Хвост

Куджа вышел из замка под вечер, когда над Александрией опустилась мягкая, бархатистая, тёмно-синяя тьма. Одетый в плащ с капюшоном: если кто-то из его соратников, бестолковые клоуны или чёрные маги заметят его отлучку, то точно решат, что господин отправился воплощать какой-то очередной свой план. И Куджа не собирался их переубеждать: пусть считают, что кроме коварных планов в его жизни больше ничего и нет. Так безопаснее. Гарланд тоже говорил, что кроме задания его ничего не должно волновать, но на мнение Гарланда Кудже и вовсе хотелось наплевать как можно демонстративнее. Этот усохший старикан, десятилетиями сидящий в своей Терре, и думать забыл о том, что значит настоящая полная жизнь. Вкусная еда. Вино. Всеобщее обожание: ах, господин Куджа, вы так прекрасны. И вытекающее из этого обожания приятное общение — с женщинами, да и с мужчинами, чего греха таить, тоже. Правда, существовала одна проблема, препятствующая его сексуальным приключениям... но её Куджа научился решать с наибольшей эффективностью и с тех пор иронично думал, что Гарланд, пожалуй, никогда не додумался бы до такого выхода. Да старик, небось, и не стал бы: его не интересовала эта сторона жизни, а раз так, какое право он имел так ограничивать своё самое совершенное творение? Куджа немного попетлял по лабиринтам переулков, убеждаясь, что за ним никто не следит, а затем свернул на освещённую фонарями улицу пошире, ведущую к рынку. В таких местах в такое время всегда можно было найти себе девушку или парня для приятного вечера. Куджа никогда не приходил в одно место дважды и никогда не искал себе партнёров во дворце. Он прекрасно знал, что многие там с радостью раздвинули бы перед ним ноги, сама королева Брана при виде него маслянисто улыбалась и точно не прочь была бы лечь с ним в постель... Однажды Куджа даже попытался представить, как это было бы, выдав одной из случайно найденных вечером девушек веер — но саму королеву Брану, как и всех обитателей замка, обходил стороной. В замке он работал, там считали его холодным, удивительно красивым, но бесполым интриганом и карьеристом — и так было со всех сторон безопаснее. Он огляделся, отыскивая под фонарями одиночек, и приметил почти сразу: на ступенях, ведущих к изукрашенной резьбой двери, сидела девушка. Хорошо одетая, довольно симпатичная, хоть и не в его вкусе — пухловата, пожалуй, и волосы слишком тусклые. Ну да ничего. В постели, в конце концов, внешность играет далеко не первоочередное значение. Он небрежно, словно прогуливаясь, подошёл к ступеням. Присел рядом с девушкой — она подняла голову. — Привет, — сказала она. Куджа кивнул и улыбнулся, потом стащил с головы капюшон, давая девушке в подробностях рассмотреть его идеально красивое — спасибо, папочка Гарланд! — лицо и серебристые волосы. — Хороший вечер, не правда ли? Девушка не ответила: она пялилась на него с раскрытым ртом, и Куджа подумал, что она, пожалуй, глуповата. Но и ум не стоял первым в списке его приоритетов: почему-то самый бурный, почти животный секс у него случался далеко не с образованными аристократами. Они все стремились превратить постель в место церемоний, но только простые, не обременённые особым интеллектом девицы скакали на нем, сжимая коленями, с чистой, незамутнённой страстью, только откровенно глупые мужчины вбивались в него так, что он до крови прокусывал ладонь. Пусть будет тупа, как пробка — ему с ней свои планы не обсуждать. — Д-да, — наконец, выдавила девушка, не отводя от него взгляда. — А вы, господин, ищете себе компанию для разговора? — Для прогулки, — он снова улыбнулся. — И для приятного общения. Я увидел красивую девушку, сидящую в одиночестве, и решил, что могу найти эту компанию в вашем лице. Я ошибся? Девушка поправила выбившиеся из причёски волосы и несмело улыбнулась ему в ответ. Ему понадобилось несколько бокалов вина и полтора часа отвлечённых разговоров, чтобы она привела его к себе — в комнатку под самой крышей дома с дверью, разукрашенной резьбой. Девица — Куджа забыл её имя сразу после того, как услышал — вовсе не зарабатывала проституцией, как он подумал с самого начала, но против ночи с таким красавцем не возражала. Это его не удивило: никто не отказывал ему. Куджа знал и цену своей красоте, и цену своему подвешенному языку — против цитирования строк из «Я буду твоей канарейкой», сопровождавшегося демонстрацией его божественных лица и тела, не устоял пока ни один. И эта девушка не стала исключением. Поднимаясь по лестнице, они уже целовались, он сквозь ткань платья мял её большие, мягкие груди и бедра, прижимался к ней пахом. Девица раскраснелась, тяжело дышала, но против явно не была и, когда они ввалились в комнату, немедленно полезла расстёгивать его пояс. Куджа не останавливал её: он уже достаточно возбудился, чтобы как-то растягивать процесс. Но, стащив с него пояс и юбку, девица замерла, глупо хлопая глазами. — Это... хвост? — недоуменно спросила она. Куджа закатил глаза. Они все, все так реагировали. Как только видели его не очень длинный, поросший серебристой, как волосы, шерстью хвост — все удивлялись, непременно тянулись пощупать, а наиболее смелые ещё и спрашивали, может ли он как-то интересно его в постели применить. На это Куджа не отвечал, тем более, ответ вряд ли вышел бы за рамки «Ну, помахать могу», но все партнёры очень быстро забывали об этой его аномалии — всё-таки даже с хвостом Куджа оставался очень красивым, очень умелым и очень страстным мужчиной. — Ты никогда не видела хвостов? — мягко спросил он. — В нашем мире, где королевством Бурмеция правят мутировавшие крысы, а встретить на улице обычного человека почти невозможно, тебя удивляет мой хвост? — Я просто не ожидала, — пробормотала девица. Куджа наклонился, поцеловал её в губы — глубоко и страстно, сплетаясь с ней языками. Когда он наконец отпустил её, в её глазах уже было куда меньше удивления и куда больше страсти. — Тебя, милая, должен интересовать не хвост, а то, что находится с противоположной от него стороны, — проворковал он самым соблазнительным тоном, на который только был способен, и девица наконец-то вняла. Она опустилась на колени, взяла его член в рот, и Куджа смог только выдохнуть, когда её язык прошёлся по головке. По мере растущего возбуждения, по мере того, как она облизывала и посасывала его член, как ласкала пальцами ту его часть, что не помещалась в рот, как её губы и руки умело доводили его до пика, Кудже захотелось как-то разнообразить сегодняшний вечер. Вывести её из комнаты и трахнуть на лестнице, что ли?.. Очень вовремя вспомнился тот самый случай, когда он попросил случайную девицу изобразить королеву. Веер был настоящий, веер Браны, забытый ею на столе в зале для переговоров, и Куджа отдал его девушке, сопроводив просьбой, которой она, судя по ошарашенному лицу, никогда раньше не слышала. Но вошла в роль быстро: Куджа стоял на четвереньках, опустив лицо на подушку, а она хлестала его этим веером, сопровождая обещаниями немыслимых кар, а потом раздвинула ягодицы и ввела его — уже сложенный — внутрь. Куджа чувствовал этот проклятый веер в своём теле, чувствовал каждое его жёсткое ребро и все жемчужины, которыми тот был щедро усыпан. В какой-то момент это стало почти невыносимо, но затем девица — или Брана, какая разница, королева всё равно трахала бы его именно так — принялась совершать движения, почти доставая веер и погружая его обратно, с каждым таким погружением внутри него нарастало наслаждение, и наконец Куджа достиг высшего пика — да так ярко, до черноты перед глазами, как давно уже с ним не случалось. Сейчас одно воспоминание об этом почти заставило его пережить такой же бурный оргазм, и он оттолкнул девицу, потому что с членом у неё во рту сдержаться становилось вовсе невозможно. Вместо этого он повалил её на кровать, задрал юбки и стащил бельё — девица сопровождала каждое его действие стонами. Куджа не стал разочаровывать её: раздвинул пухлые бедра, опустился между них, к влажной розовой щели, уже мокрой и пахнущей возбуждённой женщиной. На вкус эта девица была не хуже всех остальных, с кем он проводил такие вечера, так что он облизывал её — тонкие складки и бугорок между ними — до тех пор, пока её стоны не стали такими громкими, что рисковали перебудить всех жителей дома. Тогда Куджа заставил её встать на четвереньки и вошёл так — сзади, сминая в ладонях пышную грудь. Девица внутри оказалась горячей, гладкой и тесной — достаточно тесной, чтобы его член заполнял её полностью. Он трахал её, грубо и страстно, но ей, кажется, даже нравилось, так что она подавалась навстречу каждому его движению, что только усиливало удовольствие — Куджа не терпел пассивных женщин. Отличная девица, прекрасно ему подходящая, кто бы мог подумать?.. Даже жаль, что встретиться с ней можно будет только один раз. Наконец Куджа ощутил приближение финала, шерсть на хвосте встала дыбом, и в следующий миг дыхание перехватило, всё тело напряглось, и он излился в неё с длинным, протяжным вздохом. Девица тоже еле дышала: чтобы наверняка довести её, Куджа положил ладонь ей на промежность, пальцами нащупал тот самый бугорок — и уже через несколько секунд она закричала от наслаждения, её тело пронзила дрожь — и она тут же рухнула на кровать в изнеможении. Кудже тоже не хотелось шевелиться, но он никогда не оставался у мимолётных любовников на ночь, к тому же, надо было сделать ещё очень важное дело. Куджа неторопливо вытерся простынями, принялся одеваться. Девица наблюдала за ним в полной расслабленности и неге. — Мы встретимся ещё, господин? — робко спросила она. Куджа улыбнулся, надел юбку, старательно спрятав под ней хвост, затем — безрукавку. Взял в руки плащ, внимательно огляделся, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Оставалось только одно. Куджа поднял руку. — Био! Девица захрипела, царапая горло руками в попытках сделать вдох. Болезнь, насылаемая заклятием, пожирала её гораздо быстрее, чем любая обычная болезнь: она не успела сказать ни слова, только глаза удивлённо выкатились — и тут же покрылись плёнкой. Кожа приобрела мертвенно-серый цвет, да, в общем, он теперь лучше всего подходил этой девушке. Куджа вздохнул, молча вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Спустился по лестнице. Конечно, это было не обязательно. Конечно, можно было бы обойтись и без этого, но... Хвост. Маркер генома. У крыс были хвосты. У гиппопотамов были хвосты. Гарланд знает, у кого ещё в этом мире были хвосты, но только не у людей. Если ты похож на человека, у тебя не может быть хвоста. Если ты, конечно, не геном. Идиот-Зидан не знал этого, но он и предназначения своего не знал. А вот Куджа — да. И поэтому прятал свой хвост днём и решал проблему рассекречивания вот так — ночами. Да, узнай королева, что у него есть хвост, она, конечно, не догадалась бы о том, кто он... Но зачем вызывать лишние подозрения, сплетни? Всё это могло помешать. Куджа вышел, набросив на голову капюшон. Его никто не видел, а если и видел — он был здесь по делу, связанному с тайными планами по захвату Александрией всех прилегающих королевств. Куджа улыбнулся в темноте и подумал о том, что на такие прогулки нужно выходить чаще.