Титаник.

Она не знает как именно утонул их лайнер. Может налетел на рифы и порвал и без того старую обшивку, может ещё что приключилось, да и не важно ей это. Она просто лежит на какой-то старой доске, дрейфующей по бледно синему, полупрозрачному океану. А рядом с ней лежит Он. Практически не дышит, с той поры, как её хилые тонкие ручонки вытащили это тело на доску. Доску пойманную совершенно случайно, доску; держащую их двоих над водой. Спасающую от бездны, только голову опусти. Бездна вглядится в тебя, а ты в неё и больше вы не сможете отвести взгляда. Прошло достаточно мало времени с той поры как рыжая разлепила тусклые глаза. Поднялась на локтях и всмотрелась в тело на против. Брюнет спит-ей до щемления в груди хочется в это верить. Создать ложную надежду, дабы избежать жестокой реальности происходящего. Никого нет рядом. Кроме него и океана под боком. Когда-то она мечтала оказаться наедине с ним, но не в таких условиях. Не в этой студеной атмосфере, не в тех кучных серых облаках. Уж точно не на этой доске. Она мечтала оказаться с ним в мягкой кровати, мечтала, что бы он обнял её, прижал к себе, сказал что любит, как тогда..В Цирке..Когда умирала она, теперь умирает-он. От холода. Забавно. Ей казалось, что холод к холоду не пристанет. Холод-холоду не враг, да только рыжая голова ошиблась. Холод убивает холод. Один не может жить, покуда где-то бьется сердце другого. Она устало выдыхает, поворачивая голову к нему. Покрылся инеем, практически не дышит, не движется, замерзшая статуя. Он так же прекрасен как те мраморные изваяния, которые она видела в книжках, да только они мертвы. Его смерти она не хотела. Никогда не хотела. Не желала. Не могла позволить этому случиться. Только кто её слушать станет? Ветер становиться холоднее ежеминутно. Бывают ли в океане штормы? Конечно да. Океан без них не Океан. Самый красивый убийца, которого она знает, и вреатле найдет маньяка лучше. Океан тоже убивает, много раз слышала. Но не верила. Теперь пришлось поверить. Её голова падает на его тело, обмякшие руки немо опускаются, скобля ногтями дверь, а глаза предательски закрываются, желая больше не смотреть на этот однообразный мир. Нет ни лайнера, нет ничего. Как долго они уже здесь? Не известно. Ни карт, ни времени. Она засыпает. Так долго боролась со сном, что сил совсем не осталось. Ни капли. Ни осталось совсем ничего. Только мертвенный холод где-то внутри. Тот от которого можно спрятаться и тот от которого нет тайника и бункера. Через пару дней, когда доска внезапно удариться о другой корабль. Такой же большой и красочный, как тот что утонул. Оливия внезапно откроет глаза. Она попросит помощи сиплым, остывшим голосом. Докажет что он ещё жив. Будь он мертв. Она бы не слышала глухого стука сердца. Их поднимут. Встретят аплодисментами, ведь они последние, кто числился в списках живых. В списках Титаника. Их просто не заметили, потеряли. А теперь. Когда она сидит напротив него. Напротив своего Еноха, что с заботой укутан несколькими одеялами, пледом и обложен грелками. Поет его, полу живого, горячими напитками, за которыми носиться, как гончая хаски во главе упряжки. Теперь она верит, что он жив и выжил Енох только ради неё. Больше нет никакого и ничего. Оливия устроить голову на его боку, Енохова ладонь ляжет ей на макушку, а длинные пальцы растреплят рыжий, спутавшийся волос; Она поймет. Не зря всё это было.