Lady Gaga – Dancin’ in circles
Небрежным жестом он откидывает со лба выбившуюся прядь волос и улыбается ярчайшей из всех своих улыбок. Несколько девушек оборачиваются, ощущая что-то непреодолимое, но он не обращает на них внимания, засовывает руки в задние карманы чёрных узких джинсов и продолжает свой путь. Он оглядывает улицу и снующих по ней людей так, словно всё это принадлежит ему, останавливается перед одной из кофеен, успевших приглянуться ему в его прошлые визиты в этот мир, и смело распахивает дверь, вдыхая аромат свежесваренного кофе, смешивающийся с желаниями и тайными помыслами посетителей. Только ему позволено чувствовать их, и он наслаждается этим, неспешно усаживаясь за свободный столик, и, хитро ухмыляясь, осматривает присутствующих. Ему чертовски здесь нравится, он бывал здесь уже больше тысячи раз, и ему всё ещё не надоели эти создания, зовущиеся людьми. Потому что они податливы и эмоциональны, потому что можно указать им путь и наблюдать за тем, как они сломя голову несутся по нему, даже не подозревая о том, что в финале их ожидает пропасть. Они соглашаются на рискованную игру, понятия не имея о том, кто диктует правила. Кихён думает, что боги слишком жестоко обошлись со своим лучшим творением, но углубиться в размышления ему не удается ввиду того, что одна из симпатичных официанток приближается к его столику и робко интересуется, чего он желает. Кихён улыбается, мягко и приторно, не без удовольствия отмечая появившийся на щеках девушки румянец, озвучивает несколько случайных названий, вычитанных в меню, и откидывается на спинку стула, наблюдая за тем, как колышется подол короткого чёрного платья, и как красиво перекатываются мышцы под гладкой блестящей кожей ног. Он мог бы попросить её номер и провести с ней вечер, но сегодня ему хочется чего-то особенного, и он уверен, что эта девушка абсолютно не соответствует его желаниям. Он слегка хмурится, ощутив на себе несколько заинтересованных взглядов, лениво моргает и резко разворачивается, впиваясь пальцами в спинку стула. Две девчонки, которым по его расчетам ещё даже нет восемнадцати, стыдливо опускают взгляды и возвращаются к прерванной беседе. Кихён цокает языком, демонстрируя своё недовольство, возвращается в исходное положение, но не спешит расслабляться. Он чувствует какое-то странное напряжение, усиливающееся с каждой секундой, торопливо облизывает пересохшие вдруг губы и резко дергается, когда дверной колокольчик извещает сотрудников кофейни о новом посетителе. Он сжимает виски, ощутив вдруг острый приступ головной боли, медленно поворачивает голову и с силой прикусывает нижнюю губу, чтобы не закричать от восторга. Молодой мужчина, внешне, может быть, на год или два старше его человеческой сущности усаживается за столик неподалеку, тут же принимаясь внимательно изучать меню. Кихён чувствует исходящую от мужчины энергию, отличную от той, что исходит от всех остальных посетителей, и внутри него разгорается желание, которое, словно дикий огонь, готово поглотить всё, что окажется в пределах досягаемости. Он благодарит официантку за кофе, но оставляет кружку с ароматным напитком без внимания. Он ещё не придумал, с чего стоит начать, но знает точно, что кофейню он покинет только в компании этого мужчины, задумчиво ковыряющего маленькой вилкой розовое пирожное с вишенкой посередине. Соскользнув со стула, словно тень, он спустя секунду оказывается напротив, снимает вишенку большим и указательным пальцами левой руки и грациозно отправляет её в рот. Мужчина не поднимает глаз, лишь продолжает задумчиво размазывать крем по блюдечку. Он не высказывает недовольства от вторжения в его персональное пространство, и Кихён позволяет себе лёгкую ухмылку, задумываясь о том, что ещё немного и никакого пространства между ними не останется вовсе. Его самую малость настораживает невесть откуда взявшаяся тревога, но он старается не думать о ней, протягивает руку вперёд и несильно сжимает запястье мужчины, заставляя его расслабить руку и выпустить из неё вилку. Начало положено, и он чувствует напряжение, пульсирующее в кончиках пальцев; прекрасный незнакомец поднимает голову и наконец-то встречается с ним взглядом. По телу Кихёна проносится электрический разряд такой силы, что будь он человеком, наверняка бы уже поджарился до хрустящей корочки; он издает тихий смешок и продолжает смотреть в эти глубокие тёмные глаза, способные, кажется, поглотить его душу (если бы она у него была). Они поднимаются одновременно, продолжая смотреть друг на друга, Кихён чувствует, как воздух вокруг них нагревается, а лампочки, горящие мягким жёлтым светом, начинают опасно мигать. Разрушения не входили в его планы, но он и не подозревал, что жизненная сила этого мужчины окажется настолько неконтролируемой. Кихён первым отводит взгляд, бегло осматривая посетителей, но никто не обращает на них внимания, каждый занят своими делами, и чувство тревоги усиливается стократ, но он не намерен сдаваться. Он задался целью и достигнет её, даже если ему придется лишиться своей телесной оболочки и продемонстрировать свою настоящую сущность. Которая, говоря откровенно, неистово рвалась наружу, мечтая наброситься на странного незнакомца и растерзать его на мелкие кусочки.Florence and the machine – Bedroom hymns
Дверь чужой спальни закрывается с громким хлопком, Кихён прижимается к ней спиной, ощущая на себе вес чужого тела. Разрывая когтями рубашку своего спутника, он жадно впивается в его губы, ощущая металлический привкус во рту и слизывая языком крошечные капельки крови. Секс для него – безумие в чистом виде, и он в самом деле сходит с ума, позволяя инстинктам взять верх над разумом. Высвобождая свою природную силу, он с легкостью толкает мужчину в сторону кровати, приземляясь сверху, проводя ногтями по смуглой коже и оставляя на ней глубокие царапины. Он спешно расстегивает джинсы, повреждает руку об острые зубчики замка и сдавленно шипит, крепче обхватывая ногами бедра своего спутника. -Я не собираюсь играть в эту игру по твоим правилам, - голос мужчины звучит на удивление спокойно, Кихён снова царапает его живот, но это действие не производит должного эффекта. Сильные руки сбрасывают его на кровать, и спустя мгновение они меняются местами. Он вырывается изо всех сил, но лицо спутника остается бесстрастным, он крепко сжимает запястья демона и смотрит на него твёрдым уверенным взглядом, заставляя каким-то немыслимым образом оставаться в человеческом обличии. До Кихёна наконец доходит причина его, как оказалось, вполне обоснованной тревоги, и он хмурится, предпринимая ещё несколько не очень удачных попыток высвободиться. Мужчина нависает над ним, лицо в паре сантиметров от его собственного, дыхание обжигает кожу. Демон облизывает пересохшие от волнения губы и подаётся вперёд, без прежней агрессивности целуя пухлые губы. Он удивляется насыщенности поцелуя и той раскрепощённости, с которой ему отвечают, с которой язык ангела проникает в его рот, заставляя тело болезненно содрогаться. Кихён обвивает руками шею мужчины, теснее прижимаясь к его обнаженному телу. Лёгкие начинают гореть от нехватки воздуха, и он отстраняется, тяжело дыша, откидывается на подушку, открывая беззащитную шею. К которой спустя секунду жадно припадают чужие губы, осыпая нежную кожу поцелуями. Губы спускаются к ключицам, в то время как пальцы мужчины осторожно расстегивают рубашку Кихёна, снимают её одним движением и небрежным жестом опускают на пол. Он и подумать не мог, насколько чувствительной может быть его кожа, если знать, как правильно к ней прикасаться. Подушечки пальцев ангела скользят по его животу, очерчивая контуры мышц, губы всё ещё мучают шею, заставляя Кихёна задыхаться от неожиданно нахлынувшего чувства, которое люди, насколько ему было известно, называют нежностью. Он приоткрывает рот, шумно выдыхая, бессознательно движется навстречу прикосновениям и неведомым ранее ласкам. Мужчина стягивает с него джинсы и укладывает ладонь на область паха, слегка надавливает, вызывая у Кихёна тихий стон, и медленно оттягивает вниз резинку боксеров. -Скажи мне своё имя, - слабым голосом произносит демон, сжимая в ладонях простынь, и стонет чуть громче, когда чужие руки бережно разводят его колени, а большие тёплые ладони начинают нежно поглаживать внутреннюю поверхность бёдер. Ангел опускает голову, оставляя несколько ярких отметин на бледной коже, невесомо целует выпирающие косточки и вновь нависает над Кихёном. -Хёну, - одними губами произносит он, увлекая демона в очередной долгий, полный чувств поцелуй. -Хёну, - хрипло выдыхает Кихён, когда чужие ладони крепко сжимаются на его ягодицах, а бёдра начинают двигаться навстречу его собственным. -Хёну, - буквально кричит он, когда его настигает головокружительный оргазм, и он откидывается на спину, мелко дрожа. Ангел присоединяется к нему секундой позже, крепко прижимая к себе его худое тело и утыкаясь носом в ямку над левой ключицей. Он тяжелый, но это приятная тяжесть, и Кихён даже позволяет себе слабо улыбнуться, обвить свои руки вокруг чужой шеи и запустить пальцы в короткие влажные волосы. В комнате жарко и пахнет сексом, не зверствами, которые он обычно совершал над своими избранниками, скрываясь сразу после окончания и заставляя их забыть о случившемся, а тем самым, настоящим, от воспоминаний о котором мурашки бегут по коже, а в груди что-то приятно сжимается. -Это был твой первый раз? – негромко спрашивает он, когда Хёну устраивается у него под боком, продолжая обнимать его за талию и легонько поглаживать большим пальцем горячую влажную кожу, - Долго же ты терпел. -До встречи с тобой я даже не думал об этом. Так что, если бы ты меня не соблазнил, я продолжал бы жить своей привычной жизнью и не задумываться о такой ерунде, как плотские утехи. -То есть, это я виноват в том, что произошло? -Мы не привыкли обвинять других. В том, что я позволил этому случиться, виноват я сам. Хотя я не думал, что ты будешь так долго соображать. Я сразу понял, из какого теста ты слеплен. -Заткнись! Тоже мне святоша. Да по сравнению с тобой в аду обитают одни праведники, - в голосе Кихёна нет злобы, только смущение, и Хёну улыбается, с легкостью считывая эмоции демона, которые диктует ему его человеческая сущность. -Что будешь делать дальше? Свалишь, как обычно, или останешься на ночь? -Думаю, ради такого, как ты, можно сделать исключение. *** Кихён просыпается первым, кое-как разлепляет глаза и долгим задумчивым взглядом рассматривает мужчину, лежащего рядом с ним. Усаживается на край кровати, ощущая под ногами приятную мягкость ковра, незамеченного им во вчерашней суматохе. С большим интересом рассматривает появившиеся на его теле отметины, удовлетворенно хмыкает и отправляется в душ, тихонько напевая одну из тех популярных песен, что нынче круглосуточно крутят по радио. Он открывает горячую воду и смело подставляет лицо под сильные струи. Ожоги ему не страшны, поэтому он может хоть целую вечность простоять здесь, размышляя о случившемся и то и дело улыбаясь до боли в щеках. Кажется, ему стоит пересмотреть свои прошлые взгляды и представления о сексе, хотя он не так уж уверен в том, что кто-нибудь сможет заставить его вновь испытать подобные ощущения. В конце концов, не каждый день оказываешься в постели с настоящим ангелом. -Крупную рыбку ты вчера поймал, - он выходит из душа, завернутый в большое белое полотенце и замирает в дверном проёме, не понимая, звучит ли этот голос в его голове, или Че Хёнвон в самом деле решил нагрянуть к нему с неожиданным визитом, - Я на кухне, не думай, что у тебя начались галлюцинации. Хотя учитывая частоту твоих визитов в мир людей, это было бы абсолютно объяснимо. Кихён хмурится, плотнее закутываясь в полотенце, и направляется в сторону предполагаемой кухни, где за круглым столом, сжимая в руке большую бутылку кока-колы, гордо восседает его старый знакомый. Хёнвон расплывается в своей фирменной жабьей улыбке, подносит горлышко к губам и в несколько глотков опустошает бутылку едва ли не на половину. -Божественный напиток, - произносит он, причмокивая, словно ребенок, и блаженно прикрывая глаза, - Если бы её производили в аду, у меня не было бы ни одной причины появляться в этом мире. -Как ты меня нашёл? – обрывает его разглагольствования Кихён, усаживаясь напротив и хмуро глядя на раскачивающегося из стороны в сторону демона. -Позволь тебе напомнить, что поиск – это моя работа, - парирует Хёнвон и вновь возвращается к «напитку богов», на этот раз опустошая бутылку почти на две трети. -Кто-нибудь ещё знает о том, что произошло? -Пока только я, но новости распространяются быстро. Особенно, в раю. -И что нам за это будет? -Тебе ничего, пока ты выполняешь свою работу, всем плевать, с кем ты трахаешься. А вот твоему красавчику придется несладко. Образцовый ангел, любимец детей и пожилых женщин, с гигантским послужным списком и тысячей добрых дел, и тут такое.. Какая жалость. -И что они с ним сделают? -Отрежут крылья и сошлют на землю. -Так просто? То есть мы сможем.. -Ох, мой маленький наивный птенчик, ты слишком плохо знаешь этих ребят сверху. Ни о каком «мы» не может быть и речи, знаешь, по какому принципу они живут? Не смог быть счастлив в раю, так будь же несчастен везде. Вряд ли вы когда-нибудь увидитесь, и даже я со своим даром отыскивать кого угодно и где угодно не смогу тебе помочь. Кихён поджимает губы и хмурит брови. Что за идиотские порядки у них там на небесах? -Хорошо, а до тех пор, пока он здесь, я сумею его найти, если вдруг захочу увидеть? -Разумеется, сможешь. У этого парня очень яркое сияние. Хёнвон неумело подмигивает ему и вновь прикладывается к бутылке, допивает колу и сминает в кулаке податливый пластик. Поднимается на ноги, едва не задевая макушкой потолок, и сладко потягивается, расставляя руки в стороны, а не вверх, как это делают обычные люди. -Ну, что? Пойдёшь со мной или останешься готовить своему красавчику завтрак? Пребывание в мире людей делает тебя крайне сентиментальным, и ты знаешь, чем это может закончиться. Если не хочешь потерять силу, не забывай наведываться домой и не позволяй своему хрупкому человеческому сердечку поддаваться минутным порывам. Несколько секунд они смотрят друг на друга, словно проверяя, Кихён отводит взгляд первым и негромко сообщает, что оставаться в квартире Хёну, пожалуй, не стоит. Он сбрасывает с себя полотенце, обращаясь черной тенью, Хёнвон присоединяется к нему, и спустя мгновение они растворяются в воздухе.Hurts – Wings
Кихён обнаруживает Хёну спустя несколько дней в одном из узких переулков, тех самых, в которые нормальному человеку даже в голову не придёт забрести. Лицо ангела и белая (в прошлом) футболка перепачканы кровью, руки плотно прижаты к животу, на котором зияет гигантская резаная рана. -Какого чёрта здесь произошло? – спрашивает Кихён, склоняясь над мужчиной и с ужасом наблюдая за тем, как кровь расползается по ткани. -Повздорил с местным ребятами, ничего страшного, - заверяет его Хёну, кое-как поднимаясь на ноги и скептически осматривая свою одежду. -Ты ангел, мать твою, или кто? Неужели не смог справиться с кучкой людишек? -Я не могу использовать свою силу против них. И не напоминай мне о том, что произошло в кафе, я защищал их от нас, а не наоборот. -Ох, ну разумеется, лучше сидеть в грязи, стонать от боли и истекать кровью! -Ну не мог я начать излучать божественное сияние и заживлять на себе раны как долбанный Росомаха! Несколько томительных мгновений они смотрят друг на друга, Кихён снова сдается первым, опускает взгляд и с удивлением отмечает, что кровь успела остановиться, а края раны приблизились друг к другу и начали прорастать перемычками. -Что вообще ты здесь делаешь? – негромко спрашивает Хёну, пытаясь стряхнуть пыль с джинсов, но только сильнее пачкая их и оставляя тут и там кровавые отпечатки. -Собираюсь увезти тебя домой, - также тихо отвечает Кихён. *** Они открывают дверцы с разных сторон и усаживаются в такси: Хёну складывает руки на коленях, стараясь не перемазать покрытие кресел кровью, Кихён устало растекается по сиденью, широко расставляя ноги позволяя своему колену соприкоснуться с коленом ангела. -Ты в порядке? -Можешь не волноваться, я буду в порядке, даже если меня переедет поезд. Кихён улыбается, сползая чуть ниже и удобно устраиваясь на чужом плече. Хёну удовлетворенно хмыкает и откидывается на спинку, позволяя себе немного расслабиться. Автомобиль мягко урчит, неспешно везя их по тихим слабо освещенным улицам, ангел широко зевает, прикрывая рот ладонью, и скользит взглядом по своему спутнику. -Сколько раз ты был здесь? Я имею в виду мир людей. -Сотни. Нет, тысячи. Мне здесь нравится. Честно говоря, больше, чем у нас внизу. -Ох, значит, мои догадки верны. Я знаю, что многие из вас приходят сюда ради секса, но ты не ищешь в нём удовольствия. Таким образом ты напоминаешь себе о том, кто ты есть на самом деле. В последний раз ты попытался сделать то же самое, но попытка не завершилась успехом. -Интересно, почему, - язвит Кихён, поднимая голову, и слегка хмурится, обнаруживая перед собой смеющееся лицо ангела, - Если ты ведешь к тому, что я вобрал в себя слишком много человеческого, можешь не стараться. Мне уже сообщили об этом пару дней назад, а в очередном никчемном напоминании я не нуждаюсь. *** Кихён выходит из душа, завернутый в большой белый халат, проходит в спальню и приземляется на край широкой кровати рядом с Хёну, накрытым одеялом по самый подбородок. Мужчина нащупывает его ладонь и несильно сжимает в своей, осторожно поглаживая большим пальцем тыльную сторону. -Кажется, сегодня ты способен только на объятья под одеялом и бабушкины поцелуи в висок. -Не вижу в этом ничего плохого, хотя.. Могу сделать для тебя кое-что поприятнее. -Ну давай, святоша, удиви меня. Глаза Кихёна расширяются, когда Хёну выскальзывает из-под одеяла, опускается перед ним на колени и в одно движение развязывает пояс халата. Он даже представить не мог, что этот безгрешный рот, читающий по утрам молитвы и хвалебные песни, может вытворять подобное. Ангел целует чувствительную кожу бёдер, слегка прикусывая её и оттягивая на себя, вновь разводит колени в стороны и, коротко лизнув голову напряженного члена, берёт его в рот. Кихён вцепляется пальцами в край кровати, издавая первый тихий стон, и прикрывает глаза. Сколько возможностей он упускал. И сколько ещё неизведанных удовольствий он сможет получить, находясь рядом с этим мужчиной? Ход мыслей обрывается, когда Хёну начинает двигаться чуть быстрее, касаясь языком каждого чувствительного места, одной рукой поглаживая внутреннюю сторону бедра, а второй придерживая подрагивающего Кихёна. Который закусывает губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу громкий стон, запускает пальцы в волосы ангела и слегка оттягивает их назад. -Не сдерживайся, - шепчет Хёну, и он послушно раскрывает рот, заполняя комнату стонами. Он выдыхает имя ангела на высоте оргазма и откидывается на спину, тяжело дыша. Мужчина вытирает губы тыльной стороной ладони и укладывается рядом, коротко клюнув Кихёна в висок тем самым «бабушкиным» поцелуем. -Хорошо? – спрашивает он, когда дыхание демона приходит в норму, и к нему возвращается способность связно мыслить и связно говорить. -Очень. Как будто умер и попал в рай. -Боюсь, в раю тебе таких услуг не предоставят. Они переглядываются и начинают смеяться одновременно, Кихён поворачивается на бок, прижимаясь к чужому телу и складывая ладони на широкой груди. Осторожно коснувшись губ ангела, он увлекает его в тягучий поцелуй, в котором их горячие влажные языки лениво касаются друг друга. -Хёну, - хрипло произносит он, отстраняясь и с тревогой глядя в глаза мужчины, - Это правда про крылья? -Увы, но да. В раю не прощают ошибок. Потому что если ты не смог быть счастлив там.. -То будешь несчастным везде, - шёпотом заканчивает фразу Кихён. *** Он сидит на кровати, прижимаясь лицом к чужой спине, прикасается сухими губами к выпирающим позвонкам. Его пальцы осторожно перебирают мягкие белые перья, плотно прилегающие одно к другому. Крылья у Хёну огромные и даже в сложенном виде занимают добрую половину комнаты, и от одной мысли о том, что ангел скоро их лишится, сердце болезненно сжимается у Кихёна в груди. -Ты будешь помнить о том, что с тобой происходило? -Разумеется, буду. Потеря памяти – слишком щедрый подарок. -А шрамы от крыльев останутся? -И будут болеть по ночам, как очередное напоминание обо всём, чего я лишился. Кихён морщится, пропуская перья между пальцев, сползает с кровати и обходит мужчину, останавливаясь напротив него. Хёну улыбается одними губами, протягивает руки вперёд, позволяя демону сделать несколько шагов вперёд и буквально упасть в его объятья. -Мне пора, - шепчет он, скользя губами по щеке Кихёна, который хмурит брови и отворачивается, слишком сжившийся со своей человеческой сущностью и неспособный больше скрывать своих истинных чувств. Осторожно поглаживая его спину, ангел расправляет крылья настолько, насколько позволяют размеры комнаты, и обвивает их вокруг Кихёна. Который вздрагивает, широко раскрывая глаза, разжимает плотно стиснутые губы и позволяет мужчине поцеловать его, не в последний, как он надеется, раз.Lady Gaga – Angel down
Кихён стоит, прислоняясь к выкрашенной в белый цвет стене, и со злостью во взгляде наблюдает за тремя мужчинами, застывшими вокруг Хёну и торжественно сообщающими ему абсолютно, по его мнению, бесполезную информацию. Он впервые за долгое время вернулся к своей истинной сущности, слабо поддающейся контролю разума, и теперь ему хотелось наброситься на кого-нибудь и разорвать на куски. Хёнсу крепко сжимает его плечо и отрицательно качает головой, когда он неосознанно делает несколько шагов вперёд и издает низкий рычащий звук. -Человеком ты мне нравишься больше, - сообщает ему старший, руку которого он смахивает небрежным движением, - Ещё минута, и нам нужно будет уйти. Ты не должен видеть, как его лишают крыльев. -Я останусь здесь, - резко произносит Кихён, скрещивая руки на груди и внимательно наблюдая за происходящим, - И пусть хоть кто-то из них попробует меня остановить. Он замолкает, когда ловит на себе взгляд Хёну, и крепко стискивает зубы, когда ангел начинает улыбаться. В воздухе мелькает что-то большое и явно сделанное из металла, это что-то напоминает садовые ножницы, судя по всему очень острые, и внутри у Кихёна на секунду зарождается благоговейный страх перед этим предметом. Он встряхивает головой, проклиная себя за то, что придает значение такой ерунде, и снова встречается взглядом с Хёну, на лице которого застыло умиротворенное выражение. Он не притворяется и не злится, целиком и полностью принимая то, что должно произойти, в его глазах плещется безграничная любовь, и Кихёну становится дурно от этого большого, всепоглощающего чувства. Хёну любит этих мужчин, готовых причинить ему боль, любит Хёнсу, которого видит впервые, и любит его, Кихёна, невзирая на его внешность и его происхождение. Кихёну хочется кричать, когда красивое лицо ангела искажает гримаса боли, и он кричит, не сдерживаясь, когда лезвия ножниц небрежно кромсают крылья, когда перья разлетаются в стороны и окровавленные падают на пол, когда белоснежное одеяние Хёну пропитывается кровью. Хёнсу снова сжимает его плечи, но в этот раз настойчивее, «успокойся, успокойся» повторяет он, словно мантру, но Кихён отгораживается от неё, во все глаза наблюдая за чудовищным преступлением, совершающимся у него на глазах. Вот оно, истинное лицо светлого, прекрасного и безмятежного рая. Ненависть переполняет его, он набирает полную грудь воздуха, чтобы закричать снова, но замирает, прерывисто выдыхая и плотно сжимая губы под пристальным взглядом Хёну. Который всё это время смотрел на него, убежденный, что его собственные страдания не идут ни в какое сравнение со страданиями Кихёна. По его щекам текут слёзы, он улыбается, тепло и приветливо и одними губами произносит «прости». Ножницы щёлкают последний раз, и всё вокруг гаснет, Кихёну кажется, что он ослеп, но спокойный ровный голос Хёнсу сообщает ему, что они просто возвращаются домой. Он не отвечает, только коротко кивает головой, горько усмехаясь мысли о том, что во всех трёх мирах не осталось места, которое он теперь действительно мог бы считать домом.The Weeknd – Devil may cry
Хёнсу просит его задержаться подольше, но он не желает слушать, на следующий же день возвращаясь в мир людей. Он ищет Хёну повсюду, перемещаясь из города в город, из страны в страну, подолгу задерживаясь в людных местах и всматриваясь в каждое лицо. Он встречается с сотней различных эмоций, пропуская их через себя, от некоторых становится легче, от других хочется закрыться в ванной, нажраться таблеток и провалиться в сон длиною в вечность. Он знает, что небеса суровы и беспощадны, но не теряет надежду, продолжая поиски, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть какую-то ниточку, способную привести его к Хёну. Проходит шесть месяцев. Шесть месяцев, за которые он ни разу не возвращался в свой мир, шесть месяцев бесконечных вопросов и бесконечных поисков. Шесть месяцев бессонных ночей, таблеток от головной боли и смятых сигаретных пачек. От последних он в конечном итоге отказывается, задумавшись вдруг о том, что Хёну бы вряд ли это понравилось. Задумываясь вдруг о том, что он понятия не имеет, что вообще может нравиться нынешнему Хёну. Действительно ли он помнит все подробности своей прошлой жизни? Действительно ли помнит Кихёна? От беспросветных мыслей его спасает неожиданный визит Хёнвона на землю, который отправляет ему корявое сообщение (так и не научился пользоваться телефоном), обещая дожидаться его в дешевой забегаловке неподалеку. Кихён устало потирает виски, заходя в помещение с не самой приятной обстановкой, скользит взглядом по толпе посетителей и замечает знакомый силуэт, возвышающийся над всеми остальными. За тем же столиком обнаруживается Хосок, который тоже является большим любителем выбираться в мир людей, однако преследует несколько иные цели. С грохотом отодвинув неудобный пластиковый стул, Кихён усаживается на него, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. Перед Хёнвоном стоят три стакана с колой, перед Хосоком – поднос с пятью гамбургерами, перед ним расстелено меню с подробным описанием всех имеющихся блюд, но единственное, на что Кихён готов согласиться – стакан апельсинового сока. И то когда-нибудь в следующий раз. -Ещё несколько бургеров, и твоя задница перестанет помещаться в сверхузкие джинсы, которые ты привык себе покупать, - язвительно произносит он, обращаясь к Хосоку, который в этот самый момент пытается укусить выглядывающую из-под булки большую жирную котлету. -Спасибо, что беспокоишься о моей заднице, - в тон Кихёну отвечает демон и с ещё большим энтузиазмом набрасывается на бургер, едва ли не целиком запихивая его в рот. -Нет, серьезно, как вы можете это есть, - снизив степень язвительности, вздыхает Кихён, поворачиваясь к Хёнвону, пожимающему плечами и задумчиво жующему полосатую трубочку. -Ну, конечно, - ухмыляется Хосок, каким-то немыслимым образом уже умудрившийся проглотить гамбургер и готовый продолжить препирания, - Ты же у нас эстет. Пьёшь только экологически чистую воду, ешь только то, что сам приготовил, трахаешься только с парнями, падающими с небес.. -Кихён, - строго произносит Хёнвон, сжимая запястье парня, резко дернувшего руку в направлении подноса, - Ты знаешь, что твоя сила ни на что не годится, так что давай без глупостей. Я вообще-то хочу помочь, а этот придурок, как тебе известно, никогда не отличался особой тактичностью. Он разжимает пальцы, с сожалением глядя на красный след на руке Кихёна, вытаскивает из кармана куртки сложенный вдвое листок и протягивает его парню. Который разворачивает его дрожащими руками и недоуменно всматривается в бессмысленный, по его мнению, набор цифр. -Что это такое? -Координаты. Всё, что мне удалось достать. -Координаты.. Чего? Господи, где ты их раздобыл?! -Не обошлось без помощи небес. У меня есть там парочка знакомых. -И что это у вас за отношения, позволяющие тебе пользоваться подобными услугами? -Не переживай. Явно не те, за которые отрезают крылья. Некоторое время они напряженно смотрят друг на друга, затем Хёнвон ободряюще улыбается, и Кихён расслабляется, чувствуя, как ослабевает внутри него туго натянутая пружина. В конце концов, это лучше, чем не иметь ничего вообще. Он поднимается на ноги, возвращая стул на место, разворачивается на пятках и широкими шагами направляется к выходу из помещения. -Хоть бы спасибо сказал, - беззлобно произносит Хёнвон, вновь засовывая в рот трубочку и делая несколько больших глотков. Улыбается уголками губ, когда Кихён замирает в проходе, придерживая входную дверь, и на весь зал сообщает ему о том, что в следующий раз купит ему столько колы, сколько даже он будет не в состоянии выпить. *** Городок, на который указывали координаты, оказался совсем небольшим, но Кихён по каким-то непонятным причинам решил начать свои поиски с пляжа, находящегося в нескольких километрах от него. Пройдя весьма приличное расстояние по горячему песку и не встретив ни единой живой души, он успевает тысячу раз пожалеть о своём выборе, резко останавливается и недовольно озирается по сторонам. Неужели, его чутьё подвело его? Он делает глубокий вдох и ещё раз внимательно всматривается вдаль, пытаясь обнаружить там хоть какие-то признаки жизни. Одинокая фигура с зажатой подмышкой доской для серфинга виднеется впереди, Кихён удовлетворенно хмыкает и набирает темп, продолжая двигаться по ранее заданному курсу. Он приближается почти вплотную и застывает на месте, отказываясь верить своим глазам. Мужчина с разбега ныряет в воду, проплывает несколько десятков метров и появляется на поверхности. На его спине отчетливо виднеются два больших, судя по всему, совсем недавно затянувшихся рубца, и Кихёну приходится крепко прижать ладони к губам, чтобы не закричать. Он дожидается, пока Хёну выйдет из воды и обратит внимание на невесть откуда взявшегося нарушителя спокойствия. Кихён срывается с места и на большой скорости врезается в мужчину, едва не сшибая его с ног, обвивает руками шею и начинают осыпать его соленую от морской воды кожу беспорядочными поцелуями. -Я нашёл тебя, - шепчет он, утыкаясь носом в его грудную клетку, - Я нашёл тебя, чёрт возьми! Хёну растерянно поглаживает его спину, всё ещё не до конца осознавая происходящее, с трудом высвобождается из крепких объятий и внимательным взглядом осматривает стоящего перед ним человека. Он чувствует, что от демонической сущности практически ничего не осталось, и приятно удивляется этому, широко улыбается и крепко сжимает ладони Кихёна, позволяя их пальцам переплестись. -Я думал, что никогда больше не увижу тебя, - едва слышно произносит он, продолжая всматриваться в знакомые черты, по которым он всё это время безумно скучал, - Они же сказали, что это невозможно, как тебе удалось? -Мне помогли. Кажется, не все парни на небесах конченные говнюки, - усмехается Кихён, высвобождая руки и обнимая Хёну за талию. Он скользит пальцами по широкой спине, ощущая крошечные частицы песка и соли, достигает области лопаток и болезненно морщится, нащупывая широкие, слегка выступающие над здоровой кожей рубцы. -Думаешь, в этот раз всё получится? – спрашивает Хёну, предвидя вопрос, который собирается задать демон, и переводя разговор в другое русло. Ему совсем не хочется обсуждать эти проклятые шрамы, из-за которых он до сих пор просыпается по ночам, тяжело дыша и закусывая угол подушки, чтобы не застонать от боли. -Как будто кто-то сможет нам помешать, - уверенность в голосе Кихёна обнадеживает, и Хёну улыбается, думая, что в этот раз у них, пожалуй, в самом деле есть будущее, и из их отношений в самом деле может выйти что-то стоящее. -Тогда.. Что мы будем делать? Жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас? -Нет, - Кихён довольно скалится, встречаясь с недоуменным взглядом мужчины, подается вперёд и короткое целует его в уголок губ. Его руки вновь перемещаются вверх, обвивая шею Хёну, пальцы теряются во влажных волосах. Он приближается вплотную, губы в паре миллиметров от чужого уха, и произносит слова, которые смешиваются с шумом волн и навсегда оседают в сознании бывшего ангела, - Никто больше не разлучит нас, Хёну. Никто. Даже смерть.