Он помнит.

      Даже после стольких лет он все еще помнит ее — худощавую кудрявую девушку с удивительными зелеными глазами, оттенки которых он знает в деталях и по сей день. Он боится, что забудет ее, боится отпустить ее и потерять навсегда. Агилар еще помнит как звучит ее голос, когда она зовет его по имени, когда называет его братом, когда рассказывает ему о кредо и их цели.

Когда говорит ему не оплакивать ее.

      Она все еще приходит к нему во снах, эти сны больше похожи на воспоминания, моменты, которые он переживает снова и снова. Тренировки, посвящение, спасение принца, костер инквизиции, побег и тот момент, когда сердце его наставницы остановилось и в ее глазах потух огонек жизни, который горел ярче любого пламени.

— «Я с радостью пожертвую своей плотью и кровью, чтобы кредо могло жить.» — говорит она, не зная, что эти слова ранят Агилара сильнее кинжала, вонзенного прямо в сердце.

      Она снилась ему и другой: ласковой, счастливой и улыбающейся — какой она была лишь наедине с ним. Ему снилось, что она утешает его, когда он плачет, целуя и поглаживая по щеке, называя его дурачком.       Он помнит, как она успокаивающе гладила его по голове, прижимая его к себе и напевая мелодию, когда ему снился очередной кошмар, в котором он видел своих близких в огне инквизиции. Помнит как она тренировала его, постоянно напоминая ему, что верит в него, когда все остальные уже потеряли веру.

Помнит, что она просила не оплакивать ее.

      Иногда Агилар ловит себя на мысли, что все же ослушивается ее, давая волю чувствам и тихо рыдая под покровом ночи, комкая в руках холодную простынь и стискивая зубы, чтобы сдержать вой.

О Мария, ты будешь жить вечно в его грезах.