Выздоравливай, Уилл

Уилл приходит каждый вечер, трогает картины, что висят на стенах не слишком высоко - хочет почувствовать, действительно ли мазки краски объемные, или это лишь кажется так. Уилл перебирает пальцами клавиши инструментов в гостиной, чуть вздрагивая от извлеченных звуков. Уилл смотрит, как Ганнибал проводит широкие полосы кистью, вдыхает запах краски и улыбается. А по четвергам в семь вечера Уилл приходит на терапию, и тогда он нервно шагает по кабинету из стороны в сторону, 'как в клетке" - думается ему, прячет руки в карманы, срывается то на крик, то на еле слышный шепот. Ганнибал просит нарисовать часы, и тот рисует - неправильные, где половина цифр сбежала с листа. Иногда доктор подает кисти и краски, ждет, что профайлер заполнит лист 'собой". Тогда Уилл не выдерживает и почти кричит: 'Нарисуй сам, Ганнибал, нарисуй, я же видел, как ты можешь! Я сам не справлюсь!" И Ганнибал рисует широкими мазками, повинуясь его желанию, каждую линию проводя там, где указывает Уилл. А тот смотрит, почти с восхищением, говорит 'Это прекрасно", и Ганнибал думает, что Уилл Грэм - лучшая картина им созданная. Он рисовал ее с любовью, возможно, он чуть забылся в процессе. Может быть, Ганнибал медленно его убивает. Может быть, Ганнибал создает нечто совершенно новое. Он знает только, что не даст болезням и страхам забрать жизнь Уилла Грэма. Уилл каждую ночь находит себя привычно вышагивающим по трассе посреди леса в трусах и футболке. Конечно, Уилл часто заболевает и по две недели не вылазит из кровати. Конечно, Ганнибал не может бросить его наедине с кошмарами. Беспокоясь, он каждый раз приносит ему готовый завтрак, оставляет в контейнере с прикрепленной запиской 'Выздоравливай, Уилл" и чуть мельче подпись на незнакомом языке, перевод которой Уилл всегда оставляет на потом. Уилл каждый вечер благодарит доктора осипшим голосом по телефону, не замечая путаницы в словах, повторяясь в каждом предложении. Ганнибал видит это, дожидается, когда Уилл сможет элементарно вставать с кровати, и приходит к нему сам, намереваясь избавить от кошмаров на эту ночь. В такие вечера они всегда говорят долго, гораздо больше, чем Ганнибал вообще уделял кому-либо времени. Он каждый раз, будто бы не замечая запущенности кухни Грэма, готовит обоим горячий шоколад, укутывает Уилла в плед, принесенный им же, садится совсем близко, но так, чтобы тела не касались друг друга. Он слушает Уилла, который никогда не рассказывает ничего нового, ни разу не перебивает его и выглядит заинтересованным, а позже начинает говорить сам. Уилл засыпает довольно быстро, успокоенный почти монотонным говором и тихим голосом доктора, и тот, как ребенка, укладывает Уилла в кровать. Когда Ганнибал закрывает за собой дверь, он знает, что Уилл этой ночью не решит прогуляться по трассе в сторону его дома, он проспит без сновидений, а утром не вспомнит, как ложился в кровать. Когда Уилл вспоминает их вечера, он думает в первую очередь о взгляде доктора, изучающем и почти ласковом, не отрывающемся от него ни на секунду. О руках Ганнибала, когда он подает кружку с горячим шоколадом и укутывает в плед так, чтобы из пушистого кокона торчали только кудрявая голова и ладошки, а потом впитывает салфеткой пролитые на плед капли шоколада. О голосе Лектера, когда тот спрашивает о его самочувствии и с улыбкой просит не обжечься горячим напитком. Уиллу хочется, чтобы непереводимая надпись в записках звучала как 'Я бы хотел быть с тобой каждую секунду" или 'Я поцелую тебя, когда ты придешь в себя", или может 'Ты самый близкий мне человек, и я дорожу тобой, как никем другим"? Переболев, он всегда принимается за работу, по четвергам приходит к Лектеру самостоятельно, а по ночам прогуливается по лесу во сне. Уилл все чаще, возможно, неосознанно, одевается не по погоде или оставляет открытыми окна. Уилла уже не так пугает высокая температура - он, как положено, за сутки, предупреждает доктора Лектера, что не сможет приехать на терапию, и скрывает довольную улыбку, когда Ганнибал предлагает навестить его сам. Тот действительно волнуется за своего болезненного профайлера и приносит лекарства, не имея на это, конечно, никакого права. Для достижения неких своих целей Уилл нужен Ганнибалу живым и здоровым, а смерть от высокой температуры, воспаления легких или опухоли мозга не вписывается в эти планы. Поэтому он, может быть, чересчур, заботится о слишком довольном в такие моменты Уилле. Как и должно быть с помощью Ганнибала, профайлер приходит в норму (если для него норма - ночные прогулки с оленями во сне) быстрее, чем ожидалось. Все снова возвращается на свои места, и в этот раз Уилл, движимый своей толи влюбленностью, толи одержимостью, собирает все записки от Ганнибала, накопленные за время болезней и твердо намеревается узнать, что доктор Лектер желает кроме выздоровления. Уилл искал нужный справочник и думал, что признаться в любви в записке, прикрепленной к контейнеру с едой, не вполне в духе Ганнибала Лектера, но чего от него вообще ожидать? Он ходит в оперу по выходным, а потом в своем дорогущем костюме идет на кухню Уилла и готовит горячий шоколад, параллельно кидая собакам принесенные кусочки блюда, приготовленного заранее. И Уилл точно уверен, что это блюдо стояло бы в ряду самых дорогих в каком-нибудь итальянском ресторане для богачей. Уилл нашел нужный справочник совершенно случайно, толкнув шкаф от злости и усталости от копания в библиотеке, и книга сама свалилась ему на голову. Будь он сейчас в мультфильме - над головой запели бы птички, но Грэм в реальности просто схватил справочник так, будто он мог исчезнуть обратно, а от перевода записки зависела его жизнь. Через пару минут он смотрел на выписанные им нужные слова. Уилл перевел взгляд на оригинал, чтобы сверить каждую букву в каждом слове, но он не мог ошибиться - записка была написана идеально ясным лекторовским почерком - Ганнибал хотел, чтобы он прочитал. Ганнибал хотел, чтобы Уилл увидел. Но Уилл не видел замысел Ганнибала. Он видел только идеально выведенный на дорогой, чуть запачканной бумаге, текст: 'Выздоравливай Уилл. Я бы хотел, чтобы ты умер от моих рук."