это прекрасное чувство

Ноги ватные, её тащат трое; дрожащими руками только с третьего раза удаётся всунуть ключ-карту в замочную скважину, она тяжело вваливается в номер и тут же хлопает дверью, оставаясь наедине со своими ночными кошмарами: за стеной снова стоны. Наплевав на грязные кроссовки, врезавшись в дверной косяк и разъебав нос в кровь, облегчённо падает на унитаз: пора выпустить накопившуюся ярость, всю ту тоскливую злую желчь, что сворачивается в желудке каждый раз, когда она видит их вместе. За стеной снова стоны, здесь они почему-то слышны сильнее, чем в комнате; у них прекрасная романтическая ночь под впечатлением от вечерних огней Дрездена, а у неё бутылка отвратительного дешёвого пойла и разбитое вдребезги сердце, агония, что длится уже не первую ночь. Проблевавшись, она рукавом вытирает слюни и слёзы, на колотящихся ногах тащится в комнату, попутно сбивая валяющиеся на полу бутылки - за неделю номер успел превратиться в помойку, до потолка заполненную битым стеклом и её ласковой ненавистью, злостным отвратительным счастьем. - Да блять, где эти ебаные наушники, - её шипение подобно шипению взбудораженной гюрзы, готовой кусать себя, лишь бы не слышать, не чувствовать, не вспоминать, и она наверняка не слышит и не может видеть их простые уютные улыбки за стеной, когда они слышат её голос, потому что это ёбанный двухзвёздочный отель, который строили из картона, нежели из самых ущербных бетонных плит. Отлично, проебать наушники в каком-то тёмном гадюшнике - задание выполнено, и она со злостью ударяет носком кроссовка шкаф, который тут же скрипит и трясётся не слабее, чем туши в соседнем номере; к горлу подступает рвота, и она снова совершает марш-бросок к унитазу, зажимая в трясущейся руке телефон - нужно хоть как-то перебить эту симфонию из криков-вздохов, иначе придётся всаживать лезвие ещё глубже, в самую кость; так глубоко, что завтра её увезут скорые с красными надписями на иностранном языке на белых дверях, увезут без возможности вернуть обратно. В голове стоит такой пиздецкий гул, что начало кажется едва ли слышным; она давит на кнопку громкости до максимума, и из динамика на полную ебашит то, что висит в воздухе и кажется недосказанным уже неделю - я забираю слова обратно, вы только ебитесь потише. Она сползает по стене, вытягивая ноги, и наверняка не видит и не слышит, как за стеной всё затихает; как там мелькают - блять - ошарашенные взгляды, как они вслушиваются, как он хватается за короткостриженную голову, как она хватает полотенце и в истерике убегает в ванную, как стены дрожат, грозясь разбить всё то, что они так старательно выстраивали. Песня заканчивается, когда она валяется на полу, уснув то ли из-за ёбаной усталости от всего этого говна, то ли из-за потери крови.. любовь даруется людям свыше я забираю слова обратно, а вы только ебитесь потише