Подлинное доверие

– Наконец-то! Как же тут тепло…       По помещению прошла волна свежего морозного воздуха. Балалаев оглянулся, услышав радостный возглас, и увидел, как в здание клуба вошли двое мужчин. В них он сразу же узнал своих коллег – Владимира Дыбского и Андрея Белявского. – Андрей! Володя! – на них тут же с объятиями кинулась Ланская. – Я так рада вас видеть. Как добрались?       Белявский покосился на Дыбского, пытаясь сдержать смех. Этот день в Москве на удивление выдался невероятно морозным, и с приближением вечера холод все продолжал усиливаться. Владимира до сих пор трясло после улицы, а его выбивавшиеся из-под шапки волосы были полностью покрыты инеем. – В целом, неплохо. Только вот наш «узник замка Иф» замерз. И я не знаю, кому было хуже – ему или мне, которому пришлось выслушивать всю дорогу о том, как ему холодно. И ладно, если б просто говорил, так он ведь пел! – Андрей встретил осуждающий взгляд Дыбского. – Да что ты сразу обижаешься-то? – А, по-моему, сегодня на улице очень даже хорошо, – подходя к ним, произнес Балалаев. – Кто бы говорил, – пробурчал Владимир из-под закрывающего рот шарфа, – сибиряк…       Валерию позвал работник клуба, и она оставила друзей. Через полтора часа должен был начаться концерт, посвященный ее юбилею, что и заставило всех этих людей вновь собраться в одном месте, 6 февраля, в клубе «16 тонн», названного так в честь одноименной песни американского композитора. Музыканты, приехавшие заранее, еще раз прогоняли программу, а технические рабочие настраивали аппаратуру. Конечно, из приглашенных гостей вечера раньше всех приехал Игорь, который проводил мужчин в специально отведенную артистам комнату, где они могли бы отдохнуть и заодно оставить верхнюю одежду. Это был небольшой кабинет, отдаленно напоминавший им их гримерные, здесь стоял шкаф, пара стульев, небольшой диван и стол с зеркалом. Белявский с болью посмотрел на то, как Дыбский окоченевшими пальцами пытался расстегнуть куртку. Недолго помучавшись с замком, Владимир жалобно уставился на него. Андрей, не выдержав этого взгляда, все-таки помог ему. Тот сразу же взял один из стульев и занял место рядом с батареей, прижавшись к ней. Пронаблюдав за этим, Белявский печально покачал головой и присел на диван. Балалаев же взял стул, стоявший у стола, и сел так, что спинка находилась перед ним. – Ну, что, как там ваш мюзикл? – спросил он, сложив руки на спинку стула и положив на них голову. – Не скучаете по «Оперетте»? – Если честно, то я даже рад, что сейчас не играю там, – начал Андрей, – надо хоть как-то развеяться. У нас позитивный комедийный мюзикл, а у вас там опять драма. Впрочем, скучать не приходится и потому, что с нами все те же ребята, Мичман, Дёров… – Правда, обидно, что на одной роли, – добавил Дыбский. – В «Монте-Кристо» хоть были совместные сцены, в «Графе Орлове» вообще ни одной, а сейчас даже за кулисами не пересечешься. – Это не у одних вас так. Ведь вы же знаете, что у нас с Сашей абсолютно такая же история. Вы-то хоть можете на гастроли вдвоем выбираться со своими «12 мюзиклами». – Вообще-то, вы тоже на гастроли ездите вместе. Я же знаю, что вы в декабре были в Питере и в Ярославле с «Монте-Кристо». Да еще и в марте поедете. – Кстати, о Саше, – Владимир отлип от батареи и подсел на диван к Андрею, – где он? Я думал, вы вместе придете.       Об отношениях Балалаева и Маракулина знал лишь небольшой круг лиц, состоявший из четырех человек. Это как раз и были Владимир Дыбский с Андреем Белявским, Сергей Ли, которому как-то удосужилось не вовремя зайти в гримерку, и Алина Чевик, которая просто не могла не заметить этого и вообще не одобряла подобного. – Так сегодня же последний спектакль «Анны Карениной» в блоке, по времени он как раз недавно кончился. Там и Саша, и Сережа, и даже Лера играла. Она-то сразу сюда поехала, а они уж позже подойдут. – Неужели в кои-то веки кому-то удалось вытащить самого Маракулина выступать вне стен театра! – с наигранным удивлением произнес Андрей.       Комнату наполнил смех Балалаева и Белявского, и лишь Дыбский, едва улыбнувшись, как-то странно покосился на Игоря. – А ты не думал о том, что для этого могла найтись какая-то особая причина? – осторожно спросил он. – О чем ты? – все так же улыбаясь, Игорь непонимающего уставился на него. – Ну… Может, здесь будет тот, кого он хотел бы видеть…       Балалаев посмотрел на Белявского, думая, что, может, только до него не доходит сказанное. Но встретил лишь такой же недоумевающий взгляд. – Володя, хватит темнить. – Да уж, говори прямо, – добавил Андрей.       Дыбский уже пожалел о том, что вообще сказал это. – Постоленко ведь не играет с вами в «Карениной», так? А когда Маракулин последний раз виделся с ним?.. – Я не знаю… – на мгновение Балалаев действительно задумался об этом. – Погоди, на что это ты намекаешь? – Белявский нахмурился, кажется, понимая, к чему тот ведет. – Ты думаешь, что Саша придет сюда из-за Постоленко?       Владимир не выдержал на себе его взгляда и уставился в пол, внезапно осознавая глупость своего предположения и жалея, что вообще высказал его. – В смы-ы-ысле? – Андрей шокировано отстранился от него. – Ты считаешь, что у Игоря есть повод ревновать его к Посту?       Понимая верность своей мысли, тот прыснул от смеха и посмотрел на Балалаева. – Не, ну ты слышал? Это ж надо было такое придумать. – Игорь, прости, – Дыбский виновато посмотрел на него. – Я уже и сам не понимаю, как вообще додумался до этого. Пожалуйста, давайте забудем об этом… – Да ладно, – Балалаев привычным жестом запустил руку в волосы и пожал плечами. – Сказал и сказал, что такого-то.       По его виду можно было с уверенностью сказать, что слова Дыбского никак не повлияли на него, что он расценил это как шутку, над которой они с Белявским лишь вместе посмеялись и тут же забыли. Однако Игорь действительно задумался о том, что Маракулин мог прийти сюда из-за Постоленко. И чем дольше он думал об этом, тем больше это казалось правдой. Такой нежелательной, но правдой. От мыслей его отвлек звук открывающейся двери. В комнату зашел раскрасневшийся от мороза Мичман. Его присутствие отвлекло Балалаева от тревожных мыслей. Наконец-то, они вновь собрались вместе, но вместо того, чтобы вспоминать времена «Монте-Кристо», они говорили о мюзикле «Поймай меня, если сможешь». А точнее, артисты этого мюзикла делились впечатлениями с Балалаевым, который сам попросил их рассказать о нем.       Постепенно в комнате появлялись новые лица: Дмитрий Ермак с Натальей Быстровой, Андрей Александрин, Максим Новиков. Теперь уже настал черед труппы «Анны Карениной» делиться впечатлениями о своем новом проекте. Хоть их мюзикл был мрачнее того, что проходил в «Москвиче», забавных историй, как с репетиций, так и с самих спектаклей, было еще больше. В основном они заключались в том, что после «Графа Орлова» у артистов балета увеличилась любовь к розыгрышам, и, несмотря на то, что, как казалось, «Анна Каренина» это не тот мюзикл, где можно найти место для розыгрышей, их фантазия не знала границ.       И вот, до концерта оставалось меньше пятнадцати минут. В зале фоном играла ненавязчивая музыка, в клубе уже было огромное количество людей. Хоть в билетах и было сказано, что проносить фото- и видео- аппаратуру запрещено, это абсолютно никого не останавливало. – Я не опоздал? – в комнату залетел запыхавшийся Ли. – Как раз вовремя, – Ермак, собиравшийся выйти из комнаты, похлопал его по плечу.       Балалаев, который остался бы здесь один, если бы не пришел Сергей, оторвал взгляд от телефона, на который смотрел каждую минуту, проверяя время. Сняв куртку, Ли рухнул рядом с ним на диван, откинувшись на спинку и пытаясь отдышаться. – Я уж думал, что не успею… – он снял очки и стал протирать их рукавом пиджака. – Да ты еще и не последний, – Игорь нервно крутил в руках телефон. – Сереж, ты не знаешь, где Саша? Он ничего не говорил тебе сегодня по поводу концерта? – Нет. Он даже раньше меня ушел из театра, сказав на прощание «еще увидимся».       Волнение Балалаева лишь усилилось. Да, Маракулин не любил приходить заранее, что особенно хорошо знали его партнеры по сцене, но какое-то странное беспокойство овладевало им. Внутреннее чутье не давало Игорю успокоиться. Он боялся, что с Александром могло что-то случиться. Он уже несколько раз подавлял в себе желание позвонить ему. Но сейчас он все-таки решил сделать это. Игорь уже пролистывал список контактов, когда дверь снова открылась. На пороге показался Маракулин. С Постоленко. – Простите, мы тут задержались, – начал оправдываться последний, – просто… – Саша! – прервав его, воскликнул Балалаев, отчего они оба встрепенулись. – Почему ты опять без шапки?       Постоленко тут же расслабился, понимая, что обращаются не к нему. Он рассмеялся и хлопнул Маракулина по плечу. – О-о-о, Санек, а я и не знал, что ты теперь у нас под родительским контролем.       Александр выдал подобие улыбки, при этом гневно посмотрев на Игоря, который, подскочив с дивана, приближался к нему. Увидев их вместе, Балалаев вновь вспомнил слова Дыбского. В этот момент в комнату залетела Ланская, случайно задев дверью Постоленко. – Ой, прости… Ребят, я тут хотела предупредить вас, у нас вышла небольшая накладка с аппаратурой, поэтому будет всего два микрофона. – Да мы, вроде как, и не собирались втроем петь, – пожав плечами, сказал Маракулин. – Ну, в любом случае, я вас предупредила. Кстати, через пять минут начинаем, – она одарила их своей улыбкой и скрылась за дверью.       Постоленко быстро скинул верхнюю одежду и тут же покинул комнату, прихватив с собой Ли. Балалаев и Маракулин остались наедине. – Обязательно надо было позорить меня при всех? – выпалил Александр, направляясь к двери и отталкивая плечом преграждающего ему путь Игоря.       Балалаев резко остановил его, схватив за локоть. Тот бросил на него злобный взгляд. – Ты совсем с ума сошел, в такую погоду без шапки разгуливать? Или и так уже все отморозил? – Маракулин попытался вырваться, но безуспешно. – И почему ты так поздно? – Хватит контролировать меня как ребенка. Что, взыграли отцовские чувства после «Карениной»? – Да я забочусь о тебе! И не уходи от вопроса. Где ты был? Да еще и с Постоленко…       Тем временем как всегда не вовремя в комнату хотел зайти Ли, чтобы позвать их, но, услышав разговор на повышенных тонах, замер перед дверью. – Не твое дело! – прошипел Александр.       Балалаев оторопел от его слов, чем и воспользовался Маракулин, освободив свою руку, и резко распахнул дверь. За которой стоял Ли. – Я… Я опять не вовремя, да? – взгляд Сергея метался между ними. – У вас все хорошо? – Да-нет, - хором ответили ему.       «Да» принадлежало Александру, который, пытаясь уйти от этой темы, проскользнул мимо него, и ушел к остальным. «Нет» - Игорю, который не боялся сказать и без того очевидную правду. – Эм, ну… – впервые Ли растерялся и не мог найти слов. – Я все же психолог по образованию… Может, я мог бы чем-нибудь помочь?..       Балалаев с горечью улыбнулся и покачал головой. – Нет, – повторил он.       И скорее этот ответ был адресован не Сергею, а самому себе. Он не мог поверить в то, что, как казалось, глупая фраза, произнесенная Дыбским, становилась действительностью. Нет. Этого не может быть. Это нелепо. Но как иначе объяснить такое странное поведение Александра.       Ли увидел, как на несколько секунд Балалаев словно выпал из реальности, уставившись в одну точку. Но спустя мгновение Игорь уже выглядел так, как будто ничего и не произошло. Он прошел мимо него, бросив вслед: – Идем, а то без нас начнут.       Сергей окончательно отказался понимать, что вообще происходит, и молча пошел за ним. В зале заканчивала играть песня «Шестнадцать тонн», которая по традиции всегда звучит перед каждым концертом, проводимом в клубе. На сцену вышла Валерия, сияя ярче прожекторов, направленных на нее. В зале послышались радостные возгласы поклонников.       Пока Ланская приветствовала всех, кто пришел на этот концерт, и говорила свои вступительные речи, Балалаев не спускал глаз с Маракулина, который стоял с Постоленко чуть поодаль от остальных. Игорь с большим трудом подавлял в себе желание подойти к ним, а лучше просто увести оттуда Александра. И это не мог не заметить Ли, который, кажется, начал переживать за их отношения. Желая хоть как-то спасти этот неловкий момент, он подошел к Александрам, присоединяясь к их компании. Краем глаза он посматривал на Балалаева. Кажется, его план сработал, Игорь действительно перестал прожигать их взглядом и следил за концертом, где на сцену уже поднялся Дыбский и пел вместе с Валерией «Я всегда к тебе иду».       После окончания песни Александр хотел подойти к Игорю и сказать, что, по его мнению, тот поет ее намного лучше, но затаенная обида не позволила ему сделать этого. Он молча смотрел на то, как Балалаев вышел на сцену вслед за Дыбским. За всем этим наблюдал Ли. И страдал.       По программе за Балалаевым как раз должны были выступать Маракулин и Ли, которые сейчас ближе всех стояли к выходу на сцену. Улыбаясь, Игорь спустился по небольшой лестнице, но, встретившись взглядом с Александром, резко изменился в лице и отвернулся от них. Сергей был готов умереть на месте. Или, скорее, поубивать их. Он почувствовал, как его подталкивают в спину, и понял, что это Маракулин так «намекает» ему, что пора бы уже подняться на сцену.       Но даже во время песни Ли не мог перестать думать об этих двух. Что могло произойти за это время? Сегодня чуть ли не в первый раз Маракулин пришел в театр в приподнятом настроении, да и после спектакля выглядел очень бодро. Значит, что-то произошло до начала концерта. Но не могли же они поссориться лишь из-за того, что Маракулин пришел без шапки. Он и так постоянно забывает про нее, так что Балалаев уже смирился с этим, но, беспокоясь о его здоровье, продолжает попрекать Александра, вдруг когда-нибудь он все-таки послушает его. Что же еще? Сергей вспомнил, что, когда он пришел в клуб, Игорь уже выглядел как-то напряженно. Да, Маракулин опаздывал, но это тоже не в первый раз. Почему все так сложно… И почему он вообще думает об этом?       Александр протянул ему руку, но, когда Сергей почти коснулся его ладони, резко убрал ее. Ли уже второй раз за вечер не понимал действий этого человека и не знал, чего еще ожидать. Оказавшись в объятиях, он расслабился и крепко обнял его в ответ. Когда Маракулин легко поцеловал его, вся та напряженность, которая присутствовала во время песни, исчезла, и он спокойно закончил ее. На сцену поднялась Ланская, обнимая их. Сергей понял, что говорить придется ему. – …и в жизни мы тебя тоже очень любим, – заканчивая, он понял, что надо было спасать Маракулина от необходимости говорить что-то еще. – Да, Саш? – А?.. – на мгновение Сергей опять был готов убить его прямо на сцене. – Да.       Ли так и не понял, Александр просто растерялся или реально все прослушал и, не думая, решил согласиться с ним. В любом случае, он был рад, что тот хоть что-то ответил. Когда вместе они спускались, Сергей как бы случайно остановился именно рядом с Балалаевым. Как он и рассчитывал, Маракулин тоже встал вместе с ним.       На сцену с Ланской выходило еще много артистов: Ермак, Быстрова, Белявский, Мичман, Новиков, Александрин. Каждый раз публика замирала от восторга. Самые ловкие умудрялись все снимать на телефоны. В зале царила добрая и искренняя атмосфера. И только один человек до сих пор так и не вышел на сцену – это был Постоленко. Но вот очередь дошла и до него. – Саш, – он подошел к Маракулину, который все еще стоял рядом с Балалаевым и Ли, – может, выйдешь со мной на «Гибель». Там все просто обалдеют!       Изначально Александр хотел ответить отказом, так как ему совершенно не хотелось выходить еще раз на сцену. Но в момент, когда он думал над тем, что лучше сказать, чтобы не обидеть Постоленко, Маракулин встретил осуждающий взгляд Балалаева, значение которого мог понять лишь он один. Он буквально читал мысли Игоря: «это наша песня», «не смей», «только попробуй». И это заставило его резко изменить свое решение. Желая таким образом отомстить и заодно доказать Балалаеву, что тот не может вечно контролировать его действия, Александр посмотрел на Постоленко и улыбнулся ему. – Да, конечно, – ответил он и вместе с ним поднялся на сцену.       Негодованию Балалаева не было предела, он сжал руки с такой силой, что костяшки побелели от напряжения. Единственное, что сдерживало его пыл – это то, что он все еще доверял Александру и надеялся на его благоразумность. Зря. Стоя на сцене, Маракулин радовался своей незначительной, но отчего-то такой приятной победе. Решив основательно отомстить Игорю, он прямо на сцене, как минимум под объективами трех камер, поцеловал Постоленко.       Раздался непонятный грохот. Ли, который стоял рядом с Балалаевым и всего на пару секунд оторвал взгляд от экрана телефона, выронил его из рук. Он наконец-то понял причину их ссоры. Желая убедиться в верности своих суждений, Сергей посмотрел на Игоря. Еще никогда Ли не видел его таким. Его лицо оставалось спокойным, но взгляд был полон ярости. Тем временем Балалаев чувствовал, как у него кружилась голова, кровь стучала в жилах, а в ушах раздавался словно колокольный звон.       Понимая, что сейчас испытывает Игорь, Александр спустился со сцены, неудачно пытаясь скрыть коварную улыбку. Ли всегда считал, что ничто в этом мире не сможет вывести Балалаева из себя, но что-то подсказывало, что именно сейчас он может сорваться. – Игорь, только не делай необдуманных… – но не успел Сергей закончить фразу, как тот направился к Маракулину.       Уже сам не отдавая отчета своим действиям и готовясь к худшему, Ли начал оглядываться по сторонам, чтобы найти того, кто поможет ему разнять этих двоих. А тем временем Игорь, совершенно спокойный, подошел к Александру. – Саш, – произнес он ледяным тоном, – не мог бы ты объяснить, что это только что было? – О чем ты? – тот посмотрел на него таким невинным взглядом, словно действительно не понимал, о чем идет речь. – Я не ревнивец. Ревность унизительна, – Балалаев сам не понял, с чего вдруг начал говорить строчками из «Анны Карениной», – но я не понимаю твоего поведения. – А я не понимаю твоих подозрений. И вообще они выглядят оскорбительно. Ты еще потребуй соблюдения приличий, – он хотел добавить что-то еще, но их прервал подлетевший Новиков. – Простите, что прерываю… Саш, хочешь-не хочешь, но раз уж ты согласился на «Гибель», то теперь ты обязан спеть вместе с нами «Belle». Игорь, прости, но Саша ведь вообще не участвует в подобных мероприятиях… – Конечно, я все понимаю, – Балалаев улыбнулся ему, но как только Максим покинул их, резко изменился в лице, – надеюсь, уж за время этой песни не произойдет ничего неожиданного. И еще, как только вы закончите, мы сразу же уйдем отсюда. – Как это понимать? Я что, теперь под твоим присмотром? – Маракулин с негодованием посмотрел на него. – Ты меня услышал, – все так же без эмоций в голосе ответил ему Игорь.       Когда он уходил, то буквально чувствовал прожигающий взгляд, направленный ему вслед. В какой-то момент Александру даже хотелось крикнуть что-нибудь обидное в ответ, но от возмущения он словно потерял дар речи. Внутреннее ликование вновь обернулось желанием сделать какую-нибудь подлость. Но только как?       Ответ сам пришел к нему, когда «Belle» подходила к концу, и только тогда они вспомнили, что у них было всего два микрофона. Забавно получилось – он ведь сам утверждал о том, что сегодня никто не собирался петь втроем, а сейчас он сам стал участником такого номера. Прекрасно понимая то, как на это отреагирует Игорь, Маракулин приобнял Постоленко, который пытался петь с ним в один микрофон. Балалаев вскипел от злости. Чувствуя, что не выдержит вторичного испытания, он не стал дожидаться окончания песни. Александр не мог отказать себе в удовольствии посмотреть на реакцию Игоря. Откинув голову на плечо Постоленко, он стал искать его взглядом, но так и не нашел. Это показалось ему подозрительным, но он решил, что Игорь просто мог дожидаться его в той злополучной комнате, в которой все и началось. И для чего он только устроил это представление. Неужели Игорь ничего не видел?..       Кажется, ему даже понравилось вновь исполнять эту песню после стольких лет. Как только они закончили, Маракулин сразу же покинул сцену, оставив друзей наедине с ликующими зрителями. Он все еще был зол на Балалаева. Почему тот вдруг решил, что имеет власть над ним? Это уже переходило все границы. И он не намерен молчать и должен немедленно все высказать ему. Уже составив в голове целую тираду, он уверенно распахнул дверь в комнату. Но в ней никого не оказалось.       Такого Александр явно не ожидал и потому завис на пару секунд, прежде чем зашел внутрь. «И где его только носит?» – подумал он, опустившись на диван и обиженно скрестив руки на груди. Пока он предполагал, куда внезапно мог запропаститься Балалаев, то уже смирился с тем, что придется покинуть это место до официального окончания концерта. Пожалуй, это даже к лучшему, ведь он и так устал после сегодняшнего спектакля, а тут еще два внеплановых выхода на сцену организовали. Может, хоть Игорь и не имел право так радикально ставить ему условия, но все же его решение было верным. Признав это, весь тот гнев, который сопровождал его весь путь до комнаты, постепенно уменьшился, а затем и вовсе сошел на нет.       Просидев какое-то время в тишине наедине со своими мыслями, Маракулин чуть ли не радостно вскочил с дивана, когда услышал скрип дверной ручки. Но вместо Балалаева на пороге показался Ли. Было не ясно, кто из них, увидев другого, удивился больше. – Сережа, ты не видел Игоря? – тут же выпалил Маракулин. – В смысле? – Ли как-то странно покосился на него, будто тот спросил у него что-то очень глупое. – Что значит «в смысле»? – увидев непонимающий взгляд Сергея, он раздраженно вздохнул. – Я спрашиваю тебя, не знаешь ли ты местонахождение нашего графа всея Театра Оперетты – Игоря Балалаева, который велел мне быть здесь, но сам же куда-то пропал? – Саш… Я не знаю, что у вас там произошло, – хотя хотелось бы, если честно, – но, вообще-то, он ушел еще во время вашей песни… – Что?.. – он не мог поверить услышанному, – но мы же… – навязчивая мысль не давала покоя. – А в какой примерно момент песни он ушел? Случайно не… – …где-то в конце, когда вы все втроем вышли на сцену, – закончил за него Ли.       Он все видел! – Черт!       Александр схватился за телефон и, быстро выбрав нужный номер, стал нервно расхаживать по комнате. На столе послышалось негромкое дребезжание. Маракулин тут же узнал телефон Балалаева, который он не замечал все это время. – Он же никогда его не забывает!       Забрав телефон, Александр в панике схватил свою куртку и, на ходу надевая ее, вылетел из комнаты, чуть не сбив с ног Ли, который, покачав головой, проводил его скорее печальным, чем удивленным взглядом.       «Нет, нет, нет», – в мыслях повторял он, мчась по улицам и проклиная клуб, который находился так далеко от метро. Поднявшийся сильный ветер нещадно бил прямо в лицо. Холод, пробиравший до костей, заставил снова вспомнить замечания Балалаева и убедиться в их справедливости. «Конечно, Игорь всегда прав… – мысленно говорил сам себе Александр, – да, бывает, он перегибает палку со своей заботой, но ведь он беспокоится о тебе! И что ты устроил сегодня? Да, это было неприятно, когда он как ребенка отругал тебя при Сереже и Санюре. Да, тебя уже вымораживают его вечные подозрения об отношениях с Постоленко. Но ведь он действительно любит тебя и потому боится потерять! А ты так безжалостно надругался над его чувствами! И вот чего ты добился? Молись, чтобы Игорь простил тебя после этого…» Он резко переосмыслил все события вечера, и чувство вины разъедало его изнутри.       Когда Александр приближался к подъезду, он бросил взгляд на окна, убеждаясь в том, что Игорь уже дома. Из-за холодов домофон часто ломался, поэтому дверь была заложена каким-то камнем, что позволило ему беспрепятственно оказаться в подъезде. Уже стоя у дверей квартиры, Маракулин, по несколько раз обследовав все карманы, внезапно обнаружил пропажу своих ключей. Скорее всего, он обронил их, когда в спешке покидал здание клуба. Выругавшись, Александр позвонил в дверь, палец вдавил звонок до упора, до боли. Он продержал его слишком долго, словно это могло ускорить время до момента, когда дверь откроется. В мыслях он уже представлял, как услышит приближающиеся шаги, как щелкнет замок, и он увидит Игоря, который посмотрит на него осуждающим взглядом. Ведь он вполне заслужил этот взгляд!       Но в ответ ему последовала тишина. Ничего не произошло. Абсолютно ничего. Прождав несколько секунд, он вновь позвонил в дверь. Ничего не изменилось. Но как же так? Игорь точно был дома, он же сам видел свет в окне. Он что, специально не открывает ему? В отчаянии Александр принялся стучать в дверь кулаком. – Игорь!       Его крик эхом раздался по подъезду. Как же это было унизительно. – Игорь, у меня нет ключей! Я знаю, что ты дома! – он чувствовал, как злоба вновь наполняет его. – Игорь, открой!       Маракулину никогда бы и не пришло в голову, что Балалаев может так поступить с ним. Это было очень подло с его стороны. Игорь словно выгнал его из дома. Да, он провинился сегодня, но зачем идти на такие радикальные меры. – Прости меня!       Александр был абсолютно уверен в том, что Игорь слышит его, но он и не предполагал, каких трудов стоило тому не сорваться и не ринуться открывать дверь. Балалаев стоял в коридоре, положив одну руку на стену и упираясь в нее головой. Он понимал, что не пускать того в квартиру, было слишком жестоко, но, вспоминая картины того вечера, чувство обиды брало над ним верх, и он хотел возместить ему всю ту боль, что он испытал за время концерта.       Стук в дверь прекратился. – Пожалуйста… – умоляюще произнес голос.       Игорь не выдержал и, мысленно проклиная себя за свою мягкосердечность, приблизился к двери. Простояв у нее и еще немного поколебавшись, он тяжело вздохнул и все-таки открыл ее. Но не успел он опомниться, как Маракулин мгновенно влетел в квартиру, схватил его за грудки и прижал к стене. – Да как ты мог! – закричал на него Александр. – Ты что, хотел, чтобы я ночевал на улице?! – Почему же? – совершенно спокойно ответил Игорь. – Шел бы к своему Постоленко, он бы с радостью приютил тебя…       Маракулин почувствовал укол в самое сердце – укол совести, напомнившей ему, что это он довел Балалаева до подобного отношения к себе. Игорь не пытался вырваться, он лишь молча смотрел на него своим проникновенным взглядом, от которого в голове терялись все мысли, забывались все невысказанные слова. Александр невольно вспомнил, как они играли самый первый для них спектакль «Графа Орлова»: по роли он схватил Игоря, приближая его к себе, их лица были так близко, что он невольно начал любоваться блеском прожекторов, отражающимся в его глазах. А может, это были вовсе и не прожектора. Маракулин сам не понял, что на него нашло, когда он притянул Балалаева еще ближе и поцеловал его. Он видел растерянность на лице Игоря, но также он заметил, каких трудов ему стоило сдержать улыбку. Чевик была в ярости, но Александр все списал на то, что собирается так делать в каждом спектакле. Впрочем, он был только рад этому.       Так и сейчас Маракулин не мог находиться под взглядом Игоря. Не в силах сопротивляться себе, он впился в его губы, пытаясь этим поцелуем передать все слова извинения, которые он не смог бы выразить вслух. Он словно просил прощения не только за этот вечер, но и за все свои прежние проступки.       Отстранившись, Александр отпустил Игоря и поник головой. – Я никогда не буду тем, кто тебе нужен… – тихо произнес он.       Балалаев, обхватив руками его лицо, заставил Маракулина заглянуть ему в глаза. – Ты уже являешься им.       Его взгляд был полон нежности, и неожиданно для Александра Игорь сам потянулся к его губам. Следующий поцелуй был медленным, более мягким и ласковым. Маракулин не мог понять, что именно он испытывал в данный момент, это была странная смесь неловкости и умиротворения. Все то, что Балалаев не мог выразить в поцелуе, чувствовалось в мягком касании его рук. – Я так и не успел сказать, как прекрасно ты сегодня выглядишь, – прошептал Игорь. – Так значит, я прощен? – осторожно спросил Маракулин. – Возможно, – в глазах Балалаева мелькнула странная искра, которая очень не понравилась Александру, – но в следующий раз с Постоленко буду петь я. – Игорь!..