Only human

Some people got the real problems Some people out of luck Some people think I can solve them Lord heavens above I'm only human after all Don't put the blame on me (с) Rag'n'Bone Man - Human

Джагхед давно заметил, что люди вокруг обожают ныть. Когда он идет по школьному коридору, по глупости забыв врубить погромче Red hot chili peppers в наушниках, до него доносятся обрывки разговоров. И, поверьте, восемьдесят процентов из них — сплошное нытье. Выпускнику в кожаной куртке баксов за триста не хватает карманных денег, какая-то блондинка плачется сочувственно кивающей подружке, что предки выносят мозг по ерунде, пока та вздыхает по бойфренду козлу, а целая группка восьмиклассников жалуется друг другу на училку по химии и ее невыполнимые домашки. К сожалению, поток нытья не ограничивается лишь школьным коридором — тот хотя бы можно заглушить наушниками. Потому что почетная медаль чемпиона по нытью присуждается — тут звучат фанфары — его дорогому другу Арчи. Арчи вздыхает и жалуется, что не видать ему капитанской повязки футбольной команды. «Эй, чувак, — хочется ответить Джагхеду, — вся твоя футбольная команда пинает меня по вторникам, но не очень сильно, чтобы по четвергам я был в состоянии решать за них тесты по алгебре». На самом деле, бизнес прибыльный, Джаг доволен. Из всей команды что-то соображают только Арчи и Джейсон, почти всем остальным последние мозги отшибло во время игры. Как-то в прошлом году Джагхед подходит к Реджи на перемене. — Слышал, у тебя неуд по алгебре. Хреново, могут выгнать из футбольной команды. — Чего? — бычится Реджи. — Тебе какое дело, задрот? Давно не отхватывал? Дела у Джага идут из рук вон плохо. В «Сумерках» платят копейки, родитель, к которому Джагхед обращается за помощью крайне редко и скрепя зубами, опять забухал. Поэтому Джаг питается чипсами вторую неделю и уверен, что на третью его не хватит. Терять нечего — максимум, отобьют почки. Тогда Джаг попадет в больницу, где его бесплатно покормят — через трубочку. Ну, хотя бы так. — Могу предложить деловое сотрудничество. Я решаю твои домашки и тесты, ты — платишь. Реджи противно ухмыляется. — А не проще ли мне врезать тебе хорошенько и заставить решить мою домашку прямо сейчас и бесплатно? — девяносто килограмм живого мяса нависают над Джагхедом, находящимся в весовой категории «легче-легкого», если такая существует. Он невольно пятится, начиная подозревать, что где-то в его гениальном плане могла быть промашка. — Боюсь, харкающий кровью я, решу тест по алгебре еще хуже тебя, так что тебя гарантированно выставят из команды. Джагхед все же вжимает голову в плечи, когда Реджи замахивается (черт, прощайте, почки, вы были мне друзьями!), но удара не следует. Джаг рискует открыть глаза (да, он зажмурился, а что бы сделали вы, когда вас вот-вот переедет товарный поезд?). Реджи смотрит на него с сомнением: — Хорошо, придурок. Но если в домашке будет хоть один косяк — прощайся с жизнью. — Деньги вперед! — выпаливает Джагхед. Реджи ржет как конь. Натурально — конь. — Да ты бессмертный прям, я смотрю. Ладно, договорились. Но я предупредил, — огромный кулак упирается Джагхеду в лицо. Реджи достает из рюкзака и всучает Джагу сначала тест по алгебре, а потом швыряет в лицо смятые баксы — приходится подбирать купюры с пола — гавнюк хренов. Но в данный момент Джагу насрать — сегодня он наконец-то поест мяса. Реджи стал его первым клиентом, постепенно подтянув всю футбольную команду. У кого-то проблемы с английским (а Джаг пишет лучшие сочинения на курсе), кто-то до сих пор не выучил таблицу умножения (Реджи самый прибыльный клиент — у него проблемы по всем предметам сразу. Матушка природа совсем забыла отсыпать этому двухметровому шкафу хоть немного мозгов). Футболисты продолжают для проформы пинать и задевать Джага каждую перемену, но в целом жизнь налаживается — по крайней мере бургерами на ужин Джаг теперь обеспечен всегда. Как и идущем с бургерами в комплекте нытьем Арчи. «Отец в последнее время усердствует с нотациями по поводу моего будущего. Слышать их уже не могу». Джаг закатывает глаза. «Чувак, а знаешь, как читал нотации мой старик?» Он хватал пустые банки из-под пива, а иногда и бутылки, и использовал их вместо мяча в боулинге — роль кегли играл Джагхед. Или сравнение с дротиком и доской для дартса было бы корректней? Не важно, суть одна. Не принес сигареты, не выкинул мусор (тонну мусора, за всеми мимо проходящими байкерами), не приготовил отцу пожрать? Отхвати пиздюлей, милости просим. Жизнь Джагхеда превращается в форменный ад с тех самых пор, как одним прекрасным утром вместо мамы и сестры на кухне его поджидает прощальная записка. Джаг до сих пор понятия не имеет, почему мать не забрала его с собой, а бросила с отцом алкоголиком. Типа, девочки направо, мальчики налево? Занятная женская логика. По матери он не скучает, а по сестре — даже очень. Вот только свой новый адрес мать оставить не удосужилась и не позвонила ни разу за три года — где теперь его сестренка Джагхед не представляет. После ухода матери отец становится совсем невыносим. Их дом, и так не блещущий ремонтом, превращается в натуральный байкерский притон. Джагхед не выдерживает, когда однажды вернувшись из школы, обнаруживает на своей кровати отца, трахающего какую-то шлюху. Вещей у Джага немного — все пожитки умещаются в небольшой рюкзак. Под смачные отцовские проклятья и летящие вдогонку бутылки, Джаг уходит из дома. Арчи печально вздыхает, а Джаг ободряюще хлопает его по плечу. — Сочувствую, друг. У тебя прям сплошная жопа. Арчи не различает сарказма. Ноет даже Бетти. Иногда. Но Бетс, своей Бетс, он может простить многое, даже нытье. Особенно после двухминутного общения с ее мамой, когда та толкает его в туалет и захлопывает за ними дверь. Такого поворота событий Джаг никак не ожидал и слегка опешил. — Послушай сюда, как там тебя, Джагхед, — шипит она, тыча в Джага наманикюренным пальцем — острый ноготь упирается в шею. — Очень надеюсь, что больше не увижу такого отброса общества как ты, возле моей дочки, ты меня понял? Иначе узнаешь, что такое неприятности. Джагхед готов поклясться, в этот момент глаза миссис Купер наливаются кровью. Тут два варианта, либо в нее вселился дьявол, либо у женщины явно серьезные проблемы с психикой. Оказывается, генофонд у Бетс еще хуже, чем у самого Джага. Джаг к старости сопьется, а Бетти свихнется — они станут отличной парой. Почему-то, думать о Бетти как о «паре» Джагхеду приятно даже в таком контексте. Миссис Купер эту мысль он, конечно, не озвучивает. — Я все понял, извините, — говорит он как можно более испуганно (играть, кстати, особенно не приходится) и миссис Купер, напоследок гневно сверкнув глазами, наконец оставляет его в туалете одного. Угрозами Джаг проникся, но не настолько, чтобы прекратить общение с Бетс. Просто он больше не решается заходить в ее дом через парадный вход. Лестницу Джаг, не долго думая, ворует у мистера Эндрюса — та валяется прямо возле забора. «Ты пиздец, какой незаметный, — думает Джаг, с грохотом приставляя лестницу к окну Бетс и забираясь наверх. — Просто бог маскировки! Никто ничего не заметит, подумаешь, лестница, подумаешь, какой-то бомжеватого вида чувак лезет в окно. Никто даже не подумает вызвать полицию!» Слава богу, обходится без сирен. Джаг наблюдает, как Бетти нервно меряет шагами комнату, видит, как слегка подрагивают от напряжения ее руки. Ему хочется прекратить это. Его Бетс всегда спокойна и собрана, всегда с улыбкой выслушивает чужое нытье и искренне сочувствует. А главное, Бетти никогда не забывает угостить его бургерами в «Поп’с» и единственная, кто поинтересовался, где живет Джаг, когда «Сумерки» закрывают. — Боже, Джагги, это же ужасно, — она обводит глазами заброшенный дом на окраине. Квартал собираются перестраивать и старые дома снесли — этот, последний, все еще ждет своей участи. Воды, газа, электричества — ничего нет. Зато есть оставленный предыдущими владельцами покосившийся диван и старый телек из девяностых, который Джаг использует вместо стола. — Может, тебе все же вернуться домой? — робко спрашивает Бетти. — Это не обсуждается, — отрезает Джаг резче, чем хотел бы, замечая, как Бетти виновато отводит взгляд. — Поверь, здесь намного чище, — уже мягче добавляет он. Бетти вздыхает. — Я бы позвала тебя к себе, Джагги, но моя мама точно вызовет полицию, — говорит она с искренним отчаянием в голосе, так что у Джага что-то дергается в груди. Когда в последний раз кто-нибудь так переживал за него? — Забей, Бетс, все путем. На следующий день Бетти притаскивает ему одеяло, подушку и мешок снэков (интересно, как ей удалось вынести все это из дома под носом миссис Купер). Зато Арчи до сих пор не спросил, где он живет — слишком занят подготовкой к музыкальному конкурсу. Поэтому видеть Бетти на грани нервного срыва для Джага физически невыносимо. Он действует спонтанно, прерывая ее очередной круг по комнате и хватая за плечи. — Мы все сумасшедшие, Бетти! И еще… — Что еще? — шепчет она, смотря на него широко распахнутыми глазами того самого небесно-голубого, василькового, лазурного, цвета бездонного, мать его, океана, про который так любят писать в книжках или снимать фильмы. Джаг не придумывает ничего лучше, как нырнуть в омут с головой — прижимается к ее губам, четко ощущая, как Бетти сначала замирает, а потом робко отвечает на поцелуй. — Машина! — выпаливает она, когда Джаг слегка отстраняется. Он говорил, что Бетти очень собранная молодая девушка? Ничто не способно отвлечь ее от цели. Зато истерики и нервного срыва не случается — Джаг может быть доволен собой. Но где-то внутри все равно селится колючее разочарование. Потом происходит много чего — машина, наркотики, пропадает Полли. В водовороте такого разнообразного и непредвиденного ада Джаг не забывает поглядывать на Бетти — не пора ли помочь остановить новый виток истерики? Но Бетс держится молодцом — лишь слегка бледнеет, узнав, что машина сгорела вместе с последними доказательствами правоты ее сестры. За окном полночь, Джаг опять забирается в комнату Бетти по лестнице, которую до этого спрятал в кустах. Он мнется у окна, не зная, что делать. Бетти сидит на кровати, потерянно глядя в пол. — Ну, я наверное… пойду, — наконец выдавливает Джаг, усилием воли приказывая себе не приближаться к ней. — Джагги, — вдруг окликает она. — Что? — переспрашивает он быстро, слишком быстро. — Я о том, что случилось… днем. Прости, я странно повела себя, просто вокруг творится такой кошмар! — Бетти поднимается с кровати и подходит ближе, глядя на Джага почти жалобно. — Это было единственным приятным событием в моей жизни за последние несколько месяцев. Я успела отвыкнуть от приятных вещей и того, как надо к ним относиться. Прости меня. Джаг засовывает руки глубоко в карманы штанов, чтобы случайно не вздернуть их к небу с криком «аллилуйя». — Ну, — тянет он, поглядывая на Бетти с хитрецой. — Количество приятных моментов можно попробовать увеличить, чтобы навыки к тебе вернулись. Я готов предоставить себя в качестве материала для этого опасного эксперимента. Бетти улыбается — вымученно, устало, но улыбается. А потом обнимает его за талию, прижимается доверчиво. Джаг задерживает дыхание, и осторожно выдыхает, обхватывая Бетс за плечи, зарываясь лицом в ее распущенные волосы. — Останешься? Моя кровать удобней твоего побитого молью дивана, — шепчет Бетти. — А как же женщина, одержимая дьяволом? Бетти хихикает — ее губы щекочут шею. — Закрою дверь на ключ, но с утра тебе придется уйти пораньше. Оставайся, — повторяет она, будто Джаг собирается возражать. — Я не усну сегодня одна. Вместо ответа Джаг обнимает ее еще чуть крепче. Он останется здесь на ночь, на день, на вечность — только бы ощущать рядом ее тепло. Ну, и охреневшее лицо Арчи в окне напротив ни разу не портит картину.