***
Юнги все еще бесится и вешается периодически, когда сосед по квартире пытается заснять компромат или селку там сделать вместе, сфотографировать втихую и незаметно, чтобы потом выложить, или просто напрашивается; Чимин все так же, как и в декабре-январе, заходит за Тэхеном по пути на учебу и в принципе ошивается на съемной площади Юнги и Тэхена, но уже не из-за последнего; Тэхен с наступлением весны совсем съезжает с катушек - за те четыре с небольшим месяца, что у Тэхена по нытью Чимина появился профиль в инстаграме, не то чтобы многое изменилось. Чимин рассказывает про свой доклад по пути к универу, с которым будет выступать перед группой завтра на второй паре, нервничает немного, потому что нифига не оратор и спустя десять минут рассказа стабильно начинает путаться в словах, заикаясь через раз от сбившегося дыхания, а у Тэхена перед глазами две-три секунды из кинотеатра, еле заметная улыбка на чужих губах мысленно сдваивается с селками из профиля, которые чуть не выжжены на роговице, и не сравнивать никак не получается: самые мелочи отчетливо проглядывают, и живой Чонгук явно выигрывает у собственных отфильтрованных публикаций. На улице нифига не середина марта, а сплошная слякоть и дожди, месиво из грязи, подтаявшего снега и песка, лужи, полузаледеневшие от ночных заморозков, и тонкий слой скользкого льда, из-за которого почти нереально дойти спокойно до остановки или универа. Чимин трет ладони друг об друга, когда залезает в полупустой автобус – хорошо учиться со второй пары – и плюхается на сидение у окна, потому что сегодня его очередь и Тэхен ехал у окна вчера. Он дует на озябшие пальцы, отогревая, пока Тэхен копается в поисках мелочи по карманам, разглядывает проезжающие автомобили, продирающую себе путь сквозь уличную мешанину весну в виде дождевых капель и еле уловимого дыхания ветрами. Чиминов телефон пищит о новом сообщении, и, когда Тэхен плюхается рядом, бросая рюкзак себе на колени, Пак расплывается в улыбке, которую так и не научился прятать, глаза прикрывает, пока внутри тепло весеннее разливается и утрированные птички поют оды Юнги, который c рабочего компа шлет Чимину смешные гифки. Тэхен ржет с этих двоих, у которых конфетно-цветочный период в виде притащенного из ближайшей кофейни раф-кофе, пончиков с ванильным кремом и розовой глазурью сверху, с общими подколами самого Тэхена и тонкими намеками от Юнги в виде «бля, погуляй полчасика вокруг дома». А еще все чаще Тэхен не может найти ключи, хотя точно каждый раз кладет их в карман.***
- Ты читер. - Чимин странно смотрит на блондина в распахнутом пальто, под которым лишь футболка со Стар, тогда, как перед носом самая противная погода в году, когда простыть проще простого и Юнги хмурится нехорошо, глядя на Чимина, когда тот «не слишком хорошо одет». Тэхен закуривает, шагая по дорожке к дому и тут же вытаскивая свои желтые наушники, качает головой, мол, почему. – Потому что тебе не холодно, - отвечает Чимин, кутаясь в шарф, и улыбается еле-еле, ведь теперь есть полное право чаще ошиваться рядом с Юнги. Уже вечером, когда из наушников доносится сладкий голос Мелани, в квартире аппетитный запах разогретых в микроволновке полуфабрикатов и Юнги качает какой-то фильм, раз в пять минут кося глазами в сторону Тэхена с тонкими намеками относительно прогулок на свежем весеннем воздухе, Тэхен в своем коконе из одеяла просматривает и дохнет сильно по голден-фоткам, честно мечтает о бутылке соджу или – хотя бы – паре банок пива, потому что все еще не отправил комментарий, а хочется очень. Чимин ржет со всего этого, наблюдая, и, когда Тэхен вылезает на кухню закурить, берет чужой телефон в руки, снимая блокировку, улыбается весело и пишет комментарий к последней публикации: вечернему центру города со спешащими автомобилями, пробками на светофорах, высокими зданиями, с темными тяжелыми облаками над дорогой и рядами горящих фонарей по обе стороны от проезжей части. Чимин почти что Купидон, Юнги не умеет намекать, а Тэхен не в курсе, что простудился.***
На следующее утро, просыпаясь с заложенным носом, слезящимися глазами и хрипло шипящим горлом в виде максимума от возможного голоса, Тэхену очень хочется материться, но голова слишком ватная, тяжелая, а в переносицу точно поролона затолкали. Утреннее солнце совсем не в тему светит прямо в глаза, мешая досматривать абсурдный сюжет сна, а полуоткрытое окно совсем не добавляет комфорта и здоровья. Тэхен встает, болезненно морщась от ноющих из-за высокой температуры костей, шаркающей походкой доползая до ванной, пока Юнги обещается отпиздить за кинутое по пути «вставай, пидорас», а в направлении Тэхена летит только подушка (и то криво). У Юнги начинает орать будильник с какой-то смутно знакомой песней, а это значит, что Чимин зайдет совершенно точно, ибо даже Юнги попрется на свои связи с общественностью. В зеркале Тэхена встречает только опухшая и сильно помятая ото сна рожа, покрасневшие глаза-щелочки и спутанное гнездо на голове. По-хорошему, можно бы и на больничный пойти, но нет: контрольная работа по сопромату и Чимин, который, будь даже при смерти Тэхен, вытащил бы его на улицу и заставил бы пойти на учебу. Все очень плохо, думает парень, глядя на весь пиздец в отражении. Впрочем, принцип «ну, а вдруг» иногда прокатывает, так что: 7:32 jimin брось меня и иди один, ты должен жить дальше Тэхен, перечитав, удовлетворенно тычет на «отправить», хлюпает носом, называет себя Драмой Квин и очень надеется, что, если спрятаться под одеялом и показать градусник с 40 градусами из кружки с чаем, Чимин не заметит подставы и уйдет, поматерившись и прочитав пару нотаций, с Юнги. Он слышит сквозь стену, как Юнги шлепает на кухню с шуршащим стащенным одеялом, щелкает электрическим чайником и закуривает, переставив пепельницу с микроволновки на стол. Юнги с утра похож на опухшего крота, а в своей майке-алкоголичке на крота, который не просыхает. Блондин еще раз смотрит на собственное отражение, глаза трет, мыча нечленораздельно что-то, и шаркает на кухню, чтобы стрельнуть сигарету: до прихода Чимина остается без малого полчаса, поэтому есть время на покурить, а дальше уже, и чай, и термометр, и хрипло-болезненные кряхтения на публику из-под одеяла. Юнги пинает лениво Тэхена под коленку, когда тот рядом садится, найдя в дебрях аптечки допотопный градусник, следит внимательно, опуская его в кружку с чаем, набивая температуру до почти критичных тридцати восьми и семи, и ухмыляется победительски, ведь даже спустя два с половиной года не потерял сноровки. Юнги смотрит на это все поверх экрана телефона, листая новостную ленту и проверяя начало сегодняшней смены, отпивает свой кофе и снова хочет курить. На улице ветрено и светло, жизнь в самом ее расцвете шагает по проспектам, и всё прекрасно кроме трезвонящего в дверь не по расписанию Чимина. Тэхен говорит сам себе: «Черт, Чимин» - подрывается тут же с градусником, за несколько мгновений оказываясь в постели, завернутым в кокон и хрипящим болезненно. Чимин же, увидев все это, только смеется и не пытается даже поднять Тэхена на учебу: у него тут слишком домашний Юнги-хен, который угощает вкусным кофе, улыбается солнечно и сонно еще, и, по правде, плевать на прогуливающего друга. Юнги хлопает дверью, закрывая ее, в начале девятого, Чимин сквозь смешок желает скорейшего выздоровления и глубоко внутри надеется, что нет, потому что такое начало дня – с красивым Юнги и ленивыми поцелуями – слишком идеально. Тэхен же роется в аптечке, пытаясь найти что-нибудь от простуды/температуры/насморка/хоть от чего-нибудь, но помимо допотопного градусника там только аспирин и пара пластинок стремных таблеток без опознавательных знаков, поэтому, зарывшись в толстовку, пальто, теплые носки и зимний шарф, парень плетется на ватных ногах в ближайшую аптеку. Выйдя из подъезда, он ежится от ветра, но все равно достает телефон, фотографируя лужи с еле заметным слоем льда, остатки снежно-земельного месива по краям тротуаров, воздушно-ватное небо и пачку любимых сигарет в кармане фронтальной камерой. До аптеки семь минут ходьбы, полторы песни и двадцать семь свежих фотографий просыпающейся природы в тисках мегаполиса. Заходя через стеклянные двери, Тэхен замечает смутно знакомый рюкзак, который определенно видел совсем недавно, несколько значков с Железным человеком и Капитаном Америкой, мимолетно скользит по шее, ничем не прикрытой, темно-каштановым волосам и, кажется... Чонгук? Бьет немного током сквозь поролоновые мысли, Тэхен не спускает глаз с чужого затылка, потому что всё какое-то до жути знакомое, будто дежавю и подобное случалось – аптека, простуда, значки и выглядывающий из-под легкой куртки капюшон белой толстовки, - но фиг вспомнишь. Он покупает противовирусное, капли от насморка и впихнутые фармацевтом таблетки от температуры, расплачивается, благодарит гнусаво и на автомате, следя за незнакомцем не то в страхе, не то в предвкушении непонятном, и, когда тот поворачивается, радуется и разочаровывается одновременно: девушка. Даже грустно как-то. Сердце ощутимо стучит, амбивалентные чувства и мысли крутятся словно воронкой на воде, а снаружи в который раз накрапывает еле заметно, когда парень выходит из аптеки навстречу ощутимо прохладному ветру и забирающимся под шиворот каплям дождя, быстро шагает к дому, попутно закуривая, потому что, черт, а если бы Чонгук? Придя домой, Тэхен выдыхает устало и счастливо, потому что потемпературить можно в одиночестве, без мартовских котов, потому что не надо больше строить из себя слепого и не замечать намеков Юнги, и, вообще, у Кима «Президент студсовета – горничная» скачан три месяца назад, а времени на посмотреть нет. Теперь есть, чему можно вслух радоваться вплоть до прихода мелкого хена и не бояться отхватить. Настоящее ура. Он включает чайник, стараясь всё-таки успокоить дрожащее осиновым листом сердце, улыбается сам себе, закидывается таблетками, не читая дозировок – на глаз – и проверяет обновления в какао и инстаграме: кто-то ответил на оставленный Тэхеном комментарий, с десяток лайков, пара новых подписчиков и свежая публикация в профиле. Заваривая себе кофе, Тэхен чуть не пританцовывает, на полную громкость включив Тейлор Свифт, хлюпает носом, гнусаво подпевая «Yeah I'm too cool» своим охрипшим басом, и, отпивая горячий кофе с ударной порцией молока и сахара, скользит по кухне, выискивая, что бы можно еще сфотографировать-выложить, и кивает сам себе, когда спотыкается взглядом об коробки с лекарствами. Разложив все в красивый и почти реалистичный беспорядок на столе, несколько раз щелкает по затвору фотокамеры на экране, примеряясь с ракурсами и светом, улыбается довольно, когда фильтрует фотографию, чуть не высовывая от усердия кончик языка (внутри все еще атомная война и чонгуууук, но жить можно). Позже, когда кофе выпит, солнце светит сквозь оконную раму, оставляя на одежде и руках белые солнечные полосы, а температура немного, но ощутимо спадает, и можно попробовать жить, Тэхен проверяет тот ответ на свой комментарий. 17.03.13 19:54 Kimtae284: «у тебя очень крутые фотографии получаются» - дальше стоит множество смайликов, подходящих и не очень, а Тэхен тупит в экран, потому что совершенно точно такого не оставлял. Не в его стиле - стоят не самые любимые смайлики. 17.03.13 23:26 golden_kookie: «у тебя тоже» - где-то здесь сердце падает ниже плинтуса и хочется слетать проветриться в район Марса. Сразу душно, страшно и почему-то легко в самом ядре души, хотя на первом месте, конечно, долгое и протяжное «Черт». Хочется распсиховаться, подтверждая звание Драмы Квин, проматериться и закрыть лицо руками от осознания и смеси ужаса с облегчением: так не бывает. Более-менее успокоившись, Тэхен боится даже в руки телефон брать, как тут внезапно приходит оповещение о комментарии и нескольких лайках: golden_kookie прокомментировал(а) вашу публикацию: 17.03.14 9:01 «эй, не смей болеть~ >_<» После этого все становится очень плохо. Тэхен с одноразовыми платочками и отвратительной на вкус бурдой противопростудной в кружке ноет Чимину и мучительно долго допытывается, что делать, как быть и что это вообще значит, донимает короткими сообщениями друга на учебе, просит совета, потому что «ты же смог из френдзоны выйти», за что каждый раз получает, и краснеет-бледнеет от эмоций из-за нескольких слов. Спустя пару дней после комментария Тэхен смотрит умоляюще на Юнги, пытаясь мысленно достучаться до его совести и, давай, помогай донсену, хлюпает носом, чихает каждые три минуты, и все еще смотрит на сгорбившегося на кресле Юнги. Тэхен садится чуть ближе, на самый край дивана, и все еще глядит насуплено, но у Юнги переписка с Чимином, доклад по психологии массовых технологий на двадцать страниц, который нужно еще вычитать и выучить, и смена через два часа. Тэхен таранит Мина взглядом, прожигая тому во лбу дырку, говорит «хён», будто это поможет, но Юнги, нисколько не отвлекаясь от переписки, вздыхает мученически, потому что взгляд Ким Тэхена, когда ему приперло спросить вот прямо сейчас и без отлагательств, невозможно терпеть долго (у Юнги самое долгое - семнадцать минут). - Я не хочу знать о твоих голубых делах, - парень всё-таки поднимает глаза, словно признавая свое поражение в гляделках, приподнимает бровь вопросительно, отпивая из объемной синей кружки свой давно остывший кофе, который притащил вчера Чимин, и моментально пинает Тэхена по голени, как только тот начинает искренне ржать сквозь чихание в сторону Юнги. - Пиздатый совет нужен? - Как подкатить к чуваку, с которым не общались ни разу и виделись три секунды? - блондин спрашивает прямо, проглотив что-то про «настолько же, как и твои», потому что Юнги больно пинается. Он чихает, но не сводит взгляда, попутно медленно и незаметно доставая из большого кармана телефон (Ким Тэхен - все еще задрот инстаграма, а запретный плод, что матерится, не дает себя фотографировать и пинается, сладок). - Напиши ему. - Вчера Чимин слил, что Тэхен пытается ненавязчиво заразить Юнги. Раньше не замечал, а как минимум сегодня чихают исключительно в его сторону. Парень строит неосознанно серьезную физиономию и подрабатывает на полставки Капитаном Очевидностью. Тэхен же, понуро переключая каналы с танцующими девочками на каналы с танцующими мальчиками, думает, что это ни черта не пиздатый совет. Ужасный насморк, отсутствие новых фотографий в собственном профиле в последние двое суток - все слишком грустно и печально даже как-то. А тут еще и советы не те. - А если это не вариант? - В телефоне щелкает оповещение о трех публикациях и сообщение от Хосока ровно в тот момент, когда ракурс более-менее найден и Юнги не видит, но. - Фак. - Сделай так, чтобы это стало вариантом, - у Юнги всегда все просто, он же все еще Капитан Очевидность и бесится, когда Ким пытается его сфотографировать (такое разрешено только Чимину). Тэхен мнется еще пару минут, в окно смотрит, наблюдая за медленно темнеющим небом и зажигающимися фонарями, несколькими капельками, что стекают по стеклу, переводит взгляд на экран телефона, что вертит в руках, на смешной чехол в виде лягушки и на иконки установленных приложений. Вроде, и стремно, и грустно, и, вообще, неподдельное «чтоделать» по всем фронтам, потому что к Чонгуку очень хочется подкатить, двенадцатая серия Мадоки просмотрена полчаса назад, хочется завести кота и насморк не прекращается. - Хён, - говорит Тэхен, снова глядя на Юнги в упор, нервничает немного и где-то внутри усмехается, как Юнги дергается, услышав обращение: значит, Тэхен доебётся и Юнги придется что-то делать. Он смотрит, вновь отвлекаясь от переписки с Чимином на моменте общения гифками и смешными картинками, вдыхает воздух, чтобы послать, как его опережают: - Ты ведь подделывал больничные?***
Тэхен сидит дома, температуря и залипая в бесчисленные тайтлы седзе-аниме, выползает исключительно до ближайшего магазина за сигаретами, кусает край подушки, когда сталкерит Чонгука по какао и инстаграму, ищет что-нибудь новое, но что в первом, что во втором варианте просмотрено все до самых давних записей, кажется, 2014 года. Последний месяц в наушниках стабильно то Мелани Мартинез, то Тейлор Свифт и на розовые сопли пробивает чаще обычного. На улице конец марта и очень хочется поскорее снять всю зимнюю амуницию, шататься, наконец, в одной футболке и джинсах, а не натягивая сверху еще пальто, в котором слишком жарко, а без - слишком холодно даже с толстовкой. Неделя - и начнется апрель, еще две - и середина весны, и на деле мир совсем скоро расцветет: цветущие вишни, потрясный запах на улицах, несмотря на загаженность мегаполисную, а в кофейне напротив универа, скорее всего, придумают что-нибудь вкусное и кофеиносодержащее в честь тепла (то, что включили в меню в начале марта, хуже дешевого растворимого). Тэхен все еще как-то немного дохнет с присланного «не смей болеть», хочет закидать глупыми комментариями под каждой фоткой или написать в какао, но неясное напряжение перекрывает всё. Все бы шло хорошо, даже более чем просто замечательно, но в какой-то момент, когда Тэхен только-только приползает домой с очередной пачкой сигарет, случается: - Съебал нахуй, - не просит - ставит перед фактом Юнги, скрестив руки и глядя в упор на сопливого Тэхена с открытой пачкой одноразовых носовых платочков с нелепым желтым зайцем на упаковке. Парень чихает в ответ, молчит, кося глазами в сторону затихшего Чимина в противоположном углу, и не находит поддержки. - Юнги, нет. - Тэхен простыл. Тэхен и без ночных прогулок тонет в соплях со слезящимися глазами и мерзостной температурой в тридцать семь и три. Тэхен в жизни много косячил, перед Юнги - еще больше, но это не повод и у него есть право на амнистию. Сердце стучит где-то то ли в желудке, отдаваясь маршевым боем по всем внутренностям, то ли в горле, стоя комком так, что не продохнуть, а у Юнги глаза стремные и рожа слишком серьезная. - Вали. Отсюда, - Юнги кивает головой в сторону двери, пока Чимин щемится где-то в уголке, чтобы не мешать и не привлекать особо внимания, ведь он вроде как друг, а дружба важнее, но не в этот раз. Юнги хоть и дрыщ, но пинается больно и бьет под коленку выверенным движением, выволакивая соседа по квартире на лестничную площадку, пока Чимин в последнюю секунду впихивает другу в руки пальто и ботинки. Следующие минут десять Тэхен громко просится назад и стучит по двери, вспоминает весь мат, которому учил старший брат, ругается, но Юнги не преклонен. Тэхен надевает ботинки. 22:37 jimin Пожалуйста - Что, блядь?! - Тэхен через дверь зовет Чимина, обещаясь придушить друга, воскресить, убить самым изощренным способом, чтобы потом возродить, а после снова придушить. В венах и артериях кровь кипит от одной мысли о мести, хочется как в супергеройских фильмах: плечом выбить дверь с первой же попытки, закурить и вернуться к песням Тейлор Свифт и седзе-аниме. 22:39 jimin Только один раз Тэхен злой. Тэхен очень, блядь, злой. Злой настолько, что абсолютно точно уверен, что придушит Чимина на паре по какой-нибудь начертательной геометрии или сопромату. Злой настолько, что хочется спросить, мол, а ты не охуел ли. Парень ежится от холода, натягивает на плечи втиснутое пальто, грубо матерится сквозь зубы и бесится сквозь сопли, вызванивает Хосока. «Привет, это Хосок. Я сейчас занят, поэтому, давай, ты оставишь сообщение, а я потом перезвоню...» - Хосок, блядь, нет. Хосок, отвечай. - Следующие четыре звонка все еще с голосовой почтой, и это вымораживает. Очень. Хосок с Намджуном, а к Сокджину даже нет смысла пытаться, потому что у него серьезные проблемы гетеросексуалов. - Мартовский прилив повсеместный, не иначе, - шипит сам себе Тэхен, чихает, хлюпает носом, посильнее зарывается в пальто, вжимая голову в плечи, и раздраженно шагает к метро. По дорогам все еще месиво из грязи, жилые дома, кое-где разбавленные мигающими фонарями, оставленные на ночь автомобили, в карманах - желтые наушники с телефоном и отсутствующими ключами, а где-то в душе зреет план мести.***
В метро слишком дохрена людей, на часах мелькает обидно-раздражающее 23:07, и потоки рабочего класса, который куда-то торопится, на эскалаторах толпится, переговариваясь и смешивая все в чудовищную для температурящего Тэхена какофонию звуков. Душно и холодно одновременно, фиговое освещение на станциях и снующие туда-сюда иностранцы, подростки и бабушки с сумками. До ближайшего круглосуточного мака две пересадки и шесть суммарных станций. Тэхен залезает в вагон, пристраиваясь где-то в самом конце, затыкает шум до приторности сладкими песенками, разглядывает выученную карту метрополитена и разноцветные линии маршрутов, отбивает носком ботинка ритм песни и головой еле заметно качает в такт, шарит по карманам в поисках денег и искренне радуется, что кошелек не вытащил. А еще честно бесится и ненавидит Юнги вместе с Чимином, пока фотографирует забавную то ли наклеенную, то ли нарисованную картинку в самом вагоне. Он проверяет какао, пишет гневное письмо Чимину, проверяет по привычке инстаграм Чонгука, на автомате лайкая симпатичный кактус в керамическом горшке и спутанные белые наушники на клетчатом красно-коричневом пледе. Снова хочется немного повыть, закусив губу, сдохнуть и оставить комментарий из смайликов, но почему-то до сих пор стремно и непривычно. В соседнем вагоне, прислонившись спиной к надписи «не прислоняться», стоит Чонгук с зажатой в руке книгой и заинтересованно смотрит на крашеную блондинистую макушку.***
Тэхен шлепает по мокрому асфальту, губами подпевая «You're eyes are looking into mine» Тейлор, торопится сквозь уже редких прохожих, закуривая на ходу, пока по голове начинает капать дождь. От станции метро до вывески с большой желтой «М» минут пять ходьбы, не больше, а дождь все ощутимее и отчетливее набирает обороты, и к моменту, когда блондин хлопает стеклянной дверью фаст-фуда, с кончиков волос срывается пара капель, а сам Тэхен мечтает придушить всех. Абсолютно. После мерзостно-ледяного мартовского дождя и такого ветра за шиворот разрисованные яркими цветами стены кажутся почти спасительными. Бесплатный вай-фай, тепло, сухо и почти никого нет - отличное место, чтобы просидеть всю ночь, втыкая в телефон, на котором оставшиеся 32 процента, и вот это уже проблема. Тэхен заказывает капучино, переключая песню, отдает деньги и улыбается в ответ девушке-кассиру, когда она протягивает мягко обжигающий стаканчик с кофе. За окном все еще ебаный ливень, кто-то еще входит, звякая дверью, а Тэхен удобно устраивается на высоком стуле и пытается подключиться к вай-фаю. - Прости, - слышится где-то слева, и Тэхен чуть не подпрыгивает с зажатым одноразовым платочком, вытаскивая наушник под еле заметное «I love everything you do». Блядь. Нет. - Ты Тэхен? - Тэхен слишком заметно тупит и второй наушник сам вываливается, и очень хорошо, что стаканчик с горячим кофе предусмотрительно поставлен чуть дальше, потому что сейчас можно с чистой совестью дохнуть самому. Парень кивает, подтверждая чужую догадку, и сейчас немного стремно и месиво непроходимое в самом сердце. - Чонгук? - Тэхен и так в курсе, кто это, но не стоит же выдавать себя, что сталкерил последние три месяца по двум профилям сразу. Где-то на фоне играет очередная попсовая песенка на тему весны, любви и прочей мишуры, а Чонгук, оказывается, даже лучше, чем кажется на расстоянии двух рядов в кинотеатре. Чонгук кивает, приободряясь и светлея как-то сразу, улыбается еле заметно, и Тэхен дохнет с концами, когда Чонгук, помявшись пару мгновений, садится на рядом стоящий высокий круглый стул, оставляя черную сумку с разноцветными значками из игр и аниме на коленях. - Увидел как-то случайно твой профиль в какао, - неуверенно говорит Чонгук, улыбаясь скомкано и дергано, но чуточку шире, теребит нервно пальцами лямку сумки, а по глазам слишком отчетливо видно, что тоже адово сталкерил. Может быть, даже дольше блондина. Тэхен гипнотизируется красивым голосом, залипает на ямочке на левой щеке, рассматривает почти незаметный шрам на другой, улыбается следом за Чонгуком, пропуская половину смысла мимо ушей, разглядывает бессовестно красивые глаза и тоннели с двумя гвоздиками сверху, забывает про упавшие на кафельный пол наушники и из последних сил сдерживается, чтобы оглушительно не чихнуть. - Тебе нравится весна? - тупой вопрос, Ким Тэхен, очень тупой, комментирует парень, пока маленькая девочка внутри пищит и отражается в глазах отчетливыми сердечками. Пальцы дрожат, в носу щиплет и очень стыдно, что первая встреча, разговор, впечатление, а блондин как бульдог, только вместо слюней кошмарный насморк. Чихнуть хочется все сильнее, так, что еще немного - и точно, поэтому в какой-то момент, когда Чонгук открывает рот, набрав воздуха, чтобы ответить, Тэхен чихает, еле успевая отвернуться. - У меня есть дома таблетки, пойдем? - звучит не очень, и, Тэхен, конечно, об этом узнает только через год, когда упросит рассказать, но Чонгук чувствует себя словно педофилом, когда вместо шоколадок и игрушек - противовирусное. - Прости, я не имею в виду ничего такого. Только таблетки. После подобного Ким еще очень долго и искренне смеется, откровенно ржет, чихая время от времени и запрокидывая голову назад, вытирает слезящиеся глаза, и, взяв стаканчик с кофе в руку, кивает: - Пойдем. Но только за таблетками. - Тэхен молится всем богам сразу, чтобы Чонгук не оказался серийным убийцей, потому что, выбирая между смертью в тепле и ночью в маке, выберет тепло. Наушники забыты, урока анатомии с рейтингом 18+ не предвидится, но Чон Чонгук, черт, какой же ты красивый.