Лучшая награда

Я держу заветную награду в руках, и буквально чувствую, как от пальцев, сжимающих Мяч, по телу разливается приятное тепло. От прошумевших аплодисментов стоит шум в ушах, и я, улыбаясь, стою возле микрофона, даже не зная, что сказать. Если честно, я не готовил речь. Я практически никогда этого не делаю, потому что все равно забываю то, что напридумывал. Конечно, в такие моменты как этот, всегда хочется сказать что-нибудь красивое, и может даже пафосное, но я давно убедился – самые правильные слова приходят сами собой. И по-прежнему улыбаясь счастливой улыбкой, я наклоняюсь к микрофону и просто начинаю говорить: – Добрый вечер, – говорю я по-испански. – Четвертая награда выше любых слов. Я хотел бы разделить эту награду с партнерами по «Барселоне», особенно с Андресом, и с товарищами по сборной Аргентины. Со всеми, кто работал со мной – с тренерами, с персоналом. И, конечно, с моими друзьями, моей семьей – с женой и с сыном. В зале стоит тишина. Все как-то внимательно слушают меня, и это немного странно и как-то невесомо давит. Хотя, я замечаю счастливые лица в зале, и на душе сразу становится необычайно легко. Вон Пике, Алвес и Хави. Пике невысоко поднимает большой палец в воздух, и я вижу, как он произносит одними губами – «Молодец». Недалеко от них – Рамос и Касильяс, тоже улыбаются мне, и Икер немного кивает головой, будто говоря «Так держать!». Мне очень приятна их поддержка, хотя, по сути – мы ведь соперники. Я продолжаю говорить, но чувствую, что пора заканчивать. Я вновь всех благодарю, и, прижимая к себе заветный трофей, отхожу от микрофона. Люди в зале неожиданно начинают вставать. Я с удивлением смотрю, как мировые звезды футбола, чьи имена навсегда золотыми буквами будут высечены в истории, люди, которые старше и много опытнее меня, встают, и зал взрывается овациями и аплодисментами. Я буквально чувствую, как краснею, мне неловко ощущать себя в центре такого внимания. Да, СМИ постоянно твердят, что я лучший в своем деле, но я не люблю думать об этом. Я не делаю, ничего такого, что не умеют другие футболисты, а мое имя всегда ставят первым во всех списках. Этого, наверное, мне не понять никогда. Люди продолжают громко хлопать, но я, не замечая лиц, быстро перевожу взгляд на первый ряд и мельком отмечаю про себя, что Иньеста улыбается светлой, хоть и немного грустной улыбкой. Я так хочу разделить с ним победу, но все посторонние мысли вылетают из моей головы, когда я перевожу взгляд на лицо Роналду. Вся моя веселость пропадает в один миг, и я на секунду забываю, как дышать. Грудь сдавливают невидимые тиски, правда, быстро отпускают, но сердце разрывается, когда я вижу, как Криштиану натянуто улыбается, а в глазах стоят неприкрытые разочарование и обида. Боже, я готов был прямо сейчас, перед всеми этими людьми, перед прессой, перед его Ириной, в конце концов, выбросить этот ненавистный Мяч и броситься к нему, крепко-крепко обнять и сказать, как сильно я его люблю. И что никакие награды мира и никакие звания мне не нужны, лишь бы только он никогда, никогда больше не смотрел на меня так. Я гляжу на него, не отрываясь, а он не смотрит мне в ответ, старательно отводя взгляд. Я знаю, он увидел, что я заметил его состояние, и хочет скрыть это, но уже поздно. Я с огромным усилием отрываюсь от созерцания Криштиану, снова улыбаюсь, жму руки и обнимаю кого-то, но уже не могу избавиться от чувства вины, засевшего у меня в сердце. Словно блеск этого Золотого Мяча померк в сотни раз, а люди, что окружают меня и поздравляют, становятся очень далеки. Но я ничего не могу сделать сейчас. Сейчас я могу лишь ждать. Слушая поздравления в пол-уха от знакомых и друзей, я ищу его глазами, потому что обзор мне загородили фигуры десятков людей. Некоторые уже покидают зал, кто-то направляется ко мне. Толпа становиться гуще и я отчаянно пытаюсь выхватить его силуэт. И вот, мне это удается. Он не подошел, не поздравил. Он, взяв свою девушку под руку, направляется к выходу из зала, и в моем горле буквально застревает крик. Я хочу окликнуть его, подбежать, сказать хоть что-нибудь, услышать его голос. Только я знаю, что он и видеть меня не захочет. В эти минуты он не станет слушать, что я бы хотел, чтобы награда досталась ему. Он откажется понимать, что это был выбор журналистов, критиков, тренеров всего футбольного мира. Он скажет лишь, что я заслужил победу, но скажет так холодно, что мне захочется умереть. Поэтому я продолжаю стоять с растерянным видом, отчаянно пытаясь не броситься вслед за ним. А они с Шейк уже вышли из зала. Через некоторое время вспышки фотокамер, поздравления, дружеские хлопки по спине и рукопожатия становятся невыносимыми. Я хочу убежать из этого места как можно скорее. Хочу, чтобы все эти люди оставили меня в покое. И вообще, лучше бы не было этой церемонии. Лучше было вообще не прилетать. А еще лучше оказаться сейчас в родных объятиях моего любимого человека. И это совсем не касается Антонеллы… Многие уже покинули церемонию, хотя народу все еще много. Я больше не могу ждать, поэтому, всучив Мяч Дани Алвесу, который не совсем понимает мое нервное состояние и даже некоторую раздраженность, бегу в первое попавшееся укромное место, быстро достаю телефон и набираю сообщение. «Прости. Ты знаешь, что заслужил эту победу. Я очень хочу тебя увидеть». Ответ не заставляет себя ждать. «Мы оба знаем, кто был достойнее. Его и выбрали. Поздравляю» Я уже начал набирать ответ, как вслед пришло еще одно смс: «Мы с Ириной едем в отель». Я знаю, что он это специально, чтобы позлить меня. Прекрасно знает, как я ненавижу даже простое упоминание об этой девушке, и специально провоцирует меня. Я, скрипя зубами, набираю текст: «Я знаю, что ты еще не уехал. Задержись». И потом еще одно сообщение: «Жду в небольшом холле справа от выхода». И в конце: «Пожалуйста. Ты нужен мне». Долго ждать не пришлось. Он появился спустя пару минут, после того, как я отправил последнее сообщение. Сердитый и растрепанный. Серьезный. Обиженный. - У тебя есть две минуты. Меня ждут, - бросает он с ходу. Я без лишних церемоний хватаю его за руку и тащу в дальний коридор, уходящий немного вглубь, поскольку в холле нас могли увидеть. Он не сопротивляется, только шумно вздыхает и подчиняется мне. Когда я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, он уже скрещивает руки на груди и как-то надменно смотрит на меня сверху. - Ну? Предупреждаю, в извинениях и жалости я не нуждаюсь. - Я и не собираюсь тебя жалеть, - тихо говорю я, и чуть-чуть придвигаюсь к нему. Он не отстраняется, но лед в его глазах не тает. – Я лишь хочу сказать, что… очень хотел бы, чтобы Мяч достался Андресу. Он вздергивает свои красивые брови и непонимающе смотрит на меня. - Тогда бы ты не ненавидел меня. Я больше всего не хочу этого, - также тихо продолжаю я, - а если бы Мяч стал твоим, то поверь, я бы чувствовал все то же самое, что и ты сейчас. Так что наилучший вариант – это Иньеста. - Да, пойди и скажи об этом комитету, - насмешливо кидает он мне, в то время как я уже вплотную приблизился к нему, притягивая к себе за талию. Он разжимает скрещенные руки, и нежно проводит ладонями по моим плечам. Я готов замурлыкать от его прикосновений, а он говорит тем временем: - Я не могу злиться на тебя. И я, правда, рад. Хоть и рассчитывал на свою победу, конечно, - наконец-то его взгляд потеплел. Криштиану медленно приподнимает мой подбородок и заглядывает прямо в душу, прошептав, - но ты в любом случае достойней. - Не говори глупостей… - хочу возразить я, но он уже крепко обнимает меня, прикасаясь своими губами к моим. Я так хотел этого весь вечер, что забываю обо всем на свете, кроме моего парня, и целую его в ответ. Он беспорядочно водит руками по моему телу, а я притягиваю его за шею, крепче прижимая к себе, и растворяюсь в моменте, полностью отдавшись ощущениям. Мне почти сразу становится жарко, бабочка на шее давит так, что хочется сорвать ее, да и вообще избавиться от дурацких смокингов. Роналду настойчив, и я чувствую, что он начинает не на шутку распаляться. Я и сам чувствую нахлынувшее возбуждение от его страстных поцелуев, и точно знаю, что если сейчас не остановлюсь сам и не остановлю его, дело зайдет намного дальше. Но я не могу остановиться, сказать нет, не могу… Не могу… Резко начинает звонить телефон. Я не понимаю сразу чей, но через секунду приходит осознание, что это телефон Криштиану. Я даже могу сказать больше – звонит Ирина, такая мелодия у него стоит на нее. Но он не спешит отрываться от меня, и вообще, будто не замечает настойчивой трели звонка. Я первый отстраняюсь. - Ответь, - сбивчиво шепчу я, уткнувшись ему куда-то в шею. Он тяжело дышит и молчит. Телефон по-прежнему разрывается, и я, убрав руки с его шеи, сам достаю телефон из кармана его дорогих брюк и протягиваю ему. Он, лишь глубоко вздохнув, берет его, и, нажав на кнопку вызова, старается сделать голос нормальным: - Алло… - из трубки сразу доносится голос девушки, но я не хочу вслушиваться в слова. – Да-да, я уже иду… встретил знакомого. – После этого он сбросил вызов и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. Я молчал, он тоже не спешил говорить. Криштиану лишь приблизил свое лицо к моему, и блаженно прикрыл глаза. Я не знаю, сколько мы так простояли, прислонившись лбами, но, в конце концов, он прошептал: - Я прилечу в Барселону на следующей неделе. Ничего слишком не планируй. Я улыбнулся. А он уже отстранился и отошел от меня, на ходу поправляя прическу и бабочку. Я смотрел на него с обожанием и думал, как же мне все-таки повезло встретить такого, как он. Я вообще не представлял своей жизни без него, и был почти уверен, что не смог бы даже дышать без Криштиану. Он стал центром всего моего мира. Он – моя главная награда. Он обольстительно улыбнулся и, легко поцеловав меня в губы, выдохнул: - До встречи, - развернулся и направился к выходу уверенными шагами. А я, глядя ему вслед, также тихо шепнул: - До скорой встречи. Уже находясь в аэропорту, я почувствовал, как завибрировал телефон, оповещая о входящем сообщении. Я постарался как можно незаметнее отвернуться от одноклубников и помощников, отмечающих мою победу, и открыл входящие: «Дашь хотя бы в руках подержать? Помечтаю немного». Я счастливо улыбнулся, но отвечать не стал, понимая, что Криштиану, в принципе, и не ждет ответа. Зато теперь я точно понял: он больше не злится. И от осознания этого, блеск Золотого Мяча, который сейчас держал в руках Жерар, стал в тысячу раз ярче.