Импринтинг

      Чем чаще Гинтоки думал об их знакомстве, тем сильнее уверялся в мысли, что его не должно было быть. Ее образ, подобно тени, которую не отсечь от себя даже клинком Мурамасы, скользил за ним, не боясь ни света солнца, ни сияния луны. А при каждой личной встрече силы покидали его тело, что делало мужчину уязвимым перед тонкой девичьей рукой, собирающейся метнуть в него очередную железяку.       Она не уставала пенять на его безалаберность, смеяться над кудрями и гнать прочь, если оказывался слишком близко. Он же ненавидел в ней многое: чрезмерно серьезный взгляд, неопытность в проявлении эмоций, самоотверженность, граничащую с дуростью, и больше всего свою собственную любовь к этой невыносимой женщине.       Он стал зависим от нее настолько, что если бы вдруг ему предвиделся шанс заменить кислород на терпкий запах табака, перемежавшийся с тонким шлейфом ее духов, он бы не задумываясь кинулся в эти пагубные объятия. Он стал настолько невосприимчив к здравому смыслу, что если бы вдруг ему сказали, что она лишь плод его воображения, он бы охотно в это поверил, поскольку шанс того, что женщина, способная свести его с ума, действительно существует, крайне мал.       С плеч, подобно уже не нужной накидке, спала храбрость, оголив страхи и породив нерешительность. Гинтоки, как ничего другого, боялся ее ответных чувств. Из-за них он мог не выдержать и попросить Цукуйо принадлежать только ему, тем самым утопив ее мягкий лунный свет в непроницаемой ночи своего прошлого, куда уже по неосторожности успел затащить одну ворчливую старуху и парочку несносных детей, и теперь каждый день проходит в борьбе за то, чтобы они там не погрязли с головой.       А так хотелось прикоснуться к временами проскальзывающей улыбке, убедиться, что ее тело подходит только для его ладоней, заставить смотреть лишь на него одного. То и дело пальцы покалывало от призрачных касаний, свербело в груди из-за невозможности заполнить Цукуйо своими чувствами и порождаемыми ими желаниями. Однажды мужчина пообещал, что больше не позволит загнать себя в безвыходную ситуацию, а теперь даже не знал, как перед собой же оправдаться.       Он, и правда, жалел об их встрече, не подозревая, что она тоже безумно ей рада.