Delirium

Небо в феврале было серое. Солнца не было видно за облаками, а снег медленно падал на грешную землю, пытаясь спрятать её в белоснежный саван плена. — Ах, чего бы тебе еще рассказать? Знаешь, я взялся за написание нового романа. В маленькой комнатке было прохладно и стоял полумрак. Все окна зашторены, и ни единый лучик света не попадал в помещение. — Но как жаль что ты его не прочтешь, моя дорогая «Ленора». Обстановка в комнатке была не богата: шкаф, пара кресел да писательский стол. Настежь открыты окна и двери, а все то, что было хрупким — разбито. В одном кресле сидит высокий мужчина. Волосы его грязно-белого оттенка были длинной до плеч, а густая челка прикрывала глаза ярко-рубинового цвета. — Но я уверен, он тебе понравился бы. На губах Эдгара играет легкая улыбка, а по-своему теплый взгляд алых глаз направлен на его гостью, что сидит в кресле напротив. Просто взглянув на неё со стороны нельзя было дать точный возраст. Она была миниатюрная, а руки её были тонки, казалась, если неосторожно взять их, то можно сломать как первый лед. Коричневое пончо весело на спинке кресла, белоснежная блузка была расстегнута на пару пуговиц, галстук расслаблен. Она сидела в кресле, как казалось По, не удобно: руки свисают, голова наклонена в бок. «Словно механическая кукла, у которой сели батарейки» — проносится в голове Эдгара. На тонкой, бледной шее девушки виднеются фиолетовые полосы. Когда он впервые коснулся её, на мгновенье показалось, что вот-вот она рассыплется, превратится в пыль. Легкий сквозняк заставляет Эдгара встрепыхнуться. — Ах, наверное, ты замерзла! И мужчине все равно, что тело уже охладело пару часов назад, он встает с места и скорым шагом направляется к девушке, садится перед ней на колени и берет в свои руки её маленькие, слегка посиневшие ладошки. Подносит к своим губам и дышит на них, грея нежным дыханьем. — И вправду, руки у тебя холодные. Бедная моя, замерзла. Он снимает со своих плеч белоснежную накидку, укрывает ею девушку, легко, мягко улыбаясь. Он любил Эдогаву. И сейчас любит. Именно такую, с посиневшей кожей, холодными руками, которые хочется греть, и потухшим взглядом изумрудных глаз, в которых навсегда застыл страх, страх от прикосновения к нежной шее крепких рук. — Быть хочу всегда с тобой.. Тонкие губы касаются «птичьих» запястьев там, где уже навечно застыли голубые вены. Длинные волосы девушки цвета вороньего крыла, обычно собранные в две косы, сейчас распущены и льются водопадом шелка с плеч Эдогавы. — Представлять тебя живой. Эдгар встает с колен, присаживается рядом с девушкой на подлокотник, склоняется над ней и касается пальцами её скулы, острого подбородка, приподнимая его и целуя Ранпо в уста. Хотя поцелуем это назвать нельзя было, так, мимолетное касание. — Ах, дорогая Ленора, я не верю, прошло всего лишь шесть лет. Эдогава, кажется, совсем не изменилась за это время: если и подросла, то на пару сантиметров, может быть стала чуть женственнее и, может быть, отдала уже кому-нибудь свою невинность. От этой мысли в груди Эдгара что-то кольнуло. — Ха.. Нет, не может быть такого. Он тихо, нервно смеется и проводит пальцам по лицу детектива, нежно, едва касаясь. Сглатывает образовавшийся в горле ком и опасливо оглядывается по сторонам. Взгляд рубиновых глаз не видит того, что за его действиями кто-то следит. Конечно, Карл, сидящий на своем мягком месте в углу, считается исключением. — Моя милая, дорогая Ленора. Тихий шепот сливается с гулом сквозняка, поэтому Эдгар думает, что пора бы закрыть окна и двери. — Ах, Ленора, хранила ли ты свою честь для меня? Эдгар прекрасно помнит, что ни Эдогава, ни он не были в каких-либо отношениях и тем более не клялись друг другу в вечной любви. И он, и она были вольны делать то, что им вздумается. — Ты молчишь?.. Мужчина снова сглатывает и аккуратно взяв запястье девушки, прижимает её к своей щеке. — Я отвечу. Я отвечу. Он тихо шепчет словно в бреду, медленно склоняется к лицу девушки и вновь целует её, но в этот раз настойчивей, чувствуя сладковатый привкус конфет и прочего вперемешку со вкусом разлагающийся, холодной плоти. Надо было найти место, где забальзамируют его дорогую деву. — Думаю, малая Ленора, ты была верна мне все эти годы. Снова легкая улыбка на устах Эдгара. Он мягко целует девушку в лоб, проводит кончиком носа по её волосам, вздыхая запах яблок да корицы, и встает с подлокотника. Отходит на пару шагов и смотрит на Эдогаву. Качает головой в сторону и тихо шепчет: — Живы будем, не помрем. Славно смотримся вдвоем, не правда ли? И все же очередное дуновение ветра заставляет Эдгара подойти к двери и закрыть её. Карл, до этого спокойно сидевший в своем месте, встает с него и, косо глядя на хозяина, скорой походкой, быстро перебирая маленькими лапками, идет к креслу хозяина и запрыгивает в него, свернувшись на нем клубочком. Снова скорый взгляд на бледное лицо девушки. Ах, как же оно было прекрасно и без легкого румянца на щеках, искренней улыбки и живых глаз. Теперь её душа была свободна от всех тягостей жизни, от всей лжи, что она могла услышать. Мужчина подходит к окну и высовывается в него, не сильно, чтобы не выпасть. Оглядывается по сторонам и видит, что ночь вступила в свои права на небе, сменив унылое, серое полотно на иссеня-черную гладь со множеством ярких звезд, что светили как любовь Эдгара к Эдогаве. Даже в самом тихом уголке Йокогамы ночью было шумно: всюду блуждали люди, проезжали машины, а неоновые вывески горели ярко-ярко. Снова взгляд на девушку и тихий шепот: - Ленора.. Он снова подходит к ней, опять садится перед ней на колени и смотрит на её лицо. Он бы предпочел наблюдать за этой чистой невинностью, скрытую в обычную одежду, чем видеть полуобнаженные женские тела, призванные вызывать дерзкую, темно-алую похоть в глазах. Поддельные, сладостные улыбки и ароматы приторных духов, переплетающихся в затхлом воздухе. Кольца и змеи табачного дыма, взмывающие к потолку и дурманящие сознание. — Неземную красоту вижу пред собой. Мужчина медленно снимает черный туфель с ноги девушки и откладывает его в сторону. Стоя на коленях и держа в руках ледяную ступню он - Эдгар - чувствовал себя принцем. А Эдогава была настоящей принцессой, прелестной героиней сказки о "Золушке". Но мужчина не примерял на маленькую ступню девушки хрустальную туфельку, он целовал каждый миллиметр кожи, опускаясь от щиколотки к пальцам, наслаждаясь холодом тела. - Ты теперь моя. Навсегда моя. Медленно снимет туфель и носок со второй ноги и так же откладывает в сторону. Встает с колен и аккуратно берет девушку за талию, приобнимая и поднимая с кресла. Голова девушки склонилась к плечу как у сломанной куклы и это выглядело весьма.. Неудобно. Не удобно для живого человека. Ах да. - Ты же не откажешь мне в одном единственном танце на балу смерти? Ах да, ты молчишь. Я воспринимаю как это согласие. Хорошо? Вот и славно. Он закидывает руки девушки себе на плечи, а голову кладет себе на грудь. Нежно приобнимает за талию и кружится по комнате в своеобразном танце, не замечая, как ноги Эдогавы тащатся вслед за ним. Карл, на этот раз наблюдавший за происходящим с кресла хозяина, встал с места и, тряхнув шерсткой, спрыгнул с кресла, быстро перебирая лапками пройдя к одной из дверей и скрывшись за ней. Эдгар не замечает этого и присаживается в кресло, на котором до этого сидела Эдогава, посадив её саму себе на колени. Смотрит на её лицо, слегка скрытое мглой и тьмой, и улыбается. - Ты теперь молчишь, но.. Легкое касание к посиневшим губам теплых, длинных пальцев. - Ты мне нравишься такой. Ты, наверное, сейчас что-то хочешь мне сказать? Приподнимает голову за подбородок и нежно целует охладевшие уста, покрывает мелкими поцелуями впавшие щеки, закрытые веки с темными кружевами ресниц. - Слов не надо, ведь мы вместе. Хотя в этом Эдгар уже не был уверен. Конечно, тело его дорогой возлюбленной с ним, но душа.. Она, как лилия, была невинна и чиста, по этому наверняка уже как пушинка вознеслась на небеса. От осознания этого на душе Эдгара что-то заскребло. - Ведь мы вместе.. Он нервно сглатывает и, приподняв девушку, встал с места, вновь положив Эдогаву в кресло. Он скоро ходит по комнате из стороны в сторону, а рубинового оттенка глаза яростно сверкают при свете пробивающихся через занавески неоновых лучей. - Ах, Ленора.. Тебе наверное одиноко там, на том свете? И вновь молчание которое Эдгар воспринимает как согласие. Тяжело вздохнув, он подходит к своему столу и выдвигает нижний ящик. Прозрачная баночка, на которой большими, латинскими буквами написано "DIAL". Достаточно сильное снотворное. - Кто бы мог подумать, что билет на встречу с моей дорогой возлюбленной находится у меня в столе? Открывает банку и высыпает все таблетки в стакан с вином, который стоял на столе. Взяв стакан, мужчина вновь возвращается к креслу, в котором восседала его мертвая царевна. Нежно её приподнимает за талию одной рукой и, сев в кресло, садит девушку на себя. - Ах, Ленора, помнишь ли ты как мы встретились первый раз? - Эдгар залпом осушает стакан с вином и кидает его в сторону, не замечая, как тот разбился на тысячи мелких осколков. На секунду в глазах помутнело, но это было лишь на миг. - А помнишь ли ты мое поражение? Нежная улыбка, прикосновение горячих губ к холодной плоти: такой яркий контраст заставлял наслаждаться этим моментом. - Думаю, мы не встретимся с тобой на том свете. Ведь ты на небе, ты чиста.. А я буду как камень в земле, мучаясь от боли до того момента, пока тело мое не превратится в прах.. Мужчина вновь и вновь покрывает лицо, шею девушки мелкими поцелуями, гладя её по длинным волосам цвета самой глубокой ночи, чувствуя, как по сознанию бьет усталость, а глаза начинаются медленно закрываться от того, что веки отяжелели под белоснежным кружевом ресниц. Глубокий поцелуй, настолько глубокий, что Эдгар чувствует слабый привкус гнили. - Ты теперь моя, навсегда моя.. Она молчит, а Эдгар улыбается. Глаза ярко-алого оттенка медленно закрываются, чтобы уже никогда не открыться. С тонких губ мужчины слетает тихий, едва разборчивый шепот: - И теперь на веки обрели мы покой.. "Это конец всем надеждам"