Шерстяной, связанный мамой шарф; натянутая до носа шерстяная шапка с помпоном, скрывающая глаза; тёплая куртка и две кофты под ней; перепрыжки с ноги на ногу — эта зима была слишком холодной.
Международный аэропорт Инчон, на часах 4 утра, многие бы сказали парню, что он дурак — в такой мороз, когда пронизывающий сквозь всю одежду до костей ветер бесцеремонно толкает то в бок, то в спину, стоять у входа и ждать кого-то из другого города или страны, проще ведь дома дождаться. Но ему абсолютно всё равно, он слишком долго ждал, а сейчас, похожий на стикер мишки из какаотока, чуть ли не грыз ногти. Кино, предвкушая встречу, накануне ни капельки не поспал — и нервы дали о себе знать.
Он ждал Юто, своего Адачи, из Японии. Юто ещё несколько месяцев назад обещал, что прилетит. И он выполнил своё обещание.
Эти двое, вроде бы никак не связанные, да ещё и из разных стран, познакомились в какой-то абсолютно левой социальной сети по увлечениям или что-то такое, Кино и не помнил уже.
Они переписывались в той самой соц.сети, понемногу узнавали друг друга: учёба, планы на будущее, мечты, увлечения, любимые книги и заученные каждой фразой фильмы. Банальные до скрипа, пусть и не менее нужные вопросы о настоящих именах и возрасте — Юто Адачи и Кан Хёнгу, как выяснилось — одногодки: ещё одна причина быть друзьями, хоть и по переписке. Постепенно, но верно, минуя чуждых им, они раскрывались друг перед другом.
Друг по переписке казался странным, будто чего-то не понимал, и писал частенько сложные фразы вместо принятых корейской молодёжью сокращений, сленга. Впрочем, всё прояснилось после раскрытия настоящих имён. Кино согласился помочь Юто подтянуть корейский, на вопрос «зачем» получив быстрый ответ: «Культура мне ваша нравится, да и сама страна интересной кажется». И добавление, будто невзначай, — «да и ты тоже».
С того момент, день за днём, спеша за меняющимися красками жизни, их дружба перерастала в симпатию, они начали проводить время вместе по скайпу, а позже узнали номера друг друга, и каждое утро начиналось с простого «привет: з» в какаотоке и того самого стикера мишки. Все шутки, истории, проблемы, всё-всё рассказывали друг другу. Привязались. Или это было нечто большим?
Очередной разговор в скайпе; Юто шутит не переставая, а Кино заливается звонким смехом.
— Через месяц может встретимся. — Кино быстро понимает, что он ляпнул, и отводит взгляд. Юто замечает. Юто будто перестаёт дышать. Юто хочет верить, что он не ослышался.
— В… в смысле встретимся? — Адачи готов был прыгать и кричать от радости, и лишь мысль, что ему послышалось, не давала это сделать. — Здесь? В Японии? В Нагано?
— Ну да… Ты ведь знаешь моих родителей — они как бы поощряют меня подарком за что-то, ну я рассказывал тебе. — Хёнгу запнулся. — Я ведь академию танцевальную закончил с отличием, и как бы вот и подарок…
Повисло какое-то неловкое молчание, да и сказать в принципе было нечего. В таких ситуациях в подростковых фильмах парочки признаются друг другу в любви, даже плачут иногда, а лучшие друзья кричат и строят огромные невыполнимые планы. Каждый мечтает. Но никто из этих двоих не произносит ни слова, проглочены языки. Впрочем, как и чувства — они ведь даже не определились до сих пор — а кто они друг для друга? Их отношения висели где-то между дружбой и любовью, и эта неопределенность напрягала. Это «между» чёрным котом раз за разом пробегает между парнями и не даёт здраво мыслить.
— Я… я рад. Правда рад. Ты всё-таки окончил её, да? Академию-то. Вот только ты не рассказывал об этом.
Чёрный кот пробегает именно здесь и сейчас, у Кино в голове полный кавардак, как в комнате после вечеринки в честь окончания, он не представляет, что сейчас стоит говорить и как себя вести. Слова «как обычно» не впишутся сюда, ибо у этих двоих всё не как обычно.
Они пытались нормализовать общение добрых полтора часа, час из которых — просто молчали. Сидеть в тишине, перебиваемой звуками пишущей по бумаге ручки и клацаньем клавиатуры ноутбука, было уютно, даже очень. Тихое «мама зовёт в магазин, созвонимся ещё» от Кино и сброс звонка завершили разговор.
***
Если бы пару лет назад кто-то сказал Кино, что тот будет ждать вылета в Японию, нервничая всё сильнее, ради ждущего его там парня, он бы рассмеялся и пошёл дальше тусить с друзьями. А сейчас он проклинает рейс, который перенесли из-за погодных условий, ту самую погоду, не считающуюся с его нетерпеливым желанием, и Юто — просто потому, что это чёртов Юто. Кино уже готов нервно грызть кресло, а до вылета остаётся не меньше двух часов.
Погуглить о родном городе Адачи кажется Кино лучшей идеей — надо же как-то два часа переждать. Информации не особо много — парень выделяет проводимую когда-то в Нагано Олимпиаду и не обходит стороной впечатляющие фотографии городских улочек. «Каков город, таков и житель» думает Кино и смеётся.
— Что за бред, Кан Хёнгу. — Шёпот настолько тихий, что Кино и сам себя почти не слышит. — В насколько ещё более влюблённого придурка ты превратишься, а?
Два часа проходят относительно быстро, Кино успевает перекусить, порыться в Википедии и полайкать всё, что только можно было в различных соц.сетях. Холодный голос объявляет о скорой посадке — погода решила сжалиться над бедным Хёнгу, который то и дело проверял время и тихонько жаловался на всё, что мог. Багаж уже давным-давно доставлен в самолёт, поэтому, подхватив лёгкий рюкзак, вставив наушник в ухо и включив любимую песню, Кино шагает к гейту, ловко набирая сообщение в том самом какаотоке.
Кому: Адачи <3
Через 5 минут начнётся посадка.
Скоро прилечу~
Кому: Кино-Хёнгу
Я всё ещё жду, хе-хе
Чёртов перенос, я за это время мог дома позавтракать нормально((
Кино думает, что Юто хочется затискать, когда тот злится. Кино думает, что Юто тогда похож на маленького насупившегося щенка, когда мило хмурит лоб и сразу становится милейшей злюкой. Кино думает, что по прилёту просто задушит Адачи, потому что… Да просто потому, что это Адачи.
***
Хёнгу крайне удачливый человек. В самолёте рядом с ним присаживается крайне культурный и, что удивительно, общительный мужчина средних лет. Кино в душе благодарит его — за разговорами время пролетает незаметно, и парень ни на мгновение не вспоминает о своих страхах перед встречей. Они легко пробегают по темам, что приняты к обсуждению при знакомстве — от любимого цвета до последней прочитанной книги и мыслей о ней, — стараясь не обращать внимания на расшумевшегося сзади ребёнка и забывая о соседке, пару раз недовольно хмыкнувшей и отвернувшейся к проходу — Кино даже не успел приметить черт её лица.
Но стоит ему упустить собеседника из виду при выходе из самолёта, как руки начинают дрожать, и заговори Кино, то не обошлось бы без заикания. Чёртовы нервы-нервы-нервы, будто не к другу спешит, а на войну собирается.
Кому: Адачи <3
Я с самолёта вышёл, иду за багажом~
Кому: Кино-Хёнгу
Принято:D
Я где-то у входа, найдёшь
Не найти Юто надо ещё умудриться. Они знают друг друга до мельчайших подробностей, до родинки на носу и ямочек на щеках — фотографии, отправляемые каждым, никуда бесследно не пропали: селфи, скидываемые с самого начала общения, фотки в рост, со всякими эффектами, а более всего обожаемое — придурошные селфи, которые лучше бы другим не показывать, стыдно слишком. Но слишком привычно для них. Так что рассматриваемого не раз каланчу ростом в 182 сантиметра не заметят разве что ослепнув. Ну или же достаточно быть дураком. Как, например, Кино. Погрузившись в свои мысли, он не видит высокого парня, одетого во всё чёрное — как опрометчиво, на улице почти +25.
Адачи не любит ходить вокруг да около, поэтому ждать, пока любезный друг обратит на него своё внимание, он не хочет и не собирается. Кино стоит к нему спиной и всеми силами пытается найти затерявшегося, как он думает, японца. А ещё Адачи любил пользоваться моментом, поэтому просто подходит и обнимает Хёнгу — так, как давно хотел. Так, как в романтических фильмах, — неслышно, не спеша подходя со спины, постепенно обхватывая руками поперёк груди, а затем произнося одновременно тихое и такое тёплое «привет». И мира извне для них будто не существует.
Месяц, что Кино проводит в Японии, он считает самым потрясающим событием за всю его жизнь. Новая страна, много новой информации, еды, другой язык и традиции. А ещё много Юто Адачи. Настолько, что Хёнгу готов на всё, лишь бы всегда рядом находиться и просто дышать рядом с ним и с ним в обнимку, когда внутри всё расплавляется от поцелуев.
Они оба знают, что Кино уедет, и в аэропорту пытаются попрощаться без лишних эмоций. Пытаются. Но от зацелованных губ и помятого вида легче не становится. Юто отступает назад и осторожно выпускает Кино из объятий. Он надеется, нет, он знает, что спустя тысячи сообщений, каждое из которых будет глухо отзываться разлукой, они снова увидятся. Он знает, что однажды быстро наберет «Я приеду» и замрёт, не спуская глаз с ответа Хёнгу.
***
Замёрзший, с красными щеками и носом, он обновляет переписку каждые две секунды в ожидании нужного сообщения. «Я прилетел». Коснуться экрана, обновить, поднять взгляд, задержать его на табло рейсов, не замечая постукивания собственного пальца по экрану телефона. Снова обновить. Ну же, где ты?
И вот он уже срывается с места, нервно пытаясь засунуть телефон в карман по пути к транспортёрам. Он то и дело крутится на бегу вокруг себя в поисках Юто, чуть не натыкаясь на окружающих. Замечает мельком мальчишку лет шести, так напоминающего Адачи, но — не то. Где же ты? Ему нужен его Адачи; весь год, проведённый без него, Кино будто задыхался.
Всё происходит как тогда, как в первый раз, — его объятие со спины, но уже более крепкое, Юто своими действиями уверенно заявляет «моё» и просит Кино подождать на выходе, не давая при этом заглянуть в глаза. Не здесь, иначе сорвутся к чертям оба.
Хёнгу послушно стоит у одного из выходов и ждёт, то сминая пальцами край футболки, то касаясь ими другой руки. Адачи появляется довольно скоро, высокий такой, во всё тех же чёрных рванных на коленях джинсах и в лёгкой куртке, наполовину расстёгнутой, под которой виднеется тот же чёрный свитер с длинными рукавами, больше нужного на один размер. От Юто пахнет всё так же, Кино ещё сразу почувствовал, — терпко, с пряными нотками.
Они стоят на расстоянии пяти метров, смотрят глаза в глаза, затуманенные, опьяненные друг другом. У Юто глаза тёмные, почти чёрные, и в них утонуть хочется, а в самом японце задохнуться, потому что год — слишком много для этих двоих. Хочется что-то сказать, но как-то и нечего, оно всё читается по жестам, мимике и взгляду. А ещё по губам.
— Охайо… — Совсем тихое, но такое родное, как в тот их совместный месяц, когда Кино просыпался где-то рядом с японцем. — Охайо, Хёнгу. — Почти шёпотом, так, чтобы только им двоим слышно было, и Кино не выдерживает первый, бросается в объятия Юто и, наконец-то, задыхается в нём.
— Охайо, Адачи.
