«Я вами восхищался, Ойкава-сан».
Тоору сжимает руками голову и жмурится. Почему? Почему этот голос не дает спокойно заснуть, почему не дает забыть об этом, почему напоминает, что Ойкава — всего лишь пешка в этой игре, что не он ведет ее и не он задает правила?«Ойкава-сан, научите...»
Хриплый выдох, Тоору швыряет книгу в стену и психует. Уйди, уйди, голос, чему мне тебя учить, это же ты гений, ты, ты, ты. Ты и сам все можешь, отцепись, умри, не трогай меня.«Мы вас победим. И сейчас, и в следующий раз. Мы больше не проиграем».
Мы, мы, мы… когда он так изменился? Когда стал частью команды? Почему против него так сложно бороться? Почему Ойкава ничего не может предпринять? – Да заткнись ты уже, заткнись! – вместо крика — хриплый выдох, вместо воздуха — пожирающий яд. Тоору хочет подняться, откинуть сетку с себя, хочет догнать удаляющегося кохая, но не может подняться. Он словно приклеен к полу, будто остался там, на площадке. Ойкава видел, как его товарищи были огорчены, как глотали слезы и кусали губы. Но почему-то никто не говорил о том, что виноват их связующий, капитан, который не смог привести к победе. Который оказался слишком слаб.«Ойкава-сан, почему вы не хотите учить меня подачам?» «Ойкава-сан, потренируйтесь со мной!» «Ойкава-сан, вы хорошо играли».
Голос преследует, не дает покоя, специально давит на больное место. Убивает морально, напоминает, что кто-то превзошел его. Что Ойкава, черт возьми, больше не лучший. Тоору знает, что он не гений, хотя хотел бы, чтобы ему все легко давалось. Ойкава помнит, как тренировался днями, как кусал губы, когда не получалась подача или пас. Помнит, что наблюдал за ростом Кагеямы, за его игрой, когда их заменяли в Китагаве. Как завидовал. И в то же время немного восхищался. Ойкава чувствует обиду и злость. Чувствует бессилие, отчаяние, кусает губы в давящей тишине. Он в тупике, выхода из которого уже не найти. Его загнали в угол, не собираясь даже выпускать. И ему говорят, что хватит, наконец, быть в свете прожекторов, уйти с площадки, отдав место лучшего кому-нибудь другому.«Эй, Ойкава-сан, я всегда вам завидовал».
Тоору вспоминает, как его хвалили после очередного точного паса. Как лица доигровщиков светились от радости, когда они обходили блокирующих. Как игроки были счастливы, когда использовали свои возможности на все сто процентов. И Ойкава слабо улыбается и встает с колен, откидывая сковывающую его сетку и разрывая нити на шее.«Эй, Тобио-чан. Пожалуйста, двигайся дальше. Ты больше не имеешь права становиться эгоистичным Королем».
«И в этом круговороте, Полном цинизма, Ты напоминаешь мне, насколько ты совершенен. Когда, оказавшись в тупике, Я схожу с ума, Ты напоминаешь мне, как мне повезло...»