Хэйли закрыла глаза, отчаянно делая вид, что спит. Но было не до сна. Чем она думала, когда решилась ехать за Хигути? Как собиралась доказать, что он — Кира? Ведь отчёт придется держать перед всеми следователями. Эта чертова тетрадь! Зачем она, вообще, рассказала о ней когда-то…
— Клэр, — голос Лайта заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. — Меня скоро сменит Моги.
— Хорошо…
Он нервно барабанил пальцами по ручке кресла. Потом подошел к кровати и, присев на корточки, оказался лицом к лицу с побледневшей девушкой.
— Почему ты мне не сказала?
Хэйли распахнула глаза, инстинктивно отпрянув, насколько позволяло ее состояние.
— Не сказала что?
— У Хигути нашли тетрадь. Черную, с неизвестными надписями на обложке и с именами жертв внутри.
Хэйли сглотнула.
— Ты такую тетрадь видела у меня в комнате?
— Лайт… Пожалуйста…
— Хоть и неправдоподобно звучит, эта тетрадь, по всей видимости, является причиной смерти людей, записанных в нее. Знаешь, какая надпись была предпоследней? «Клэр Харрис схватит со стола пистолет с ключом, выбежит в коридор и покончит жизнь самоубийством». Хигути собирался таким образом отвести от себя подозрения.
Хэйли побледнела еще сильнее. Так вот почему Хигути бездействовал и позволил ей взять пистолет в руки! Но что это значит? «Бог смерти» должен был исполнить то, что написано в этой черной тетради?
— Рюдзаки сказал, что это правда на девяносто шесть процентов. При аресте Хигути пытался записать моего отца в эту чёртову тетрадь. При том, что никогда не знал его имени. Он «увидел» его имя над головой. Оставалась последняя буква… Если бы Ватари не попал Хигути в плечо, мой отец, вероятнее всего, бы умер.
Хэйли дрожала под испытывающим взглядом Лайта.
— Ты знала об этом дьявольском оружии?
Ее бросило в жар. Хэйли вспомнила, как Хигути просил заключить сделку на «глаза». Что, если бы он сделал это раньше? Что, если бы смог увидеть ее потом? Она отчаянно замотала головой.
— Нет… Лайт, я не знала… Я видела тетрадь, но я не поняла, что она может значить…
— Ты видела Его? — произнес парень. — Видела синигами?
— Синигами… — прошептала Хэйли, а потом затараторила, — Бог смерти… Я видела, Лайт. Я увидела и поэтому предположила, что Хигути может быть Кирой. Вначале я думала, что схожу с ума, видеть такое! А потом вспомнила записи с «Сакура-тв», где говорили про «синигами». И я подумала: а что если это было не образное выражение? Что если это правда? Если Кире достаточно знать лицо и имя жертвы, почему убийства не могут происходить с помощью синигами? Почему они не могут существовать, если существует столь ужасающий способ убийства?
Хэйли замолчала. Она умоляюще смотрела на Лайта.
— Но почему ты увидела синигами до того, как побывала у Хигути дома?
Хэйли прищурилась. Ей казалось, что ответ лежит на поверхности, но она никак не могла его отыскать.
— Я не знаю, Лайт… не знаю…
Парень протянул ладонь к ее волосам и убрал за ухо свисающую на глаза прядь.
— Пожалуйста, Клэр, не трясись. Все хорошо. Твоя жизнь вне опасности, и это главное.
Хэйли прикрыла намокшие внезапно ресницы. «Только бы не разрыдаться, только не это!» — мысленно собираясь, подумала она. Большой палец Ягами аккуратно провел под одним, затем и под вторым глазом. Хэйли всхлипнула.
— Тихо, тихо… — прошептал он, наклоняясь к самому ее уху. — Если ты все расскажешь и признаешься, тебя не обвинят, или обвинения будут смягчены.
Хэйли распахнула глаза и растерянно изогнула брови. Ей все еще было трудно соображать. А настойчивость Лайта сбивала с толку.
— Что ты надеялась найти в его доме? — продолжал Ягами. Его глаза горели любопытством.
— Доказательства…
— Какие? Клэр, ты понимаешь, что L не оставит тебя в покое, пока не выжмет всю информацию?
Она глубоко вздохнула.
— Я не знаю… Я думала, что смогу отыскать что-то подозрительное или распознать в нем убийцу.
Лайт нахмурился, встал с корточек и сел на кровать рядом, взяв ее за руку.
— Хорошо, пусть ты действительно толком не имела планов. Расскажи, что ты делала у него дома.
Хэйли отчаянно хмурила лоб. Голова раскалывалась, и думать о чем-либо совершенно не хотелось. А Лайт вынуждал говорить. Она боялась сболтнуть лишнее, боялась выдать нечто, что должен знать только L, в противном случае, она провалит задание. Боялась, что скажет достаточно, чтобы ее смогли обвинить в сговоре с Кирой.
— Хватит, Лайт, — раздался внезапно голос Рюдзаки чуть позади.
Хэйли вздрогнула и резко повернулась. На столе стоял раскрытый ноутбук с черной литерой «L» на белом фоне.
— Что все это значит? — возмутилась Хэйли. — Вы устроили допрос без моего согласия?
— Учитывая данные обстоятельства, — объяснил ноутбук голосом детектива сладкоежки, — этот вариант более щадящий. И, Лайт, можешь перестать изображать из себя заботливого мальчика, отпусти руку Клэр.
Ягами немного смутился, отдёрнув руку с плеча Хэйли. А потом с вызовом вскинул голову на экран и демонстративно вернул ладонь обратно.
— Между прочим, Рюдзаки, я в самом деле сочувствую Клэр.
И он аккуратно сжал плечо девушки.
— Хм… — раздалось задумчивое из монитора. — Что ж, не буду мешать.
Экран погас, но Лайт руки не убрал. Хэйли аккуратно подцепила указательным пальцем руку Лайта и медленно отстранила.
— Знаешь, — обиженно фыркнула она. — Спасибо за спасение и помощь, но в показной заботе я не нуждаюсь.
Лайт нахмурился.
— Это не на показ, Клэр, прости… — парень убрал руку и виновато глянул на нее. — Я в самом деле переживаю за тебя. И, хоть мне очень хочется задать тебе больше вопросов, я не стану. Отдыхай.
Хэйли устало закрыла глаза и опустилась на подушку. Теперь ей хотелось только одного — спать.
Рюдзаки выключил связь. «Что он себе позволяет? — подумал он, сдвинув брови. — «Оказывает сочувствие»… Пусть Мисе сочувствует».
— Рюдзаки, все готово, как ты и просил, — произнес голос из монитора.
— Да, Ватари, спасибо. Принеси ее пожалуйста.
«Правильно, сейчас есть куда более важные дела», — мысленно отругал себя детектив за негодование и обиду по отношению к Лайту. В конце концов Ягами волен поступать, как ему хочется. Это касается и Хэйли. Рюдзаки взял двумя пальцами телефон и замер, уставившись на него. Но спустя минуту обреченно вздохнул и набрал номер.
— Моги, ты где?
— Еду в участок, как ты просил, — раздался голос следователя в трубке. — А потом сменить Лайта.
— Отправляйся в больницу сейчас.
— Тебе больше не нужны документы?
Рюдзаки замолчал, прикусив палец, но вспомнил руку Лайта на плече Хэйли и продолжил:
— Отправлю Мацуду. Мне нужно, чтобы Лайт вернулся в штаб как можно скорее.
— А… Да, хорошо.
В штабе Лайта встретили радостные восклицания и крепкие объятия. Айдзава радостно улыбался, а Мацуда хлопал в ладоши.
— Сынок, я так рад! — с усталой доброй улыбкой приветствовал его отец. — Ты больше не будешь подозреваемым. Наконец-то сможешь вернуться домой и на учебу.
— Что ты имеешь в виду, пап?
— Смотри, смотри, Лайт! — Мацуда тряс черной тетрадкой перед лицом Ягами. — Тут написано, что если владелец тетради не будет записывать никого тринадцать дней, он умрет!
— Мацуда, подожди ты! — пробурчал Ягами-старший. — Просто дай тетрадь Лайту, он сам все прочтет.
Лайт медлил. Когда он оказался в больнице вместе с Клэр, то сразу же позвонил Рюдзаки. И тот рассказал о тетради, о том, что, дотронувшись до нее, начинаешь видеть бога смерти, что с ее помощью можно убивать людей, и что последней записью было неполное имя его отца. Рюдзаки сообщил о неких «правилах», сказав, что Лайт ознакомится с ними, как вернется в штаб. Сердце бешено стучало от предчувствия, не сулившего ничего хорошего.
— Что такое, Лайт? — послышался голос детектива.
— Все нормально, — улыбнулся юноша и глянул на Рюдзаки, глаза которого полыхали огнем и, казалось, готовы просверлить Лайта насквозь. Что бы ни говорили следователи об амнистии, L не разделял их взглядов. Лайт снова потянулся к тетради, а Рюдзаки чуть не свалился с кресла, сильно подавшись вперед.
Ягами взял тетрадь и сразу же быстро огляделся.
— Где бог смерти? Его тут нет? — с опаской прошептал Лайт, интуитивно вжав голову в плечи.
— Оу… — невинно округлил глаза Рюдзаки, прислонив палец к губам. — Неужели никто тебе не сказал, что это ненастоящая тетрадь?
Лайт растерянно заморгал, а Мацуда удивленно проговорил, обращаясь к детективу:
— Разве не ты приказал нам молчать об этом?
Рюдзаки кинул в сторону молодого офицера испепеляющий взгляд. Лайт скрестил руки на груди и насупился.
— В каком смысле ненастоящая?
Рюдзаки повернулся к следователям спиной и принялся как ни в чем не бывало кидать сахарные кубики в кофе.
— Я попросил Ватари сделать точную копию тетради, — проговорил он, — чтобы мы могли спокойно изучить все, что там написано, пока сама тетрадь будет на экспертизе. А тебе я решил не говорить сразу. Если бы ты оставался Кирой, то мог бы выдать себя, «увидев» синигами.
Ягами вздохнул и скептически хмыкнул.
— Вообще, я не удивлен. Проверочка в твоем духе. Ну да ладно.
И он открыл тетрадь.
— Как много имен… — прошептал Лайт.
— Надо сверить их с жертвами и причинами смерти, так мы сможем окончательно убедиться в действии тетради. Я бы, конечно, подкрепил проверку парочкой опытов, но твой отец против. Думаю, записи в тетради дадут нам ответы на большинство вопросов. А теперь Лайт, посмотри в конец тетради. Мне интересно узнать твое мнение.
Ягами пролистал до конца.
«Человек, чье имя будет записано в тетради, умрет в течение 40 секунд»
«Необходимо знать этого человека в лицо, иначе тетрадь не сработает»
«Если в течение сорока секунд после написания имени, будет указана причина смерти, то так все и случится»
«Если причина смерти не будет указана, человек умрет от сердечного приступа»
«После указания причин смерти, ее точные обстоятельства могут быть изложены не позднее 6 минут 40 секунд»
Лайт задумчиво сверлил взглядом правила.
— На обратной стороне есть еще, — торопил Мацуда, не дав Лайту окончательно погрузиться в собственные мысли.
«Если в течение тринадцати дней владелец тетради никого не убьёт, он умрет сам»
«Если попытаться уничтожить тетрадь любым способом, то умрут все люди, прикасавшиеся к ней»
— Тринадцать дней… Стало быть, если бы я или Миса были Кирами, мы бы умерли в камере.
— Да, — кивнул Рюдзаки.
— И поэтому с вас снимаются все подозрения! — похлопал сына по плечу Соитиро.
— Но теперь, выходит, что мы все можем умереть, если кто-то уничтожит тетрадь? — задумчиво произнес Лайт.
— Возможно, — ответил Рюдзаки. — А может быть и нет.
— Что ты имеешь в виду?
Детектив задумчиво облизал ложку и покосился в сторону невидимого для Лайта синигами.
— Скажи, Рэм, — проговорил он, — а если человек отказывается от владения тетрадью, он теряет память?
Детектив прищурился и снова повернулся к мониторам.
— Что он сказал? Что сказал бог смерти? — накинулся на него Лайт.
— Он сказал, что некоторые вопросы касательно тетради будет обсуждать только с владельцем и спросил меня, не хочу ли я им стать.
Лайт тяжело вздохнул.
— Спроси, у кого была тетрадь до того, как оказаться у Хигути. Ведь он совершенно не похож на первого Киру.
— Я спрашивал, — кивнул детектив. — Синигами не разглашают такие сведения даже владельцам. Но кое-что мы все-таки можем проверить, не прибегая к активным экспериментам.
— Что же это? — произнес шеф полиции, сложив руки на груди и строго сдвинув брови.
Видимо, он успел наслушаться от Рюдзаки предложений по поводу экспериментов.
— Мы подождем тринадцать дней. А до тех пор будем тщательно следить за здоровьем и самочувствием Кёске Хигути.
— Хорошо, — выдохнул Соитиро. — На такой эксперимент я согласен.
— Рюдзаки! — вдруг произнес Лайт, который продолжал листать тетрадь. — Зачем порвали листок? Надо быть осторожными, даже если это муляж…
— Это было сделано намеренно, — произнес L, внимательно вглядевшись в Лайта. — У оригинала точно такой же дефект.
Ягами-младший поднял на Рюдзаки удивленный взгляд.
— Думаешь, это сделал Кира?
Рюдзаки прищурился.
— Нет, — ответил он, чуть помедлив, — Хигути признался, что не делал этого.
— Но что это может значить?.. — Лайт смутно начал о чем-то догадываться. — Неужели клочок тетради имеет такую же способность?
— Мы не знаем наверняка, — флегматично произнес детектив. — И хоть это некоторым не нравится, нам придется проверить.
Лайт молчал. Он уже успел продумать результаты эксперимента и пользу от них, подумал о моральной стороне вопроса и серьезно задумался о собственной невиновности. Что, если это он, будучи Кирой, все тщательно спланировал? И тогда именно он где-то прячет вырванный листок тетради смерти. И похоже, L думает так же. «Но где? Где я мог теоретически прятать листочки?» Машинально парень засунул руки в карманы по очереди. L слегка прищурился, уловив ход мыслей Лайта.
— Рюдзаки… Я не Кира, — произнес Ягами в ответ на пристальный взгляд, — но, если был бы им…
— То спрятал бы листок для того, чтобы избавиться от фальшивого Киры ещё при аресте. Возможно, чтобы убрать лишнего свидетеля, а может быть восстановить собственные права на тетрадь, — закончил детектив за него. — Но этого не произошло…
Лайт смотрел перед собой в смятении. Но вдруг Рюдзаки снова нарушил тишину:
— Но девяносто восемь процентов, что этот листок вырвал не ты, Лайт.
Парень удивленно уставился на Рюдзаки.
— Не думаю, что Лайт действовал бы настолько опрометчиво, что позволил бы противнику натолкнуться на мысль о действии вырванных страниц. Скорее всего, он вырвал бы целую страницу.
— Но, Рюдзаки! — воскликнул Соитиро. — Разве правила тетради не доказывают невиновность Лайта?
— Вы правы. Наша первостепенная цель — проверить правило тринадцати дней. А если Хигути останется в живых, Лайт, готовься к тому, что подозрения снова падут на тебя, — Рюдзаки мельком глянул на часы, спрыгнул с кресла и засунул руки в карманы. — Мне надо уладить кое-какие дела, прошу, сверьте записи в тетради со списками убитых.
И он пошел вон из штаба. Лайт нервно потер запястье и дотронулся до часов. Почему-то именно сейчас ему захотелось проверить правильно ли идут стрелки.
Медсестра сделала укол, и головная боль стихла. Хэйли чувствовала дикую слабость и нуждалась в крепком восстановительном сне. Но сон опять не шел. Час назад Моги сменил Лайта, а теперь безмятежно спал в кресле. Для него последние сутки тоже оказались изрядно утомительными. Хэйли круглыми, как у рыбы, глазами смотрела на офицера полиции и почти не мигала. В голове крутились панические мысли относительно ее нынешней безопасности. К тому же, L теперь знает ее слабость, знает, как можно на нее воздействовать, чтобы получить ответы на абсолютно все вопросы.
Хэйли с трудом села. Левая рука в мягкой повязке, грудь туго перетянута. В правом подреберье несколько швов и клеящаяся повязка, голова перебинтована. Слабость накатила такая, что закружилась голова. Но она, переждав приступ головокружения и тошноты, продолжила. Поднявшись с кровати, Хэйли медленно подошла к креслу следователя. Следователь посапывал, запрокинув голову. Пистолет в кобуре лежал на ручке кресла, пиджак валялся на полу. С большим трудом Хэйли наклонилась и подняла пиджак. На ней были больничные штаны синего цвета и такая же рубашка. «Если сверху надеть пиджак, смогу проскочить мимо охраны, — рассуждала она. — Только надо пройтись вначале по коридору, чтобы привыкнуть». И она, положив пиджак на столик, отправилась из палаты.
Спустя некоторое время Хэйли привыкла и даже умудрилась вернуть походку здорового человека. По дороге назад она заглянула в сестринскую. На ее счастье, там никого не было. Хэйли удовлетворенно хмыкнула и стащила первые попавшиеся кеды, простенькое платье и кепку. Все складывалось наилучшим образом при данном раскладе. Вернувшись в палату и убедившись, что Моги спит мертвым сном, она принялась переодеваться. И хотя активные действия давались с трудом, все было не так плохо, как казалось утром. Главное, не делать резких движений и не наклоняться, а приседать. Хэйли еще раз глянула на крепко спящего офицера полиции. «Ох, и достанется же тебе, бедняга, — подумала она и грустно улыбнулась. — Прости. И прощай…» В довершении всего, она стащила его бумажник и, накинув на плечи пиджак, отправилась вон из палаты. Как планировалось, навсегда.
Рюдзаки сидел в центре управления, оставив Лайта и следователей изучать записи в тетради. Он смотрел на экран, где рыжеволосая девушка в украденной одежде пробирается мимо охраны к выходу. Она успешно миновала медицинский пост на этаже, умудрившись так скрываться за другими больными, что медицинские сестры даже не заметили ее, а потом пошла по лестнице хоть довольно осторожным, но уверенным шагом. Любой, встретившийся на пути сотрудник, мог заподозрить ее в побеге в последнюю очередь. Детектив обреченно вздохнул.
— Я же говорил, Ватари… — прошептал он себе под нос, — я не могу довериться нынешней Хэйли.
Он меланхолично заглянул в кружку с кофе. Сахар уже растворился и можно было пить, но сейчас ему был противен кофе, как и все в его жизни. А ведь ему казалось, что Хэйли сможет пройти испытание… Он тяжело вздохнул и продолжил наблюдение. Рука уже легла на телефон. Один звонок, и охрана бросится за раненой девчонкой. Как далеко она сможет убежать от тех, кого будут направлять по камерам?
Хэйли даже удивилась, как легко оказалось выбраться из здания. Довольная успехом, она вышла на больничный двор. Прохладный ветерок растрепал волосы, повеяло свежестью и осенней листвой. И вдруг ей стало так легко и свободно, что она закрыла глаза и улыбнулась. Расставив руки звёздочкой и запрокинув голову, Хэйли подставила лицо мелкому моросящему дождю. Серая кепка упала на тротуар. «Я не Кира, и я знаю это! — подумала она. — Хватит бежать и прятаться как последний слизняк! Пусть допрашивает и пытает меня. В любом случае, я заслужила наказание». Какое же это счастье — просто жить, без оглядки за спину, не прячась по углам и подворотням. Мимо проходили люди и косились на странную девушку с перевязанной головой, стоящую возле порога больницы с раскинутыми руками, подозревали в ней сумасшедшую и спешили отвести взгляд. Но был один, кто смотрел на нее, не отрываясь, и улыбался.
***
Спустя десять дней Хэйли вернулась в штаб. Показаний для дальнейшего пребывания в клинике не было, она уверенно шла на поправку. Но тем не менее, возвращение в родную комнату далось с трудом. Хэйли совершенно выдохлась после допросов с пристрастием и совсем небольшой уборки в комнате и вырубилась, как только коснулась подушки. Сны были беспокойные. Кто-то за ней гнался. То ли Хигути, то ли еще кто. Проснулась она посреди ночи от неясного шороха рядом. Судорожно вздохнула, поблагодарив слух за галлюцинацию, которая вытащила из липкого кошмара. Но спустя мгновение поняла, что это не галлюцинация. На кровати сидела до боли знакомая сгорбленная фигура.
— Ну Рюдза-а-аки… — простонала она сквозь сон. — Ты снова притащился ночью ко мне в комнату…
— Почему ты не сбежала? — раздался вопрос из полумрака комнаты.
— Куда? От кого? — бормотала сонная Хэйли. — Куда мне надо было бежать?
— Не делай вид, будто не понимаешь, Хэйли. Ты прекрасно знаешь, что так же, как и с Лайта, с тебя обвинения не снимутся. Только вы связаны с тетрадью. Ты утверждаешь, будто видела ее у Лайта, но детективы справедливо замечают, что все это может быть тобой подстроено.
— Я думала над этим, — честно ответила она, вытащив руки из-под покрывала и положив их сверху. — Но не смогла. Хватит бегать и скрываться. Я решила, что уж если меня подозревают, то так тому и быть.
— Восемьдесят пять процентов.
— Что?
— Теперь я доверяю тебе на восемьдесят пять процентов, — уточнил детектив.
Хэйли приподнялась на локтях.
— И ты не думаешь, что я могу оказаться Кирой или его сообщницей?
— Нет. Вероятность этого практически равна нулю.
— Удивительно! — воскликнула слишком громко девушка.
— Твое поведение показало мне кое-что. Во время задания и потом… в больнице.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла Хэйли.
— Я знаю, что ты собиралась убежать.
Хэйли открыла от удивления рот.
— Хм… неужели ты думала, что я позволю тебе незаметно улизнуть?
Хэйли вздохнула и закрыла глаза. Действительно, и надо же было так сглупить… Кажется, сейчас она будет слушать занудные нотации и ворох подозрений.
— Но ты не сделала этого и рисковала для расследования собственной жизнью, — продолжил Рюдзаки. — Поэтому мой процент доверия возрос. Но почему ты не послушала меня? Почему отправилась разоблачать Хигути?
Хэйли пожала плечами.
— Просто решила, что подвернулся неплохой шанс. Как видишь, мне удалось.
— Но какой ценой… — тихо отозвался он и протянул руку к пластырю на плече, едва коснувшись его.
Обоняние потревожил знакомый запах кофе и сладостей. Хэйли ненадолго прикрыла глаза. Кажется, она успела заскучать по нему за дни, проведенные в больнице.
— Не страшно… знаешь, Рюдзаки, — Хэйли села в кровати, обнажив белую кожу плеч. — Спасибо, что спас мне жизнь. Второй раз…
— Не стоит благодарностей, — ответил парень и слегка приблизился. Он все еще сидел в смешной куриной позе. — Но за твой проступок я должен заключить тебя под арест. Ты абсолютно меня не слушаешь. Хорошо, что детективам ничего не придется объяснять. Пусть думают, что я согласен с ними на твой счет.
— Послушай, Рюдзаки, — недовольно пробурчала Хэйли, скрестив руки на груди. — Ты, конечно, парень классный, не спорю, но порой ужасный зануда.
На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Хэйли даже засомневалась, не заснул ли он, сидя и с открытыми глазами, как вдруг детектив тихим довольным голосом произнес:
— Ты сказала, что я «классный»?
— Я? Когда?
— Вот только сейчас.
— Э-э-э… не может быть. По-моему, я сказала, что ты ужасный зануда.
— Классный, — смаковал фразу детектив. — Я точно слышал.
— Не правда, не правда! — возмущалась Хэйли задорным тоном.
— Правда.
Он улыбался радостно, словно ребенок, которого похвалили родители. Хэйли вначале растерялась, впервые видя серьезного детектива с таким милым выражением лица, но потом была готова прыснуть от смеха, насколько забавно он теперь выглядел.
— Зануда! — упрямо заявила она, улыбаясь в ответ.
— Скажи это снова, — давил молодой человек, еще сильнее приблизившись. — Я хочу еще раз услышать это от тебя.
— Не скажу, противный зануда! — Хэйли показала язык.
— Я заставлю сказать! — решительно произнес детектив и повалил девушку на кровать.
Хэйли растерялась. Прежде он никогда не позволял себе даже дотронуться до нее без крайней необходимости и очень сдержанно реагировал на ее случайные прикосновения. Но не успела Хэйли удивиться, как захихикала. Тонкие пальцы Рюдзаки касались в самых чувствительных местах.
— Прекрати, Рюдзаки, что ты творишь? — сквозь смех пищала она, — А-а-а, щекотно же!
«Хэйли в детстве была чувствительна к такого рода физическим воздействиям, — думал он тем временем, с удовольствием слушая заливистый смех подозреваемой. Она пыталась сопротивляться, но сил не хватало отчасти после аварии, отчасти от смеха. — И, кажется, особенным место для тебя были колени…» И Рюдзаки через ткань простыни прочертил пять полос на колене девушки. Она задергалась и запищала:
— А-а-атпусти-и-и! Рюдзаки, да что на тебя нашло?!
— Назови меня так еще раз, и отпущу, — победным тоном заявил детектив.
— Зану-у-уда! — хохотала она, вырываясь. Но теперь ее руки окончательно выпутались из покрывала, и Хэйли ущипнула парня за бок, а потом стала щекотать в ответ.
Они покатились по кровати, путаясь в постельном белье.
— Ну же, Хэйли. Одно слово, и твои мучения закончатся, — продолжал он, тоже с трудом сдерживаясь от смеха.
— А-ха-ха… Рюдзаки…. Хватит…
— Неправильно.
— Прекрати! Нам с тобой еще работать вместе! — воскликнула из последних сил Хэйли.
— Что ты имеешь в виду? — он перестал задирать ее спальную майку и замер, завороженный отблесками в серых от полумрака глазах.
— То, что мы делаем сейчас… мы не маленькие дети, Рюдзаки, — запыхавшись пробормотала Хэйли, вглядываясь в бархатную темноту его глаз. Мягкие черные волосы щекотали ей лицо.
— Я не понимаю тебя, — произнес он, продолжая нависать над Хэйли, опираясь на локтях.
— Иногда ты еще и бестолковый, — рассмеялась она и рукой провела по его голому животу, с которого футболка успела благополучно сползти. Он вздрогнул и шумно вдохнул, ощутив приятное напряжение внизу живота, — и не говори, что только что заметил. Что ты завтра скажешь следователям, когда они увидят тебя, выходящим из моей комнаты? Это превышение полномочий, друг мой. Я все еще твоя подозреваемая. Ко всему прочему, не совсем здорова.
Детектив перекатился на спину, ущипнув ее за бок в последний раз.
— Ты слишком мнительная, — произнес он, после чего добавил еле слышно: — Я рад, что ты жива…
Хэйли нащупала его горячую руку в темноте.
— Благодаря тебе, — прошептала она в ответ и сжала ее насколько хватило сил.
Он судорожно вдохнул, удивленный ее прикосновением, и сжал ее ладонь в ответ. Сейчас как никогда раньше ему захотелось все рассказать. Но он боялся разорвать контакт, боялся, что перестанет чувствовать тепло ее руки.
Никто больше ничего не скажет, и никто не посмеет разжать пальцы до самого утра. Ночь — странная штука. Тьма делает людей ближе, чем они есть на самом деле, рушит стены. Наутро все встанет на прежние места, люди отдалятся вновь, навсегда выкинув из головы момент единения. Но бывают и такие ночи, которые меняют все. И с рассветом солнца уже ничто не становится прежним. Это произошло с Рюдзаки. Девушка рядом с ним окончательно и бесповоротно вторглась в его мысли и сердце, и он решил, что непременно расскажет об их общем прошлом.
***
Юная модель и начинающая актриса Миса Аманэ была полностью поглощена работой и мыслями о Лайте. После того, как синигами дотронулась до нее листочком тетради смерти и рассказала о истинных планах Лайта, девушка собиралась решительно действовать. Но, как назло, L запретил ей покидать штаб, считая, что Кира может попытаться ее схватить, и отправил сближаться с руководством Клэр Картер. С тех пор Миса не видела Рэм до нынешнего дня. Это случилось вечером, когда уставшая модель смывала в гримерке макияж, синигами возникла у нее за спиной, изрядно напугав девушку.
— Аманэ Миса, — прошипела Рэм, уставившись на модель огромными желтым глазом.
— Рэм! — воскликнула она радостно. — Я ждала тебя!
— Я пришла предупредить об опасности, — не стала ходить вокруг да около синигами.
— Какой? Что случилось? — не поняла девушка.
— Перед тем как отправиться тебя спасать, Лайт попросил меня дописать фальшивые правила в тетрадь, одно из которых гласило: если владелец тетради не будет убивать в течение тринадцати дней, он умрет от сердечного приступа.
Модель открыла рот от удивления.
— Вот это да! — воскликнула Миса, — Лайт такой умный! Значит, если мы остались живы, мы не Киры! Но почему ты сказала, что мы в опасности?
— Потому что Лайт не вернул себе память и не убил Хигути, как планировал. L поймет, что правило фальшивое, и еще сильнее будет подозревать Лайта. Скорее всего, и тебя вместе с ним.
Миса наморщила лоб и стала барабанить пальцами по столу.
— Рэм, что же делать? А если ты убьешь L? И Ватари?
Синигами покачала головой.
— И остальных следователей? — продолжила она.
— Да!
— Вместе с отцом Лайта? — вкрадчиво поинтересовалась синигами.
Но тут модель стукнула себя по лбу.
— Нельзя убивать господина Ягами. Если Лайт узнает, он никогда не полюбит меня! Что же тогда делать?
— Я не смогу убить всех следователей, но смогу убить Хигути, — произнесла Рэм. — Тогда правило тринадцати дней подтвердится, и вы с Лайтом будете в безопасности.
Модель захлопала в ладоши.
— Рэм, спасибо тебе! Ты мой ангел хранитель! — воскликнула, Миса и, нисколько не страшась, кинулась обнимать бога смерти.
Мертвый желтый глаз смотрел на светлую макушку пристально, не мигая. Рэм знала, что убийство Хигути является ее полным правом как синигами, чьей тетрадью он владел, но чувствовала, что ввязывается в нехорошую историю, которая может закончиться очень плачевно для всех ее участников, в том числе и для нее самой. Но она ничего не могла с собой поделать. Привязанность, любовь — странные вещи, они заставляют совершать поступки, противоречащие инстинкту выживания. И Рэм только и могла, что продолжать помогать Мисе и молча завидовать беззаботности Рюка, который лишь посмеивается в ожидании очередного веселья.
