***
Хэйли открыла глаза. Поначалу она не понимала, что произошло, и где она находится. Но как только память восстановила минувшие события, резко вскочила. Небольшая комната уютной гостиницы. Полностью зашторены окна. Мягкий полумрак от ночника. На полу в нескольких шагах сидела знакомая до боли фигура, склонившись над ноутбуком. — Зачем? — простонала Хэйли и села на диване. — Почему ты остановил меня? Мне почти удалось! Я бы заставила Мису признаться. У меня была готова речь, я знала, что ей сказать! Детектив не повернулся. Только перестал печатать. Хэйли не видела его лица, не знала, о чем он сейчас думает. — Боже, L! — Хэйли встала и прошлась по комнате. Она размахивала руками и почти кричала. — Ты что ли всерьез поверил, что я сбегу с Тетрадью? Я же отправила тебе сообщение, ты должен был его увидеть и позволить мне действовать! Я бы помогла следствию! Ты же сам говорил, что в тупике. Правила тринадцати дней подтверждают их невиновность, и невозможно доказать обратное, не прибегая к тайным проверкам. Я подумала, что там — в штабе мы связаны по рукам и ногам, но если бы кто-то извне попытался воздействовать на одного из них, чтобы получить доказательства… Конечно же, Лайт для этого не подходил, мне слишком трудно было его понять и тем более манипулировать… Но Миса! За время общения с ней я узнала ее как свои пять пальцев. Я собиралась сделать вид, что хочу помочь Лайту, но у меня на него личные планы, тем самым выбив Мису из состояния равновесия. А потом пригрозить его смертью… Хотя теперь все это не важно. Все потеряно. Упущен такой шанс! Возможно она продолжала бы возмущаться, но ее перебили. — Ты понимаешь, что могло произойти? — тихий хрипловатый голос детектива заставил ее вздрогнуть. — Нет… Что случилось бы неминуемо? Хэйли опустила взгляд. — Ты бы умерла, — продолжал он. — И никаких вероятностей. Миса, бог смерти или кто-то еще… у тебя не было ни единого шанса выжить. Понимаешь это? L все еще сидел не поворачиваясь, но Хэйли слышала каждое слово, видела его опущенные плечи. — Я знала, — тихо прошептала она в ответ. — Я знала, что умру. Но тогда у вас были бы неоспоримые доказательства хотя бы против Мисы. Рюдзаки судорожно вдохнул, точно боролся с самим собой. — Кажется, несколько дней назад ты отговаривала меня от подобной затеи. Но сама решила поступить точно так же. Хэйли, как ты могла на такое решиться? — Потому что… Потому… «Потому что ты должен жить. Вот и все. Моя жизнь не стоит твоей», — подумала Хэйли уже про себя, но она не знала, что сказать. Ведь, что бы она не говорила, он будет искать двойной смысл. А слезы уже прочертили щеки прозрачными полосами. — Зачем только ты мне помешал… — прошептала она. Рюдзаки развернулся. Впервые за все время Хэйли видела на его лице такое злое выражение. Казалось, он готов собственными руками задушить ее прямо на месте, а потом долго пинать бездыханное тело. — Кажется, ты забыла, кем являешься в этой команде, — тихим глухим голосом произнес он, поднявшись на ноги и медленно приблизившись. — Ты запасная фигура, не мешающаяся под ногами. Мой инструмент! Хэйли горько усмехнулась, сделав шаг назад. — Я и умерла бы как твой инструмент, — прошептала она, чувствуя, как сердце начинает глодать обида. Но Рюдзаки не останавливался. — Ты можешь умереть, только когда я дам тебе на это разрешение! — продолжал он грубым тоном. — Ты шагу не имеешь права ступить без моего на то слова. А ты заставила меня думать о тебе как о предателе, ты обманула меня! Как ты могла, Хэйли? И это после того, как ты сказала, что помнишь… После того, как… Последние слова стали мягче и звучали, скорее, с обидой, чем с гневом. Хэйли взволнованно дышала и пятилась, ощущая физически его обиду, боль, злость. А когда отступать было некуда, и она уперлась в стену, то и вовсе растерялась. Хэйли ожидала разноса, но оказалась к нему неготовой. Да и не представляла она столько гнева со стороны уравновешенного флегматичного гения. А он продолжал приближаться. Тяжелый взгляд черных глаз из-под челки заставлял опасаться за свое здоровье. Хэйли представить не могла, что он сейчас сделает. Но не будет же он ее бить, в конце-то концов! — Я не твоя собственность… — прошептала она, ощущая, как предательски немеют ноги и дрожат руки. — До тех пор, пока Кира не пойман — моя! — еле слышным голосом произнес Рюдзаки и сделал последний шаг. Хэйли сжала кулаки и набрала побольше воздуха в грудь, надеясь, что сможет оказать хоть какое-то сопротивление в случае посягательств на свою безопасность. Но, подойдя вплотную, Рюдзаки схватил ее за плечи, притянул к себе и обнял, уткнувшись в ее плечо лицом. Хэйли выдохнула, и совершенно растерялась. Она слышала его сердце, чувствовала тяжелое сбивчивое дыхание. Он крепко держал ее, словно показывая, что не отпустит, даже если она надумает вырываться. — Хэйли, все эти годы… — начал он, прерывисто дыша ей в шею. — Я не знал где ты, пытался забыть. Признаюсь, у меня почти получилось. Но ты… как это возможно? Вероятность нашей встречи практически равнялась нулю. — Не знаю, — прошептала оторопевшая Хэйли. — Может быть, чудеса встречаются? Руки ее дрогнули, а после легли ему на спину, вцепившись пальчиками в ткань. Глаза в очередной раз наполнились слезами. Детектив шумно вдохнул и крепче прижал ее к себе. — Неужели ты в самом деле использовала тот рассказ о наших воспоминаниях лишь как способ управлять мной? — проговорил он. — Нет, Рюдзаки, — отвечала Хэйли, всхлипнув. — Я и правда не хочу, чтобы ты умирал. И готова была на все, лишь бы ты… — Но почему? — простонал он. — Потому что я помню, как ты был дорог мне, я вспомнила, что думала о тебе тогда. Я называла тебя в шутку L, но оказалась права, — сбивчиво объясняла Хэйли. Ей было так хорошо сейчас, так тепло в его объятьях, что не получалось думать, четко формулировать мысли. — Обещай, что никогда больше не сделаешь подобной глупости, — прошептал он. — Я постараюсь, — мягко ответила Хэйли. Руки детектива больно сжали плечи. — Обещай! — Хорошо, — сдавленно прошептала она. — Я обещаю не делать ничего без твоего разрешения, великий L. Он сильнее уткнулся в пахнущие осенней сыростью волосы Хэйли. Не хотелось ее отпускать. Эта несносная девчонка чуть не отдала свою жизнь ради него. Неужели, она действительно так не хотела его смерти? Благодарность? Жертва? Дань воспоминаниям? Почему? Она так и не ответила. Но, пожалуй, ему было все равно. Главное, он может сейчас обнимать живую теплую Хэйли, и она не собирается убегать, не возмущается его бестактностью. А Хэйли гладила его по спине, шее, затылку. Она вдруг поняла, как ему было тяжело эти несколько дней. Ведь она пропала в тот самый момент, когда он понял, что друг детства помнит его. Дать надежду, а потом так жестоко забрать ее. Ничтожная эгоистка. Никакие раскрытия преступлений не стоят той боли, что она причинила. Да и потом? Он сказал бы ей «спасибо»? Обречь человека ненавидеть призрака всю оставшуюся жизнь — наивысшая степень жестокости. Сейчас Хэйли наконец в полной мере осознала свою вину. — Рюдзаки, — прошептала она, прижимаясь к нему сильнее, зарываясь пальцами в волосы. — Прости меня… Хэйли уже не могла сдерживать слезы. Стресс до предела напряженных дней наконец ушел под натиском крепких объятий, она расслабилась и обмякла. Разрыдавшись в голос, она продолжала комкать его футболку и поливать соленой водой. И все это время они так стояли у стены, словно боялись сделать шаг в сторону. Когда она, наконец, успокоилась, Рюдзаки устало вздохнул и произнес: — Я полагаю, тебе нужна горячая ванна и крепкий сон. Не буду мешать. Он отвернулся, сильно ссутулился и медленно поплелся к ноутбуку. Хэйли вытерла красные мокрые глаза и, не решившись спорить, отправилась в ванну.***
Ягами Лайт, наряженный под местного панка, в кожаной с заклепками куртке, толстовке с капюшоном под ней и тяжелых армейских ботинках, не спускал глаз с входа в кафе и придирчиво всматривался в каждую входящую туда девушку. Конечно, он мог пропустить Клэр. Но пропустить летящую рядом синигами он никак не мог. Ведь, по его предположениям, Рэм находилась с Клэр и следила за ее действиями. Все это время он надеялся, что прилетит присланный Мисой Рюк, но увы… синигами оказался еще более незаинтересованным в помощи, чем казалось до этого. «Тебе, наверное, кажется это забавным? — мысленно обращался к противному насмешнику Лайт. — Только попробуй теперь у меня попросить свежих яблок!» Ватари недавно приезжал, чтобы осведомиться, как идут дела, и быстро уехал вновь. Лайт надеялся, что сможет позвонить Мисе в тайне от Мацуды и Айдзавы, но те как назло все время крутились рядом. И даже в туалет не получалось отойти в одиночестве. Айдзава объяснил это тем, что специально будет контролировать Лайта, дабы тот не связался с Мисой и не подверг операцию опасности. Ведь Миса как-никак девушка Лайта, и он может наделать глупостей, поддавшись эмоциям. Уже был глубокий вечер. Все меньше оставалось вероятности, что Клэр появится именно здесь, но случилось то, чего Лайт уже совсем не ждал. В воздухе над ним словно из ниоткуда появился Рюк. — Привет, Лайт, — произнес он, чуть не доведя бедолагу до сердечного приступа и без помощи Тетради Смерти. Парень чудом сумел сохранить контроль над эмоциями и не вскрикнуть. — Конечно, не в моих правилах действовать в интересах людишек, но кое-что случилось… Ты должен об этом знать. Лайт не выдержал и покосился в сторону Рюка. — Твоя девушка не успела встретиться с этой Клэр. По дороге ее похитили. Лайт закашлялся, чтобы не выдать свое замешательство. «Кем? Как? Зачем? Это снова Рюдзаки? Но какое он имел право?» — Что случилось, Лайт? — произнес скучающий Мацуда, которому тоже порядком поднадоело просиживать штаны на скамейке без конкретного дела. — Все в порядке, — кивнул Ягами. — Просто горло запершило. Не удивлюсь, если мы подхватим простуду на этой сырости. — Это точно! — подтвердил Айдзава, сильнее кутаясь в пальто. — Больше всего на свете сейчас хочу выпить горячий кофе…. Мацуда с удовольствием поддержал идею напарника и стал добавлять в нее свои коррективы. Лайт же, воспользовавшись моментом, что на него никто не обращает внимание, кинул вопросительный взгляд в сторону синигами. — Понятия не имею, кто эти люди, Лайт, — произнес Рюк и развел в воздухе руками. — Но могу сказать одно: настроены они недружелюбно. Подробностей я не знаю. Рэм отказалась покидать Мису, чтобы проследить, куда повезли девчонку и для чего. Но больше я ничего тебе не скажу. Или… может быть, ты созрел для «сделки», Лайт? Не хочешь такие глаза, как у бога смерти? Лайт закрыл глаза и потер их пальцами, при этом слегка мотнув головой. — Что ж… — хмыкнул Рюк. — Довольно интересная получается игра. Вы меня повеселили в этот раз, людишки, очень повеселили. Надеюсь, это не закончится быстро. Ну, а пока пойду отдохну. Я тут обнаружил склад с яблоками… Знаешь, так здорово наблюдать, когда сторожа кричат друг на друга из-за огрызков. Кстати, Тетрадь Смерти осталась в квартире Мисы. Советую позаботиться о ней и перепрятать в более надежное место. «Скотина! — подумал Ягами, глядя, как улетает довольная образина. — Но кто похитил Мису? Рюдзаки? Неужели, ты уже достал Клэр и теперь снова арестовал Мису? Но какие сейчас у тебя есть подозрения на ее счет? Почему мы об этом ничего не знаем?»***
Хэйли вышла из ванной чистенькая, обновленная. Три дня на улице не прошли бесследно, и телу требовался отдых. Но куда важнее было заставить отдохнуть другого человека. Его синяки под глазами стали еще темнее, а лицо приобрело какой-то серый нездоровый цвет. — Рюдзаки… — прошептала Хэйли, войдя в комнату. Он сидел там же на полу за ноутбуком. — Что ты стоишь, иди спи, — ответил он ей не поворачиваясь. — А ты? –… — Ты ведь не спал все эти дни…. Круги под глазами совсем никуда не годятся. Ты должен хоть немного поспать. Иди сюда. Он обернулся. Хэйли села на диван, свесив ноги и ладошками указывала на собственные колени. Детектив заинтересовался. Медленно подошёл к ней, приложив палец к губам. — Что ты имеешь в виду под этим жестом, Хэйли? Она виновато улыбнулась. — Из-за меня ты совсем не спал, я бы хотела загладить свою вину. Ложись. И снова указала на колени. Рюдзаки терялся в догадках, что может значить это «ложись» и стоял рядом в нерешительности, посасывая большой палец. — Положи голову мне на колени, — наморщив лоб, уточнила Хэйли и важно добавила: — Я буду беречь твой сон. — Ты предлагаешь воспользоваться твоими ногами как подушкой? — уточнил детектив, все еще недоверчиво изогнув брови. — Тебе не нравится мое предложение? — Хэйли виновато опустила глаза. — Нет, почему же. Мне было бы интересно… И он запрыгнул на диван. Некоторое время он пристально смотрел в лицо подруги. — Давай же, Рюдзаки. А то я засмущаюсь и передумаю, — насупилась она. — Просто положить голову тебе сюда? — и он пальцем ткнул в бедро Хэйли. Она кивнула. — Мягко… — задумчиво протянул он. И потрогал уже двумя пальцами, аккуратно ущипнув. — L, ложись! — повысила голос Хэйли. Он неуверенно улыбнулся, после чего свернулся калачиком на диване и устроил голову на коленях. — Прости меня, Рюдзаки… — прошептала Хэйли и положила руку ему на голову, аккуратно погладив. — Но, прошу тебя, никогда больше не сомневайся во мне. Он набрал побольше воздуха в лёгкие. Вся любовь, подаренная ему людьми, заключалась в заботе Ватари. И от того невероятными и какими-то запредельными казались заботливые прикосновения подруги. — А ты… не давай мне повода, — прошептал он в ответ и подсунул правую руку под ее ноги, а второй рукой вцепился в ее колено. Теплая, мягкая, манящая. В нем путались два чувства, соединяющие в себе потребность в понимании и заботе, осознания, что есть рядом тот, кто разделит с ним его путь и совершенно эгоистичные желания обладать этим существом, сделать своим и только своим. Привязать к себе, заставить подчиниться. Он сильнее сжал пальцы, пытаясь расставить по углам спутанные мысли. И тут Хэйли запела. Тихонечко, почти шёпотом — это была песня из детства, одна из тех, что она напевала, бегая по Вамми Хаусу. И он заслушался, вспомнив, как увидел маленькую девочку впервые. Она стояла на общем собрании и с улыбкой на лице представлялась. Кажется, она тогда смотрела на каждого. Она не боялась, не волновалась. Именно это привлекло многих ребят и девчонок. Настолько уверенный в себе ребенок, настолько же добрый. Она искренне верила, что нет плохих людей, как учила ее мама, она думала, что за каждой хмурой мордашкой или злыми словами стоит боль и одиночество. Но теперь все изменилось. Эта девочка больше не верит в добро, не верит в людей, но верит ему. Готова пожертвовать своей жизнью, чтобы помочь. Ещё крепче детектив обхватил ноги девушки. — Мне больно, Рюдзаки, — прошептала она. Он разжал пальцы. — Ты злишься? — Нет, больше нет. Хэйли… Это я виноват. — О чем ты? — Когда ты пропала пятнадцать лет назад, я поначалу пытался найти тебя. Но совсем скоро обиделся, решив, что не хочешь общаться со мной. — Это не так, — отрицательно мотнула головой Хэйли. — Они увезли меня, запретив поддерживать связь с кем-либо. Трижды я пыталась написать тебе, но всякий раз меня ловили и наказывали. Рюдзаки тяжело вздохнул. Ему было трудно говорить о своих чувствах. Но так хотелось сбросить этот груз, что он продолжал: — Если бы только не моя гордость, ты была бы спасена. Но сказал это не для своего оправдания. Мол, это все проклятая гордость, не я. Я хороший и пушистый. Нет, он ненавидел себя сейчас за эту самую гордость. — Хэйли… — он уткнулся носом в ее ногу. — Не надо… — грустным голосом прошептала Хэйли. — Мы были детьми. Глупыми маленькими детьми. — Нет! — Рюдзаки резко сел. — Уже тогда я раскрывал сложные дела, уже тогда я мог спасти тебя, но мне было проще думать, что меня просто забыли. Я даже не попытался докопаться до правды. Сдвинув брови, он глянул на Хэйли почти с угрозой. — Не смотри на меня так! — Как? — девушка совершенно смутилась. — С сожалением… Хотя, пожалуй, только такого взгляда я и достоин, — он виновато опустил голову. Хэйли улыбнулась. А слезы снова наполнили глаза мокрой влагой и скатились по щекам. — Прекрати все взваливать на себя, — произнесла она, моргнув несколько раз. — Я тоже виновата. Я могла сказать, кто меня забирает, и об их угрозе. Но я тоже смолчала. Я помню тот вечер накануне. Ты появился на аллее словно из ниоткуда, точно подсказка или намек… А я почему-то решила, что тебе не нужны мои проблемы, что нет смысла говорить о них кому-либо. Поэтому, не терзай себя, мы оба были детьми. Рюдзаки быстро приблизился, оказавшись у самого ее лица. От него неизменно пахло клубникой, шоколадом и кофе. — Ты помнишь, что мы обещали друг другу? — вкрадчиво поинтересовался он, пробежав глазами по растерянному лицу. Его рука коснулась плеча вначале осторожно, потом он крепко сжал ее. — Смутно, — прошептала Хэйли, сдвинув брови. Рюдзаки вздохнул. Сейчас в сумраке отблесков ночника ее глаза казались тёмно-серыми и изредка отливали зелёными огоньками. — А я вспомнил… — Мы обещали любить друг друга и умереть в один день? — тихо переспросила Хэйли, пытаясь справиться с головокружением и накатившей слабостью. — Что-то в этом роде. Близость детектива L вызывала в ней странный трепет. Она ощущала его напряжение и готова была растаять в его руках. Никогда прежде Хэйли не чувствовала ничего подобного. Как только она жила раньше без этого? Как хорошо, что он успел перехватить ее, не позволив свершиться ужасному. Черные бархатные затуманенные глаза перестали мигать. — Как глупо, правда? — хриплым шёпотом произнес он, поглаживая ее плечо. — Мы понятия не имели, что на самом деле значат эти обещания. — Не надо, — Хэйли подняла руку и положила ему на щеку. — Пожалуйста, давай оставим сожаления в прошлом. И она провела ладонью по его щеке, заставив шумно вдохнуть и прикрыть глаза. Потом коснулась лишь большим пальцем, оставив его на нижней губе. Рюдзаки сглотнул и, переместив руку с плеча на затылок, медленно, с волнением глядя на нее, приблизился. К его облегчению Хэйли не делала никаких попыток к сопротивлению, а, напротив, слегка подалась вперед. И он решился. Не как тогда, под действием адреналина и борьбы, не под влиянием чистого инстинкта. В этот раз он думал об этом, хотел этого. Слегка соленые от слез мягкие губы были послушны и отзывчивы. Не такие уверенные как тогда, скорее робкие и застенчивые. Но и этого хватило, чтобы привычный черно-белый мир треснул, рассыпался несметным количеством осколков, и его заменил другой, полный ярких красок и чувств. Тело дрожало от нетерпения, требовало логического завершения сим незамысловатым действиям. Он прижался сильнее к такой желанной девушке, вдавив в спинку дивана. Но уставший разум отказывал. Наконец, расслабившись, он требовал отдыха, кричал о нем. И в конце концов Рюдзаки уже не знал, что чувствует сильнее: желание, страсть, или неприятные волны мушек от нахлынувшей горным водопадом усталости. Детектив болезненно сморщился. Мысленно сейчас он ругал себя за то, что не послушал Ватари и не прилег на часок утром. Но больше думать не было сил. Уже неосознанно он прервал поцелуй, уткнулся носом в грудь Хэйли и медленно сполз. Тело расслабилось, разум отключился. Он уже ничего не осознавал, когда подруга заботливо уложила его голову себе на колени и стала гладить по волосам. Сон без сновидений полностью поглотил детектива L, на время отключив от этой реальности.