человеку, которого помнить все еще не готов
***
На широкой постели нас двое и я один. Моя тень сидит близко, свесив с кровати ноги. По бескрайней тоске и по холоду я бродил. И устал. Моя тень ждала меня на пороге. «С возвращеньем», — не скажет, не спросит про трудный день: все понимает, она знает острее прочих, как болит мое сердце от про́клятых тех колен, от лица, что мне снится, губ от которых, впрочем, все неважно. Мне тень на шее сжимает пальцы, но касается нежно и тянет прилечь в постель. Я ложусь. Я устал. Не хочется просыпаться. Потому что я видел начало моих потерь: … на огромной равнине, в юном еще тумане, в свете солнца и запахе горьких волшебных трав жил сотканный небом, возлюбленный и желанный, мой Апрель, мое чудо и мой бесконечный страх. Самый лучший не слышал, не видел, не ощущал, как бежал сквозь пустошь: я падал и полз, и рвался его губы и руки, колени, лица овал — все мое. Он — потеря. Я для него — напрасен. Моя тень не теряет, не просит, не говорит, чуть обнимает, я глаза закрываю. Снится: …на широкой постели нас двое и мир горит, когда мои губы считают его ресницы.