All that I have is all that you've given me

С Усоком они сходятся быстро. Усок вообще всегда рад поболтать с человеком, к которому не надо наклоняться, если он не мудак, конечно. А Юто не мудак, он вежливый и скромный, но за словом в карман не полезет, пусть ему и приходится тратить на построение фразы раза в три больше времени, чем этническим корейцам. Усок терпеливый. Так что он быстро записывает Юто в "братишки" и таскает за собой по кампусу, при необходимости всё объясняет и показывает. Юто в целом и сам за несколько месяцев уже неплохо освоился, но длинные надписи на корейском всё ещё пробуждают в нём желание держаться подальше от подписанного места - мало ли что. Усок зовет его отметить день рождения и – «блин, чувак, ну ты чего не сказал, что у нас всего в неделю разница» и «никаких подарков, будем считать это нашим общим днем». Родители Усока вроде как вообще нечасто дома бывают, а Юто нечасто бывает на каких-либо тусовках, так что он соглашается. Усок встречает его на пороге и тут же знакомит с Чангу хёном, к которому Юто моментально проникается тёплыми чувствами - Чангу старше на два года, но у него большие грустные глаза побитого щеночка, к которым невозможно остаться равнодушным. И хотя ухмыляется Чангу вполне себе развязно и подкалывает Юто за его произношение вполне себе ехидно, первое впечатление не перебить. Чангу протягивает Юто бутылку пива, и тот неуверенно вертит её в руках, пока Усок демонстративно не чокается с ним своим стаканом и Юто не вспоминает, что им теперь вроде как можно. Дом у родителей Усока большой, самих родителей не наблюдается, и это первая настоящая вечеринка, на которой Юто оказался в Корее. Он оглядывается и с облегчением одно за другим вылавливает знакомые лица. Вон Джинхо хён приветливо машет с противоположного конца комнаты. Вот Хвитэк хён насмешливо щурит глаза на бутылку в руках Юто и грозит пальцем, дескать, смотри у меня. Вот Хёчон хён устроился в кресле и уже отключился от реальности, даже головы не поднимает от своего мобильного. Позади него Хонсок хён болтает с каким-то высоким парнем, но руку постоянно держит на спинке кресла, будто боится, что кто-то умыкнет его вместе с Хёчоном прямо из-под носа. Народу не слишком много, музыка играет не слишком громко, пиво не слишком горькое, и Юто в целом всё очень даже нравится, пока его не усаживают на диван, а рядом не опускается кто-то, кому, очевидно, мало места на вполне себе широком предмете мебели и прямо-таки жизненно необходимо сесть вплотную к Юто, бедром к бедру. Юто делает вид, что не замечает, но Усок кивает в сторону его соседа: - А это Кан Хёнгу. У вас разницы в возрасте 4 дня, так что он с нами. Чингу. И не посмотреть на него уже вроде как и неприлично. У Хёнгу странная какая-то острая улыбка и смазливое лицо, а глаза явно подведены. Вместо того чтобы пожать руку или хлопнуть по плечу, как это делают нормальные люди, Хёнгу сжимает сильной ладонью бедро Юто, и тому сразу становится неуютно. Они вроде как разговаривают с Усоком и ещё парочкой ребят, но Юто постоянно чувствует кожей взгляд этого Кан Хёнгу, и этот взгляд хочется стереть ладонью. В итоге Юто откровенно сбегает. На балкон. Где он достает из кармана джинсов мятую пачку сигарет и чиркает зажигалкой. По всем канонам паршивого кино зажигалка только выплёвывает искру, отказываясь выдавать огонёк. Юто чертыхается и отшвыривает бесполезную пластмасску за перила балкона. И тут же, как по мановению волшебной палочки, перед его носом появляется огонёк. Кто-то был достаточно любезен, чтоб дать ему прикурить, и Юто не из тех, кто станет разбрасываться подобными милостями судьбы. Затянувшись привычным успокаивающе-горьким дымом, Юто поворачивается поблагодарить своего спасителя, да так и замирает с открытым ртом. Дым выходит из лёгких, просачиваясь между губ. Кан Хёнгу прячет зажигалку: - Так вот почему у тебя такой хриплый голос. Юто несколько шалеет и не находит ничего лучше, чем ответить: - Усок тоже курит. - И так же хрипит, - Хёнгу ухмыляется и поправляет идеально уложенную челочку. - А ты раз не куришь, зажигалка тебе зачем? - У Усока в общей сложности десять карманов в любой комбинации одежды. И ни в одном из них нет зажигалки, - Хёнгу разводит руками. - Я его тысячу лет знаю. - Ну да, - бессмысленно комментирует Юто, и Хёнгу ну уж слишком внимательно смотрит, как он снова набирает дым в лёгкие. - Хёнгуяяяя! – зовут из комнаты. - Идуууу, - откликается тот и к облегчению Юто возвращается в дом, оставляя его одного. Какое-то время все болтают об учебе и прочих пустяках, пританцовывая под популярные песни, а потом вечер резко перестает быть томным, когда какому-то обладателю шила в пятой точке приходит в голову сыграть в "правда или действие". Отказываться, разумеется, нельзя, ты же испортишь всё веселье. Юто устраивается рядом с Усоком и старается не отсвечивать. Двух бутылок пива абсолютно точно недостаточно, и ему остается только молиться и завидовать Джинхо хёну, который гремит на кухне в мойке посудой, а потому избавлен от обязанности участвовать в этой вакханалии. - Правда или действие? - Усок только что справился со своим "действием" - безумно сложным "шотганом" с пол-литровой банкой "CASS", так что ему море по колено. Он упирает руки в бока и нависает над сидящим рядом Хёнгу. И Кан Хёнгу, который вот только что раунд назад без малейшего смущения отвечал, в каком возрасте у него был первый секс, посылает Усоку долгий многозначительный взгляд, а затем озвучивает: - Действие. С минуту Усок усиленно думает, явно сомневаясь, а затем, похоже, поддается и: - Хёнгу, лэпдэнс для Юто. Он еще не знает, как ты умеешь. Чангу оглушительно свистит и хлопает в ладоши, Хонсок кусает костяшки пальцев и переглядывается с Хёчоном, Усок изо всех сил пытается сохранить невозмутимое выражение лица, а Юто настолько ошарашен предательством друга, что даже позволяет усадить себя на "трон", то есть обычное компьютерное кресло. Тут же кто-то находит на телефоне и включает на полную громкость "Stop" Sam Brown. Хёнгу кривит губы, дескать, тоже мне бином Ньютона. Он встает и спускает с плеч модную свободную рубашку в полоску, оставаясь в узкой черной футболке с белой надписью «FXXK IT». Хёнгу делает шаг вперед и тут же встраивается в бит каждым мускулом тела, прогибается, приближаясь почти вплотную, отводит обеими руками волосы от лица, скользит ладонями по шее, по груди вниз, дразнящим движением тянет вверх футболку, на секунду открывая взгляду полоску светлой кожи и широкую резинку боксеров с надписью DIESEL, после чего тут же дёргает край черной ткани обратно, закрываясь. Он опирается о подлокотники компьютерного стула, на котором замер Юто, и подается вперед, вторгаясь плавной волной в его личное пространство. Жарко выдыхает у уха, затем отстраняется, выпрямляется, поворачивается спиной, поднимает руки, скользит пальцами правой по всей длине левой руки, обхватывает себя обеими руками, медленно разворачивается. Растягивает ворот футболки, стаскивая его с плеча. Двигается он правда круто, Юто с его длинными руками и ногами такое и не снилось, но просто расслабиться и наслаждаться зрелищем мешают восторженные вопли Чангу, а ещё тот факт, что Хёнгу ставит колено на стул между бёдер Юто и оказывается внезапно совсем близко. Юто моментально упирается ладонью Хёнгу в грудь, машинально пытаясь отодвинуть его подальше, вот только Хёнгу это совершенно не останавливает. Он хватает Юто за запястье и тянет его руку на себя, обхватывает губами кончик среднего пальца, и руку приходится в спешном порядке отдёргивать. Хёнгу усмехается, перекидывает ногу через его колени и седлает бёдра Юто. От него остро пахнет терпким одеколоном и муссом для волос. Юто кажется, что он задыхается. Хёнгу легонько тянет его за воротник простой черной рубашки одной рукой, указательный палец второй скользит вниз по груди, задевая каждую пуговицу. Он приподнимается, ёрзая на бёдрах Юто, и прикусывает губу, но тут музыка обрывается. - Ладно, - со смехом командует Усок, - достаточно! Хёнгу так и сидит на нём верхом, наклоняется к лицу совсем близко - Юто отодвигается, как может, благословите небеса откидывающиеся спинки кресел - и вопрошает: - Правда или действие? Сейчас твоя очередь. - Правда! - моментально выпаливает красный как рак Юто, даже думать не желая, какое действие от него могут потребовать в сложившейся ситуации. - Я тебе нравлюсь? - интересуется Хёнгу, скользя двумя пальцами по шее Юто вниз, от челюсти к ключицам. Все чувствительные точки задевает, сволочь. И Юто, наконец, берет себя в руки и мужественно... делает ноги. Спихивает с себя Хёнгу и, спотыкаясь, выбирается в холл. Непонятно как находит в горе обуви свои ботинки и вываливается в спасительный холод ночи, на ходу натягивая пальто. И молится всем известным богам, чтоб его минула необходимость ещё раз так близко смотреть в эти хулиганские янтарные глаза с поволокой. Юто быстро перестает считать празднование дня рождения Усока своим личным фиаско. Сам Усок ограничивается тактичным "Ты б хоть попрощался". Чангу, напоровшись на Юто в кампусе, берет его шею в железный захват (правда, для этого ему приходится слегка подпрыгнуть) и с воплями "Да это ж мой любимый донсенчик!" тащит его пить кофе. Никто не упоминает идиотскую игру в "правду или действие", и Юто списывает всё это на странности компании, в которой оказался. Не самой худшей компании вообще-то. Так что кое-какие особенности ей можно и простить. Режиссерская версия наикрутейшего триллера, который Юто к тому же провтыкал посмотреть в кино, выглядит настолько заманчиво, что он радостно соглашается посмотреть её у Усока, напрочь забывая о возможной скрытой угрозе, таящейся в глубине гостеприимного дома друга. Забывает совершенно зря. Когда Усок открывает ему дверь, из гостиной слышны голоса и приглушенный смех. - Хёнгу и Джинхо хён тоже пришли, - мирно сообщает Усок, забирая у Юто куртку, - а Хонсок хён в последний момент нас киданул. Юто так и замирает в одном ботинке. Кан Хёнгу. Резкий запах одеколона, хитрый взгляд умело подкрашенных глаз, цепкие пальцы скользящие по груди, вот это всё. Однако снова сбегать Юто сил в себе не находит - к тому же посреди дня и на совершенно трезвую голову. Он разувается до конца и аккуратно, как по минному полю ступая, заглядывает в холл. Две головы синхронно поворачиваются в его сторону - Джинхо хён светится очаровательной улыбкой, Хёнгу тоже мило улыбается и машет ручкой. Юто здоровается и с облегчением выдыхает. Может, в Корее так принято? Агрессивно приставать, а потом делать вид, что ничего не было? Так или иначе, Юто становится легче. Он идёт с Усоком на кухню, помогает разложить попкорн по мискам и оттащить его в комнату. Они располагаются перед здоровенной плазмой. Крошечный Джинхо хён устраивается на полу на подушке, используя колени Усока в качестве то опоры под спину, то подставки под локти или под миску с попкорном, по настроению, а Хёнгу прибивается к Юто под бок, закинув ноги на ручку дивана. Юто смутно хочется испариться или телепортироваться куда-нибудь в тишину и безопасность собственной комнаты, но Хёнгу сейчас совсем не похож на озабоченного демона, который не давал ему прохода на вечеринке, и Юто решает пока не рыпаться. Волосы Хёнгу не уложены, челка падает на глаза, на лице ни грамма косметики, так он выглядит совсем мальчишкой, и Юто вспоминает, что они ровесники с разницей в несколько дней. Вот только пахнет от Хёнгу всё тем же одеколоном, и когда Юто чуть поворачивает голову, нос почти касается пропитанных пряным ароматом прядей. Минут пятнадцать спустя после начала фильма, Хёнгу разворачивается, подтягивает под себя ноги и укладывает голову на плечо к Юто. - Я подремлю? - Тебе не интересно? - Юто дёргает подбородком в сторону экрана. - Я его два раза в кино видел. Юто закатывает глаза, но никак не комментирует. Он спросил бы: "А зачем тогда пришел?", если бы и так не знал ответ. За компанию. Юто готов поспорить, что второй раз в кино Хёнгу тоже за компанию ходил, а не потому что ему эта излишне тёмная белиберда со спецэффектами так понравилась. Эти корейцы всё за компанию делают. Усок как-то подсел к нему в столовой и, неловко почесывая в затылке, объяснил, что в одиночестве обедают только стрёмные задроты без друзей. Если бы не он, Юто и не понял бы никогда, почему именно во время обеда на него вечно так странно поглядывают и продолжал бы страдать паранойей на тему своих застольных манер. Поскольку прямого негативного ответа от Юто не поступает, Хёнгу расценивает его молчание как согласие, прижимается к боку и обхватывает за талию. На нем непонятный балахон, напоминающий пончо, и выходит, что он кутает их обоих в мягкую шерстяную ткань, как в плед. - Усок сказал, я тебя напугал, - пару минут спустя едва слышно сообщает Хёнгу. Юто фыркает. - Сказал, что ты чопорный японец и у вас так не принято. - Ты не представляешь даже, что принято в Японии, - хмыкает Юто, равнодушно наблюдая, как главная героиня фильма висит над пропастью на медленно рвущемся куске ткани. - Расскажешь? - выдыхает куда-то в шею Хёнгу, и Юто бросает на него неодобрительный взгляд. Дескать, ты опять начинаешь? Хёнгу разочарованно вздыхает и демонстративно возится у Юто под боком. А ещё царапает кончиками пальцев его бок - под этим непонятным вязаным нечто и не видно. - Я тебе совсем не нравлюсь? - Хёнгу легонько сжимает зубы на плече Юто, и тот дёргает рукой, впрочем, несильно, чтоб ненароком не выбить этому наглецу пару зубов. - Ты спать собирался, - напоминает Юто и обхватывает Хёнгу за плечи, притягивая ближе. Тот смотрит снизу вверх удивленными круглыми глазами. - Ты главное не вздумай что-то... как тогда ещё раз отколоть... на публике, - низким шёпотом предупреждает Юто. Хёнгу пару раз хлопает ресницами, а потом подается весь вверх ближе и ухмыляется так знакомо. - Понял, оппа. Только тебе курить придется бросить. Ненавижу целоваться с пепельницей. Усок предательски ржет, всполошив тем самым Джинхо хёна, который, похоже, единственный из этой шибанутой компании со всем вниманием смотрел фильм.