Инь и Ян

      В небольшой комнате пахло землей и овощами.       Небритый мужик в толстовке, коричневых штанах и черном плаще кашлянул, достал из внутреннего кармана бутылку водки. Встряхнул по часовой.       — Хороша! Доставай.       Пышногрудая, розовощекая молодая женщина посмотрела на свое декольте, пожевала губами и двумя пальцами извлекла из «тайника» стопку. Протерла подолом. Мужик поморщился: платье помяла. В таких по улицам сегодня не ходят — только на бал. Портной был мастером своего дела. Даже на такой неказистой женщине оно смотрелось превосходно. Скрывая все недостатки, лазурью струилось по ее телу до самого пола. При ходьбе казалось, что обладательница сего чуда вовсе не идет, а плывет. Гордая, независимая, величественная. Божество!       — Наливай, — протягивая тару, сказала она и села на мешок с картошкой. Мужик плеснул. — Ну, за сегодняшний день и быстрейшее его завершение. За праздник!       Женщина опрокинула стопку. Задержала дыхание, прислушалась к себе. Все хорошо. Водка достигла цели и закрепилась на позициях.       — Давай еще малеха и за дело.       Выпили по одной.       Оставшееся мужик предусмотрительно спрятал обратно в карман. Присел рядом с дамочкой.       — С чего начать?       — Начни как обычно… Как мне нравится, — собутыльница положила подбородок на ладонь и требовательно посмотрела мужику в глаза.       — Далеко. Так далеко, что и не каждая птица долетит, за морем черным, посредь пустыни небольшое государство расположено. И всего-то с десяток городов в том государстве. Но каждый город по-своему славен. Один куполами златыми да соборами красоты невиданной, другой развратом и блудницами прекрасными, а третий людьми выдающимися, что в нем жили, да богатство культурные множили. Но не о них речь пойдет… А о паре. Мужчине и женщине. Настолько разных и по мышлению, и по своей культуре, что никак вместе они ужиться-то не могли. Но свела их судьба, и деваться некуда. Давно это было. Так давно, что и забыть пора. Слушай… Взбираясь на очередной бархан, он тихо сквозь зубы матерился, проклиная себя и свою недальновидность. Ну зачем она ему нужна? Не вмешался бы, сидела бы в гареме какого-нибудь местного султана и не трепыхалась. А сейчас тащи чуть ли не волоком, воду, да еду переводи. В благодарность — царапины глубокие, пол-лица исполосовавшие. Мало ему забот, так еще эта истеричка.       — Не нужно было верблюдов бросать, — вновь оступившись, сказала она. — Чем они тебе мешали?       — Забери мы их — и арабы от нас не отстали бы. Потерять верблюда таким способом для них равносильно смерти. Я отобрал у них не только тебя и средство передвижения. Но и их гордость, самое ценное в жизни араба-пустынника, то, ради чего вырезаются целые семьи, это верблюд, — держа за руку, он тащил ее за собой наверх. — А так, может, нам повезет и они не будут искать ради девчонки.       Она молчала. Только тихо сопела то ли от напряжения, то ли от обиды на арабов, которые не пожелали загонять верблюдов ради нее. Девушка, как и ее спаситель, давно поняла, что никакой погони нет, иначе давно б догнали. Значит, товар из нее никакой.       — Скоро город Ашрам, — уведомил спаситель. — На воротах стоит стража. Для них мы купцы из Дилии. Поняла? Наш караван разграбили, почти всех убили, а мы чудом выжили. Ты Фрейя…       — Госпожа?!       — Нет, служанка, — он бросил на нее насмешливый взгляд. — У тамошних купцов своеобразное чувство юмора. Прислуга через одну именуется не иначе как Фрейя. Что в переводе с исландского — госпожа.       — В курсе! А ты случаем свой род ведешь не с Инглингов ли?       — А что? Неплохая идея. Назовусь Фьёльниром.       Новоиспеченная Фрейя фыркнула. Фьёльн от души посмеялся.       Молча забрались на вершину бархана, откуда открывался величественный вид на торговый город Ашрам. Коричневые крепостные стены прикрывали собой срам любого города — прижавшиеся друг к дружке нищенские лачуги. Дальше, ближе к центру, то тут то там попадались домишки покрепче, в свою очередь подпирающие настоящие дворцы в центре. Архитекторы потрудились на славу. Фантазией их Бог не обделил, и все зависело только от того, сколько монет в кошельке у заказчика. Какого жилья только не было: и средневековые замки с круглыми башенками по углам, и трехуровневые хоромы в странном антично-готическом стиле, и огромный золотой кубок, и классический китайский домик. Только плати.       В город впустили сразу и без тщательного досмотра. Хороший знак. Стража сонлива и расслаблена — тот редкий случай, когда никого не ищут. Патрули только в самых оживленных местах.       Фьёльна такой расклад вполне устраивал.       — И куда сейчас? — спросила Фрейя.       — За торговой площадью есть уютная гостиница. Там и расстанемся.       Казалось, палатки тянулись на километры. Площадь пестрила многоцветием одежд, мельтешили зазывалы, покупатели, ходячие кормушки с пирожками расталкивали локтями людей, стоящих на их пути к голодному торговцу. В воздухе витали запахи специй, эфирных масел и грязных тел. Варвары тут же жарили сочных подрумяненных кабанчиков, устраивая целые спектакли-бои о завоевании северных королевств. Из каждой палатки доносился сорванный голос продавца, нахваливавшего свой товар, — зря он наделся перекричать базарный шум-гам. Но стоять и смотреть, как мимо проходят потенциальные покупатели, настоящий купец не смог бы никогда.       Из толпы вынырнул малец лет десяти, пристроился позади Фрейи, поджидая подходящего момента. Она ничего не заметила. Шла, покачивая сумочкой, и, разинув рот смотрела, как варвар сносит голову своему противнику. Для непосвященного человека это и впрямь зрелище то еще. Но Фьёльну все эти фокусы с подменой и краской вместо крови известны. Он, не отвлекаясь, обошел парня сзади и, когда рука вора потянулась к сумочке, перехватил и развернул мальца к себе.       — Эй, ты чего? Отпусти! Отца позову!       — А патруль не хочешь? — спокойно спросил Фьёльн. Воришка надулся, засопел и как-то сразу обмяк.       — Что ты делаешь? — Фрейя наконец обратила внимание на то, что ее спутника нет рядом, и обернулась. — Отпусти сейчас же.       — Женщины! — патетически воскликнул Фьёльн. Наклонился к уху парня и что-то прошептал. Тот всхлипнул, лицо исказил неподдельный ужас, осел на землю, повторяя: «Прости, прости…»       Фьёльн взял ничего непонимающую Фрейю под локоток, повел к виднеющейся арке выхода. Она не сопротивлялась, но постоянно оборачивалась, пока малец не скрылся из виду.       — Что ты ему сказал?       — Ничего особенного. — Фьёльн улыбнулся. — Пожурил чуть-чуть.       — Врешь. Это как нужно было пожурить, чтоб так перепугать?       — Строго и со всей возможной серьезностью.       Фрейя с сомнением посмотрела на Фьёльна, но ничего спрашивать не стала. Бесполезно.       Квартал за рынком хоть и считался престижным, но идея поселиться здесь даже Фьёльну могла прийти только в бреду малярийного жара. Серо-грязные кучки тряпья валялись повсюду: возле дома, за углом, на крыльце. Одни шевелились и даже вставали, только чтоб испражниться и лечь обратно, а другие даже этого не могли. Ярмарка вино-водочных изделий для нищеты прошла на ура.       — У тебя монеты есть?       — Зачем? — подозрительно спросила Фрейя.       — Оплатить гостиницу. Или ты думала, я дам тебе денег?       — Ничего я не думала… У меня два кевлара. Этого вполне хватит.       — За что мне это? — он провел ладонью по лицу. — За что я спрашиваю?! Неужели я в чем-то провинился пред тобой, господи?!       — Да ты еще и верующий. Вот уж удивил, так удивил.       — Молчи, женщина!       — Ксенофоб, — констатировала она. — Теперь вот не удивил ни капельки. Откуда ты? Из Дилии? Знаешь культуру, эпос. Странно, у вас же равноправие полов. Даже министр образования женщина, что уже хорошо. Хотя я бы давно всех мужчин сняла с постов, а на их место — женщин. Вы же все одним местом думаете. Животные.       — Феминистка. — Фьёльн хохотнул. — Из Сола? Замечательно! Ты мне еще про матрилинейное общество расскажи. Про все достоинства и блага. Знаем! Бывали.       Фрейя хотела что-то сказать, но Фьёльн ее перебил:       — Свои два кевлара можешь смело выкинуть. Здесь ты на них разве что ржаную лепешку купишь. Это Ашрам! Понимаешь? Торговый центр не одного государства.       Фрейя обдумывала услышанное. Фьёльн не мешал. У него появились свои заботы. В их сторону шел патруль, а там, в отличие от городской стражи, олухов не держат. Наверняка полиция Дилии разослала его портреты во все государства? входящие в союз пяти. И пусть появление Фьёльна здесь было маловероятно, но ориентировки солдаты патруля просматривают определенно.       — Фрейя… Фрейя!       — Что?       — Иди за мной и молчи.       Она повиновалось и без разговоров пошла за ним, петляя меж домами. Полил дождь. Фьельн накинул на девушку плащ, прослуживший им не одну ночь одеялом. Та благодарно кивнула.       Впереди показался трехэтажный особняк. Широкая лестница, ведущая к подъезду, с двух сторон обвивала огромных размеров клумбу.       — Какой громадный. — Фрейя остановилась, с восхищением смотря на дом. — Зачем ему такой?       — Почему бы и нет? Есть деньги, есть влияние. Нехорошо, когда большой человек живет в одноэтажной халупе, — бизнесу мешает. Да ты не отвлекайся. Лучше на розы посмотри. Чудные, правда?       — Да. У меня дома Сеньорита Си растет.       — А вот об этом ему лучше не знать, — строго сказал он. — Не поймет. По его мнению, розы должны расти только в естественных условиях и только тогда они поистине раскрываются и обнажают всю свою красоту, ибо им так же, как и человеку, требуется свобода. А, сажая их в горшок, ты ограничиваешь свободу и лишаешь любви.       — Я люблю свои розы.       — Только они этого не чувствуют, а если и чувствуют — не примут. Это как если бы надзиратель влюбился в своего заключенного.       Фьёльн позвонил в колокольчик. Дверь долго не открывали, и, когда они уж совсем заскучали, щелкнули замки, на пороге появился дворецкий.       — Что вам угодно?       — Передайте хозяину, что старый друг вернулся из длительного путешествия.       Дверь захлопнулась.       — Вежливо, — изумленно пробормотала Фрейя. Фьельн кивнул. Ждать пришлось долго. Дом все-таки немаленький — пока хозяина найдешь. Хотя вряд ли слуга так уж спешил.       — Прошу в дом, — дворецкий нагло улыбался. — Хозяин ждет вас на кухне.       Владелец особняка оказался не только садоводом, но и любителем антиквариата. Все комнаты дышали стариной: стол в стиле ампир, где круглую крышку поддерживали три грифона; итальянские резные стулья из ореха; дубовый шкаф в стиле ренессанс со страшными звериными мордами вместо ручек; конусные напольные часы с купающейся под струями водопада вырезанной голой женщиной на корпусе.       Они вышли к кухне. Фьёльн толкнул дверь. Здесь, напротив, все традиционно: стол, духовая плита и шкафчики для специй. Большой дядька в колпаке закидывал в мясорубку лук и грецкие орехи. Заметив гостей, он бросил это занятие и кинулся обнимать Фьёльна.       — Друг мой! Как же я рад тебе. Я думал, погубили тебя изверги проклятые, чтоб им худо стало. Да ты проходи, садись за стол. Давайте-давайте. Не стесняйтесь! — суетился толстяк. — Сейчас такой ужин приготовлю. Пальчики оближете!       Фрейя села на любезно отодвинутый Фьёльном стул. Сам он остался стоять.       — Пачо, все ли ты слышал про меня? — спросил Фьёльн.       — Всё, магистр, — уклончиво ответил Пачо.       — И не боишься магистрата?       — Боюсь… отчего же. Но другу помочь обязан.       Фрейя замерла. Она слышала и про магистрат, и про магистров — по одному на государство союза пяти. Даже в Соле, ее родном доме, никак не могли избавиться от этой напасти. Слишком много власти было в их руках. Жестокие, коварные… И один из них — Фьёльн, который вовсе и не Фьёльн.       — Это хорошо, что ты еще чтишь наши законы. И хороший ужин нам не повредит.       — Минут тридцать, и все будет готово. — Пачо взял из мисочки зерна граната, щедро сыпанул в получившийся фарш, добавил корицу, гвоздику и стал аккуратно перемешивать, чтобы не повредить зерна. — И куда ты дел ту вещь?       — Туда, где ее никто не найдет. Плохая вещь. Даже в хороших руках.       — Это у тебя-то руки хорошие? — Пачо рассмеялся. — Хотя да. Вор ты отменный. Не зря же магистр.       — Все мы воры, — философски заметил Фьёльн. — Только добыча у нас разная. Кто-то крадет сердца девушек, кто-то время, кто-то жизни, кто-то личность, как жизненные ценности, а кто-то золотые погремушки и цацки разные. Магистр же тот, кто все это может как по отдельности, так и сразу.       — Браво! Всегда любил тебя слушать, — Пачо взял заранее почищенного, натёртого солью и молотым красным перцем карпа. Нафаршировал, скрепил распоротое брюхо деревянными шпильками и принялся за следующего. — Только про время я не совсем понял. Это как?       — Фокус с временем когда-нибудь сам поймешь. Это нетрудно.       — Ну, что ж, подождем, — он усмехнулся. — Сейчас такого вина попробуешь — это что-то! Рыбку только дождемся, — Пачо смазал небольшую посуду растительным маслом, выложил рыбу, припудрил мукой и поставил в духовку. — Друзья, десять-пятнадцать минут, и ужин будет готов.       — Отлично. Еще бы чуть-чуть, и мы бы слюной захлебнулись.       В коридоре послышался шум. Магистр подскочил к двери, защелкнул замок. Звук солдатских сапог Фьёльн узнал бы из тысячи других.       — Не… — только и успел сказать Пачо. Острый кинжал вора, доставший до сердца, оборвал все слова и мысли.       — Чтит он!       В дверь уже стучали и пугали чьим-то именем, но магистр ничего не слышал. Схватил орущую Фрейю, быстро подошел к скрытой в стене двери. Нажал неприметную кнопку — дверь отворилась. Впихнул в коридор девушку и, подгоняя, побежал следом. Вскоре Фрейя замолчала и стала задыхаться. Он поднял ее на руки. Не оставлять же! Запытают безвинную девушку, а она ничего-то и не знает. Обидно и жалко. А так, может, детей родит счастливцу какому-нибудь. Всё польза.       Через четверть часа они стояли у северных ворот в тени одного из домов.       — Что теперь будет? — Фрейя всматривалась во тьму.       — Доедем с каким-нибудь караваном до Сола, где я тебя и брошу.       — А почему не здесь?       — Тебя знают в лицо и в покое не оставят.       — Ясно.       — Что вам ясно? — на склад вошла Клавдия. — Опять байки травите?       — Дай хоть дослушать! — всполошилась Матрена. — Интересно, что дальше было.       — А дальше я вас обоих премии лишаю, — Клавдия принюхалась. — За два месяца. А ты, — ткнула пальцем в Висбура. — Принеси упаковку пива. Заканчивается.       Проходя мимо Матрены, Висбур прошептал:       — После продолжим.       — Хорошо, — так же тихо сказала она и пошла к кассе.