***
- Лиз, ну ты идёшь? - хмурясь, почти на бегу, спрашивает меня высокий черноволосый парень, застыв в проёме моей комнаты. - Да подожди ты! - шикнула, пытаясь справиться с одеждой. Руки после вчерашней пьянки трусились, как у запойного алкаша. Чёрт, не надо было столько пить. Наконец застегнув непослушный ремень, вылетаю из комнаты. Мы спускаемся по лестнице в подвал. Здание старое, но хорошо мне знакомое. Как и помещения в нём. Большой зал вполне вмещает всю группу. В нём нет окон, откуда им взяться на глубине трёх метров? Но здесь светло, много фонарей. Мы одеты одинаково - никаких отличий, никакой разницы. - Алая и Череп, - оглашает тренер. - Прошу вас. Я с ещё одним парнем выходим на ринг. Он смотрит на меня серыми глазами и я вижу, что он пойдёт до конца. Он сделает всё, чтобы сдать этот чёртов зачёт. Между нами нет отличий. Я тоже пойду до конца. Удар, подсечка, блок. Двойка, ногой в грудь, присесть, пропуская удар в голову. Перехватить руку, развернуть тяжелое тело, используя инерцию, выкрутить руку, перехватить шею. Удачный захват. Прыжок, подаюсь вперёд, роняя его лицом вперёд, не давая даже возможности выставить руки для смягчения падению и всем весом приземлиться точно на позвоночник, что, учитывая тяжёлые берцы, обеспечит перелом. Готов.***
Вздрогнув, я открыла глаза и обнаружила себя в кресле самолёта. Фух. Успокойся, Лиза, это лишь воспоминания. Отбрось их, они не нужны. Ты же не считаешь, что им место в твоей новой сладкой жизни? Дарио ещё спал, а мы уже начали снижаться. Притянулась и поцеловала любимого мужчину. Сквозь сон тот улыбнулся и ответил, приоткрывая глаза и глядя в мои. Я улыбаюсь в ответ. Приземлившись уже в аэропорту Берлина со странным названием "Тегель", мы, сонные и недовольные, побрели искать кофе. Нам повезло: аэропорт был весьма неплох и мы без проблем устроились в кафе. В ожидании, оба залезли в телефоны, проверить, не пришло ли чего нам, пока мы были вне зоны. Уставившись в свой смартфон, я читала ту французскую бурду про психологию взаимоотношений, которую мне скинула Катюха из командировки в Париже. Господи, ну и бред. А мне ведь эту хрень ещё переводить. - Foda, - выдохнул Дарио. Я перевела взгляд на любимого, хотела было упрекнуть за ругательства, но осеклась и нахмурилась. Мужчина крепко сжал телефон, побелел и неровно дышал. - Мама в реанимации. Рецидив. Я выронила стаканчик с кофе. Руки резко задрожали, а мне едва не стало дурно. София, невероятно милая и добрая женщина, мать, воспитавшая человека, которого я полюбила за считанные дни. Её жизнь на волоске. - Поехали в гостиницу, - сориентировалась я. Пересадка занимала сутки и мы могли уехать, чтобы нормально отоспаться, а не в самолёте. Бледный вид моего любимого не радовал глаз и не ровен час, как к нам пристанут сотрудники аэропорта, что может вылиться в агрессию со стороны Дарио. А этого нам не нужно. - Дар, идём. Мужчина абсолютно молча поднялся и побрёл к выходу, не поднимая глаз от пола. Я бросила пару десятиевровых купюр на столик и догнала его, аккуратно взяв за руку. Крепкое сжатие моей ладони я распознала как "Помоги! Не дай мне утонуть!". И я тащила его из этого. В такси постоянно держала за руку и поглаживала запястье, чтобы тактильными прикосновениями хоть немного отвлекать от погружения в эту пучину боли и отчаяния. Отчаяния, потому что он не мог ничего сделать. Он был практически бессилен. В гостинице же, едва бросив шмотки в коридоре, я плюхнулась на диван, не забыв бутылку виски. Дар лёг головой ко мне на колени, уткнувшись лицом мне в живот. Я гладила его по волосам, отхлёбывала из бутылки и давала отпить Дарио. Молча, в абсолютной тишине, мы напивались и переваривали всё, что узнали. - Лиз, - вдруг позвал меня любимый. Я опустила голову и взглянула в его глаза, вздрагивая. Паника и боль. В таких любимых невероятных зелёных глазах я видела столько страха, паники и ужаса, каких никогда не видела в своих. Что, впрочем, неудивительно. Моей мамы давно нет в живых. - Мне так страшно. Что, если она умрёт? Она - лучшее, что есть в моей семьей, мы все вместе только благодаря ей. - София не умрёт, - с чёткой уверенностью говорю. - Мы сделаем всё, Мигель тоже. Она будет жить и ещё увидит внуков от всех вас троих. Даже от противной Жасмин. В конце концов, я хочу себе такую свекровь. Веришь? Дар слабо улыбнулся и приложился к бутылке. Он не верил, но в его глазах зажглась надежда. Это главное. Надеяться - самое важное, что может быть. Это я точно знаю. - Верю, - вдруг прервал тишину он. А потом посмотрел на меня и сказал: - Я люблю тебя. - Люблю. Больше жизни, - я наклонилась к нему и поцеловала. Надеюсь, он не забудет этих слов. Дарио уснул, изрядно изнервничавшись и напившись. Я принесла одеяло, накрыла его, подложила под голову подушку и ушла на балкон, что был на этаже - мне нужно было очень о многом подумать. Закурив, я листала список контактов смартфона. Занять такую сумму мне просто не у кого, остаётся только заработать. Но возвращаться в старую жизнь я не хочу, а это повлечёт за собой неминуемое возвращение. Но что, если... - Алло, Максим Евгеньевич? Это Катерина Ефремова. Помните меня? Есть предложение. - Да, Мирон, - я принимаю звонок Дарио, который просто молча протянул мне наушник с микрофоном от его телефона. Мы ехали в такси и слышали музыку - каждый свою. Разговаривать при таксисте не хотелось, а это был лучший способ убить время. - Это Лиза. Дарио сейчас не может говорить. Ещё в самолёте мы оговорили - Дар не хочет, чтобы ребята знали о всей этой жести в его семье. - Тогда скажи ему, что он срочно нужен на студии, - рыкнул явно злой до чёртиков Фёдоров. - Передай, что ЛСП в край охуели. Он поймёт. - А, это ты про Imperial? - догадалась я, посвящённая в большинство дел ребят на студии. - Я в курсе. - Тогда рвите на студию. Есть вариант, как поставить Олежку на место. - Я не уверена... - заикнулась я, но вдруг у меня забрали наушник. Я посмотрела на Дарио. - Да, бро. Мы скоро будем на студии, уже подъезжаем, - удивительно спокойным голосом говорит Виейра. - Жди, ага. Вызов был сброшен, а разъяснения получены: - За рутиной мне проще успокоиться и продумать, что делать дальше. Я молча кивнула и взяла его за руку. Ему это было нужнее, чем поцелуи, объятия или даже секс. Просто немая поддержка, негласное "Я с тобой" и "Всё будет хорошо". Я знала, что это ему нужнее. И давала. Конечно, я переживала из-за мамы Дарио. Безумно добрая и милая женщина, что вынуждена так мучиться - это ли не пример вселенской несправедливости? Я вспомнила, как мы готовили вместе ужин, перешучиваясь над привычками Дара, как вечерами сидели на террасе, говоря о вечном, как я, не задумываясь, дёрнулась под ствол пистолета тогда, в ресторане, лишь бы не задело её - женщину, подарившую мне самого лучшего мужчину. Мне стало страшно, что это никогда больше не повторится. Чёрт, я действительно хочу, чтобы она была счастлива, хочу, чтобы увидела внуков и прожила до самой старости. Она заслужила, а я всегда была излишне справедлива. Мы поднялись на этаж на лифте, настраиваясь играть в хорошее настроение. Десять, девять, восемь... - Всем привет! - бодро и позитивно здоровается Дар. Я с улыбкой махнула рукой всем и упала в кресло, цапнув со стола печеньку. Здесь мне стесняться некого, мы почти месяц, пока были в туре, видели друг-друга даже в одних трусах (подумаешь, проспали пару-тройку раз). - Порчи, иди сюда, - позвал его Мирон. Алиса, не отвлекаясь от игры на приставке с Рудбоем, спросила у меня: - Как съездили? - и сдула со лба рыжую прядь, отчаянно давя на кнопки. - Здорово, - с улыбкой призналась я, глядя в экран плазмы, на которой разворачивалось целое действо. Неизвестная мне игра, но явно какие-то гонки, захватила родственников и те сражались не на жизнь, а на смерть. - Его семья очень классная. Особенно гипотетическая свекровь. - О, тебе тоже повезло, да? - улыбнулась Алиса, всё также не глядя на меня. - У Мирона тоже классная мама. - Ага, здесь только мне не повезло со свекровью, - важно покивала Кира, сидящая в кресле напротив меня. - Та ещё гарпия. Я её раздражаю просто невероятно. - Не переживая, малыш, - фыркнул в ответ Рудбой. - Я тоже раздражаю твою свекровь, - я рассмеялась такой тавтологии. - Мне среди вас повезло больше всех. Моя тёща - моя сестра. - Ага, офигенно пристроился, дядюшка, - надула губки синеволосая. - Извращенец, ты трахаешь свою племянницу! - Свою племянницу я люблю, холю и лелею, сдуваю с неё пылинки и бью за неё ебальники ахуевшим рэперам с набором цифр на шее, - язвит Евстигнеев. - А тебя, приёмыш, я, по доброте душевной, взял в жёны, ещё и на работу пристроил. - Что?! - взвилась Кира. - На работу меня пристроил Мирон, а ты, гавнюк, просто тепло пристроился в моих трусиках. - Зато я трахаю тебя как бог, - самодовольно ухмыляется Ваня, пока мы с Алисой заливаемся краской. Обсуждать такое вслух, при посторонних - было за гранью нашего понимания и морали. Хотя, не могу не признать, такая вдохновенная перепалка была поистине комичной. И ведь каждый раз что-то новенькое. Не надоедает же людям. Думаю, у них это уже что-то вроде личного вида спорта, в котором они соревнуются. - О, да, - с сарказмом тянет Кира. - Причём, и в вагину, и в мозг. - Кира, пошли, покурим, - не в силах больше это слушать, говорю я. - Пошли, - тут же согласилась она, глянув на меня. Значит, что-то хочет мне сказать. Мы спускаемся в курилку и закуриваем, отходя от главного входа. - Ты в курсе, что нас пасут? - спрашивает девушка, разом приобретя спокойный и холодный вид, взамен ухмылки и насмешки. - Не знаю, насчёт тебя и Дарио, но нас четверых точно. - Что?! - я внимательно посмотрела на подругу. Да, я могла считать эту ненормальную своей подругой. Хотела думать, что могла. - Ты уверена?! - Абсолютно. Одни и те же рожи в толпе, одни и те же гопники у подъезда, одни и те же мамочки во дворе, одни и те же машины за мной. Сомнений нет, - покачала головой она. - Это не по твою душу? - Точно нет, - помотала головой. - За нами с Дарио слежки нет, я бы заметила. - Да, ты бы заметила, - эхом отозвалась синеволосая. - Ладно, посмотрим. Пока не будем шороху наводить. Но если что - у тебя же остались завязки в ФСБ? - Для тебя - найду, - пообещала я. - Спасибо, - глядя мне в глаза, говорит девушка. - Я не забуду тебе этого. Мы снова посмотрели друг на друга и кивнули, как бы закрепляя всё сказанное. Этого было достаточно, чтобы быть уверенными в словах и обещаниях друг друга. Мой телефон разорвался трелью звонка и я нахмурилась, увидев на экране полосатую тигриную морду. - Да, Кость, - взяла трубку. Интересно, что ему нужно? Уж не припомнит ли он мне долг многолетней давности? - Фишечка, родная! - слышу мурлыкающие нотки в голосе парня. - Помнишь, как я отчаянно и самоотверженно вытащил твою очаровательную задницу из Нск? Теперь мне нужна помощь и очень сильно. Почему моя интуиция меня никогда не подводит?! - Где и через сколько встречаемся? - спрашиваю я, понимая, что такие разговоры не для телефона. - Через полтора часа на парковке Галереи, устроит? - мурлыкающий тон раздражал, но этот человек слишком много для меня сделал, чтобы я могла его одёрнуть. Мне неудобно. - Ну вот и чудненько. До встречи, милая. - Алиса идёт, - предупредила Кира, едва я завершила звонок. - Вижу, - кивнула я. - Ну вы где потерялись? - фыркнула она. - Мы решили заказать пиццу, на вас брать? - На меня нет, я сейчас уеду, - я помотала головой и снова закурила, думая вообще не о том. Что нужно Тигру от меня? Какого чёрта вообще такая спешка? Тем более, припомнил Новосибирск, значит, это не простая просьба или небольшое одолжение. Чёрт. - Алис, с тобой всё хорошо? - вдруг нахмурилась Кира, также как и я, закурив вторую подряд. - У тебя сигарет, что ли нет? - Я завязала, - смущённо улыбается она, опустив глаза. - По крайней мере, на ближайшие девять месяцев - точно. Мы с Кирой переглянулись. Алиса беременна?! Афигеть! - Поздравляю, - широко улыбнулась я, будучи действительно рада за подругу. - Мирон уже в курсе? - Нет, я ещё ему не говорила, - помотала головой она. - Страшно пиздец, - прошептала рыжая, опустив голову. Мат от неё можно было услышать лишь ненамного чаще, чем от меня и такое проявление её паники говорило как раз о правдивости. - Вдруг он не обрадуется? Или скажет идти на аборт? - Глупостей не говори, - фыркнула Кира. - Он тебя любит больше жизни. А если всё-таки скажет идти на аборт, то я обеспечу ему химическую кастрацию без наркоза. Так что мы сейчас поднимаемся и ты ему говоришь. - Я хочу на это посмотреть, - хихикнула я. - Интересно, он в обморок хлопнется? - Если да, ты мы с Рудбоичем будем стебать его до конца дней, - смеётся синеволосая. - Идёмте. Мы возвращаемся на студию с такими загадочными минами, будто бы по меньшей мере успели договориться о захвате планеты за пять минут в курилке. Но нет, тут всё было глобальнее. - Мир, - позвала мужа Алиса. - Лисёнок, я занят, давай чуть позже, - не отрываясь от листка, в который они вместе с Дарио вперли взгляды, говорит Мирон. - Мир, я беременна, - как на духу говорит девушку, смешно зажмурившись. - Ага, - кивнул рэпер, будто ничего такого в этом нет. Десять секунд, пятнадцать, двадцать. - Что?! Ты беременна?! - Доброе утро, папаша, - фыркнула Кира с улыбкой до ушей. Я, привалившись плечом к косяку, с усмешкой наблюдала за всем этим. Классно всё-таки. - Ты не рад? - на глазах видно, как настроение Алисы со скоростью света летит в Бездну. Но Фёдорову хватило ума подойти к жене и крепко обняв, сказать: - Лисёнок, малыш, мне четвёртый десяток лет, у меня есть любимая работа, самые пиздатые друзья и лучшая в мире супруга. Ни о чём, кроме как о дочке, похожей на тебя, я и мечтать не мог, - и поцеловал. Я растаяла. Все растаяли. Всё-таки не зря он самый популярный рэпер. Уметь так точно подобрать нужные слова - это надо иметь талант. Алиса плакала, Рудбой ржал, называя друга ванильной зефиркой, Мирон, целуя любимую в затылок, показывал ему свой невероятный маникюр на среднем пальце одной руки, второй обнимая жену, Кира же выдала подзатыльник своему любимому супругу, за такую вовремя ляпнутую хрень. А я? Ну а что я? Я улыбалась, искренне желая им счастья. Дарио же смотрел на меня и почти одними только глазами говорил - пройдёт время и у нас будет точно также. Я легко ему кивнула, подтверждая. Да. Будет. И, подхватив свой любимый рюкзачок с необходимой мелочёвкой, отправилась забирать машину и ехать к Галерее и полосатому чудику, задницу которого, судя по всему, мне нужно будет прикрыть. Кира скажет, что я скоро вернусь, когда все хватятся, а я не разрушу эту чудесную идиллию у них. Господи, я никогда в тебя не верила, но если ты существуешь, сделай так, чтобы у них всё было замечательно. Пофиг на меня. Я переживу. Всегда переживала.