Мир для твоей души (от 18)

      Восставший из «гроба» гринд не был похож на остальных. Вообще, Эйнар уже мысленно составил некую иерархию этой расы и теперь раздумывал, как этим можно воспользоваться. Как он понял, существуют низшие представители гриндов, этакие муравьи-солдаты и работники. Выше них находятся большеголовые — управленцы и координаторы. Именно они осуществляют контроль над солдатами и куклами-марионетками, которых создали из аноров. Каким именно образом, — пока оставалось неясным. Тут замешаны и технологии, и телепатия. Но что первичное в этом несочетаемом тандеме?       Существо, которое смотрело сейчас на Эйнара пустым и одновременно внимательным взглядом, ассоциировалось с неким главным мозгом, процессором, от решений которого зависели все остальные.       Этот гринд был высоким и худым, словно высушенным. Кожа туго обтягивала его вполне гуманоидный скелет и слабые мышцы. Скуластое лицо с крохотным ртом и слишком большими глазами наводило на мысли, что земные шизофреники-контактеры* могли и не ошибаться в своих бреднях. Впрочем, растительность на лице и голове гринда все же была, хоть и весьма скудная. Да и в целом он не вызывал особо «трепетных» эмоций. Если бы не слишком большие глаза и не вытянутый череп, он походил бы на землянина.       — Не могу сказать, что рад видеть тебя воочию, — негромко проговорил гринд, выбравшись из своего саркофага. — Почему-то я думал, что ты умнее, но твой разум такой же примитивный, как и у аборигенов. Но ты сможешь оказать мне услугу, предоставив свое тело. Тебя, кажется, весьма высоко ценят в узких кругах Фаории? Вот я и верну им тебя… на некоторое время.       Эйнара пробрала дрожь, когда он понял, что именно задумала эта тварь. Кажется, гринда это позабавило, хотя на лице не отразились эмоции. Олссон ощутил его веселье каким-то шестым чувством, не иначе. Может, таким образом проявляется его сила? Значит, она не заблокирована полностью? Как проверить? Портал у него не получился, а разборки с дверью можно списать на яростное желание вырваться на волю. Адреналин и все такое…       Или… он просто выложился, удерживая портал, и сейчас магия просто спит, восстанавливаясь и прорываясь время от времени. Плохо, что Эйнар вырос материалистом и мало интересовался всякой эзотерической чепухней. Он до сих пор с сомнением относился к проявлением непонятной для него магии и совершенно не понимал, на что способен с ее поддержкой.       Гринд тем временем замер напротив Эйнара, пристально глядя на него. Олссон старался не смотреть этому существу в глаза, но ощутил давление на нервную систему и мозг. Заболела голова, засбоило сердце, Эйнар встряхнулся, пытаясь сбросить навалившийся ментальный пресс.       — Забавно, — проговорил гринд, подступая ближе. — Я не хочу метить тебя чипом, потому что твои друзья сразу обо всем догадаются… Не сопротивляйся, иначе будет больно.       Больно действительно было. Мозг, казалось, решил вскипеть и вытечь из всех доступных щелей. Эйнар зажмурился, но это не помогало: гринд припечатал его таким прессом, что не получалось даже вздохнуть. Чужой голос в голове что-то нашептывал, сначала неразборчиво, а потом все отчетливей. То, чего требовал от него голос, Олссону казалось чудовищным. Предать друзей, уничтожить Шинита-Ияса и… Ао. Перед глазами мелькнула широкая улыбка шинитара, взгляд его голубых, искрящихся глаз, полных доверия и нежности…       Ао доверился ему, фактически вручил в его руки свою жизнь, свою суть. И теперь от Эйнара требуют предать все это? Лишить себя того, на что уже и не надеялся? Потерять все шансы?       Лакитар! Если ты слышишь и видишь, почему не вмешиваешься? Неужели какой-то лупоглазый гринд способен уничтожить мир, который ты должен хранить? Эйнар понял, что сознательно вызывает у себя агрессию и ярость, на пике которых он мог пользоваться своей силой. Но ее было мало, катастрофически мало, чтобы отбить атаку сильнейшего телепата.       Ему бы хоть секунду передохнуть, собрать волю в кулак, перестроиться с внешней концентрации на внутреннюю, как при ответственной стрельбе. Он умеет, может, он — профессионал! И к черту допинг! Ярость, приправленная страхом за Ао — самый сильный допинг.       Эйнар открыл глаза и прошипел сквозь стиснутые зубы:       — Прочь из моей головы, тварь! Я не буду твоей марионеткой.       Гринд удивленно округлил и без того большие глаза. Скорее всего, он не ожидал, что жертва будет так долго сопротивляться. Его лицо исказилось от усилия, но секундного замешательства было достаточно. Эйнар даже задохнулся, когда по всему телу пробежала жаркая волна, зародившаяся где-то в солнечном сплетении.       В голове что-то звонко разорвалось, освобождая от боли и давления. Не понадобилось даже применять вбитые в подкорку методики концентрации: Эйнар почти осязаемо ощутил, как упругая сила, заполонившая его тело, вытесняет чужеродную, обрывая каналы и нити.       — А теперь посмотрим, что у тебя там в мозгах, — прорычал Эйнар, поднимаясь на ноги. Он и сам не понял, как и когда спали удерживающие его путы.       Гринд отступил назад, к своему саркофагу, но Эйнар, метнувшись вперед, схватил его за плечи и посмотрел в глаза, в которых плескались изумление и паника.       — Не нравится? Хранители и Создатели, еще немножечко силы…       Эйнар сказал это просто так, но вдруг понял, что ему отвечают. Неслышимо и невидимо, но по спине словно теплая ладонь прошлась, и смахнула напряжение и усталость.       Глаза гринда закрыли весь обзор, настолько пристально всматривался в них Эйнар. Его охватили знакомые по сложным гонкам азарт и рвение к победе. Без них чемпионом не стать, это Олссон давно понял.       — Сдавайся, тварь! Я сильнее тебя. Ты мелкая, вонючая пакость, налипшая на кожу этого мира. Возомнил себя великим завоевателем? На что ты способен, кроме как лежать в гробу и играть в виртуальные игрушки?       Эйнар шипел, перемежая слова матерными выражениями, почерпнутыми из разных языков Земли. Гринд сопротивлялся все слабее и слабее, ошеломленный напором. Сознание Эйнара ухнуло в прорвавшийся кокон, окружающий сознание противника.       Олссон увидел перед собой свое же лицо, испугавшись яростно горевших глаз, теперь действительно похожих на яркое сияние. Еще он увидел, как тонкие нити, тянущиеся в разные стороны, задрожали, и солдаты за его спиной зашевелились, поднимая оружие. Эйнар с силой рванул нити, обрывая их одну за другой. Солдаты упали, корчась на полу, как пораженные током.       Гринд дернулся из рук, но Олссон держал крепко, мысленно продолжая рвать связи. Он задыхался от усилий, но мелькающие перед глазами картины помогали ему удерживаться в сознании. Вот он увидел, как падает на дорогой ковер анор с венцом на голове, как замирает над распотрошенным телом какого-то животного седоволосый анор, как теряют связь с окружающим миром гринды: солдаты и операторы и, как марионетки без поддерживающих ниток, валятся на землю аноры самого разного ранга и социального положения.       Эйнар мысленно брезгливо отряхнул руки, чувствуя себя так, словно влез в паучье гнездо. Связь с гриндом разорвалась, когда сознание последнего погасло.       Тяжело дыша, Олссон отпустил его и почти упал на стул. Хотелось закрыть глаза и уснуть на сотню лет. Он чувствовал себя грязным, не физически, а морально. Так было, когда Стиан рассказал ему про допинг.       Из последних сил Эйнар попытался активировать портал, но успел только увидеть разрастающееся окошко… куда-то.       Открывать глаза не хотелось. Эйнару казалось, что болят даже ресницы, которые весят по тонне каждая. Он тяжело вздохнул и попытался перевернуться на бок, но у него ничего не получилось. В голове взорвалась острая боль, вынудившая Олссона застонать. Он не понимал, где находится, мысли путались, как давешние нити гринда.       Рядом кто-то появился, Эйнар ощутил это всем телом. Прохладная рука легла на лоб, принося избавление от боли.       — Эйнар, очнись. Тебе нельзя больше спать. Эйнар!       Ао… Аорис зовет его…       — Эйнар. Эйнар… Просыпайся.       Олссон разлепил пересохшие губы и прошелестел:       — Ао… Дай попить.       Ему приподняли голову, и губ коснулся холодный ободок чашки. Эйнар жадно выпил кисленький отвар каких-то незнакомых трав или ягод, и это помогло ему очнуться. Он даже попытался открыть глаза, но получилось далеко не сразу.       — Эйнар! Посмотри на меня!       Это Эйнар был готов делать с радостью и энтузиазмом. Если бы на них хватило сил. А так он лишь слабо улыбнулся встревоженному шинитару.       — Не засыпай! Выпей еще это.       Ао снова поднес к губам Эйнара чашку. На этот раз снадобье оказалось горьковатым, но и его Олссон выпил, утоляя жажду.       В помещении появился кто-то еще, но Эйнар не сумел рассмотреть, кто именно.       Сухие, теплые ладони легли ему на виски, создавая в голове приятный и легкий вакуум. Потом ладони сместились на грудь, живот, вливая в ноющее от боли тело Олссона энергию.       — Он выложился полностью. Никогда не видел такой сильной потери жизненной силы, — голос показался смутно знакомым.       — Но он выкарабкается, Шинит-Ияс? — тревожно спросил Ао.       — После того, что он натворил, я в этом даже не сомневаюсь, — развеселился Ияс. — Позже я пришлю кого-то из шинитов, мы будем продолжать подпитывать Айра. Буди его почаще и давай настойку.       Эйнар больше ничего не слышал, погрузившись в сон.       Следующее его пробуждение было более продолжительным, но окончательно он пришел в себя только через несколько дней. Ао все время был рядом — Эйнар чувствовал его присутствие. От Аориса шло ровное тепло, помогающее Олссону гораздо больше магической подпитки шинитов.       Пару раз приходили Кирис с Сайтором, но Эйнар был слишком слаб, чтобы вести с ними длительные разговоры. Он даже не успел дослушать рассказ о том, что произошло в замке гриндов после того, как потерял сознание.       Но сегодня, проснувшись, Оллсон не ощутил привычной уже слабости и сонливости. Потянувшись всем телом, он с радостью поприветствовал налившиеся энергией органы тела. В частности тот, что всегда живет собственной интересной жизнью. Зажмурившись, Эйнар сунул руку под одеяло, отмечая, что, оказывается, он под ним голый, и сжал ладонью свидетельство своего бодрого состояния. Нет, ничего этакого ему не хотелось, но приятное ощущение слегка встряхнуло.       — Кхмм, — смущенно прокашлялись рядом, и Эйнар лениво повернул голову. — Доброе утро, Айр.       — Ао… — Олссон приподнялся, опираясь на изголовье кровати. — Утро действительно доброе. Сколько я… спал?       — Слишком долго для того, чтобы я начал волноваться, — Ао приблизился, устраиваясь на кровати.       — Мне нужно освежиться, — Эйнар откинул одеяло и поднялся. Он совсем забыл, что одежда отсутствует, и только шумный вздох напомнил ему о том, что нужно как-то прикрыться.       Но возвращаться не имело смысла, и Эйнар скрылся за дверью ванной, где сделал все свои дела. С удовольствием ополоснувшись, Олссон замотал бедра полотенцем и вышел.       Ао замер посреди комнаты, излучая смущение и решительность. Эйнар некоторое время любовался им, а потом шагнул к нему и, притянув к себе, спросил:       — Правильно ли я понял тебя… Аорис?       Ао приподнял голову и медленно опустил веки, пряча от Эйнара свой взгляд. Но юркий язычок, облизавший губы, сказал слишком много, чтобы Олссон сумел сдержаться.       Пробное прикосновение к губам Ао встряхнуло не хуже удара током, но не испугало. Эйнар лишь сильнее прижал к себе не сопротивляющегося шинитара и поцеловал уже более серьезно и вдумчиво, пробуя на вкус. Ао шумно выдохнул носом и обвил руками торс Эйнара, расслабляясь и сдаваясь окончательно.       В голове зашумело, спящая до этого момента магия хлынула сквозь руки Эйнара в тело Ао, сплетаясь там с такой же взбудораженной силой. Олссона затрясло, он подхватил более легкого парня и повалился вместе с ним на кровать. Тут было не страшно рухнуть в самую глубокую бездну, но Эйнару вдруг показалось, что он взлетает.       Он еще мог контролировать себя, боясь ошибиться и давая шанс Ао одуматься. Но Аорис окончательно поплыл в его руках, целуя неумело, но жарко и даже жадно.       — Я так испугался, — прошептал он, когда слегка отдышался после поцелуя. — Я испугался, что ты умрешь там, у гриндов, — на глазах Ао застыли капли слез. — Это страшнее потери магии, потери себя самого. Поэтому, да, ты все правильно понял.       Эйнар потерся носом о его щеку и прошептал в остроконечное ухо:       — Я дам тебе время решить все окончательно. Больше всего на свете я боюсь, что ты возненавидишь меня после того, как осознаешь, что потерял.       Ао поднял его голову, чтобы посмотреть в глаза, и, едва заметно улыбаясь, сказал:       — Тут нечего думать. А теперь, может, ты снова меня поцелуешь? Мне понравилось.       Эйнар улыбнулся, сжал Ао сильнее и склонился к приоткрытым губам. Острые клычки слегка прикусили его язык, вызвав этим негромкое рычание.       Но вскоре усталость все же дала о себе знать, и Эйнар откинулся на подушки, устроив Ао поближе. Шинитар лежал, прерывисто дыша и до боли сжимая Эйнару запястье.       — Когда я проснусь, мы обязательно продолжим, — пообещал Олссон, постепенно успокаиваясь.       Кивок Ао он скорее угадал, чем увидел.