А тебя, Сага, я попрошу остаться

Глухой звук удара разрезал тишину, установившуюся было в комнате. Сага отлетел к стене, стёк по ней на пол. Потом с трудом поднял руку, ощупав пострадавшую челюсть и разбитую губу. — Ой, — произнёс Афродита, не делая, впрочем, попыток вмешаться. — Наверное, это больно. — Следующий удар, — пообещал Шура, — будет Экскалибуром. Глаза б мои тебя не видели. Камю отвернулся, всем своим видом показывая, что идейно согласен с Шурой. Десмаск тоже хранил молчание, хотя ему наверняка было что сказать. Сага попытался стереть кровь с подбородка, но на деле только размазал её, став ещё более зловещим, чем запомнился всем четверым. Затем с трудом поднялся. — Слушайте, — голос прозвучал хрипло: похоже, длительное пребывание в могиле плохо сказалось на его здоровье. — Я знаю, у вас есть причины меня ненавидеть. Но прежде чем начинать мордобой, разве не было бы справедливо позволить мне объясниться? — Нет, — спокойно ответил Шура, поднимая руку. — Несмотря на то, что я обесчестил себя, служа фальшивой Афине, осквернил клинок кровью товарища, позволил водить себя за нос на протяжении тринадцати лет и умер, защищая ложные идеалы, мой Экскалибур всё так же остр. И ты, кто виновен во всём вышеперечисленном, более всего заслужил испробовать его на себе. — Высокопарно, — сказал Десмаск. — Но по сути правда. — Чья бы корова мычала, — буркнул Сага, продолжая вытирать кровь и не без опасения косясь на воздетую руку Шуры. — Сам-то? Да от тебя даже Материя отвернулась! — Пытаться переключить внимание на чужие грехи — не самая выигрышная тактика в твоём случае, — флегматично заметил подпиравший стенку Камю. — Все присутствующие погибли по твоей, Сага, вине, и это обстоятельство ещё не изгладилось из нашей памяти. Из-за тебя мы оказались в столь... прискорбной ситуации. Сага тяжело вздохнул. Внимательно осмотрел свой Стихарь — точную копию Материи Близнецов, за исключением цвета, — как будто искал в нём трещины, хотя Шура бил точно по лицу и даже техники не применял. Понурился. — Послушайте, — наконец, сказал он. — Я не отрицаю своей вины, я действительно принёс в Святилище больше зла, чем кто-либо другой. Я очень виноват перед всеми вами. Шура и Камю, я обманывал вас... — Камю фыркнул, но никак это не прокомментировал. — И, по сути, поспособствовал вашей гибели. Десмаск, потакая тёмным сторонам твоей натуры, я сделал тебя таким, каким ты есть. Афродита, я использовал тебя как инструмент укрепления своей власти, — в этом месте Сага почему-то замялся и быстро закончил: — Ну, и всякое такое. Бейте меня, если хотите, хоть все вместе, я всё равно был недостоин получить эту новую жизнь. Шура криво ухмыльнулся, сделал два стремительных шага по направлению к нему и поднял кулак для нового удара. Но нанести его не смог: на его руке немедленно повис Афродита. — Эй, может, хватит? Он искренне раскаи... — Плевал я на его раскаяние! — рявкнул Шура, пытаясь его стряхнуть. — Моя честь требует возмездия! А будешь мешать, так ещё и твоё смазливое личико пострадает! — Слышь, — Десмаск вразвалочку подошёл к нему. — Сагу бей, мне на него покласть. А вот Диту не трожь, он из вас всех, чистоплюев, один нормально ко мне относился. — Вы что, действительно драться надумали? — Камю наконец-то отошёл от стены и нахмурился, явно готовясь разнимать потасовку, и как раз в этот критический момент дверь хлопнула, и в их комнату — тесную, сырую и пустую, где они коротали время до выхода — вернулся получавший инструкции от леди Пандоры Шион. Двухсотпятидесятилетний опыт управления Святилищем явно не прошёл даром: он мгновенно оценил ситуацию. — Так, все успокоились, — скомандовал он. — Сага, иди в тот угол и стой там. Шура — во второй угол. Афродита — в третий. Десмаск — в четвёртый. Камю... — на этом месте углы у Шиона закончились, и он замялся. — Становись рядом со мной. Друг к другу не подходить, кулаками не махать, техники не применять, язык не показывать. Слушать меня. — Ваше Святейшество, — возмутился Афродита, — ну нам же не по шесть лет! — Да, — съязвил Шион. — Судя по поведению, вам по три. Воскреснуть не успели — тут же подрались! Вы вообще помните, что Владыка Аид приказал нам добыть голову Афины? Вы способны выполнить столь важную миссию? Вот ты, Афродита, можешь развернуть ковёр ядовитых роз, или попытка сделать это в реальном бою обернётся пшиком? Афродита обиженно отвернулся: на сомнения в своих способностях он реагировал ещё более болезненно, чем на сомнения в своей красоте. — Я-то могу, — проворчал он. — А вы? Вы же умерли тринадцать лет назад: небось забылось уже всё! — И всё-таки, я думаю, тебе стоит проверить, — упёрся Шион. — Потренируйся... ну, например, на коридоре. Прямо сейчас. Что-то в его интонации заставило всех насторожиться, а Афродиту — перестать дуться и воспламенить Космо. Из-под двери незамедлительно потянуло знакомым сладким запахом; оказавшийся ближе всех Десмаск поспешно отпрыгнул. Спустя ещё несколько секунд из коридора послышались сдавленные вопли. Шион удовлетворённо кивнул. — Как я и думал, — понизив голос, сказал он. — Теперь слушайте, какой у нас план. Повторять не буду, объяснять для тупых — тоже. Так что вытряхните землю из ушей и внимайте. Все послушно сгрудились вокруг него. Объяснение заняло три минуты, ещё две ушли на то, чтобы убедить всех, что план реализуем. Затем Шион оглянулся на дверь. — Идите к воротам, оттуда выступаем в Святилище. Нельзя терять время, полчаса уже потратили. Остальные, переглянувшись, двинулись в коридор — откуда Афродита только сейчас догадался убрать свои розы. Шион задержался. — А тебя, Сага, я попрошу остаться. Шура удовлетворённо кивнул, Камю закатил глаза, Десмаск паскудно хихикнул. Один Афродита не отреагировал: его куда сильнее интересовало, кто же отравился его ядом, так что он выбежал первым. За ним цепочкой потянулись остальные. Дождавшись, когда они выйдут, Сага обернулся к Шиону — на лице того было написано бесконечное терпение. — Кинжал в спину? Серьёзно? — кротко спросил он. — И это после всего, что я сделал для тебя и брата? — И вы, Понтифик, туда же... — застонал Сага, но Шион был непреклонен. — А ты как думал?! Я, значит, их из приюта вытащил, накормил, обул, одел, выучил — на свою голову... Чтобы шестнадцатилетний сопляк меня, обманув иллюзиями, кинжалом пырнул! Сага, тебе объяснить значение слова «благодарность»? — Не надо, — буркнул тот. — Послушайте, ваше Святейшество... — И слушать ничего не хочу! Ты мне ровно жизнь задолжал, так что закрой рот, будь добр. Замолчав, Шион покосился на дверь, словно раздумывая. Потом быстро подошёл и коротко, без замаха вломил Саге по лицу. Тот отпрыгнул, второй раз за полчаса зажимая пострадавшую челюсть ладонью. — Это аванс, — сухо сообщил Шион. — А сейчас пошли, не будем терять времени. Бери остальную четвёрку под командование, и работаем по плану. — Я — под командование? — удивился Сага. — Ваше Святейшество, но ведь... Шион вдруг улыбнулся и положил руку ему на плечо, мягко подталкивая к двери. — Ну а кто ещё? — фыркнул он. — Тринадцать лет ты ведь как-то справлялся. Сага выругался.