7. Специальный корреспондент
8 апреля 2017 г. в 14:02
Все-таки это варвары…
— И тогда он мне опять говорит: «Ты мне нужна на арене!», а я ему: «Не смешно, мы уже посмеялись над этим», а он мне: «Да я и не смеюсь!»…
— Что за чушь, выпустить тебя против детей…
— Я его тоже об этом спрашивала… Он сказал, что в этот раз там будут не дети. Квартальная бойня… Участниками будут победители… В том числе, твоя тайная пассия, Бьорн. В ее дистрикте больше нет вариантов…
— Ты и с ними справишься, — Серен потирал ушибленный бок, — у тебя не осталось чуть-чуть этой чудесной мази?
— Если бы они все решили на меня наброситься, мне пришлось бы для начала долго бегать… — Труде словно не услышала последних слов оберландрата, — Но… в том и дело, что я никого не должна убивать… и меня, если ему верить, тоже никто не смеет трогать…
— Это как? — удивленный возглас прозвучал едва ли не хором.
— Ялмар, подкинь, что-то холодно… — отозвалась переводчица.
Баню валльхалльцы устроили прямо в каминном зале. Булыжники для каменки Ялмар наковырял из мощеного двора и оплел колючей проволокой, которую срезал с забора, ухитрившись отключить ток. На дрова пошло несколько деревьев из сада. Улоф и Серен сделали выгородку вокруг камина из портьер и притащили найденные в подвале особняка бочки, наполнив их ледяной водой из садового шланга. Камни калились в камине всю ночь, так что к окончанию утренней разминки, во время которой они еще по несколько раз поменялись оружием и составом обороняющихся и атакующих, парилка была готова…
— «Формат картинки требует замены», — девушка весьма удачно передразнивала манеру Плутарха, несмотря на то, что говорила сейчас на другом языке, — «Шоу Темплсмита исчерпало себя, оно уже не так цепляет зрителя, как того хотелось бы распорядителям. Нам и аудитории необходим свежий ход». Естественно, я начала изображать дурочку, спросила, при чем здесь я, и тут его понесло: «Представь себе, Рог Изобилия, трибуты готовятся к забегу, начался последний отсчет, а на крыше Рога стоишь ты в ярком оранжевом платье и весь Панем, и весь Валлхалл — вы ведь тоже смотрите наши Игры, не так ли — видит и слышит твои слова: «Привет всем, с вами на Арене ваш Специальный Корреспондент Фиделия Оптима. Вас ждут прямые репортажи из гущи событий, горячие интервью с участниками бойни, полный эффект присутствия от первого мгновения старта и до последней секунды финала. Смотрите уникальное, неповторимое, первое в истории Голодных Игр шоу «Специальный Корреспондент». Храните верность вашей Фиделии, оставайтесь с нами!»
Выпалив эти слова, Труде фыркнула, выскочила из импровизированной парной и, не прикасаясь к краям бочки, забросилась в нее всем телом с головой, подхватив в прыжке щиколотки ладонями и расплескав при этом добрую треть воды. Конечно, это было не то, как она любила — нырнуть, распарившись, в сугроб или в горную ледяную речку, но тут уж, как говорится, за неимением, пришлось обойтись тем, что было. Охладившись до дрожи, переводчица вернулась к остальным, вновь потребовав пара.
— Как ты думаешь, этот Плутарх в своем уме? — спросил ее тем временем советник, — При всем уважении к тебе и твоим способностям, ты ведь не говоришь так, как они…
— Я спросила его и об этом, разумеется… Он принялся воспевать мой нездешний акцент. Дескать, он слышал меня и видел в кадре, дескать, капитолийская манера раздражает дистрикты, а вот у меня речь просто идеальна. Всем здесь понятна, но ни для кого не своя…
— Ну да, ну да, он не называл ли тебя именем «Мэри»? — ядовито произнес Улоф.
— Мэри? — с удивлением переспросила она.
— Именно, — ответил помощник Свантессона, — когда-то в старые-престарые времена была такая забава: брать какую-нибудь историю и писать ее продолжение, добавляя новых персонажей, в том числе, саму себя: красивую, как Фрейя, храбрую, как Орлеанская Дева, верную, как Антигона, и умную, как Мария Склодовска. Видимо, в честь последней, такой чудо-персонаж и получил прозвище «Мэри Сью»… — побравировав своими познаниями в истории, он немного помолчал, отдышался от жара и продолжил, — Хотя я его понимаю, народу из дистриктов работать в прессе не дозволено, а ни одна капитолийская журналистка не согласилась бы на такую авантюру ни за какие бонусы. Трибутам можно запретить прикасаться к тебе, а как насчет переродков, лавин, вырванных с корнем деревьев, камнепадов, ловушек? Им не запретишь…
— В конце-концов, для Труде в этом деле нет ничего нового, — включился Бьорн, — вспомните ее репортажи с авантюр Руны Эгильсдоттер и Эйара Ньяльссона…
— Пришло время увеличить аудиторию ее премудрости за счет Панема? — Торвальдсон был по-прежнему язвителен, — Плутарх очаровал тебя своим проектом? Ты согласилась?
Девушка молчала, не представляя, что ответить. Улоф считал ее амбициозной выскочкой, что ей было хорошо известно. И ведь, ко всему прочему, он не был в этом уж так уж неправ. И как верно и ловко он вычислил всю ту гамму чувств, которую она испытала вчера, слушая Хэвенсби. И воодушевление, и какой-то необъяснимый восторг, сдобренный малой толикой страха, и предвкушение власти над тупыми зрителями, знакомое любому, кто делает картинку, и чувство превосходства над ничтожествами, которые на ее глазах будут резать друг друга, она же будет возвышаться, как вершина мыса Горн над беснующимся морем, над потоками крови, и ни одна ее капля не упадет на подол ее оранжевого платья. Присутствовала и тоска — Труде было определенно жаль Пересмешницу, хотя она и не болела за нее на прежних Играх. Ей больше всего хотелось, чтобы победила Лиса, и когда та наелась ядовитых ягод, Труде едва не разрыдалась в комментаторской… Но в Эвердин было нечто, заставлявшее испытывать к ней симпатию, какая-то загадочная притягательность, природа коей не была доступна пониманию. Она была из тех, кому хочется помогать, притом без всякой надежды на взаимность. Возможно, именно по этой причине, валльхалльская гостья и спросила Плутарха, что будет, если она почему-либо решит преступить закон жанра и вмешаться в ход игры. Распорядитель недовольно оборвал ее, дав понять, что последствия будут самые серьезные…
— Почему бы, на самом деле, не согласиться? — реплика Свантессона прозвучала для девушки более чем вовремя, — может быть, это будет способ, которым так или иначе мы найдем ключи к Сопротивлению…
— Как это возможно? — удивился Улоф, — мы оставим Труде здесь?
— Представим это как обмен посольствами. Думаю, совет и штатгальтер одобрят. Свяжемся с ними уже сегодня. Если только фройляйн Эйнардоттер, конечно, не против.
Она ничего не ответила. Схватив хрустальный кувшин, приспособленный ими под ковшик, она выплеснула все его содержимое на каменку и в клубах пара с радостным визгом побежала прочь…