Исток

До клуба Чун добрался за полчаса. У ворот его встретил расторопный До Мин. Он работал здесь уже несколько лет, и знал всё о предпочтениях постоянных клиентов. По крайней мере, насчёт Чуна этот парень ещё ни разу не ошибся. Чун прошёл за До Мином внутрь. За стойкой стояла незнакомая Чуну работница, она тут же поклонилась, а потом улыбнулась так, что стало ясно — дамочка совсем не против более близкого знакомства. Чун усмехнулся: её намерения читались настолько легко, что становилось скучно. Всё это забавляло его ещё два-три года назад, но сейчас приелось. Вряд ли эта девица удивит его чем-нибудь — разве что сосёт лучше, чем другие. Получив ключ от шкафчика, и, переодевшись в раздевалке, Чун, наконец, вышел на поле. Парнишка-работник уже вынес его лук. Оружие Чун предпочитал хранить в клубе: не было никакого смысла в том, чтобы тащить его в город, а потом опять везти сюда. Он взял лук в руки, взглянул на мишени и отошёл на привычное расстояние. Парнишка, готовый услужить в случае необходимости, следовал за ним тенью. Скоро Чун и вовсе перестал замечать его. Как только он натянул тетиву и прицелился, все проблемы, все эти глупые люди, постоянно надоедавшие ему, отошли на второй план. Первая стрела в цель не попала, зато вторая вонзилась в самую середину. Чун знал секрет хорошей стрельбы — представляй на месте мишени противника. Сейчас Чун видел перед собой господина Ни — этого неприятного типа, который в последний момент отказался давать рекламу своих паршивых автомобилей в «Бизнесмене» и сорвал Чуну весь план. Если подумать, этот гад вполне заслуживал смерти. Чун выстрелил ещё раз и снова в яблочко. Он вспомнил, как восторгался им тренер в университете: «Вы многого можете достичь в стрельбе, у вас ведь настоящий талант!» Кажется, тогда Чун даже подумывал о том, чтобы стать профессиональным спортсменом. Отец, правда, быстро отговорил его: «Если будешь усердно трудиться в ON, сможешь получить моё кресло. Или променяешь его на такую блажь?» Чун поупрямился и согласился с отцом. Он никогда не мог с ним спорить по-настоящему, если подумать. Да и действительно, чтобы он приобрёл, пойдя на поводу у юношеских мечтаний? Скоротечную славу и парочку травм? «Правда, непонятно будет ли это кресло моим, — подумал Чун, прицеливаясь. — Отец из-за чего-то не переносит Чимина, но ведь доверяет ему. Все воспринимают этого засранца как второе лицо в компании. Наверняка, он метит в директора». На этот раз он представил на месте мишени лицо брата. Вообще-то Чун не стал бы убивать Чимина, но урок бы ему с удовольствием преподал, а лучше даже парочку. Засранца стоило поучить хорошим манерам. Он провёл на поле два часа. О времени ему напоминал парень-тень, иначе Чун отвлёкся бы, да так и остался там. Чун пошёл в раздевалку, принял душ и тут зажужжал его телефон. — И кто это решил испортить мне выходной? — поинтересовался он, вытирая волосы полотенцем. Телефон не унимался, и Чун всё-таки решил ответить. Он взглянул на экран и цокнул языком. Звонила Сохён. Разумеется, чтобы порвать с ним. Не нужно было обладать даром предвидения, чтобы понять, зачем он ей вдруг понадобился. Чун выругался, вспомнив, как Сохён смотрела на Ханыля (И почему Чун не знал, что между этими двумя что-то произошло в прошлом? Какого чёрта так вышло?), и ответил: — Здравствуй, Сохён. Чем обязан? Казалось, она как-то потерялась, точно не ожидала, что он заговорит первым. Произнесла после секундного молчания: — Здравствуй. Хотела узнать, как твои дела… Он усмехнулся: — Правда? Сохён снова помолчала, потом спросила: — Мы могли бы встретиться? «А, значит, решила, что бросать меня по телефону — это неправильно», — скривился Чун и ответил: — Да. В семь в нашем любимом ресторане. Он специально подчеркнул это «нашем любимом», чтобы Сохён поняла: как бы ей не хотелось совсем отгородиться от него, за последний месяц между ними возникла особая связь. Сохён не стала с ним спорить, как он и ожидал. Отстранённо попрощалась и положила трубку. Чун с размаху кинул телефон в сумку. Как же он ненавидел терять что-то, принадлежащее ему. Тем более Сохён он так и не успел приручить толком. «И на что ей этот Ханыль?», — подумал Чун, собирая вещи. Чун прекрасно знал, что Ханыль во всём уступал ему. Его родители не были богаты, сам Ханыль вряд ли много зарабатывал. Да и перспектив у него никаких… «Ты крупно ошиблась, Сохён, — размышлял Чун, подходя к воротам. — Ты ещё поймёшь, что этот жалкий парень не стоит твоего внимания, и вспомнишь обо мне, конечно, но будет поздно… Господи, почему все женщины — такие идиотки?» Он надавил на педаль газа и помчался домой. Тут мимо промелькнули несколько баннеров ON, среди них — большая реклама Elisa. Чун скривился. Лиен совсем не похожа на других женщин, если задуматься, она лучше многих: цепкая, расчетливая, даже безжалостная порой. Но это её желание выйти замуж за Чимина — абсолютная глупость. Как она вилась вокруг того на выставке, да и эти вечные взгляды на планёрках, такие искусные, что из посторонних их замечает только Чун. Какой-то придурок попытался вылезти вперёди него, и Чун посигналил ему, чувствуя, что сейчас взорвётся. Пригляделся и понял, что помешала ему женщина. Нет, определённо эти бабы сведут его с ума когда-нибудь. Чун скрипнул зубами и посмотрел на часы. До встречи с Сохён оставалось три часа.

***

Она пришла минут на пять позже назначенного времени. Чун поднялся ей на встречу и, не дав Сохён опомниться, коснулся её губ. Она тут же попыталась отстраниться, но Чун придержал её за талию. Конечно, Сохён было неприятно. Люди смотрели на них, а как бы был недоволен Ханыль. Чун почувствовал, как легко становится на сердце, и пожалел о том, что не может углубить поцелуй. Он отпустил её и сделал вид, что не замечает её негодования. За всё время они целовались лишь два раза, и Чун, наслаждавшийся этой медленной осадой, не давил на Сохён, но теперь шансов на победу не было. Игра в нежность потеряла всякий смысл, Чун бы взял намного больше, будь у него такая возможность. Они сделали заказ и немного поговорили о выставке и последних мировых новостях. Чун смотрел на Сохён и чувствовал разочарование. Он уже принял своё поражение, но неприятно было думать, что он зря потратил на неё целый месяц: цветы, конфеты, походы в кино, проникновенные — насколько возможно — разговоры, всё это было впустую. Пришёл Ханыль и увёл её. А ведь Сохён была стоящей добычей, Чуну нравилось охотиться на неё, и то, что её забирал другой мужчина… это выводило из себя. Один прилюдный поцелуй не мог компенсировать всех потерь. Чун ведь так и не узнал, насколько хороша она в постели, а этот пройдоха Ханыль, наверняка, был в курсе. Сохён продолжала говорить о чём-то стороннем своим мелодичным, приятным голосом — Чун-то всё думал, будет ли он таким же приятным, когда Сохён начнёт стонать, — Чун прервал её: — Хватит. Нам нужно поговорить, так ведь? Сохён кивнула и хотела начать, но Чун снова перебил её: — Давай, я скажу первым, — он привычным жестом погладил её по руке, посмотрел на красивые длинные пальцы. — Мы с тобой неплохо провели время, Сохён, но, знаешь, я устал от наших отношений. Думаю, лучше нам будет расстаться. Она отодвинула руку, посмотрела на него недоумённо: — Ты… хочешь порвать со мной? Чуна это позабавило. Будто она не собиралась сделать то же самое. Видно, и Сохён всё поняла, выражение её лица изменилось. Теперь она казалась такой счастливой, что Чуну захотелось её ударить. Нельзя же так неприкрыто торжествовать. И разве она не понимает, кого теряет? Да половина Кореи мечтает раздвинуть перед ним ноги, а эта уже сейчас готова бежать к своему Ханылю… Он кивнул: — Да. Сохён улыбнулась: — Хорошо. Останемся друзьями. Она протянула ему руку, видно, надеясь, что Чун пожмёт её. Это показалось ему очень нелепым. Чун проигнорировал жест Сохён. Она откинула волосы назад — тёмные локоны волнами струились по плечам и спине. Сохён, как и всегда, отлично выглядела. Чун пробежался взглядом по её синему платью, хорошо подчёркивающему грудь и талию. «Как же это гадко с её стороны быть настолько привлекательной сейчас», — подумал он и собирался сказать Сохён что-нибудь ядовитое, но тут она поднялась. — Простите, — обратилась к нему официально, точно старалась поскорее отгородиться. — Мне пора идти. Поклонилась и ушла, не дождавшись его ответа. Чун успел заметить, как блеснули её глаза. Конечно же, она спешила к своему ненаглядному Ханылю — приворожил он её что ли? Опоил чем-то? Подошла официантка, и Чун с наслаждением наорал на неё: пицца была пережаренной да и в салате не хватало заправки. И почему он раньше думал, что это приличное место, если здесь готовят такую дрянь? Не зря Сохён любила сюда захаживать: у неё ведь совершенно не было вкуса. Чун взял телефон и стал листать записную книжку. Нужно было вызвать какую-нибудь девочку на вечер. «Может, секретаршу господина Юна? Она очень гибкая да и задница у неё что надо. Или ту девочку, что работает у Тена? Как там её зовут?» Чун попытался, но не смог вспомнить. Были между этими девицами различия, конечно, но в целом все они сливались в одно большое пятно: безмозглое, как все женщины. Эти хотя бы не строили из себя недотрог, а потом не кидались на шею мужикам, два года проторчавшим за океаном. Он долистал до Хан Субин — когда они встречались в прошлый раз, эта дамочка была стажёром в крупном модельном агентстве, — и посмотрел на нижнюю строчку. «Хван Лиен», — стояло там. Он точно застыл. Хван Лиен, Хван Лиен, Лиен… Потом тряхнул головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей и позвонил. Знавшая своё место Хан Субин сразу же взяла трубку.