Хладнокровная убийца с пламенной душой спасителя

Темная, туманная и мрачная комната. Ее стены были пропитаны болью, страданиями и кровью невольников. Сплетенные жгуты тяжелого каната, что висел позади одной из человеческих фигур был обвит ядовитым на вид плющом. А сами оковы, из которых выизволили несчастных мучеников по приходу их смертного часа, были замызганы в алой, застывшей как во времени крови. Видно, от пыток. Инквизиция нынче воистину жестока, судьи и народ не щадят никого. Не хочешь говорить — терпи боль, отдай свою жизнь своей главной спутнице — муке, боли, страданию. «Умри во имя Сукуба Акаши, раз не желаешь умереть смирно.» — именно так говорят судьи, вынося приговор в виде казни через какое-либо истощение. Зачастую прилюдно. Неужто земное средневековье вживается и приходится по душе жителям Терраррии? С обрывистого потолка закапала вода, терзая безмолвие своим неумолимым, надоедливым шепотом. Каждая капля, будто стекло разбивалась о каменный, не менее потресканый чем потолок пол. Но ни одна из фигур так и не дрогнула. Словно камни, статуи, застывшие в момент своего бедного и тихого триумфа. Деревянная с железным замком дверь со скрипом отворилась, впуская в комнату томную на первый взгляд фигуру. Стоило только физиономии сделать шаг вперед навстречу таким же теневым фигурам, как подобно волшебству стук воды неминуемо стих. Одна из застывших ожила, подав признак тем, что оперелась рукой о стену и встревоженно испустила воздух. Человек чуть в шаге от входа стоял как камень, не нарушая уже видимо традиционную тишь. В тот самый момент из коридора всколыхнулся огонь, давая еще разборчивее узреть плащ вошедшего и так же как и все живое осел восковой водицей на подол свечи. — И кто начнет? — наконец с жизнью безмолвья здесь было покончено. Ее безмятежно разорвал грубый, стальной и, кажется, женский голос. Открытое окно в коридоре через массивные шторы дало слабину, впустив вихрь в себя и позволяя громко хлопнуть дверью, проводящую в комнату. Вдруг одна из фигур шикнула на другую, видимо, уже мужскую. Ухо спросившей невольно шевельнулось, будто учуяв лишний звук. — Мортред. — тихо, но твердо прошептал еще один голос. Девушка (наверное) повернулась, откинув левым плечом плащ чуть взад, открывая виденье на стальные, чутка побитые доспехи. Голос продолжил: — Они, право, хитрее чем мы думали. — парень хотел дальше поведать о противниках, но почуяв неладное, на секунду затмился. — Эти ребятки времени по пусту не теряют, их усердные тренировки и труд над собой на лицо. Короткий смешок из начала комнаты дал повод раннее говорящему замешкаться и более усердно подумать над своими словами. — А вы что? — опять молчащая пауза, будто что бы дать высказаться другим, но это далеко от правды. Хоть ее полного и цветного очертания не было видно, но обстановка, ясен пень накалялась. — Разве ли вы хуже тренируетесь? — кулаки 6-х ребят сжались, что бы уже бить, но и это не так. Им не до драк. — Вы с шести лет тут. — прошипел, нет, злобно прохрипел голос. Ярость. Ее учуяли все до единого тут, и, некоторые даже оступились и чуть было не упали. Фигура у входа стала близиться к раннее высказавшемся ребятам, те от страха только теснее стали жаться к друг другу. -Если вы не принесете мне их головы. — уже более громко сказала женщина, но в голосе слышалась сталь, даже кровь. Они чувствовали, как раздуваются ее жилы в организме, как кипит кровь от желания врезать им по первое число. Но не может. Кодекс группы, да и товарищей, даже со злости и обиды от поражения бить негоже. — то я вас сама на кусочки покромсаю, и вы умрете точно так же, как и Элер! — последнюю часть слов она выкрикнула что есть мощи, казалось, что весь мир ее услышал, и весь мир, казалось, подпрыгнул от ее речи. Но только рядом стоящие стоят столбом. Их учили не боятся. Их учили не выказывать эмоции наружу. Их учили подавлять страх и инстинкт самосохранения. Иногда это полезно, а порой, словно ядовитая веревка стягивает воздуховой проход не давая шевельнутся телу в ее объятиях. Сердитая женщина еще раз презрительно фыркнула, развернулась, закрыла приоткрытое плечо с доспехами атласным плащем и гневно зашагала в сторону двери. Она так и не закрыла ее, когда шла отсюда прочь. — Расходимся. — скомандовал некто мужского пола, не подававший раньше виду, что вообще причастен к чему-то здесь. Комната невольно опустела, и только лишь тень тусклого света факела спадала на пол. На улице ночь. В бесконечное поле накрытое небесным полотном с тлеющими звездами вышла девушка, как и все в плаще. Трудно, наверное, не снимая носить одно и то же. Особенно девушкам. Страсть, мечты, любовь — все давно утлело в их глазах. Не вступив бы сюда, волей или не волей — не важно, все было бы иначе. Возможно, вместо плаща бы на ней красовалось ажурное, лазуритное платьице, а на ногах, вместо тяжелых понож, изящные туфельки, а на лице, за место повязки закрывающей все кроме глаз, была бы скромная улыбка. Руки были бы открыты, плечи — туда же. На них бы не было колотых ран, а при соприкосновении с ладонью не крутились бы в голове одни и те же воспоминания о сдержанном в своих руках оружии во время натиска противника. Она бы многое отдала когда-то, что бы вернуть время назад и не дать совершить себе роковую ошибку — вступление в этот ничтожный орден. Плащ, как оковы сдавливающие запястья с легкостью и непринужденностью спал с ее плеч. Вместо массивной фигуристой, устрашающей дамы явилась хрупкая, миниатюрная девушка в ободранном платье и дивным лицом. Ее голубые глаза источали мимолетное счастье, а в зрачках отразилось множество звезд на туманном небе, во главе которых была бережно укрытая облаком луна. На лице вместо каменного изображения наконец уста растянулась в тончайшую улыбку. В ту же минуту ветер спохватился, и заставил природу двигаться в его такт. Трава поднялась дыбом, светлые облака поплыли с удвоенной скоростью, а волосы девушки начали биться в немой истерике. Шея дамы беспечно укрывалась от стихии ветра за шторкой копны волос, чувствуя тепло, сохранившееся внутри. Где-то вдалеке леса тоже повздымились в ритм вихрю. Ей всегда казалось, что только тут она должна быть. Сильвана думала, что не ее это предназначение — в тихую и скрытную убивать провинившихся. Не ее это место в мире, не она должна воевать с темными духами, не она обязана биться за Орден. Она не хотела сюда, она пыталась бежать, но попытки были тщетны. Ее руки не должны быть потрепаными, и не хотели держать острие клинка в своих пальцах. На опушке за холодным убежищем названных сестер вуали она находила себя. Она получала надежду, что сможет убежать отсюда. Так что ей мешает? Контракт. Чертов контракт и подпись ее настоящей матери на нем. Жалкий листочек, который если разорвать он все равно склеится обратно, маг-Альбиус постарался. И метка на ее спине в виде синего, почти пустотного-черного крыла, что вечно укажет путь к тушке Сильваны. И никак, никак черт тебя подери ты ее не сотрешь. Говорят, вступившие в Орден связаны с ним душой. Их душа, их существование, их жизнь принадлежит каким-то дядькам в плащах! И Сильвана в числе несчастных. Но на все воля основателя и ее заточителя — Мортред. И ее решение явно не было расположено к освобождению от контракта ее персоны. Цель Ордена — уничтожение преступников той или иной ценой. Члену Ордена не станет преградой чуждая им жизнь. Для них нет человеческой, эльфийской и прочей жизни. Для них есть цель — и они не отступят. Таким напором не могло похвастаться большинство светлых гильдий направленных на борьбу с темными силами, но и у них было меньше прав. За убийство подобная гильдия выплачивала знатную сумму денег, а сам виновник чужой смерти садился в тюрьму на протяжное время. Да и советь в покое убийцу вряд ли бы оставила. Орден Вуали планировался как скрытный клан, участники которого будут скрываться вплоть до конца жизни. 4-х сторонников данного дела хватило: Мортиус — некогда сбежавший убийца, вступивший на добрый путь, в переплете с темным. Ему удавалось ловить самых изловченых, хитрых преступников. Ведь он и сам когда-то им был. Селена — темный маг, тоже не из радушных умничек и послушных граждан. Как и большинство здесь вступала на темную дорожку, но не была поймана. Пожалуй, самая подлая, искусная и коварная волшебница в Террарии. Ловля и завершение карьеры темных магов — это по ее части. Дана — лучница из Кельталаса, по прозвищу Вихрь. Можно было бы утверждать по закономерности что она тоже не пойманая преступница, но это не совсем так. Она родилась на границе Кельталаса, ее раса была не определена до конца, потому в этой глухомани ее считали ведьмой, дитем тьмы и ребятки ее возраста ее боялись. Но никаких тогда мрачноватых замыслов она под своим покровом не имела и убивать, нагонять порчи даже не пыталась научиться. Грязнокровка, соидиненая раса прирожденых лучников-эльфов из Дренора и обычного людского народа из Кальфеона. Еще в 15 лет она окончательно решилась сбежать в переходный и запретный лес. Каких только вымыслов с участием территории с множеством деревьев они не придумывали, и не все даже были ложными. Это был лес с аномальной территорией: на этой почве время останавливалось для человека, но при этом оно его не убивало. Это было загадкой двух деревень на окраинах могущественных и массивных городов, и никто, говорят, до сих пор не смог разгадать ее до конца. По идее из лесов она должна была выйти старушкой, так как время, хоть и останавливалось для нее там, но все так же непрерывно текло снаружи, и стоило бы ей выйти, упущенное невольно для нее самой нагналось бы. И, наверно, живой она обратно в этот лес больше не попала бы. Но каким-то чудом она не скончалась так же печально как и большинство жителей данного леса, и смогла встретить последнюю из четверки — Мортред. Мортред, даже ее имя заставляет сердце встрепетнуться, а человеческую кровь в жилках вскипать от ужаса воспоминаний и славы той покровительницы Сестер Вуали. Лишившись души она основала этот клан, что бы хоть чем-то себя занять и оставить хоть какой-то след после себя. Добрый или злой — ее это не волновало. Но до этого она убивала. Много убивала. Сотни ножей ей пришлось сменить, что бы не ходить с ржавым и грязным от человеческой крови или плоти. Зачем она так с несчастными? Никому не известно. Но все знали одно — она мстила. За что? Ответ все тот же. Есть домысел о том, что она создала этот орден чтобы искупить свои грехи за чужие жизни. Месть местью — а жизни не вернешь. Да и чей-то помысел о желании отомстить не стоил стольких жизней. Но, орден долго во тьме не оставался и его заприметил король. Он долго думал, покарать ли виновников создания сестер вуали, и все-таки дал добро, лишь под предлогом того, что никто из них не допустит ошибку в преступлении. О их существовании и своем одобрении глава государства попросила дать клятву не разглашать данную информацию. Так и явился на свет Орден Сестер Вуали. Орден, не ценящий жизнь виновников.