Принц для принца

Тугой корсет ужасно давил, излишне вычурное нежно-голубого цвета пышное платье заставляло путаться в ногах, туфли на небольшом, но жутко неудобном каблуке натерли ноги, капрон чулок неприятно облегал. Юнги уже сотню раз проклял Тэхёна и Чонгука за их тупые желания и примерно столько же раз мысленно покрыл их нецензурщиной. Проиграв в споре, он был уверен, что его младшенькие не смогут родить в своих головах ничего сумасшедшего и абсурдного, он не беспокоился о своей чести и гордости, он знал, что при любом раскладе окажется в своеобразном плюсе. Поправочка. Он думал, что знал. И вот теперь он здесь. — Клянусь, я закопаю этих голубей за забором заброшенной стройки на городском отшибе, дайте только всю эту поеботу с себя снять, — чуть слышно прошипел себе под нос Юнги, оглядываясь по сторонам и снова наступая на подол многострадального платья. Университет, в котором учились он и Тэхён, всегда славился своим нестандартным подходом к проведению праздников. Да и вообще, Юнги всегда говорил, что место, где он получает знания, построено не из строительных материалов, а из нелогичности и идиотизма. Еще он говорил, что Тэхёну это место подходит как нельзя лучше. Толстую прослойку намека Ким до сих пор не понимал. А может и понимал, только не высказывался по этому поводу вслух. Юнги не знал, хоть с Тэхёном он бок о бок провел и детство, проходившее в соседских домах, и школьную юность, и начало пылкого студенческого быта. За все это время он в друге так до конца и не разобрался, вот таким вот Ким был многогранным и сложным. После встречи с Чон Чонгуком — так особенно. Осенний университетский бал аккурат выпадал на середину октября и представлял собой (в этом году) бал-маскарад. Их ректор славился своей противоречивостью, оригинальностью идей и нестандартным подходом к обучению. Его Юнги проклинал тоже, ведь ну что это такое? Что за осенний бал, на который он, неприступный ледяной принц Мин Юнги, явился в виде принцессы по воле случая. Случая, носившего комбинацию имен Тэхёна и Чонгука. Юнги не хочет вспоминать, каким трудом ему стоило заставить себя влезть в корсет, платье и капрон ужасных белых чулок. Где Тэхён достал весь этот реквизит, Мин решил не уточнять. Парик с черными, как смоль, волосами неприятно щекотал шею и открытые плечи, а накладная грудь, из-за которой над ним так долго смеялся Чонгук, — давала еще больше поводов для бешенства и раздражения. Юнги всё это не нравилось. Еще больше его глаз заставляли дергаться неприятные оценивающие сальные взгляды вокруг. Он уже попал под прицел, бегство бессмысленно и нерационально — его гордость пошатнулась еще в тот момент, когда он разрешил Тэхёну затянуть на нем корсет. Нет, даже не тогда. Момент, когда он проиграл в споре — вот она, вот его отправная станция для локомотива в дерьмовые дали. От напряжения у Юнги свело челюсть. Зал вокруг пестрил яркими красками смеси из украшений и разноцветных костюмов студентов. У Мина в голове умирающим китом выло его цветоощущение. Тем временем зал постепенно набивался народом, Тэхёна в поле зрения не было (что, конечно же, немного удручало). Юнги огляделся по сторонам и нашел для себя укромный темный угол недалеко от стола с угощениями и большой чаши с пуншем. Он уже был на полпути к запримеченному месту, как объявили о новом танце, а перед ним возникла тень, преграждая путь. А ведь Юнги просто хотел спокойно отстоять в тени положенное время и уйти домой. Но видимо не судьба, раз режим жажды приключений у задницы Мина включался в самые подходящие моменты. Парень, что мешал ему, улыбнулся, окинул его немного оценивающим взглядом и подал руку, склонившись в легком поклоне и приглашая тем самым на танец. Музыка уже началась, поэтому Юнги не оставалось больше ничего, кроме как вложить свою ладонь в ладонь парня и дать вывести себя почти в самый центр большого зала. Его партнер двигался легко, плавно, движение завораживали Юнги так же, как и глаза напротив. — Меня Хосоком зовут, — неожиданно он нарушил воцарившееся между ними молчание, перебиваемое только нежными звуками музыки. Юнги было настолько легко и хорошо, что он напрочь оставил без внимания тот факт, что совершенно не умеет танцевать. Осознал он это именно в тот момент, когда больно наступил на ногу своему партнеру. Мин испытал такой стыд, который не испытывал еще с того времени, когда в средней школе мать поймала его за просмотром порно. Почему так — он сам даже предположить не мог. Хосок на это лишь улыбнулся и понимающе покачал головой, мол, все в порядке. Юнги же был рад, что это бал-маскарад и маска на его лице полностью перекрывает его вспыхнувшие щеки. Ну а если не полностью, то хотя бы наполовину. — Августина. — Оригинальный вкус у твоих родителей. — Я посчитаю это за комплимент. Дальше танец продолжался в обстановке напряженной односторонней тишины. Хосок что-то спрашивал, а Юнги либо мастерски его игнорировал, либо старался отвечать односложно. Голос выдавал его с головой. — Ты простудилась? Низкий регистр для девушки, — Хосок улыбнулся, а Юнги ощутил неимоверно сильное желание припечатать свою красивую ладошку, сокрытую перчаткой, чтобы скрыть проступающие вены (хуйня вопрос, но Тэхён заострил на этом особое внимание), в хосоково лицо. — Нет, просто я табаком иногда балуюсь, — уклончиво ответил Мин в надежде на то, что Хосок не захочет продолжать эту тему. — Звучишь так, будто куришь со стажем лет этак двадцать. — У меня непростой период в жизни. Табак — единственная отрада. Так нормально? Хосок, видимо, хотел добавить что-то еще, но музыка неожиданно закончилась. На радость Юнги, конечно. Хосок любезно вывел его за руку на открытый воздух, стоило Мину только заикнуться о том, что ему душно. «Галантность из него просто из всех щелей лезет. Может сказать ему, чтобы так не старался, все равно ведь не дам», — думал Юнги и заговорщически улыбался. Он бы и ладони потер для более яркого выражения своих эмоций в данный момент, но сдержался. Парня жалко как-никак. Прилегающий к университету небольшой сад был украшен маленькими фонариками. Юнги, как ценитель прекрасного, восхитился бы хорошо проделанной работой, однако в нем было больше пессимистически настроенного студента, поэтому все его мысли занимало осознание того, что кого-то обязательно запрягут всю эту красоту убирать. — Прохладно однако, — Юнги пытался не вслушиваться в лепет Хосока над ухом, пока не почувствовал, как на его плечи набросили что-то тяжелое, но одновременно с этим теплое. Хосок светил белозубой улыбкой, ему явно было холодно в легкой рубашке, а Юнги думал, что тут попахивает невъебенной романтикой. И вообще, этот парень когда-нибудь перестанет сушить зубы? Да и вообще он чувствовал себя неким подобием Золушки, что без устали драила дом до блеска (в его случае, правда, всё ограничилось многочасовым просиживанием задницы за занудными учебниками и подработкой в книжном), а после с помощью волшебной палочки превратилась в принцессу и нашла своего принца. С этой мыслью пришёл в голову и образ зловеще посмеивающегося Тэхёна, обмотанного в обтягивающую латексную розовую ткань, со звездой от новогодней ёлки на лбу и лакированных белых туфлях. Вот тебе и волшебная палочка на современный лад. Юнги подумал, что его мысли занесло совершенно не в ту местность ровно в тот момент, когда Чонгук в его голове странным образом превратился в коня. Вредного такого коня. Юнги не смог сдержать улыбки, что не скрылось от Хосока. — Вспомнила что-то приятное? — Ничего особенного, просто моя волшебная палочка, которую знаю еще с детства, должна была обмотаться голубой тканью, а не розовой — формат не тот, — Юнги впервые с момента его странного знакомства с этим парнем нормально улыбнулся и поправил выбившуюся прядь волос за ухо. Пока он в женском амплуа можно и пококетничать для жизненного разнообразия. Будет что рассказать внукам. Хосок оказался интересным. За двадцать минут, что они безостановочно разговаривали, Юнги успел узнать о нем многое, начиная с любимой и не очень пищи и заканчивая фактом того, что он из Кванджу и у него есть старшая красавица-сестра. Про таланты и скорость произношения слов лучше умолчать. Застежка на туфле порвалась совершенно неожиданно. Юнги запнулся о собственное платье, стоило ему потерять шаткое равновесие от каблуков, однако он так и не встретился носом с гравием на дорожке — Хосок радушно принял его в свои объятия, подхватив в последний момент. Юнги подозревал, что здесь попахивает не только романтикой, но и банальными сценами из какой-то тривиальной дорамы, что обычно крутят по телевизору, нацеливаясь на аудиторию маленьких текущих девочек. Мин даже неосознанно огляделся в попытке найти хоть кого-то из съемочной группы. Однако вдалеке лишь прогуливались такие же увлеченные пары. Некоторые, правда, не просто прогуливались, поэтому Юнги быстро перевел взгляд на Хосока, лицо которого было чересчур близко. Сердце Мина на секунду ускорило свой ритм. Не нужно так. — Спасибо, — Юнги все же открыл рот, нарушая такую интимную в некоторых аспектах обстановку. Неловкие ситуации его просто преследовали. Маска снова спасала щеки. — Не ушиблась? — Хосок, наконец, вернул его в вертикальное положение, но рук с талии не убрал. Юнги лишь потряс головой, снял туфельку и покрутил ее перед глазами. — Безвозвратно испорчено. — Я ждал от тебя чего-то вроде: «потрачено», — Хосок разразился смехом и забрал из рук Мина обувь. — Может, можно как-то починить? — Да не сто… Его перебил звон часов. Ровно полночь. Юнги вспоминает, что условием всей этой принцессычьей вакханалии с ним в главной роли было то, что он будет терпеть сие унижения лишь до первого боя часов. Мин так ждал этого момента, однако сейчас ему ужасно хотелось, если не вернуть время вспять, то хотя бы остановить его на этом самом моменте. Хосок завис и остановился на полуслове, когда Юнги быстро чмокнул его в губы и унёсся прочь в направлении выхода, крича вдогонку некое подобие извинений. Сердце колотилось как бешенное. Хосок взглянул на туфельку, потом в том направлении, куда убежал Юнги, а затем снова на туфельку, провел дрожащими пальцами по губам и не смог сдержать улыбки. Эта принцесса, которая, по правде говоря, самый что ни на есть принц, его явно покорила. …Юнги залетел в припаркованную тэхёнову машину со скоростью неудержимого тайфуна, пугая тем самым не только полноправного хозяина, сидящего за рулем, но и Чонгука на пассажирском. Мин пытался отдышаться, но сердце никак не успокаивалось, а память, как назло, подкидывала картинки его недавнего странного порыва. — Эй, ты чего такая дерзкая, принцесса? — Тэхён пытался пошутить, однако получил второй целой туфлей по лбу. Юнги всегда отличался своей меткостью. — Ладно, ладно. Ты чего такой запыхавшийся? За тобой орава кавалеров что ли бежала? Мне нужно было взять оружие на случай зомби-апокалипсиса? Так события в «The Last of Us» — реальны? — Я тебе сейчас твоего кавалера маленького оторву и в рот вставлю, чтобы поменьше всякой хуеты глаголил, — Юнги стянул с головы парик, бросил его рядом с собой на сидение и зыркнул на Тэхёна исподлобья. — Ну, не прям уж маленький он, хён, — Чонгук вставил свои пять копеек, разряжая обстановку. — Тебе виднее, малец. Тэхён посмеялся и даже не возмутился, а Юнги на мгновение забыл о своём идиотизме, который много лет подряд приписывал Киму. Видимо, с кем поведешься… — Поезжай уже. Заебали трепаться, Тэ, — Юнги толкнул ногой водительское кресло, и Ким недовольно просипел, мол, он ему не извозчик. Мина окутало напускное равнодушие. — Завались и крути баранку. Слово Юнги в их маленьком кругу, как известно, — неоспоримый закон, поэтому Тэхён, вздохнув, дал по газам, и машина сорвалась с места. Ему ведь еще Чонгука домой возвращать. Как тут все успеть?

***

Юнги разбудило сообщение от Тэхёна. Ехидный смайлик, набор непонятных знаков — какое-то зашифрованное послание — и ссылка. Телефонный звонок от того же абонента не заставил себя долго ждать. — Проснись и пой, моя маленькая волшебница, — буквально пропел на том конце Тэхён. На фоне был слышен заливистый чонгуков смех. — Я тебе сейчас твой энчантикс в задницу запихаю и беливиксом обвяжу, чтобы не потерял от всепоглощающей радости, — угрюмо пробасил Юнги спросонья. — Я прямо-таки завидую твоим познаниям, милый, — Мин услышал, как Чонгук возмутился, и усмехнулся то ли от того, как сильно Чон палится, то ли от вечно ничего не замечающего Тэхёна. — Ну, так вернемся к нашим баранам. Видел объявление? — Что? Ты вообще о чем? Ради этой бездарной информации ты разбудил меня в… — Юнги убрал телефон от уха и посмотрел на загоревшийся дисплей, — …в десять утра? Ты серьезно, Тэхён? — Конечно. Я не могу и минуты лишней без тебя прожить, люблю до безумия просто. Как ты раньше не замечал моих чувств? — Засунь свои пидорские шуточки к энчантиксу в задницу, а то ему одиноко. А лучше потрахайся. В идеале с Чонгуком, но будь осторожен, а то еще по статье за растление поплывешь, — Юнги устало вздохнул и собирался уже завершить вызов, но Тэхён продолжил говорить дальше, словно ничего не слышал. Юнги бесила эта его способность не замечать очевидных толстых намеков. Либо он придуривается, либо действительно понимает лишь тогда, когда ему прямо говорят о его проблеме. — Это объявление уже весь университет видел. Ты, принцесса, на балу был настолько неподражаем и неописуемо прекрасен, что покорил сердце юного принца, — Тэхён едва успел договорить, как разразился заливистым громким смехом. Юнги поморщился и отодвинул телефон подальше от уха. — Иди, развлекайся с Чонгуком, маленький тролль, а мне дай поспать. Клал я на твои объявление сам знаешь что, — Мин устало вздохнул на обиженный тэхёнов возглас. — Неужели ревнуешь к милому щеночку Чонгук-и? — Я тебя не знаю. Юнги сбросил вызов, даже не дослушав очередной бред, который наверняка понес бы Тэхён. Он Кима, вот честное слово, не понимал. То Тэхён счастливый до девчачьего визга с его-то басом, то в следующую секунду Тэхён мрачный до такой степени, что нужно за громоотводом бежать. Он противоречивый. Именно поэтому он Юнги и интересен. Как бы парадоксально это не звучало. Мин прокрутился в кровати еще с минут пятнадцать в надежде снова забыться в небытие безмятежного спасительного сна, а когда понял, что все эти попытки — занятие крайне бесполезное, потянулся рукой к тумбочке за телефоном. Тэхёнова ссылка грузилась долго. Юнги успел и в туалет сходить, и кровать заправить, и даже обойти всю свою небольшую однокомнатную квартирку несколько раз. Когда же интернет родил ему нужную информацию, Юнги хотелось рассмеяться в голос. На своеобразной «доске объявлений» их университета на главной странице крупным шрифтом выделялась (для Мина она просто кричала и мигала всеми цветами радуги) довольно красноречивая надпись: «Ищу свою Золушку ака Августину. Ты была на осеннем балу в пышном голубом платье, твои черные волосы развевались на ветру, каждое движение было полно женской элегантности. Я представился тебе, а ты так и не удостоила меня честным ответом. Хотел познакомиться с тобой еще ближе и вернуть твою прекрасную туфельку, которую, к слову, еще можно починить. Я консультировался! По всем вопросам обращаться лично к Чон Хосоку из 2ХХ» И ниже была фотография его, Юнги, туфельки. Той самой, с порванным ремешком от застежки. К слову ножка у Юнги сорокового размера и на женскую маленькую лапку не похожа и отдаленно даже в пьяном угаре. Юнги ударил рукой по лбу. Удручало его еще и то, что этот маленький говнюк Хосок каким-то странным магическим образом умудрился сфотографировать его по пояс. Силуэт размытый, и качество фотографии больно било ценителю фотоискусства Юнги по почкам. Поводов для всепоглощающего волнения, в общем-то, не было, но. — Ёбаный еблан, чтоб тебя инопланетяне всей своей галактикой поимели, — Юнги быстро обулся, схватил легкую ветровку, ключи от дома и телефон. — Пиздец нахуй. Поздравляю, Мин Юнги, теперь ты знаменитостью станешь, если Ким-в-заднице-мозгам-теплее-Тэхён решит открыть свой прекрасный рот не по назначению. И пулей вылетел за дверь, перескакивая через ступеньки.

***

Юнги мялся у нужной двери уже около минуты. За ней ничего не было слышно, будто там вообще никого нет, однако добрая бабушка-комендант любезно сообщила ему еще на входе о том, что Чон Хосок сейчас в общежитии. «Он ведь может и в другой комнате у друзей сидеть, а я стою тут как конченый еблан», — думал Юнги, тяжело вздохнув. «Не ждет же он свою принцессу, сидя и вздыхая у окна». В ту же секунду дверь резко открылась, и на пороге появился тот самый Хосок, растрепанный, с красными глазами от явного недосыпа, в растянутой футболке и длинных шортах. Он удивленно смотрел на Юнги, который в свою очередь не менее удивленно смотрел на него самого. — Видимо, действительно сидел. — Что прости? — Хосок как-то нервно улыбнулся и окинул Мина слегка оценивающим взглядом с головы до ног. Второго неожиданно его захлестнуло чувство дежавю. — Я тут это, — Юнги мялся, не зная, как правильно истолковать цель своего прибытия. Он нервно кусал нижнюю губу и теребил пальцами край ветровки. — Я объявление видел, вот, за туфелькой пришел. — Да у тебя странные вкусы, — Хосок облокотился об дверной косяк и заливисто рассмеялся. — Знаешь, ты первый парень, который пришёл по объявлению. До этого момента были девушки. — Да не моя это обувь, а моей подруги, — Юнги думал, что просто сгорит со стыда. Туфли, к слову, принадлежали Тэхёну, и Юнги даже предполагать не желал, для каких пошлых целей они ему. Половую принадлежность Тэхёна он решил опустить, как неважную побочную информацию. Юнги плохо врал, но факты приукрашивал просто богически. — Она не с нашего университета, поэтому не смогла прийти. Прости уж. Юнги пожал плечами, мол, извини за неудобства, но я за нее. А Хосок лишь покачал головой и ухмыльнулся. Он на несколько секунд пропал за дверью комнаты, а после вернулся с пакетом с принтом забавных мишек на воздушном шаре в руках. — Ну вот, держи. Мне так хотелось познакомиться поближе с твоей загадочной подругой, но она сбежала так быстро, с первым звоном часов. Кстати, не знаешь, почему так рано? — Родители строгие, — Юнги проигнорировал отпущенную шутку Хосока и, развернувшись, направился прочь. Он проклинал на тот раз и Тэхёна, и Чонгука, и баклана Чон Хосока, и многострадальный стрёмный пакет, из-за которого комендант проводила его странным взглядом при выходе. На Юнги обрушилась целая лавина проблем. Уж лучше бы, по его мнению, он застрял на необитаемом острове и наступил там на мину. Мин осознал, что знакомство с Ким Тэхёном — его личная кара за грехи прошлой жизни. И Мин не утрировал! Хосок проводил нахохлившегося воробья Юнги взглядом и, стоило последнему скрыться за лестничным пролетом, достал из кармана телефон, быстро набирая нужный номер. — Боже, ты был прав, он действительно примчался, — Хосок рассмеялся. — Знаешь, без того всего напускного величия, голубого платья и парика он выглядит такой милашкой. Я думал, что буду пищать ака девочка-подросток, когда увидел его недовольную физиономию. Милашка.

***

Юнги не спалось уже третью ночь подряд. Он долбил Тэхёна странными сообщениями, читал, снова долбил Тэхёна (Чонгука он пожалел по факту раннего подъема в школу), а после шёл либо курить на балкон, либо есть на кухню. Он занимался чем угодно, только не спал. Даже думал написать книгу. Или размышлял о том, какая жопа ждет его в курсовом проекте. Юнги как раз дожевывал последний оладушек, радушно приготовленный хозяюшкой-Тэхёном еще с утра, когда его прервал дверной звонок. Мин вышел в прихожую, глядя в телефон и думая о том, кому он так срочно понадобился в половину третьего ночи. Юнги не боялся маньяков или воров (им вообще в дверь можно не звонить, если только они не воспитанные мальчики-зайчики), он больше остерегался своих на голову ебанутых друзей-голубей. Они представляли для него большую опасность. — Принцесса моя, почему ты не вернулась ко мне? Видеть на своем пороге пьяного в драбадан Хосока со странным плюшевым зайцем наперевес было, по меньшей мере, подозрительно. В идеале — Юнги настолько растерялся, что так и стоял с открытой нараспашку дверью и таким же открытым ртом. — Ты как… — Просто Тэхён-и — лапушка, — как-то уж слишком серьезно для своего состояния сказал Чон и нагло прошел внутрь, закрывая дверь. — Я думал, что ты снова придешь ко мне. Если для этого нужно объявление на большой стене, то я тебе плакат нарисую, не переживай. Или на заборе у дома напишу. Это тоже как вариант. Я же романтик. Юнги хотелось проломить рукой лоб. Чей именно — пока было не ясно. Он взъерошил свои черные волосы и хотел уже что-то сказать, как неожиданно Хосок вдавил его в стену. Просто взял и вдавил, не спросив разрешения и забив на все предписанные морали. Юнги явно витал в странной эйфории, раз пропустил тот момент, когда Чон оказался настолько близко. — Я проспал конфетно-цветочный период? — Я думал, что между нами тогда пробежала своеобразная искра, — шепнул Хосок, прижимаясь губами к уху Юнги и скользя холодными руками по его плечам, предплечьям, а после останавливая их на тонкой девичьей талии. По спине Мина пробежал целый табун мурашек. — Или так думал только я один? Хосок ждал ответа, не позволял себе большего, размеренно нежно поглаживая бока Юнги. А тот терялся в странных двояких ощущениях. В голове было пусто, отвечать следовало предельно честно. Расплатой за ложь было упущенное, отобранное безжалостно удовольствие. — Нет, не один, — Юнги вторил Хосоку шепотом, будто их недо-разговор на обычной громкости мог услышать кто-то посторонний. Они смотрели друг другу прямо в глаза, не прерывали зрительный контакт, будто это могло повлечь за собой какие-то чудовищные для их общества и всего мира в целом последствия. Они тонули в глазах друг друга до тех пор, пока Юнги не плюнул на все морали, внутренний стоп-кран и собственное порицание подобной неправильной связи и не притянул Хосока за ворот рубашки. Поцелуй получился каким-то странным и в памяти Юнги представал смазанным, будто он на некоторое время потерял четкий фокус. Мин даже не заметил момент, пока яростно пытался отыскать свой здравый смысл, когда его пальцы ловко забрались Чону под рубашку. Юнги пытался разглядеть Хосока, но видел перед собой яркие круги, будто кто-то включил в его маленькой однокомнатной квартирке цветомузыку на полную её яркость. Когда же Хосок сжал его бедра, а после и подхватил за задницу, мироощущение и все реалии Юнги окончательно раскрошились, сгорели в праведном огне и развеялись пеплом в воздухе. Он скрестил ноги на хосоковой пояснице и окончательно убедился в том, что именно такого божественного благословения он всегда и искал. Пальцами Мин зарылся в мягкие волосы Чона и это, черт его дери, лучшее для них место. Поцелуи не прекращались, поток ласк и неосознанных касаний казался вечным. Юнги не старался оттянуть момент очевидной близости, но и без всех прелюдий он бы чувствовал себя неким подобием шлюхи. Хосок терпеливо его обхаживал, и Юнги был ему за это безразмерно благодарен. Член неприятно давил и требовал внимания, но Мин старался игнорировать эти позывы своего тела. Хосок так нежно и целомудренно выцеловывал его шею, что Юнги не знал, умиляться ему или ударить. Ибо много сладкого. Мин медленно и даже с каким-то трепетом расстегивал каждую пуговицу на рубашке Чона, а тот в свою очередь не мог оторвать взгляд от его ловких красивых пальцев. — Почему ты такой? Всегда им был? — Хосок снова перешел на шепот. — Я долгое время наблюдал за тобой, ты всегда казался мне непреступным ледяным изваянием искусного мастера, ты внушал определенный страх и вместе с тем трепет. Ты был для меня в определенной степени идолом, которому нужно поклоняться, превозносить и боготворить. Так было до определенного момента, пока об этом моем маленьком секрете не прознал Тэхён. Я с его другом оказывается в одной команде танцую, представляешь? Как, однако, тесен мир. Он любезно предложил мне помощь, условившись, что сообщит мне, когда появится определенная возможность. Я не смел мечтать о большем, пока только видел тебя издалека. Но вот некоторое время назад он позвонил мне и сказал, что день икс, день, когда все станет иначе, настал. Я и на бал этот не горел желанием идти… — Подожди-ка, — Юнги застопорил на его словах. — Так эта вредная хуйня все подстроила? Хосок посмотрел на него в высшей степени недоуменно. Неожиданно ключ в замке щелкнул, дверь открылась и на пороге появилась радостная до ужаса тэхёнова физиономия. Чонгук маячил за его спиной. Вот помяни чёрта. — Кролики, мы ведь вам не помешали, да? — ошарашенный минов взгляд и сам по себе его потрёпанный вид вкупе с разгоряченным Хосоком в расстёгнутой рубашке — ответ, не требующий дополнительных комментариев, однако Тэхён полностью проигнорировал данный факт вместе с позой, в которой они с Чонгуком их застали. —Мы тут это…горючее привезли, — Чон лишь стыдливо улыбнулся уголками губ и потряс пакетами со звенящими бутылками. Юнги рассмеялся. — Это, блять, ёбаный пиздец, товарищи голуби, — Мин смахнул выступившие одинокие слезинки, переглянулся с Хосоком, который уже успел поставить его на пол, и, чуть отодвинув Тэхёна с прохода, с размаху захлопнул входную дверь. Штукатурка выдержала только благодаря хосоковым молитвам. — Да идите вы нахуй, выродки вонючего тролля. Заебали со своим вечным обломинго и ебучими подставами. Идите потрахайтесь уже и успокойте гормоны, херовы сводницы! Юнги повернулся к пребывающему в культурном шоке Хосоку с легкой улыбкой на губах, притянул его к себе за ворот рубашки снова и прошептал прямо в губы: — На чем мы там остановились?

The End.