***
В аэропорту его подвозить отказались. Реборну прошлось объехать половину Токио, чтобы найти таксиста, который подвезет его в Намимори. Это очень странно. В городе тишина. Люди задерганные какие-то, несчастные. Половина из них смотрит на него со страхом, остальные с неприязнью и сочувствием. Подозрения лишь возросли. Он смотрит им в глаза, они в ужасе шарахаются, и возникает такое ощущение, будто он сейчас не просто так на них смотрел, а сквозь прицел заряженной винтовки. Тогда Реборн решает спрятаться. Все возвращается на круги своя, и люди больше не дергаются затравленно, лишь оглядываются часто-часто, и не ходят в одиночку. Особенно близ дома Савады Тсунаеши.***
Савада Нана — милая мирная женщина, истинная японская домохозяйка. Тихая, ласковая, теплая, как утреннее солнышко, с прекрасной невинной улыбкой. Лопочет что-то на японском, трудолюбиво убирается каждый день и совершенно не обращает внимание на мрачное убранство комнаты Тсунаёши, называя это «милыми странностями». Реборн замечает затертые следы крови. По всему дому.***
Подозрения о причинах такого странного поведения людей всё крепнут, и он решает их подтвердить слежкой. Кто бы мог подумать, что обычный школьный день в Средней Намимори, тихой дисциплинированной школе, где нет ни одного хулигана, в один миг превратится в кровавую бойню лишь из-за резкого поведения нового учителя математики? Никто о таком и не думал, пока этот глупец не решил наехать на Саваду Тсунаёши. «Жаль идиота» — эти слова легко можно было прочитать в глазах учеников, замерших испуганными сусликами, пока девушка, злобно прищурившись и чеканя шаг, шла к ещё не понявшему свою незавидную участь учителю. В руке её блеснул черный ритуальный нож. Дети опустили головы и медленно стащили парты к стенам и в конец класса. Сбежать невозможно. Ослушаться нельзя. Ну и правильно. Легкими движениями аристократичной изящно-хрупкой ручки мел чертил на полу странные знаки и символы, вписанные в многолучевую звезду и круг. Зажигаются свечи. Тихий, жуткий голос Тсунаёши напевает песню на незнакомом языке. В центре пентаграммы лежит полумертвый учитель алгебры. Реборн запрыгивает в окно. — Я всего лишь призываю Сатану, соблюдайте спокойствие, — улыбается легкой, странной улыбкой и впивается колючим взглядом в лица стоящих вокруг детей. Они, бледные тени, словно призраки, медленно утекают в коридор (Ни звука. Ни резкого движения).Тсунаеши удивленно вскидывает изящные брови, когда замечает, что он не тронулся с места и пытливо спрашивает, проникновенно глядя в глаза: — А ты почему не бежишь? — а после с полувопросительной интонацией: — Я же монстр? Реборн качает головой и отводит взгляд от этих колючих, блеклых карих глаз, кажущихся провалами в бездну, которая затягивает каждого. И ему кажется, что все вокруг там уже перестали барахтаться и умерли. И он тоже захлебывается в этой зловонной жиже чужих страхов и боли, потому что это что-то гораздо глубже, чем вся грязь мафии, гораздо старше, чем первые грехи людей, гораздо темнее, чем сердце Реборна. И он отходит назад, надвигает шляпу на глаза, мечтая оказаться как можно дальше от этого отвратительного монстра, натянувшего на себя шкуру милой девочки-цветочка. Но ему никуда не сбежать отсюда, Реборн крепко привязан к этому месту цепями долга, контракта и собственной чести, и из-за этой грязи он не хочет терять себя, становиться... подобной тварью. Ему придется договориться с ней или сломать и укротить, чтобы она хоть внешне походила на послушную марионетку, что будет исполнять приказы дона Тимотео и Иемитсу. Он даже не хочет знать, как она стала такой и почему до сих пор не мертва. Она понимает его мысли, переводит довольный взгляд на дрожащее под ней тело и смеется низким, хриплым, рокочущим смехом (Самым мерзким, какой только слышал в своей жизни репетитор-киллер). Она вонзает нож в чужое сердце.***
Все становится просто и кристально ясно. Савада Тсунаеши сошла с ума. Её руки по локоть в крови, и она широко улыбается, смеется так грязно и пошло, что киллера выворачивает от отвращения. Реборн понимает. Сатану не надо призывать. Он уже здесь. В обличье милой девочки Савады Тсунаеши.