Превращение пешки

Гриффит не живет иллюзиями. Многие спрашивают его, в чем секрет его стремительного возвышения. Многие хотят знать, как вожаку никому неизвестной банды удалось стать одним из главнокомандующих армии Мидланда. Гриффит улыбается и хвалит Ястребов — простой, понятный ответ, устраивающий всех, с кем он говорит. Правда в том, что Гриффит не живет иллюзиями. Его главными достоинствами считают ум, храбрость, благородство. Если бы кто-то спросил самого Гриффита, он бы ответил: «Здравомыслие». Умение всегда видеть суть. Умение четко определять цель и пути ее достижения, не обманываясь внешней мишурой. О том, чтобы не обманывать этой мишурой других, речи не идет, конечно. Гриффит не живет иллюзиями: он всегда очень четко знал, что из себя представляет. Гриффит не благородный лорд и никогда не был таким. Но ему нравится, когда его видят благородным лордом. У аристократов куда больше доверия вызывает утонченный, галантный, ироничный и знакомый со светским этикетом юноша, чем неотесанный дуболом, какими выглядит для них большая часть Ястребов. И Гриффит поддерживает такое мнение о себе. Дамы краснеют, стоит ему бросить на любую из них взгляд, глупая принцесса смотрит, открыв рот — Гриффит замечает это и тщательно запоминает. Принцесса еще может пригодиться. Любой из них еще может пригодиться; Гриффит ни с кем не ссорится, раскланивается с господами и целует надушенные ручки их жен и дочерей. Для ссор у него есть Гатс, и Гриффита полностью устраивает такое разделение их обязанностей. Им восхищаются. Подвиги Белого Ястреба воспевают в легендах, Гриффит подкармливает сплетни и каждый раз, когда до него доходит слух об очередном проявлении его героизма, улыбается. Он не нуждается в чужой любви. Любовь — фикция, колоссальная иллюзия, обманывающая поколение за поколением, затуманивающая разум, сбивающая людей с пути. Гриффит не живет иллюзиями. Единственное, что заставляет его все-таки искать любви других — трезвое осознание: чем больше любят, тем больше верят и подчиняются. Гриффит играет роль благородного лорда, но он достаточно умен, чтобы не класть все яйца в одну корзину. Он допускает, что когда-то ему придется отступить от этой роли, примерить любую другую — и предпочитает заранее замылить всем глаза. Ведь тот, кто любит, простит любимому все. А больше Гриффиту и не нужно. Гриффит не живет иллюзиями, но иногда он видит весь мир — шахматной доской. Пешка, дошедшая до края, становится любой другой фигурой. Слоном, ладьей, конем, ферзем… Кроме короля. Хотя и тут, думает Гриффит, возможны варианты. Он не знает, кто он сам - игрок за доской или та самая пешка на ней. Скорее всего, оба. Но он твердо уверен: всё вокруг — его партия. Гриффит делает все, чтобы в этой партии победить. Ставит на доску новые фигуры и смахивает их — как смахнул неудачливых заговорщиков во главе с королевой. Совершает ходы. Он благородный лорд — и это его ход. Он влюбляет в себя — и это его ход. Любое его действие — ход. Гриффит не живет иллюзиями: все, что он делает, подчинено очень четкой, очень конкретной и совершенно очевидной цели. Он начал эту партию годы назад, когда лег под Генона, чтобы удержать Ястребов на плаву. Он страдал на глазах у Каски, зная, что жестокая правда вызовет у нее чувство вины, — и это чувство вины до сих пор ему служит. Правда же в том, что тогда — как и сейчас — Гриффит не чувствовал ничего. Если нужно будет — он и сейчас кого-нибудь соблазнит. Да хоть короля или его глупую дочку-принцессу. Он — всего лишь пешка. Он сам — такая же часть игры, как и все окружающие, и он не жалеет ни их, ни себя, когда нужно совершить сомнительный и рискованный ход. Единственная его цель — дойти до края доски. Гриффит четко знает, что представляет из себя, к чему стремится и какие еще шаги нужно совершить в направлении к цели. Ради этого Гриффит переставляет фигуры. Он пешка — и он игрок. Он — почти сказочный герой, благородный спаситель, утонченный аристократ, верный слуга короля. Любящий командир Ястребов и еще многие и многие маски. Гриффит четко знает, кто он на самом деле, и не живет иллюзиями. Но он никогда не обещал, что не будет создавать иллюзий для других.