Часть 1
4 марта 2017 г., 03:06
- …и послать гонцов к вратам Мордора, - хищно произнес король.
Советник даже поднял взгляд, чего обычно себе не позволял.
- Ваше величество... смилуйтесь. Силы Саурона огромны. Нам достанет мощи победить их, но кого же отправить с таким приказом? Верно, Саурон ведь не согласится явиться на таких условиях. Гонцы, что вы отправите, могут умереть.
- Пусть умирают, - возразил король с улыбкой. - Главное — чтобы успели сообщить ему мою волю.
Советник склонился и с тревогой припомнил подсчеты. Война с Мордором еще не началась, а первые потери уже предстояли.
Двоих герольдов он отобрал лично, не скрывая от них опасности приказа, но реакцию увидел разную. Один самонадеянно ухмыльнулся; второй горько вздохнул. Но ни один не возмутился жестоким приказом короля.
Ждали конников долго. Дважды успело взойти солнце, пока Ар-Фаразон не отдал приказ снаряжать войско к атаке. Боевой клич пронесся по рядам нуменорцев, но на горизонте вдруг появились три точки. Герольды, живые и невредимые, ехали впереди, а за ними мчался некто высокий, златоволосый... Длинные дорогие одежды его трепал ветер, а локоны взлетали волнами, точно Море, при каждом движении скакуна. И скакун был прекрасен — под стать коннику — черный, как сама ночь, гордый рысак...
Ар-Фаразон, видя такое дело, вышел вперед сам, отодвинув приближенных. Он ни разу не видел того, кто называл себя владыкой этих земель, но много слышал. И теперь был почти поражен.
Тот, кого называли слугой Зла, был поистине прекрасен. Ростом он не уступал нуменорцам, телом — воспетым в балладах эльдар, а ликом — наверное, и божествам с Запада.
Саурон спешился сам, бросив поводья почти что в воздух, не сомневаясь, что их поймают, и шагнул вперед, обходя гонцов. Он мгновенно выделил короля из столпившихся вокруг воинов и произнес:
- Ты звал меня?
- Да, я звал тебя, - вскинул подбородок Ар-Фаразон, рассматривая врага, а потом и добавил. - Я требовал, чтобы ты принес мне присягу, Саурон. И ты принесешь, иначе мы сотрем твой Мордор с лица Средиземья.
Саурон покачал головой:
- Я видел твои силы еще со своих башен. И я слышал рассказы дозорных. У меня нет мощи противостоять столь великой армии, и я даже благодарен тебе, что ты для начала прислал гонцов. Но если ты хочешь, чтобы я принес тебе клятву верности, я хочу говорить с тобой один на один, ибо условия касаются только тебя и меня.
- Чтобы ты тихо прирезал меня? - усмехнулся король. - Говори здесь, что за условия. Я не желаю признавать никаких условий! Но тебя выслушаю.
Саурон, владыка людей Средиземья, вдруг улыбнулся:
- Отчего ты готов выслушать меня?
Ар-Фаразон молчал лишь секунду, не желая признавать, что столь прекрасному созданию вообще трудно отказать в чем-то. Король Нуменора почитал себя идеальным, а отражение в зеркале — искаженным, ибо ни одно стекло в мире не могло передать, как прекрасен владыка Нуменора. Ныне же он воочию видел, как, должно быть, прекрасно его лицо — так же, как у будущего вассала.
- Я готов тебя выслушать лишь потому, что некогда боги учили нас, что каждый достоин быть услышанным, - повторил Ар-Фаразон фразу, набившую оскомину с детства, и добавил с усмешкой. - Но и только. Это ни к чему меня не обязывает, так почему бы мне не послушать?
- Я готов принести тебе клятву верности, не испрашивая условий, - склонился Саурон. - Но надеюсь, что ты выслушаешь меня лично. Позже, один на один. И тебе ничто не будет угрожать, если я признаю в тебе своего господина. Если хочешь, ты можешь меня обыскать... Я пришел безоружным, - он опустил голову ниже.
Ар-Фаразон подавил в себе желание обыскать врага немедленно, ибо к нему хотелось прикоснуться. Просто для того, чтобы ощупать эту красоту руками, убедиться, что она — не плод воображения... Подавив слабо вякнувшее подсознание, которое нашептывало что-то о том, что Саурон, как и владыки Запада, вроде бы умеют что-то и без оружия, Ар-Фаразон еще раз усмехнулся. Уж он-то, победитель всех схваток, в какие вступал, знал точно — против оружия не устоит никто. Особенно тот, кто был так глуп, чтобы прийти даже без меча.
- Клянись, - потребовал Ар-Фаразон. - И я... может быть... удостою тебя чести.
Саурон огляделся, точно ему не хотелось сдавать позиций, но покорился и медленно опустился на одно колено, прижимая ладонь к груди:
- Я клянусь тебе, великий Владыка Запада, что и я, и все мои слуги станут почитать тебя и твое слово превыше своего. Клянусь, что стану исполнителем твоей воли, какая б она не была. Клянусь, что стану тебе верным слугой, подвластным твоим стремлениям...
Клятвы как таковой не было. Ар-Фаразон привык слушать разные слова: порою напыщенные, порою жалкие; величественные или униженные. Все, кто покорялся сияющему королю, говорили о разном и клялись иногда чем-то странным. Этот — Саурон — не стал клясться ничем, но и этого хватило.
- Я принимаю твою клятву и твое служение, - бросил король. - Можешь подняться с колен. Ты хотел говорить со мной один на один?
Саурон молчал, но взгляд его был острым.
- Я отказываю тебе в этом, - склонил голову набок Ар-Фаразон. - Ты можешь поговорить со мной наедине, но мои слуги будут рядом. И если ты попытаешься меня обмануть или причинить мне вред, они тотчас придут.
- Это меня не пугает, - Саурон наконец встал, и взгляд его смягчился. - Куда мне пройти?
Ар-Фаразон поманил его за собой в свой роскошный шатер, где разместился ныне и трон. И впервые королю Нуменора стало как-то неловко. Саурон никак не выражал своего мнения, но на литой из золота трон он посмотрел, пожалуй, презрительно.
- Не нравится? - резко спросил король.
- Твой трон прекрасен, - размеренно отвечал новый слуга. - Но я — как воин — не вижу смысла в том, чтобы везти с собой в поход такую вещь. Король остается королем и без венца, и в лохмотьях. К чему доказывать слабым свою власть? Они все равно не оценят.
- Слабым — это вроде тебя? - уязвленный король невольно попытался ударить по больному.
- Я не слаб, - с достоинством возразил Саурон. - Да, я уступаю тебе, но я далеко не слаб, иначе бы не пытался покорить Средиземье. Но нас здесь оказалось двое — ты и я. И моя армия уступает твоей. Значит ли это, что я слаб?
Видя замешательство короля, Саурон нахально прошелся по шатру и остановился перед троном, словно не смея преступить некую черту перед ним:
- Нет, я не слаб, - повторил майа. - Но мои слуги — разные. Есть сильные, а есть те, кто не стоят и моего взгляда. Уверяю, у тебя так же, если ты считаешь, что все слуги одинаковы.
Ар-Фаразон выслушал эту речь внимательно. Было приятно, что кто-то думает так же, как он. Но неприятно было то, что вассал позволяет себе такие речи перед троном, пусть даже пустым.
Фаразон прошел вперед и небрежно уселся в золотое кресло, глядя на соперника сверху вниз:
- Ты умен. Очень умен.
- Я много лет противостоял божествам с Запада, - тонко улыбнулся новый слуга. - Был бы я глуп, не достиг бы того, что имею сейчас.
Король Нуменора услышал в этих словах угрозу. Было в них что-то такое... С одной стороны, было приятно встретить соратника — того, кто тоже противится воле неких богов, возомнивших себя таковыми. С другой...
- Что будешь делать ты, когда я уйду? - прямо вопросил Ар-Фаразон.
- Как это — что? - недоуменно посмотрел на него Саурон. - Жить как жил. Покорять новые земли и платить тебе дань. Разве не этого ты хотел от меня?
- Этого, - пробормотал король Нуменора, но вдруг вскинул голову. - Только я не верю тебе. Ты говоришь гладко, а этим отличаются лишь те из моих слуг, что продались божествам. Ты отправишься со мной, Саурон. И станешь залогом того, что твои слуги станут моими слугами.
- Что? - светлые брови приподнялись, а резко очерченные губы изогнулись. - Ты желаешь обладать мной? Мной?!
- Именно так, - припечатал Ар-Фаразон. - Что мешает тебе собрать против меня войско, когда я уйду? А так... Ты оставишь наместников, и я дозволю твоим слугам приезжать к тебе за приказами. Моими приказами, Саурон.
- Ты хочешь слишком много, - бросил майа. - Умерь свои аппетиты, Владыка Запада.
- А то что? - сощурился Ар-Фаразон. - Если я не умерю своих притязаний?
Саурон долго находился со словом, после чего возмущенно произнес:
- Ты хочешь доставить меня пленником в свой Нуменор?! Меня, властителя людей Средиземья?!
Такая мысль Ар-Фаразону в голову до этого не приходила, но, представив прекрасного майа в кандалах, он отрезал:
- Именно так. Пленником. Моим.
- Я... - взгляд Саурона заметался, но деваться ему было некуда. - А если я откажусь?
- Ты пришел без оружия, - напомнил король Нуменора. - Это весьма опрометчиво. Впрочем, даже будь ты вооружен... Ты пришел один. Я заберу тебя. Силой. И если ты не согласишься, то моя армия просто перебьет твоих слуг из Мордора. Это займет время... Но без тебя твои слуги будут много слабее. А ты ничем не сможешь им помочь из моих темниц.
Саурон опустил ресницы и глухо вздохнул:
- Я покорюсь твоему произволу... Но знай, что я делаю это не из-за того, что преклоняюсь пред твоей силой.
- А почему же? - теперь этим вопросом заинтересовался Ар-Фаразон.
Майа долго искал слова, после чего с усилием произнес:
- Потому что ты... походишь на прежнего моего хозяина. Ты... почти так же хорош собой и столь же властен. И еще... Ты такой же, как он, подлец. А я ценил это превыше многого. Потому что и сам подлец... но, увы, не такой.
- Вот, значит, как? - развеселился Ар-Фаразон. - Ну что ж, быть по сему. Нужно ли доставить какие-то приказы твоим слугам? Скоро мы уезжаем.
- Мои слуги предупреждены обо всем на случай моей отлучки, - задумался Саурон. - Но я бы хотел, чтобы им передали что-то...
- Что же? - нахмурился Ар-Фаразон.
- Какой-нибудь дар, - пожал плечами майа. - В знак того, что я и впрямь отправился с тобой добровольно. Власть — шаткая собственность, мой господин. Я не хочу, чтобы мои прислужники подумали, что ты заставил меня силой, пусть это и так. Они не должны сомневаться во мне.
- Камни, золото? - небрежно поинтесовался Ар-Фаразон. - И того, и другого — в избытке, но не рассчитывай, что я с тобой поделюсь многим.
- Хватит сундука золота или шкатулки самоцветов, - решил Саурон. - И твоих гонцов.
- А что мои гонцы? - не понял король.
- Они останутся в Мордоре в залог того, что я цел, - невозмутимо произнес майа.
- Ах, это... - Ар-Фаразон махнул рукой, подумав, что пара жизней — не в счет на такой войне. - Это будет.
- Тогда я готов, - кивнул Саурон.
- Протяни руки, - потребовал король Нуменора, чувствуя, как по спине пробегает приятный холодок.
- Зачем?
- Мои воины наденут на тебя кандалы, - пожал плечами Фаразон, стараясь, чтобы бывший «властитель Средиземья» не увидел огонька в глазах. - Раз уж ты пленник — поедешь как пленник. На моих кораблях хватает трюмов.
Саурон услышал тяжелые шаги и торопливо подхватил с пола оковы. Замыкать их было немного сложнее, чем размыкать, но от постоянного ношения кандалов он уставал. Да и кожу натирало. К пище, правда, придраться было нельзя, но вот в целом к условиям... Саурон так жить не привык. В импровизированной темнице в трюме всегда было шумно и гулко — она находилась ниже ватерлинии, да и обустройство оставляло желать лучшего. Майа уже измучился от ожидания, когда же король соизволит прийти.
И вот он идет. Его шаги Саурон не спутал бы ни с чьими другими.
Поспешно замкнув тяжелые браслеты на запястьях, Саурон опустился на пол и уставился бессмысленным взглядом в сторону. Ар-Фаразон зашел как завоеватель — легко и уверенно.
И молчал.
- Ты пришел посмотреть на меня? - зло произнес майа, поднимая голову. - Я думал, к добровольным пленникам относятся лучше.
- Какая разница, добровольно или нет? - благодушно поинтересовался король, усаживаясь на полку, что заменяла кровать. - Да, я пришел посмотреть на тебя.
- Зачем? - дернул плечом Саурон. - Не нагляделся?
Ар-Фаразон посмотрел на него. Всё такой же прекрасный, но явно измученный: золотистые волосы, что раньше спадали дорогим покрывалом, едва расчесаны; одежды в беспорядке; уголки губ опустились, лицо бледно...
Видеть это было и приятно, и грустно. Приятно оттого, что покоренный Саурон выглядел еще более очаровательно. Грустно оттого, что наблюдать его в цветущем виде — приятнее взору...
Король Нуменора и сам не мог понять, зачем пришел сюда, так что честно ответить все равно бы не смог. Знал только то, что все последние дни на борту мужественно боролся с желанием повидать златоволосого пленника, а когда сила воли начала иссякать, задался вопросом — а для чего, собственно, отказывать себе в удовольствии? Жизнь коротка...
Слишком коротка. Эти размышления всегда были неприятными, а сейчас, рядом с вечно юным властителем Мордора, думать об этом было и вовсе невыносимо.
Саурон, видно, отметил изменившийся взгляд, потому как черты его немного разгладились, и он, брякнув цепью, сменил позу, развернувшись к королю:
- Ищешь покоя от своих верных слуг? - с едва уловимой улыбкой уточнил Саурон.
При упоминании о Верных король скривился. Если уж до Средиземья дошли слухи о том, что нуменорцы бегают на поклон к западным берегам, дело скверно... И тем более обидно слышать это тогда, когда уже много лет не было видно парусов с Тол Эрессеа...
- Хотел поговорить с тобой, - произнес Ар-Фаразон, стряхивая задумчивость. - Ты неглуп, а таких среди моих слуг немного.
- Так радуйся, что немного, - фыркнул майа. - Было бы много, неизвестно, кто бы был королем. Ведь и ты им стал не по праву рода?
- Я стал королем по праву мужа, - буркнул нуменорец.
- А твоя жена, говорят, столь прекрасна, что ты женился на ней, едва вернулся в Нуменор из Средиземья?
Ар-Фаразон снова поморщился. Жену он прекрасной не считал, да и вообще вовек бы не женился на своей унылой сестре, если бы за ней не стояло королевство. Она ведь даже свою свободу не попыталась отстаивать — вся в дядюшку. Но нет худа без добра: супруги своей король почти не видел, хотя на празднествах предпочел бы видеть по правую руку от себя что-то более достойное. Или хотя бы более симпатичное.
Саурон лукаво блеснул глазами и благожелательно произнес:
- Не хочешь говорить о жене — не надо. Я вот не женат. И никогда не хотел.
- И не женись, - сердечно посоветовал король Нуменора. - Только радоваться жизни мешает. Хочет иногда всяких мелочей, а отказать вроде бы для короля...
Владыка Мордора фыркнул и вкрадчиво произнес:
- Может, соизволишь приказать перевести меня в более приятную обстановку? Радоваться жизни я умею как никто другой. И тебя научу.
- Ты? - король посмотрел высокомерно. - Научишь?
- А что? - независимо вскинул голову Саурон. - Я много чего знаю и умею. Я предлагал свои знания и умения эльдар, но они отвергли этот дар. Впрочем, эльдар глупы, хотя я честно пытался подружиться с ними.
- Эльфы поклоняются божествам с Запада и чтут их волю, - махнул рукой Ар-Фаразон. - Это всё, что про них стоит знать.
- В былые времена, - задумчиво произнес Саурон, - мой хозяин был единственным, кто посмел бросить вызов валар. И он долго держался. И не был бы побежден, если бы не предатели.
Ар-Фаразон заинтересованно на него поглядел. Про Первую Эпоху он знал немного, ибо истории, рассказываемые учителями про далекие времена, никогда не вызывали в будущем короле интереса. Он был человеком действия, а побасенки про великих полководцев неизменно вызывали у него зевоту и скуку.
- Предатели?
- Предатели, - подтвердил Саурон. - Те, что донесли в Валинор сведения о том, в чем слаб мой господин.
Ар-Фаразон вновь подумал о Верных. В последнее время он несколько упустил их из виду, а выходит, зря. Но когда перед глазами не маячили рожи тех, кто запятнал себя поклонением божествам, так легко было думать, что их и вовсе нет...
- А чем же был слаб твой прежний хозяин? - задумчиво уточнил Ар-Фаразон.
- Он был... - майа опустил печальный взор. - Он был немного непоследователен и слишком порывист. И он был тяжело ранен в бою мечом по имени Рингил...
Нуменорец нахмурился. Название и впрямь было чем-то знакомым. Да и вроде помнилось что-то про некоего то ли человека, то ли эльфа, что и впрямь добрался до западных берегов...
- Мне кажется, мне рассказывали про это совершенно другую историю, - наконец сказал король.
- Тебе рассказывали лишь то, что было угодно валар, - любезно подсказал ему Саурон. - А я видел всё сам, своими глазами! И я бежал из Ангамандо, но дал слово своему господину, что продолжу его дело. Я расскажу тебе, если ты этого захочешь.
- Так почему ж ты не продолжал его дело, а пытался подружиться с эльфами?
- Я пытался донести до эльфов знание, - упрямо помотал головой пленник. - Мне одному никогда не сокрушить валар! И я надеялся, что уж те эльфы, что много лет назад были прокляты, поймут мои речи... Но они не оценили.
- Твои речи прекрасны и складны, - хмыкнул Ар-Фаразон. - Но странны. С чего бы тебе, покоренному, делиться со мной хоть чем-то?
- Потому что я признаю силу, - твердо откликнулся майа. - В этом мире значение имеют лишь сила и власть. И это... - он мечтательно прикрыл глаза, - опьяняет.
Ар-Фаразон заинтересованно посмотрел на изящно изогнувшегося пленника, которому, похоже, не мешали ни кандалы, ни цепи. Сам король тоже считал, что лишь власть имеет значение, а власти можно достичь только силой. Но ему недостаточно было власти. Хотелось удовольствий и наслаждений. Возможно, что Саурон — сам того не понимая — пресыщен любыми благами, но у людей жизнь короткая...
- Хочешь, я прикажу, чтобы с тебя сняли оковы? - вдруг предложил Ар-Фаразон.
Майа распахнул глаза и с улыбкой ответил:
- Нет.
- Как так — нет? - озадачился нуменорец.
- Я уже говорил тебе, что король остается королем и в лохмотьях. А я останусь владыкой и в кандалах, - Саурон говорил размеренно и мягко. - А тебе, предпринявшему поход на восток и возвращающемуся без потерь, неплохо бы упрочить свое положение, чтобы не шло разговоров. Если ты приведешь меня в оковах, тебе больше поверят.
- А какая тебе-то разница? - наконец нахмурился король. - Ведь твоей целью, скорее, является то, чтобы я...
- Разница есть, - глубокомысленно ответил майа. - Я уже принес тебе присягу, ниже падать некуда... Но я предпочел принести присягу тебе, а не тому, кто, возможно, займет твое место. Уж лучше я буду слугой сильнейшего короля Нуменора, чем раба валар.
Ар-Фаразон невольно задумался. Этот — владыка Мордора — был единственным его настоящим соперником на восточных берегах, но и он оказался довольно жалок. Желать служить хоть кому-то — что может быть презреннее? Если же этот оказался столь жалок, то чего стоят остальные?
Саурон, видно, принял его задумчивость за сомнения, и не был в этом так уж неправ. Сомнения короля Нуменора тоже не покидали. Складные речи пленника могли быть ловушкой, вот только в чем она заключается и куда ведет? В силах Ар-Фаразона было заключить майа в темницы навечно, но какой в этом смысл, если тот не тяготится даже оковами? Или всё же не рисковать?
Что может стоять за желанием служить?
Майа сдвинулся и приблизился к королю, позвякивая тяжелой цепью. Взгляд его стал каким-то мутным, точно он находился в бреду или горячке.
- Я научу тебя всему, что знаю сам, - почти прошептал Саурон. - Ты станешь великим королем, а я не позволю тебе забыть, кому ты обязан советом.
- Я не стану подчиняться твоим советам, - презрительно бросил король. - Я всё и всегда решаю сам.
- Конечно, - майа не спорил. - Но знания помогут тебе принять более решительные шаги, добиться большего величия. Ты можешь отринуть их, но тогда будешь ничем не лучше эльфов.
Неожиданно Ар-Фаразон почувствовал горячее прикосновение к бедру и посмотрел вниз. Коленопреклоненный Саурон лихорадочно облизнул губы и коснулся ремня на его штанах, не переставая бормотать что-то о власти и величии, но голос его был уже настолько слаб, что Ар-Фаразон почти не разбирал слов. Да и не хотел ничего слушать, потому что намерения пленника были ясны как день.
Звякнула пряжка ремня, загремела тяжелая цепь... Золотистые волосы скользнули на колени шелковым покрывалом. Ласковые пальцы с длинными, как у благородной женщины, ногтями умело коснулись самого дорогого, высвобождая естество из плена ткани, и Ар-Фаразон глубоко и порывисто вздохнул. Чувственные ласки — еще один камень преткновения в Нуменоре. Верные нуменорцы, подобно бессмертным эльфам, почитали для себя единственную возможность вступить в брак и совокупляться исключительно для деторождения, но сам король считал иначе. Со своею женой он и ради деторождения себя заставить не мог, лишь единственный раз посетив ее спальню в брачную ночь.
До женитьбы он не брезговал женщинами из покоренных народов, а случалось, что попадались ему и мужчины. Но Фаразона влекли исключительно нежные юноши, а таких среди людей было немного. Единственный же раз попытавшись силой покорить своей воле вечно юного эльфа, король убедился, что затея провалилась — не выдержало это трепетное создание насилия, загнулось наутро. Губами эльф обладал столь же нежными, как и Саурон, но просыпаться рядом с остывшим телом — то еще удовольствие...
Майа влажно и умело его ласкал, и сам прикрывал глаза и постанывал, то принимая плоть глубоко и тесно, то почти невесомо касаясь языком тонкой кожи. И все сомнения ушли — ну, не может же кто-то, кто так страстно и с наслаждением отдается, в этом лгать. Хотелось бы, правда, видеть, действительно ли майа возбужден, но это еще можно будет проверить. Не раз и не два; а сейчас Ар-Фаразон шире раздвинул колени и почувствовал, как по бедру змеятся холодные кольца цепи — Саурон жадно исследовал тело, словно заранее чувствуя, на что отзовется любовник.
Король Нуменора опустил руку, пропуская золотистые пряди между пальцами и прижимая склоненную голову к себе сильнее, и пленник легко покорился руке. Так же легко, как покорился воле. Он поднял вопросительный взгляд, и Ар-Фаразон одобрительно потрепал его по затылку:
- Мне нравится. Продолжай.
Майа понимающе прикрыл веки и с жаром продолжил ласкать, теперь уже плотно и горячо. Ар-Фаразон хрипло перевел дыхание, предчувствуя скорый финал, когда Саурон попытался выскользнуть из-под ладони. Король Нуменора не позволил ему отстраниться, подаваясь вперед и удерживая за волосы, и пленник лишь жалобно промычал, когда судорожно сглатывал, но сжимающиеся стенки горла только добавили к наслаждению несколько потрясающих мгновений.
Выпуская Саурона из железной хватки, Ар-Фаразон был готов к возмущению, но майа лишь вновь облизнул губы и вновь склонился над ним, языком приводя все в порядок.
Король облегченно выдохнул, небрежно застегнул ремень, взглядывая на сидящего на полу пленника, и поднялся:
- Я приду к тебе завтра.
- Тебе не обязательно ждать до завтра, - откликнулся Саурон. - Приходи на закате.
Впереди уже замаячили белые стены и высокие башни Нуменора, когда Ар-Фаразон все-таки определился. Саурона следует вести в город под охраной, и лишь потом можно будет разомкнуть оковы и насладиться его обществом.
Майа действительно много знал и охотно делился, но еще охотнее он выгибался в руках и цеплялся за плечи.
Когда король овладел им впервые, Саурон почти кричал, а потом так же страстно стонал, лихорадочно лаская грудь любовника, шею и даже затылок. Потом, правда, смущенно признал, что мужчины у него не было слишком давно — с тех самых пор, как Мелькор, единственный, кто противопоставлял себя валар, был несправедливо изгнан из этого мира.
Ар-Фаразон тогда лишь усмехнулся:
- Что же мешало тебе? Владыке Средиземья, как ты себя называешь?
И Саурон насмешливо ответил:
- Я не робкая жена, что ждет снисхождения мужа. Я могу лечь лишь с тем, кто меня достоин. И я уже давно не называю себя владыкой Средиземья — так зовешь меня только ты.
- Как же мне тебя звать? - скривил губы в усмешке король Нуменора. - Свое прозвище ты не любишь, и я это понимаю — меня тоже когда-то учили проклятому языку Запада.
- Зови меня Майрон, - улыбнулся Саурон. - Это мое первое имя. Так звал меня Мелькор. И я верну себе это имя, когда он вернется.
- Ты хочешь его возвращения? - нахмурился Ар-Фаразон.
- Да, - твердо откликнулся пленник, и тут же лукаво блеснул глазами. - Но ты можешь не волноваться — вы прекрасны по-разному.
И ныне это терзало короля Нуменора. Могущественный соратник — это прекрасно, когда есть, с кем бороться. Потом, когда общий враг будет покорен, неизбежно придется вступить в поединок, и из него победителем выйдет только один. Хотя Майрон уверял, что может с обоими, не он занимал сердце короля. Власть — единственное, что может радовать в этом мире.
Но сейчас, когда будущее было еще туманным, как флаги на башнях далекого Тол Эрессеа, Ар-Фаразона занимал гораздо более прозаический вопрос.
Уместно ли будет поселить пленника в своих покоях и понравится ли ему имя Тар-Майрон.