Дверь

      - Мы учли все риски и рассмотрели все возможные варианты обращения с предметом и заключили, что мел не может являться инструментом насилия или средством побега. Таким образом, мы можем предоставить этот предмет заключенному ввиду его состояния и срока заключения. Женщина подала мне казенный предмет. Я аккуратно принял сверток. Я был рад и верил, что ему не удастся убить себя или кого-нибудь постороннего этими двумя мелками. В конце концов, это был самый безобидный предмет, что приходил на ум мне и который можно было сюда протащить. Шагая по гнилому коридору я спешил, хотя старался не шуметь сапогами. Мне было жутко. Это изолятор. Тут сидят только по одиночке, только самые умалишенные убийцы. Эта ячейка. Я с шумом открыл окошко, и эхо передало этот звук дальше. Я заговорил, стараясь сдержать спокойствие. Я принес тебе, вот… - я даже не смотрел, есть ли кто там, с другой стороны железной, тяжелой двери. Я засунул сверток в щелку. Два бруска, уголь и мел, черный, и белый. Я понизил голос до шепота, я понимал, что говорил в пустоту… он не поймет, все равно не поймет. ...Это не совсем легально, знаешь, но я все понимаю… Что-то сильно ударилось о металл с характерным звуком. В окошке на секунду искрой блеснули его безумные глаза и я понял, почему он сидит один. Он изменился. За столько лет его волосы успели отрасти. Из человека, заботящегося о своем внешнем виде он превратился в нищего душой и телом, он не видел более себя со стороны. - Ты принес, принес, ахахаха, Андрюша! - в приступе эйфории закричал он. Он дико смеялся, схватил оба мелка и, недолго думая, откусил от белого половину. Я решил прекратить наблюдение и выпрямился. Он с таким видом набросился на мел, будто и вправду спутал эту подачку с очередным приемом пищи. Но нет. Я видел. Он понесся к стене и, зубами кроша мел, начал что-то рисовать на стенах. Я не видел. Окошко было мало. А камера большая. Я закрыл щель и ушел. На следующий день он исчез. Сбежал, скрылся. Его не нашли. В середине дня мне прислали фото нарисованной на стене Двери. Белого контура, приоткрытой, с черным силуэтом внутри. Я долго всматривался в него. В эту пустоту внутри. Я знал его манеру изображать. “Мы учли все риски и рассмотрели все возможные варианты”... а, ну да. Я тогда действительно почувствовал страх. Страх перед тем, что теперь будет. В стенах чьего дома он прячется теперь? Хотел бы я его вернуть? Возможно, но...но ни за какие деньги я бы не согласился слушать то...то, что он говорит. Это самая страшная пытка - видеть чем человек стал, если знал его раньше. Знал другим. Его широко раскрытые глаза никак не соответствовали его типичному прищуренному взгляду слабовидящего. Двигался он рывками и избегал телесных контактов. Ты же любишь играть в Бога, так, да, так? Так сыграй со мной, ты будешь Богом, а я твоей жертвой!!??Ахахахаахах...>>>....жертвы….да….жертвы, да! Нет... Все те, кого они я убил их, это, не правда, я не виноват, они не мои, это все они, это он, я не делал этих жертв…- он закрыл руками лицо, свернулся в углу и зарыдал. Его не вернуть. Он где-то внутри.