в том, что это не его сейчас поимели. - Да пошел ты, Дерек Хейл, - мальчишка демонстрирует ему два средних пальца, довольно усмехаясь. Дерек не считает нужным отвечать – он просто выходит из лофта, прихватывая с собой белую футболку и громко хлопая дверью. Ему точно нужно проветриться.***
На улице стояла невыносимая жара. Бейкон Хиллс варился в собственном соку, беспощадно загребая в своей котел всех, у кого еще оставались причины выходить из дома. В тот день, шесть месяцев назад, когда все это только начиналось, погода радовала Хейла намного больше. - Да ты сошел с ума, - Дерек кидает темно-синюю папку на гладкую столешницу, заставляя официантку, медленно подливающую кофе в чашку Питера, нервно вздрогнуть, - Мы не в гребаном голливудском блокбастере. Все это, - мужчина коротко кивает в сторону документов, - Технически невозможно. - Поверь мне, даже в Голливуде многое считается невозможным, пока кто-нибудь не решится это осуществить, - Питер ждет, когда девушка, густо покраснев от щедро подаренной им улыбки, удалится восвояси, оставляя мужчин наедине, - В любом случае, именно поэтому я тебя и позвал. Мне нужен твой трезвый взгляд и, - Хейл делает в воздухе неопределенный взмах рукой, - Способности, чтоб это осуществить. - Мои способности тебе отказывают, - Дерек складывает руки на груди, откидываясь на кожаную спинку стула, - Я отошел от дел. - Да, я слышал, - Питер делает небольшой глоток кофе и морщится, возвращая бледную чашку на свое законное место, - Собираешься приобрести свободный участок земли. Серьезно, Дерек? Что это, конформизм? - Конформизм, беспокойство за свою задницу, нежелание загреметь в тюрьму – называй, как хочешь, смысл остается неизменным, - Хейл наблюдает за тем, как дядюшка с какой-то особенной педантичностью отделив небольшой кусок от окровавленного стейка, запускает его себе в рот. - Что ж, тогда хорошо, что в случае успеха мероприятия, в места лишения свободы попадем вовсе не мы. - Мне следует знать, как ты вообще все это достал? – Дерек снова кивком указывает на папку, страдающую от одиночества где-то в углу стола. - Девчонка принесла мне целый ворох документов где-то неделю назад. Еще парочка таких случаев и я потеряю любой интерес к чтению. - И ты решил ей помочь? А это что, альтруизм? - Называй, как хочешь, смысл от этого не меняется. Мы поможем её дедушке избавиться от парочки, уверен, угнетающих его миллионов. - О какой конкретно сумме мы сейчас говорим? Питер достает из нагрудного кармана ручку, поблескивающую золотистой гравировкой на жирном боку, и аккуратно выводит цифры на салфетке. «Вот теперь мы точно во второсортном боевике», - мысль вытанцовывает чечетку в голове Дерека, пока он вглядывается в написанное. Привлекательно. Даже слишком. - Если я соглашусь, то мне нужны будут проверенные люди. Мои, - Хейл делает ударение на последнем слове, - Люди. - Так мы в деле? - Да, черт, мы в деле. Дерек никогда не признается себе в том, что ключевую роль в принятии решения сыграла вовсе не обозначенная Питером и, стоит отметить, абсолютно баснословная сумма денег, а банальная нехватка очередной дозы адреналина в крови. Это как завлекающий в свои объятия наркотик – оказавшись в его лапах хоть раз, ты не сможешь запросто соскочить. Но жалеть о принятых решениях – не принцип жизни Дерека Хейла. Однажды он позволил себе по уши увязнуть в бесконечном потоке «а если», и не был уверен, что сможет на бис повторить трюк с вытягиванием себя из подобного дерьма. Нестерпимо хотелось кофе. Прохлада, обеспеченная непрерывной работой кондиционера в маленьком помещении, приятно ласкала кожу. За спиной противно звенели колокольчики, подвешенные над входной дверью. Налетая друг на друга, они заставляли девушку в коричневом переднике то и дело поднимать уставший взгляд на нежелательных посетителей. Снаружи все носились так, будто через несколько минут наступит конец света, а они все еще не успели купить лишнюю банку консервов в супермаркете неподалеку. Потому что, понимаете, консервы – то, что поможет вам выжить в жестких условиях апокалипсиса. По крайней мере, в этом последние несколько месяцев пыталась убедить всех и каждого улыбающаяся женщина из рекламы фасоли в томатном соусе. Но здесь, в кофейне, время будто останавливалось передохнуть - никто не горел особым желанием побыстрей вернуться в постель обжигающей реальности. - Прошу, - уставшая девушка двигает в сторону Дерека ярко-оранжевый стаканчик. - Сдачи не нужно, - мужчина стаскивает его с барной стойки, протягивая в худые руки смятую купюру. Он не успевает понять, что именно послужило причиной столкновения: то ли, плотно набившись в маленькое помещение, люди лишили себя права на свободное передвижение; то ли Дерек за секунду растерял все навыки взаимодействия с собственными руками; то ли вселенная решила, что он – прекрасный объект для насмешек. В любом случае, содержимое его стакана сейчас расползалось мокрым пятном по рубашке стоящего позади него паренька. - Воу, чувак, она была моей любимой, - незнакомец несколько секунд рассеянно разглядывает последствия неожиданной аварии и поднимает на её виновника карамельный взгляд. Взгляд, абсолютно точно принадлежащий не Стюарту. Дерек уверен в этом так же, как и в том, что в случае апокалипсиса всем будет не до фасоли. Эта версия – выбеленная, хорошо отглаженная и такая сияющая, что перепутать просто невозможно. В коктейле с поразительным внешним сходством, этот факт заставляет Дерека напрочь забыть о том, что для выживания каждому человеку необходимо хотя бы изредка дышать. - С другой стороны, это просто тряпка, - видимо, что-то в выражении его лица заставляет не-Стюарта напрячься, - Не парься ты так. Эй, - парень щелкает перед лицом мужчины пальцами, пытаясь привлечь к себе внимание, - Ты как будто призрака увидел, всё нормально? - Да, - подсознание Дерека, все-таки, решает, что он слишком молод и перспективен для того, чтоб внезапно впадать в кому, - Да, да. Прости. Я куплю тебе новую. - А я, видимо, должен тебе кофе, - парень отвечает на недоуменный взгляд кивком в сторону опустошенного картонного стаканчика, - Я Стайлз, - он протягивает Хейлу руку и улыбается так, что мужчине приходится мысленно съездить себе кулаком по лицу. Потому что думать о том, что такой улыбкой можно растопить ледник, слишком слащаво для его, Дерека, натуры. - Дерек, - он находит в себе силы на короткое смазанное рукопожатие. - Что ж, Дерек, мне нужно бежать, но, - Не-Стюарт-по-имени-Стайлз запускает длинные пальцы в задний карман джинсов и выуживает из него визитку, - Позвонишь мне? Рассчитаемся с долгами. Он снова одаривает Хейла улыбкой и исчезает, оставляя его недоуменно вертеть в руках белый кусочек бумаги, на котором простым шрифтом напечатан номер телефона и скромная подпись: «Стайлз Стилински».***
- Где ты был? Комиссар начал собрание десять минут назад, - Скотт скользит внимательным взглядом по светло-коричневому пятну на рубашке Стайлза и недовольно поджимает губы, - Он убьет тебя за то, что ты не в форме. - Я не успел переодеться. Назначал свидание, - Стилински прячет смешок в кулаке, улавливая удивленную реакцию МакКолла на его заявление, - Позже бро, объясню всё позже. На самом деле, объяснений собственному поведению у него было маловато. Как и всегда, в общем-то. Потому что Стайлз Стилински не дает незнакомым парням свой номер телефона (даже если они выглядят так, как будто только что сошли с обложки GQ) и уж тем более не пытается неловко флиртовать на глазах у толпы недоумевающих людей. Наверное, самая объективная причина – у него точно от жары поехала крыша. И плевать, что температура подскочила вовсе не от пролитого на несчастную рубашку кофе или мучившего каждого в этом городе полуденного солнцепека. - Таким образом, вот что мы имеем, - от неуместных мыслей Стайлза отвлекает звонкий женский голос, принадлежащий, кажется, Дженнифер Блейк. Она была профайлером Федерального бюро расследований, которое пару часов назад решило вырвать нераскрытое дело из рук «неумелого полицейского управления». - Предположительно, в их банде от пяти до восьми человек. Исходя из свидетельских показаний, на месте стабильно появляются четверо – трое мужчин и одна женщина. К сожалению, записей с камер видеонаблюдения у нас нет – каждый раз они умудряются выводить охранную систему из строя. Всё, что я могу сказать точно – в команде явно выделяется лидер. Думаю, его возраст..., - женщина ухитряется повторять детали, которые всем давно уже известны, с таким видом, будто она учительница, работающая с классом полным непроходимых идиотов. У последних, кстати, хватает ума напустить на свои лица много фальшивой серьезности и дослушать нудный монолог до конца. - Их почерк понятен – они нацеливаются на небольшие отделения банков и… - Простите, - у всех, кроме одного. Видимо, самого большого идиота, - Простите, мисс. - Агент Блейк, будьте так добры, - женщина удивленно приподнимает брови и прищуривается, - Что вы хотели? - Извините, да. А что, если они просто репетируют? - В каком смысле? - Я имею в виду, что, если все эти ограбления – что-то вроде тренировки перед по-настоящему крупным делом, - все находящиеся в кабинете сотрудники разом поворачиваются в сторону источника звука (как будто репетировали, вот серьезно), заставляя Стайлза нервно сглотнуть и замахать руками в подтверждение своей позиции, - Ну, понимаете, они не похожи на тех парней, которые решают совершить преступление, просто потому что перепили в баре, поссорились с женой или по уши погрязли в долгах. Их действия – четкие, продуманные и слаженные. Они хорошо работают в команде, точно следуют заранее составленному плану, не оставляют следов. Не думаю, что им будет достаточно тех сумм, которые они получают в результате мелких ограблений. - Что ж, …, - по лицу Дженнифер четко видно, что она не настроена выслушивать нелепые предположения не менее нелепых сотрудников полиции. - Офицер Стилински. - Что ж, офицер Стилински, рада, что вы предпочитаете строить занятные теории, а не стирать свои рубашки, - по помещению прокатываются смешки, и Стайлз буквально чувствует, как у него краснеют кончики ушей, - Но сейчас у нас нет никаких объективных оснований думать подобным образом, поэтому я предлагаю всем сосредоточиться на охране… Дальше Стайлз не слушает, потому что его захлестывает обида. На межведомственном совещании, когда комната переполнена профессионалами разных сортов, мало кто будет считаться с мнением двадцатитрехлетнего офицера полиции, который получил свой жетон, сколько? Несколько недель назад? Но Стилински чувствовал, что прав. И когда-нибудь они все в этом убедятся.